Учебные бои и реальные трагедии. Как живет Таджикистан рядом с талибами
- Ольга Ившина
- Би-би-си
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Подпись к видео,
«Мы же родные». Как живут афганские беженцы в Таджикистане
Граница между Таджикистаном и Афганистаном — почти полторы тысячи километров. После прихода к власти талибов тысячи беженцев устремились в Таджикистан, а тысячи таджикских военных были переброшены на передовые рубежи — наблюдать за действиями «Талибана». Журналистам Би-би-си одним из немногих удалось побывать в приграничных районах, а также встретиться с теми, кто пытается начать новую жизнь в новой стране.
*В этом тексте часто упоминается «Талибан» — движение, признанное террористическим и запрещенное в России и других странах мира.
- Сотрудникам МИА «Россия сегодня» велели не называть «Талибан» запрещенной в России организацией
Муж-талиб
Серые дома. Серая разбитая дорога. Небо — и то серое. У стен одинаковых бетонных пятиэтажек — кучи мусора. Под ногами пыль, в воздухе — смог. После сверкающих огнями улиц Душанбе этот городок, расположенный недалеко от столицы Таджикистана, кажется другим миром.
Автор фото, Vladimir Komissarov/ BBC
Во двор выходит девушка в розовом платке. Она перешагивает канаву со сточными водами, которая тянется вдоль дороги. Девушка представляется Сорой. Она просит не называть своего настоящего имени и точного места жительства — боится за свою жизнь. Сора сбежала сюда от мужа-талиба.
«Когда я переходила границу с Таджикистаном, меня трясло, я дрожала с головы до ног. Мне все казалось, что за мной по пятам идет мой бывший муж», — рассказывает она.
Они поженились, когда Сора еще училась в университете. Точнее, их поженили.
«В Афганистане девушки не могут выбирать супругов. Все решают старшие члены семьи. Моей семье предложили выдать меня замуж, и они согласились».
В тот момент Сора закончила четыре курса медицинского университета в Кабуле и подрабатывала в частной клинике. Она хотела продолжить учебу, мечтала стать врачом. Но у мужа были другие планы.
Автор фото, Peter Kovalev/TASS
Пропустить Подкаст и продолжить чтение.
Подкаст
Что это было?
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
эпизоды
Конец истории Подкаст
«Он запретил мне учиться, требовал, чтобы я сидела дома и выполняла его приказы, не раскрывая рта. Говорить можно было, только если он разрешит.
И это касалось не только меня. В большой семье мужа все женщины жили так. Даже его сестры не имели права высказывать свое мнение. Я была с этим не согласна, стала возражать. Тогда муж начал меня избивать», — Сора замолкает и несколько раз глубоко вдыхает воздух.
В то время Кабул и север Афганистана еще контролировали западная коалиция во главе с США и правительство Ашрафа Гани. Но муж Соры и его семья не скрывали симпатий к талибам.
«Он всегда хвалил талибов. Говорил, что они правильно вводят суровые законы, ограничивают права женщин, запрещают западную одежду и яркие платки. Это, мол, бережет афганские традиции. Некоторые его родственники состояли в военных отрядах талибов. Он часто с ними переписывался, поддерживал их».
Сора несколько раз уходила от мужа к своим родителям, просила их защиты. Но обе семьи решили, что женщина должна жить с мужем, которому родила ребенка. Тогда Сора решила подать на развод, пояснив, что муж избивает ее. Прошение удовлетворили, девушка получила все необходимые документы.
Но мужчина отказался признавать развод.
Автор фото, Getty Images
«Он сказал, что я навсегда его жена. Мол, он пуштун, и у них не бывает разводов. Постоянно писал мне в мессенджерах, звонил, угрожал. А когда к власти стали приходить талибы, он стал еще злее. Он начал за мной следить. Узнавал, куда хожу, в какое время, каким-то образом меня фотографировал и присылал мне эти кадры. Пересказывал, в чем я была одета, например, вчера, когда покупала еду. Я очень испугалась за свою жизнь».
Талибы подходили все ближе к Кабулу. И Сора решила, что нужно бежать.
«Я не хотела возвращаться в тот ужас, который уже пережила. Очень быстро собрала самое необходимое, чтобы никто не выдал меня. Когда мы с дочкой уходили из дома, я даже не смогла обнять мать и отца. Мы толком не попрощались. Мне казалось, что вот-вот бывший муж догонит меня. Только когда мы перешли границу, я, наконец, смогла вздохнуть свободно», — рассказывает Сора.
- Дом стал тюрьмой.
Как живут афганские женщины спустя месяц после захвата власти «Талибаном»
Как живут афганские женщины спустя месяц после захвата власти «Талибаном»В этот момент в коридоре кто-то стучит в соседнюю дверь, и девушка вздрагивает. Сора быстро встает и проверяет, точно ли замок закрыт на все обороты. Она напряженно смотрит в глазок. На этаже никого нет. Сора возвращается и садится на пол.
Тупик
Сора с маленькой дочкой снимает комнату в трешке, где живут беженцы из Афганистана. Ободранные обои, окно без штор, старый советский шкаф, два ее чемодана и розовый с блестками рюкзачок дочки — так теперь выглядит ее дом. Кровати нет — мать и дочь спят на полу, расстелив тонкий узкий матрас.
«Мне было очень трудно в один миг оставить позади привычную жизнь. Я раньше никогда не жила одна, вдали от семьи. Иногда у меня просто опускаются руки. Но я верю, что смогу преодолеть и это. У нас с дочкой будет нормальная жизнь».
Сейчас у женщины нет работы — комнату за 100 долларов в месяц она снимает на то, что удалось накопить в Афганистане.
Иногда получается подработать мытьем посуды, но этого не хватает даже на еду.
Чтобы легально работать в Таджикистане, афганцам нужно получить статус беженца. Для этого нужно самостоятельно снять жилье, зарегистрировать договор найма в местной администрации, составить ходатайство и, приложив к нему еще несколько документов, зарегистрироваться в МВД. После этого заявителя проверяют спецслужбы.
Те, кто бежали в Таджикистан в июле, успели пройти все нужные инстанции. Но уже в августе чиновники начали отказываться заниматься заявлениями афганцев — уверяли, что очень заняты подготовкой ко Дню независимости страны. В этом году празднования проходили с особым размахом в связи с 30-летним юбилеем образования Таджикистана: концерты, парады госслужащих, школьников и военных. По словам местных жителей, торжества растянулись на месяц.
Когда чиновники, наконец, вернулись к документам, туристические визы, по которым афганцы въехали в Таджикистан, уже истекли.
И теперь в МВД их документы рассматривать отказываются. В таком подвешенном состоянии сейчас находится около 40 семей из Афганистана. Всем им грозит депортация — обратно на земли, контролируемые талибами.
Государственных центров помощи переселенцам в Таджикистане нет. Единственная общественная организация, которая консультирует уехавших от «Талибана» афганцев, едва справляется с наплывом посетителей. Но она располагается в Душанбе, где беженцам жить нельзя — власти Таджикистана запрещают беженцам селиться в столице и других стратегически важных городах страны. Говорят, так безопаснее.
В министерстве труда и миграции уверяют, что приехавшие из Афганистана могут получить поддержку, но только после оформления всех необходимых документов.
«Те, кто получил официально статус беженца, могут участвовать в наших программах поддержки. Например, у нас есть «Программа содействия населению». По ней можно привлечь их [беженцев] наравне с нашими гражданами внутри республики на временные работы, сезонные работы.
Можно пройти какие-то краткие курсы подготовки или переподготовки», — говорит заместитель начальника управления миграции министерства труда и миграции Таджикистана Максадтулузода Парвиз.
Тем, кто только ожидает рассмотрения своей заявки, чиновник посоветовал обращаться в международные организации или «на места»: «На уровне районов-городов это все предусматривается. На местах это все решается по программам. Конечно, там помощь будет».
Но беженцы, с которыми удалось поговорить журналистам Би-би-си, видят ситуацию иначе.
«Простые люди нам очень сочувствуют и даже помогают, несмотря на то, что сами живут бедно. А вот государственные службы помощи не работают. Специальных центров для афганских беженцев нет. Посольство Афганистана, представлявшее правительство Гани, после прихода талибов тоже разводит руками», — рассказывает одна беженка. Она и другие люди, которые решились рассказать о своих проблемах с чиновниками, просят не называть своего имени, опасаясь дополнительных проблем с властями.
Похожие истории можно услышать в разных городах Таджикистана.
«Мы приехали именно в Таджикистан, потому что по телевизору услышали, как президент Эмомали Рахмон пообещал принять беженцев из Афганистана. Мы прошли все процедуры, подали документы еще в августе, но до сих пор нет никакого ответа. Нам никто не помог. Мы уже отдали все сбережения на аренду жилья. Скоро зима, а у нас ни работы, ни еды. Очень страшно», — рассказывает беженец, живущий в городе Вахдат.
«Мы готовы трудиться где угодно. Лишь бы заработать на хлеб. Мы постоянно ходим, обиваем пороги разных кабинетов. Но нас никто не слышит», — говорит беженка из Афганистана, проживающая в поселке Рудаки.
По вечерам Рудаки, Вахдат и многие другие города и поселки страны погружаются во тьму.
Проблемы с подачей электроэнергии в Таджикистане начались сразу после распада СССР. Сейчас лампочек во многих подъездах просто нет. А на большой двор в несколько домов горит в лучшем случае один небольшой огонек.
Непривычных к такому гостей провожают до самой трассы — чтоб не провалились в открытые сточные канавы, которые пролегают здесь вдоль всех основных дорог.
В темноте к дороге выходит и Сора. Она кутается с платок и с опаской оглядывается по сторонам — боится, что ее найдет муж.
Приграничное напряжение
— Не страшно жить, когда через речку талибы?
— Мы привычные, всю жизнь на границе прожили. А талибы — они пришли, да, но не к нам же пришли.
Люди в приграничном поселке Калайхум удивляются вопросам о том, как им живётся. От них до Афганистана — всего метров двадцать. Граница проходит по течению горной реки Пяндж. Видно, как на том берегу люди идут куда-то по делам или вывешивают постиранное белье на солнце.
«Не туда смотришь. Вон, на пригорке — белый флаг «Талибана». Говорят, это их блок-пост”, — подсказывает прохожий.
По разные стороны границы живут представители одной общности — горные бадахшанцы.
Веками они селились на обоих берегах реки Пяндж. Советско-афганская граница, которую провели здесь в 1920-е годы, разделила многие семьи. После распада СССР связь между двумя берегами начала налаживаться. Число мостов через Пяндж увеличилось с пяти до семи. Заработали приграничные базары. Но сейчас торговые ряды пустуют.
«Мы живем совсем рядом с мостом через Пяндж. Раньше каждую субботу тут работал рынок. Приходило много афганцев, торговали с нашими. Я сама пекла самсы, пирожки и продавала. Но вот уже больше года базар не работает из-за неспокойной ситуации в Афганистане», — рассказывает Захро. Найти новую работу она так и не смогла.
Автор фото, Vladimir Komissarov/ BBC
Летом по мостам через Пяндж в Таджикистан шли тысячи беженцев. В разгар наступления «Талибана» — границу перешли около пяти тысяч афганцев. В Таджикистан перелетали афганские пилоты, бойцы правительственной армии приходили пешком. Душанбе обеспечил людей палатками, лекарствами и едой, но затем военных «мирно вернули на родину», сообщили в МВД Таджикистана.
Военных пилотов Афганистана при помощи США 9 ноября вывезли в Дубай. Там они будут дожидаться американской визы.
- Афганские военные сотнями бегут в Таджикистан, спасаясь от талибов
Уже в августе — во время массовой эвакуации западных союзников из Кабула — американские власти просили Таджикистан временно разместить людей. Но Душанбе разрешил садиться самолетам только тех государств, которые были готовы забрать эвакуированных без промедления. Сейчас палаточных лагерей для беженцев в Таджикистане нет, а мосты через Пяндж и все пограничные переходы наглухо перекрыты. В отличие от соседей — Туркменистана и Узбекистана, которые де-факто признали правительство талибов и ведут с ними переговоры — в Душанбе открыто поддерживают лидеров афганского сопротивления.
- «Москва не позволит разводить самодеятельность». Почему Таджикистан против талибов, а Узбекистан — за
«Мы в 1990-е пережили тут гражданскую войну, голод.
После этого нас уже трудно испугать», — говорит седой мужчина в традиционной таджикской тюбетейке.
«Конечно, сейчас нам надо быть повнимательнее. Бдительнее, что ли, — отмечает стоящая рядом продавщица фруктов. — Но у нас пограничные патрули усилили. Мальчики наши ходят и ночью, и днём. Так что нам надёжно, не боимся”.
Усиленные пограничные патрули, которые упоминают местные жители, — это солдаты-срочники со старыми автоматами Калашникова, периодически проходящие по дороге вдоль Пянджа. Обычно они идут группами по два-четыре человека, тяжело дыша и сильно отставая друг от друга.
Армия Таджикистана считается самой слабой в Центральной Азии. В международном рейтинге военной мощи она занимает 99-е место из 140. Этим летом Таджикистан дополнительно мобилизовал еще 20 тысяч человек. Но для усиления охраны границы в высокогорье нужны не столько люди, сколько современная техника и новейшие системы наблюдения, которых в таджикской армии мало.
Местные жители надеются, что в случае нестабильности на границе на помощь им придет Москва.
Мирные перестрелки
Автор фото, Petr Kovalev/ Tass
Приграничные районы Таджикистана — это либо горы со снежными шапками, либо пески, в которых вязнешь, словно в болоте. Палящее солнце, желто-рыжие барханы. Поначалу кажется, что в пустыне просматривается все на десятки километров. Но первая же машина, проехавшая по этому бездорожью, поднимает такой столб пыли, что непонятно, в какой стороне солнце.
В такой плотной завесе из песка и пыли в 20 км от афганской границы прошли учения ОДКБ — военного союза шести постсоветских стран. По легенде, военные противостояли группам боевиков, пришедших со стороны Афганистана.
«Мы полагаем, что такие формирования уже реально существуют. И они нам хорошо известны. Они игиловского толка [«Исламское государство« — запрещенная в России террористическая группировка — прим. Би-би-си]. Они оперируют в северных районах Афганистана рядом с южной границей Таджикистана», — говорит российский генерал Евгений Поплавский, командовавший учениями.
Над полигоном летают ударные и транспортные вертолеты, бомбардировщики и штурмовики. На земле друг друга сменяют танки, БТРы, установки «Град», бронированные автомобили с разведчиками и спецназом стран ОДКБ.
Можно ли добиться такого же взаимодействия между военными разных стран в условиях реальных боевых действий? ОДКБ может оказать помощь любой стране-союзнице в случае «нападения, угрожающего безопасности и стабильности». Но запуск этого механизма — это многоступенчатая процедура. Она может четко сработать в случае полномасштабного конфликта. А что делать в случае коротких стычек на границе или периодических диверсий? Решение об «активизации» ОДКБ должно быть принято единогласно, но единого списка террористических организаций у организации до сих пор нет.
Автор фото, ODKB press office
«Шесть дней — это реальный срок, за который главы наших государств могут принять решения, перебросить войска и развернуть их в любом уголке на территориях наших государств, — говорит генеральный секретарь ОДКБ Станислав Зась.
— Но я хотел бы подчеркнуть, что на этих учениях мы не отрабатываем войну с Афганистаном. Страны ОДКБ выступают за мирный, процветающий Афганистан, свободный от войны и наркотиков».
Рядовые участники учений о большой политике размышлять отказываются, но впечатлениями от совместных маневров делятся охотно.
«Да нормально все. Только песка очень, очень много. Везде он, этот песок, но привыкаешь, — говорит сержант российской 201-й военной базы, расположенной в Таджикистане. — А так мы готовы ко всему. Техника вот новая пришла. Я думаю, нормально все будет».
Из-за обострения ситуации в Афганистане Россия ускорила поставки нового вооружения и техники на свою базу в Таджикистане. Военные постепенно получают огнеметы, снайперские винтовки, бронеавтомобили, тяжелую технику и более надежные системы связи.
Активизировался и Китай. В 2016 году Пекин уже построил одну военную базу в приграничном районе Таджикистана. В Душанбе настаивают, что китайцы только строили базу, а размещаются на ней таджикские военные.
Однако журналисты Washington Post в 2019 году побывали рядом с базой и даже поговорили с китайскими военными, которые, по их словам, служат там уже несколько лет. По правилам ОДКБ, страны могут размещать у себя военные базы государств, не входящих в блок, только с согласия союзников.
Автор фото, Gerry Shih/The Washington Post
Сейчас Пекин начинает строительство второй приграничной базы. По официальной версии, для нужд МВД Таджикистана.
Последняя надежда
«Сколько я себя помню — с самого детства — все время была война, 40 лет войны…», — говорит Фахроч Усефи. Ее карие глаза смотрят в пустоту. Она машинально заправляет под платок выпавшую прядь седых волос.
За 60 лет жизни Фахроч уже трижды приходилось бросать все и бежать от войны. Первый раз — когда пришли советские солдаты, затем от талибов в 90-е, и вот сейчас — снова от талибов.
«Вот я сейчас здесь, а все мои мысли о детях, которые остались в Афганистане, не могу ни о чем другом думать.
Говорят, там уже холода, а есть совсем нечего. Переживаю, что дети и родные могут не пережить эту зиму», — говорит она.
Ни в голосе, ни в лице Фахроч нет ни намека на эмоции — ее голос ровный и спокойный, она улыбается. За годы переживаний она разучилась проявлять чувства. То, что происходит внутри, выдают только ее полные грусти глаза.
Один из сыновей Фахроч погиб, еще трое — остались в Афганистане. А она и ее незамужние дочери — Мохнигор и Сабира — вынуждены были бежать из Афганистана. Мать боялась, что талибы насильно выдадут девушек замуж.
«Мы хазарейцы по национальности. Когда талибы в прошлый раз захватили Афганистан, наша жизнь стала невыносимой. Помню, как они собрали мужчин из нашей деревни, под дулами автоматов загнали их в яму, а потом засыпали их землей. На следующий день утром земля двигалась — они были еще живые, но у ямы стояли автоматчики и не разрешали нам подойти», — вспоминает она.
- Мстить и убивать или выстраивать государство: какое будущее ждет Афганистан при «Талибане»?
Периодически Фахроч прикладывает руку к животу и корчится.
С тех пор, как она бежала из Афганистана, ее мучают острые боли в желудке. Проблемы и у младшей дочери Фахроч — у нее серьезные нарушения психики, и чтобы состояние не ухудшалось, нужны поддерживающие препараты. Но Фахроч и ее дочери не имеют права на медицинскую помощь. Они попали в число тех самых 40 семей, попавших в бюрократическую ловушку из-за празднования Дня независимости Таджикистана.
«Я бы отдала все, чтобы как-то облегчить страдания мамы и сестры. Я готова браться за любую работу, но не могу ничего найти. Я мечтаю купить самую простую швейную машинку, чтобы брать заказы на ремонт или пошив одежды. Но машинка стоит 50 долларов — это огромные деньги для нас сейчас», — говорит старшая дочь Мохнигор.
Через несколько дней после нашего разговора власти Таджикистана решили отказать Фахроч и ее дочерям в предоставлении убежища. 12 ноября их и еще восемь человек посадили в машину, привезли на границу с Афганистаном и выпроводили из страны. Сейчас Фахроч и ее семья находятся в палаточном лагере ООН на границе.
Но снабжения не хватает, людям грозит голод и смерть от переохлаждения.
Как рассказывают сами беженцы, с середины сентября ситуация для тех, кто хочет укрыться от талибов в Таджикистане, стала еще сложнее. Все пограничные переходы между двумя странами закрыты, прямого авиасообщения нет. А тем, кто бежал в Таджикистан в октябре и позже, перестали выдавать справки, необходимые для регистрации в МВД. Почему так происходит — никто объяснить не может.
В этом году Таджикистан обещал принять более 100 тысяч беженцев из Афганистана в обмен на международную помощь. Но уже в сентябре власти заявили, что не смогут приютить столько людей из-за «угрозы проникновения террористов в другие страны». Ссылались также на пандемию коронавируса и нехватку международной помощи .
Официальных данных о том, сколько человек в этом году успели укрыться от талибов в Таджикистане, нет. По данным общественных организаций, работающих с беженцами — их около 5 тысяч. Таджики составляют около 20% населения Афганистана.
И пока политики медлят — обычные жители Таджикистана стараются помогать соседям, чем могут.
«В нашем подъезде живут беженцы из Афганистана. Где-то четыре квартиры — человек по восемь в каждой. Они очень хорошие люди, мы даже подружились. У них же язык как наш, традиция такая же. Так что никаких проблем», — говорит женщина из Вахдата — города, где поселились уже сотни беженцев из Афганистана.
— В свое время в 1992 году у нас в стране тоже была война. И таджики спасались, убегая в Афганистан. Они тогда нас укрыли и накормили. Значит, мы тоже должны принять их, я так считаю. Если, конечно, они будут себя вести, как говорится, по-человечески, цивильно, как здесь принято.
— А они сейчас как себя ведут?
— Ну, по крайней мере в течение месяца, когда я их вижу, с их стороны проблем не было, — говорит мужчина на рынке в одном из поселков близ Душанбе.
Стоящий рядом продавец на вопросы отвечать отказывается. Он молча собирает большой пакет фруктов, а сверху кладет несколько лепешек: “Вы же к беженцам сейчас пойдете? Вот, занесите им, пожалуйста”.
Таджикские блогеры в YouTube: эмоции, простые ответы и толпы поклонников
Таджикский сегмент YouTube очень быстро меняется. «Новый репортёр» рассказывал о популярных блогерах этой площадки в 2019, в 2020 и 2021 годах, однако сейчас здесь появились очередные заметные авторы, и ландшафт изменился. Большая часть популярного контента посвящена проблемам социального, экономического и политического характера. Авторы на таджикском языке рассказывают о трудовой миграции, коррупции, низком качестве образования, приграничных конфликтах и о многих других вопросах, которые волнуют граждан Таджикистана. Эти видео чаще всего далеки от журналистских стандартов, но, судя по просмотрам, близки аудитории.
Анушервон Шоймардонов посмотрел 25 различных видеосюжетов у пяти таджикских блогеров и поделился своими впечатлениями.
Что общего?
Почти все популярные каналы в таджикском сегменте YouTube не структурированы по плейлистам; в разделе информации нет данных, описание видео почти везде отсутствует.
Заголовки сюжетов часто кликбейтные, длинные и далеко не всегда соответствуют содержимому. Только двое из пяти блогеров пытаются делать разнообразные форматы — снимать полноценные сюжеты, проводить интервью с экспертами, делать коллаборации с другими контент-мейкерами. У большинства авторов — предсказуемый и однотипный контент: озвучивание какой-либо новости и затем ответы на повторяющиеся вопросы подписчиков, без привлечения других экспертов.
В плане содержания после просмотра 25 видео кажется, что самоцензура не поглотила всё общество в Таджикистане: многие авторы довольно открыто говорят об острых проблемах — о коррупции, отсутствии свободы слова, кумовстве.
Что касается методов освещения проблем, то можно выделить три основных:
- Раскрытие темы через человеческие истории (земельные споры, коррупция, отсутствие свободы слова).
- Описание проблемы субъективно и эмоционально, обвинения в адрес правительства за то, что оно не решает вопросы на должном уровне (приграничные конфликты, отсутствие свободы слова и коррупция).
- Общая полезная информация о возможности решить проблему, без её описания (миграция и армейский призыв).
Кстати, самые популярные сюжеты как раз у тех блогеров, которые предпочитают не разбираться в сути проблемы, а пытаются помочь найти способы избежать её последствий. Стратегия лечения симптомов, а не причин, транслируется в большей части блогерского контента в таджикском сегменте YouTube.
Daler Imomali
Далер Имомали ведёт свой канал с 2019 года. У его сюжетов 11,5 миллиона просмотров и более 82 тысяч подписчиков (это данные на 25 мая. Сейчас аудитория превысила 134 тыс. подписчиков, количество просмотров выросло до 21,3 миллиона — прим. ред.). Он один из немногих таджикоязычных авторов, которые говорят об общественных проблемах через личные истории, путешествуя по районам и городам страны. Далер освещает социальные, экономические и политические вопросы; делает передачи разного формата и приглашает в гости блогеров, общественных деятелей и квалифицированных специалистов из разных сфер.
Блогер часто берётся за освещение тем, которые неохотно обсуждают журналисты на официальных медиаплощадках. В популярном цикле интервью под названием «Без ножниц» автор с приглашёнными гостями обсуждает острые вопросы. Например, один из самых просматриваемых сюжетов — интервью с Абдусаттором Пирмухаммадзодой, журналистом, который прекратил работать из-за цензуры. Герой рассказывает о своём опыте работы на радио «Таджикистан», откуда ему пришлось уйти из-за ультиматума со стороны руководства: «Молчи или уходи».
Освещая социальные проблемы, Далер вроде бы стремится быть объективным, старается брать комментарии у всех участников своих материалов, но встречается с молчанием или грубой реакцией.
Например, в сюжете о сносе торгового центра после серии неудачных попыток получить комментарии у застройщика Далер с сожалением называет отношение строительных компаний к гражданам неадекватным, а журналистскую работу сложной. В этой истории Далер рассказывает про предпринимателя, чей торговый центр снесли без предупреждения. Он обращался в мэрию, суд и правоохранительные органы, но не получил никакого результата. Герой жалуется на кумовство, показывает Далеру свою порванную куртку и говорит, что её порвали сотрудники правоохранительных органов.
В сюжете под заголовком «Сожгу себя и свой дом» блогер рассказывает об имущественном споре между мачехой и пасынком. Видео начинается с двухминутного эмоционального тизера, где группа людей угрожает себя сжечь перед сотрудниками правоохранительных органов, а Далер пытается всех успокоить и разобраться в ситуации. Он на протяжении всего видео задаёт вопросы — как сторонам конфликта и соседям, так и представителям государственных органов. Однако внятных ответов не получает.
Далер популярен среди населения как блогер, который берётся за сложные и запутанные темы, ездит в районы и города Таджикистана, в том числе по приглашению местных жителей. Например, в этом видео Далера пригласила семья из Хуросонского района Хатлонской области, чтобы он рассказал про давний земельный спор. Для этого сюжета он также пытается взять комментарий у второй стороны, и тоже тщетно.
Конечно, в Таджикистане действительно очень сложно получить информацию, особенно у официальных источников, но постоянные неудачные попытки Далера построить диалог с респондентами, возможно, связаны и с подходами к работе самого автора. Далер из благородных соображений позволяет себе резкие высказывания, требует справедливости и клеймит врагов. Кроме того, к сожалению, блогер часто не готов к интервью и разбирается в ситуации гораздо меньше своих респондентов. Впрочем, именно Далер ближе всех блогеров подобрался к профессиональной журналистике.
Zavqibek Saidamini
Следующий блогер — Завкибек Саидамини — тоже переживает за судьбу людей в Таджикистане, часто путешествует и поднимает острые вопросы, но в своих работах выступает крайне эмоционально и субъективно.
Например, в материале, посвящённом приграничному конфликту Таджикистана и Кыргызстана под заголовком «Когда нашу землю захватывают…», блогер берёт интервью у жителя приграничной территории и показывает его сожжённый дом. Респондент рассказывает про тяжёлую обстановку, раненных людей, захват таджикской территории и призывает госорганы к защите и охране территории страны.
Кстати, сюжеты, посвящённые приграничному конфликту, ожидаемо вызывают шквал комментариев — как таджикских, так и кыргызских пользователей. Комментаторы не стесняются в выражениях, сам блогер — тоже. Например, он называет Кыргызстан «врагом» и упрекает граждан соседней страны в том, что они не выступают против агрессии своего государства.
У Завкибека есть интервью с экспертом об информационной войне между Таджикистаном и Кыргызстаном. Однако в интервью гость не отвечает на вопросы прямо, а интервьюер в большей степени просто делится своим мнением. Кроме того, блогер делает коллаборации с другими блогерами. Например, в сюжете «101 вопрос зрителей к Далеру Имомали» автор задаёт своему коллеге вопросы от подписчиков о коррупции, низком уровне образования, событиях в приграничной с Кыргызстаном территории.
«Голос мигранта»
Хабибулло Курбонов ведёт свой канал «Голос мигранта» с 2016 года, у него более 27 миллионов просмотров и 311 тысяч подписчиков. Хабибулло рассказывает обо всех законодательных изменениях, связанных с трудовой миграцией, проводит благотворительные сборы и разоблачает мошенников, которые наживаются на таджикских мигрантах. Блогер в своих рассуждениях часто прибегает к религиозным аргументам и старается высказывать свою точку зрения спокойно и взвешенно. Хотя бывают и исключения: например, в сюжете под заголовком «Внимание! Поймали воров» Хабибулло эмоционально рассказывает о мошенниках, которые якобы наживались на благотворительных сборах, организованных его каналом.
Есть на канале и сюжеты о проблемах и трудностях жизни таджикских трудовых мигрантов. Например, материал под названием «Полиция свернула сломанную руку брата и он закричал» является самым популярным роликом на канале за последние полгода. В нём обсуждается инцидент, во время которого полицейские избили мигранта со сломанной рукой, после чего его брат напал на них. Блогер пригласил отца этих мигрантов, чтобы поговорить о произошедшем. Видео сложно назвать содержательным, так как, кроме монолога отца и предложения ведущего организовать сбор для помощи, важная и актуальная тема никак не раскрывается.
ЮРИСТ.TJ
Канал ЮРИСТ.
TJ был создан Сорбоном Сафаровым в январе 2018 года и за пять лет набрал более 25 миллионов просмотров и 207 тысяч подписчиков. Для Таджикистана это достаточно высокий результат. Автор канала также освещает вопросы трудовой миграции, военного призыва, получения гражданства России и другие темы.
За последние полгода здесь было опубликовано почти две сотни видео, однако многие сюжеты однотипны: автор озвучивает новость и затем отвечает на вопросы своих подписчиков. Кстати, вопросы часто повторяются, на что сам блогер обращает внимание.
Например, сюжет под названием «Новый указ в Душанбе» является самым просматриваемым видео за последние шесть месяцев. В нем Сорбон кратко обсуждает повышение цен на общественный транспорт, но затем переходит к ответам на вопросы подписчиков, которые касаются амнистии таджикских трудовых мигрантов в России, возможного запрета на выезд из страны без военного билета, закрытия авиарейсов, вакцинации и т. д.
В своих видео Сорбон часто даёт наставления: например, у него есть постановочные ролики на социальные темы, один из которых называется «Фильм! Облава».
В нём он говорит, что лучше с честью пройти «школу жизни» и «отдать свой долг родине» добровольно, или «облава» заберёт тебя в армию насильно. Чтобы подтвердить эти слова, в ролике разыгрывается сцена: из трёх друзей двое собираются уехать в трудовую миграцию, чтобы не служить в армии, но один из них всё равно попадает в «облаву» и отправляется служить, второй друг решается идти на службу добровольно — и Сорбон, видимо, считает такое решение верным.
На канале много кликбейтных заголовков. Например, есть ролики с такими названиями: «Хорошая новость: курс рубля повысится» или «Хорошая новость: патента больше не будет». Оба ролика посвящены темам, которые невероятно волнуют аудиторию канала — трудовых мигрантов, — однако в обоих автор не сообщает ничего существенного и не подтверждает заявленные тезисы. Просмотров у этих роликов очень много. Сюжет, посвящённый патенту (одна из самых больных тем для трудовых мигрантов) и вовсе стал самым просматриваемым — доверчивая аудитория соблазнилась: а вдруг действительно отменили? Но ни хороших новостей, ни полезной информации пользователи в сюжете не нашли.
«Хукуки шумо» («Ваше право»)
Канал «Хукуки Шумо» был создан студентом юридического факультета Бехрузом Султоновым в сентябре 2020 года, здесь 15 тысяч подписчиков и более 709 тысяч просмотров. Канал освещает правовые вопросы и делает обзор законодательства, но и здесь автор говорит о военном призыве, точнее — об «облавах» на молодых парней.
Аудитория приходит за этой информацией и сюда, но Бехруз пользуется теми же методами: придумывает кликбейтный заголовок и не говорит ничего о сути проблемы. Аудитории это не нравится. Например, в сюжете «Облава, аэропорт, закон» Бехруз отвечает на критику своих подписчиков, которые обвиняли его в том, что в сюжетах нет никакой информации. В качестве ответа он приводит такой странный аргумент: «облавы», которые проходят после окончания военного призыва, его как юриста, трактующего всё с точки зрения закона, не касаются.
youtube.com/embed/E5SpXyJSdKo?feature=oembed» frameborder=»0″ allow=»accelerometer; autoplay; clipboard-write; encrypted-media; gyroscope; picture-in-picture» allowfullscreen=»»>
Но не всегда Бехруз вызывает только критику. В ролике «Срочно! Служба, облава закончилась» автор зачитывает новости Минбороны Таджикистана о завершении военного призыва, поздравляет молодых парней с окончанием сезона «облав», и подписчики от души благодарят блогера за хорошие новости.
Благодарят Бехруза и за юридические консультации, которые он предоставляет в форме вопросов-ответов для своих подписчиков. Темы, связанные с бракосочетанием, наследством, разделом имущества и прочими бытовыми вопросами, набирают тысячи просмотров и сотни комментариев.
Учитывая небольшое количество государственных и независимых СМИ, которые делают контент на таджикском языке, у таджикских блогеров есть возможность стать площадкой для получения альтернативной информации. Другой вопрос: смогут ли блогеры, создающие контент на таджикском языке, воспользоваться этой возможностью и стать такой площадкой? Пока блогеры в таджикском сегменте YouTube, которые пытаются заниматься социальными, экономическими или политическими вопросами, в большей степени делают ставку на эмоции и простые ответы на самые сложные вопросы.
Всё это привлекает аудиторию, но, судя по постоянным изменениям в ландшафте этой площадке, привлекает ненадолго.
10 Беседы о жизни в Центральной Азии сегодня
В течение 10 недель Радио Свободная Европа/Радио Свобода проводило дискуссии в Twitter Spaces по различным вопросам, затрагивающим повседневную жизнь в Центральной Азии. Мы рассмотрели глобальные проблемы — от пандемии COVID-19 до войны в Украине и изменения климата — через призму местного опыта и мнений.
Мы слышали от людей из самых разных слоев общества — владельца ресторана, гея, журналистов и молодого активиста, который вырос в деревне, помогая другим девочкам в сельской местности получить образование, и это лишь некоторые из них. .
И вы можете помочь нам в подготовке второго сезона, заполнив эту краткую форму .
Оглядываемся назад на первый сезон Central Asia Live!
Эпизод 1: Русский язык теряет свое господство?
В Средней Азии русский язык по-прежнему является языком образования, науки, услуг и, зачастую, официального оформления документов.
И многие родители до сих пор считают, что у их детей больше шансов преуспеть в жизни, зная русский язык. Эти языковые различия — часто между людьми одной этнической принадлежности — привели к культурным столкновениям и недовольству неравными возможностями и дискриминацией. Но все медленно меняется.
Исатай Минуаров, социолог из Казахстана; Бектур Искендер, журналист из Кыргызстана и соучредитель новостного сайта Kloop; и Севара Хамидова, активистка за права женщин из Узбекистана, рассказала об изменениях в государственной политике и отношении русскоязычных в пользу более заметной роли родных языков.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:37:14
0:00
Эпизод 2: Как живут обычные люди в Туркменистане?
С началом пандемии коронавируса жизнь простых туркменистанцев стала еще тяжелее, несмотря на то, что туркменские власти объявили страну свободной от COVID.
А новый президент Сердар Бердымухамедов, похоже, полон решимости продолжить репрессивный курс своего отца Гурбангулы, правившего страной более 15 лет.
Гозель Худайбердиева, корреспондент Туркменской службы Радио Свобода, и Руслан Мятиев, редактор Turkmen.news, рассказали о субсидировании продовольственных пайков, закрытии границ, новых ограничениях для женщин и многом другом.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:32:26
0:00
Эпизод 3: Каково жить геем или трансгендером в Центральной Азии?
В Узбекистане и Туркменистане гомосексуальность по-прежнему является преступлением, наказуемым лишением свободы. В Таджикистане это не противоречит закону, но ЛГБТ не имеют правовой защиты и иногда подвергаются психиатрическому лечению. В Кыргызстане и Казахстане климат для ЛГБТ менее репрессивный. Некоторые открыто говорят о своей идентичности и выступают за свои права, но социальная стигма, гомофобия и притеснения широко распространены в этих консервативных, преимущественно мусульманских обществах.
Амир Мукамбетов, бывший руководитель отдела расширения прав и возможностей сообщества организации по защите прав ЛГБТ «Кыргыз Индиго», и Султана Кали, транс-активистка из Казахстана, поделились своим личным опытом взросления, отличаясь от других, поиска своего пути к активизму, а также проблемами и достижениями их сообщества. Мы также слышали, как Дастан Касмамытов, гей-активист из Кыргызстана, рассказал о своей кампании по повышению узнаваемости квир-людей в Центральной Азии путем поднятия радужного флага на самых высоких вершинах мира.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:41:22
0:00
Эпизод 4: Как жители Кыргызстана и Таджикистана справляются с инфляцией?
COVID-19, сильные засухи, проблемы с поставками, вызванные пандемией, а совсем недавно война на Украине — все это способствовало росту стоимости жизни в Центральной Азии.
В течение нескольких месяцев поступали сообщения о нехватке и повышении цен на основные продукты питания, такие как мука, рис, растительное масло, сахар и, в некоторых частях, морковь и лук. И дорожает не только еда. Как и топливо, электричество, газ и все остальное.
Муслим Буриев, независимый исследователь, житель Душанбе, и Сумсарбек Мамыралиев, владелец ресторана в Бишкеке, рассказали, как на них повлияла инфляция и от чего им пришлось отказаться, чтобы сократить свои расходы.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:33:31
0:00
Эпизод 5: Какую роль играют трайбализм и родство в современном Казахстане
В Средней Азии власть и богатство часто сохраняются и передаются по наследству в семье. Но концепция кровных уз выходит за рамки ближайших или дальних родственников. Политические союзы и влиятельные кланы также организуются вокруг племенного или регионального родства, которое восходит к временам, когда сегодняшние центральноазиатские народы представляли собой группу отдельных племен.
Шалкар Нурсеитов, политолог из Казахстана, объяснил важность принадлежности к правильному племени в политике и повседневной жизни.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
Центральная Азия в прямом эфире! Какую роль играют трайбализм и родство в современном Казахстане?
от RadioFreeEurope/RadioLiberty
В настоящее время нет доступных источников
0:00
0:33:23
0:00
Эпизод 6: Как изменение климата влияет на Таджикистан и Узбекистан?
Вода, пожалуй, самый важный ресурс в Центральной Азии. Это жизненно важно для сельского хозяйства, которое кормит и обеспечивает средствами к существованию преимущественно сельское население региона, а также для гидроэлектростанций, вырабатывающих электроэнергию для внутреннего потребления и экспорта. Но этот ресурс находится под угрозой.
Шахзода Алиханова, специалист по управлению природными ресурсами из Узбекистана, в настоящее время является докторантом Института природоохранной экологии Даррелла Кентского университета в Великобритании, и Шер Хашимов, журналист из Таджикистана, рассказали о влиянии глобального потепления на местных сообществах, адаптация к более жаркому и засушливому будущему, а также отсутствие местных научных исследований и политики по борьбе с изменением климата.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:33:41
0:00
Эпизод 7: Каково работать журналистом в Казахстане и Узбекистане
В течение десятилетий правительства стран Центральной Азии жестко контролировали информацию. Государственные СМИ доминируют и служат рупорами правительства. Немногие независимые СМИ в регионе сталкиваются с растущим финансовым давлением и попытками задушить их репортажи с помощью различных средств — нападений, угроз, арестов и судебного преследования. Самоцензура широко распространена среди журналистов и блоггеров.
Асем Жапищева, основательница независимого новостного сайта «Маса Медиа» в Казахстане, посвященного правам человека, и Никита Макаренко, независимый журналист из Узбекистана, рассказали о непростых решениях, которые им приходится принимать в непростых условиях работы, и о грани между журналистикой и активности и поделились мыслями о будущем журналистики в своих странах.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:34:16
0:00
Эпизод 8: Как обстоят дела с туризмом в Таджикистане и Кыргызстане?
До того, как пандемия COVID-19 вынудила закрыть международные границы, страны Центральной Азии возлагали надежды на международный туризм, который приносил доход и создавал рабочие места.
Умеда Курбонбекова, горный гид из Таджикистана и владелец турагентства, и Азамат Маматаалы-Уулу, горный гид и фотограф из Кыргызстана, рассказали о медленном восстановлении туристической отрасли, различиях между внутренними и иностранными туристами, повышение. Они также порекомендовали лучшие места для посещения в своих странах.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:41:28
0:00
Эпизод 9: Как молодые казахские и кыргызские женщины борются за свои права через социальные сети?
Насилие в семье, сексуальные домогательства и гендерное неравенство широко распространены в консервативных обществах Центральной Азии.
В последние годы платформы социальных сетей помогли привлечь больше внимания к жестокому обращению с женщинами и стали местом, где жертвы могут поделиться своим опытом. Более того, целое поколение молодых женщин по всему региону использует TikTok и Instagram, чтобы изменить статус-кво и рассказать другим женщинам о своих правах.
Айсана Ашим, казахстанская журналистка и основатель нового издания о правах женщин «Батыр Джамал» на казахском и русском языках, и Мээрим Нурланбекова, основательница проекта Village Girl по расширению прав и возможностей девочек в сельской местности Кыргызстана, обсудили свои проекты , которые в значительной степени зависят от социальных сетей, и помогает ли негативная реакция социальных сетей добиваться справедливости для жертв насилия или сексуальных домогательств.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
Центральная Азия в прямом эфире! Женщины Центральной Азии борются за свои права через социальные сети
от RadioFreeEurope/RadioLiberty
В настоящее время нет доступных источников
0:00
0:39:25
0:00
Эпизод 10: Каковы проблемы высшего образования в Таджикистане и Узбекистане?
Около половины населения Центральной Азии моложе 30 лет.
Это означает, что спрос на образование высок. Наличие университетского диплома связано с шансом получить более высокооплачиваемую работу белого воротничка. Однако популярные у студентов профессии не обязательно соответствуют потребностям рынка труда. А университеты борются с финансированием и нехваткой академического персонала.
Нафисабону Уринходжаева, студентка университета из Таджикистана, и Нигинахон Саида, преподаватель частного университета из Узбекистана, рассказывают о качестве высшего образования в своих странах, конкуренции за места в университетах и утечке мозгов.
Подробнее здесь.
Встроить
делиться
Центральная Азия в прямом эфире! Проблемы высшего образования в Таджикистане и Узбекистане
от RadioFreeEurope/RadioLiberty
В настоящее время нет доступных медиа-источников
0:00
0:32:52
0:00
Как всегда, спасибо за внимание!
Центральная Азия в прямом эфире! вернется в сентябре с новым сезоном оживленных разговоров и дебатов.
А пока подписывайтесь на @RFERL в Твиттере , чтобы не пропустить последние новости и статьи о Центральной Азии.
Расскажите нам, как у нас дела, заполнив эту краткую форму . Это займет всего несколько минут и очень нам поможет.
Вы также можете отправить любые отзывы или темы, которые вы хотели бы обсудить, по адресу [email protected].
Таджики, которые воюют против собственного правительства
Весь мир
В прошлом году вооруженные силы США в Таджикистане атаковали город Хорог. Но горожане дали отпор, и готовы сделать это снова.
Автор: Джошуа Кучера0003 Незадолго до рассвета 24 июля прошлого года правительство Таджикистана начало военную операцию в небольшом городке Хорог на границе с Афганистаном. По данным правительства, нападение было направлено против четырех лидеров преступных группировок, занимающихся контрабандой наркотиков из Афганистана, которые подозревались в убийстве местного силовика.
Это была операция, которую США, обеспокоенные нестабильностью на северной границе Афганистана, готовили и снаряжали для проведения таджикских спецподразделений.
Но для жителей Хорога операция выглядела совсем иначе. Масштабы атаки — с использованием вертолетов, минометов и самых элитных солдат страны — явно превышали то, что было необходимо для захвата четырех человек. Снайперы на горах, круто возвышающихся над городом, стреляли по мирным жителям. Телефон и интернет были отключены. Один местный лидер гражданского общества описал, как ютился со своей семьей во внутренней комнате своей квартиры; отважившись к окну, он увидел тела троих соседей — и солдатское ружье было направлено на его окно. «После этого я понял: это было не между этими лидерами и правительством, а между правительством и народом», — вспоминал он.
Операция имела неприятные последствия: сопротивление города вынудило правительство к унизительному отступлению после того, как ему не удалось захватить ни одного из четырех человек, которых они искали.
И вместо того, чтобы осуществлять контроль, правительство оттолкнуло здесь людей, которые теперь почти единодушно говорят, что не доверяют и боятся душанбинских властей. Группы мужчин патрулируют улицы ночью, пытаясь предотвратить новое внезапное нападение правительства. Люди, верные лидерам, которых обычно называют «командирами», говорят, что собрали оружие, готовясь к новой войне.
Это происходит в неблагоприятное для Таджикистана время. В рамках подготовки к выводу войск США и НАТО из Афганистана, который должен начаться в следующем году, США, Россия и другие партнеры пытались помочь правительству Таджикистана укрепить свою шаткую власть в нестабильной стране. За последние несколько лет Душанбе удалось вырвать контроль над большей частью Таджикистана у множества местных полевых командиров, которые все еще держали власть в наследство от гражданской войны, разорявшей Таджикистан с 19 века.92 по 1997 год. Хорог должен был стать последним шагом в этом процессе консолидации. Но провал операции прошлым летом и усиление сопротивления жителей Хорога, наоборот, изменили этот импульс.
Я провел две недели в Хороге, общаясь с широким кругом жителей: лидерами гражданского общества, интеллигенцией, боевиками, эмигрантами и простыми людьми. Почти никто из них не хотел публиковать свое имя, опасаясь возмездия со стороны правительства. Я не мог разговаривать с правительственными чиновниками — разоблачение себя как журналиста (я приехал по туристической визе) могло подвергнуть меня проверке со стороны полиции и, возможно, поставить под угрозу мои источники. Но картина, которая сложилась из города, была ясна: хотя в новостях до сих пор местных комбатантов обычно называют «боевиками», люди считают прошлогоднюю драку народным восстанием в ответ на нападение на них правительства. И когда правительство снова вернется (что, по общему мнению, неизбежно как в Душанбе, так и в Хороге), люди здесь говорят, что сформируют более сплоченный фронт, чем раньше, и будут сопротивляться сильнее, чем раньше.
Горный Бадахшан — область, столицей которой является Хорог — самая горная, отдаленная часть и без того очень гористой и отдаленной страны.
В его географии преобладают горы Памир (от персидского означает «крыша мира»), часть той же горной системы, которая включает Гималаи и Гиндукуш. Он малонаселен: примерно 250 000 жителей Бадахшана составляют 3 процента от общей численности населения Таджикистана, но территория занимает почти половину всей страны. Люди, известные как памирцы, говорят на различных иранских языках, которые связаны с таджикским языком, на котором говорят в остальной части Таджикистана, но не взаимно понятны. И в то время как большая часть Таджикистана является мусульманами-суннитами, памирцы являются шиитскими исмаилитами, частью всемирной общины в 15 миллионов человек, верных живущему в Лондоне Ага-хану.
На протяжении большей части истории Памир был глубоко изолирован, но перешел под контроль Российской империи в 1895 году. В 1925 году Советский Союз официально создал Горно-Бадахшанскую автономную область и, памятуя о ее стратегической важности, вблизи уязвимых границ с Китаем и Афганистан, приложили все усилия, чтобы освоить этот район и укрепить свою власть над ним.
Они построили «шоссе» и основали там фармацевтические и текстильные фабрики.
Вскоре после обретения независимости в 1991 году страна раскололась по региональному признаку, и в Таджикистане разразилась гражданская война. В конце концов памирцы проиграли, но в рамках мирного соглашения, положившего конец войне, военачальники памирцев получили государственные должности. Один, Мамадбокир Мамадбокиров, возглавлял погранзаставу с Китаем, а другой, Толиб Аёмбеков, — пост на границе с Афганистаном.
С тех пор правительство в Душанбе по большей части игнорировало Памир. Заводы закрылись, и роль в развитии экономики взяла на себя Сеть развития Ага Хана, группа помощи, финансируемая духовными лидерами памирцев. Почти все, что было построено в Бадахшане за последние 20 лет, было результатом щедрости АКДН, и группа является крупнейшим работодателем в регионе. В политическом отношении Памир был спокоен. В опубликованной Wikileaks американской дипломатической телеграмме 2008 года, озаглавленной «Памир — идут своим путем, хотят они того или нет», посетители американского посольства в Хороге, тем не менее, обнаружили, что «все наши контакты отвергли региональное отчуждение от Душанбе как не имеющую значения».
Тем не менее, после того как правительство предприняло операции по восстановлению контроля над другими частями страны, многие предполагали, что они попытаются сделать то же самое в Бадахшане.
21 июля Абдулло Назаров, местный глава Государственного комитета национальной безопасности (известного по русским инициалам ГКНБ, преемника КГБ) был убит в споре о партии контрабандных сигарет, которая прошла через границу Аёмбекова почта. По словам местного источника, следившего за этим делом, брат Аёмбекова пытался напугать Назарова, выстрелив в него, но случайно попал в него и убил.
Это оказалось предлогом, который искало правительство. В то время в Бадахшане уже было большое количество солдат для военных учений. Сразу после убийства Назарова в Хорог стали собираться солдаты, подразделения МВД, ГКНБ и Национальной гвардии. 23 июля около 100 жителей Хорога провели акцию протеста с требованием покинуть город.
В 4 часа утра жители проснулись от выстрелов. Ночью снайперы поднялись и заняли позиции на крутых горах, окружающих Хорог.
Хотя точный порядок событий остается неясным, похоже, произошло то, что правительственные солдаты первоначально сосредоточили свой огонь на домах «командиров». Но столкнулись с неожиданно сильным сопротивлением бойцов, верных командирам, и в ответ стали наносить удары и по мирным жителям, что, в свою очередь, побудило рядовых жителей взяться за любое оружие, которое у них было или могло быть найдено.
В результате грань между «истребителями» и «гражданскими» стала размытой. Тем не менее, по данным местных правозащитных групп, которые подсчитали потери, большинство убитых и раненых были безоружными людьми. По словам его отца, один 16-летний мальчик был убит снайперским огнем, когда шел к семейному уличному туалету. 66-летний мужчина был застрелен, когда смотрел в окно. Всего, по словам жителей, погибло около 20 мирных жителей и трое-четверо бойцов, верных командирам.
Количество убитых мирных жителей меньше, чем предполагалось в первоначальных отчетах, и одна необычная вещь в этом восстании заключается в том, что вместо того, чтобы представлять себя жертвами, жители Хорога кричат о своей победе над правительством.
На вопрос, сколько людей в городе было убито, почти все называют цифру около 25. Но на вопрос о потерях правительства жители часто называют цифры в 200 или 300 убитых солдат. (Правительство умалчивает реальную цифру, но считается, что их несколько десятков.) Я слышал непроверенные истории о военных грузовиках, заполненных телами, отступающими к своей базе, истекая кровью. Или бойцов таджикского спецназа, которые в частном порядке признают, что памирцы их здорово побили.
Силы, проводившие операцию, получили значительную подготовку и оснащение от США. Американские официальные лица редко комментируют сотрудничество в области безопасности с Таджикистаном, но, согласно имеющейся информации, США выделили в бюджете 9 миллионов долларов на помощь различным подразделениям спецназа Таджикистана. в 2012 году в рамках пакета помощи по борьбе с наркотиками на сумму 24 миллиона долларов. В одной дипломатической телеграмме США от 2010 года говорилось, что офицеры Центрального командования специальных операций США планировали провести оценку сил специального назначения Таджикистана, а затем «организовать эти группы в специальные подразделения», а затем «обеспечить увеличение возможностей» путем обучения с силами специального назначения США.
. Помощь США включала винтовки для ГКНБ.
«То, что произошло в Хороге, вероятно, является верхушкой айсберга в том, что касается применения ГКНБ насилия против политических оппонентов и очевидной причастности к преступной деятельности», — сказала Сьюзен Корк, директор Евразийских программ Freedom House. «ГКНБ — заведомо коррумпированное и репрессивное учреждение, предположительно причастное к контрабанде наркотиков и открыто репрессирующее законное политическое инакомыслие».
Неясно, насколько значительной была роль США в подготовке сил специального назначения Таджикистана. Нет никаких доказательств того, что США поддерживали, потворствовали или даже знали об атаке до того, как она произошла. Но США были поставлены в неловкое положение из-за операции, и они не рекламировали операцию как успешную и не осуждали ее как перегиб. И, несмотря на законы, запрещающие обучение в США подразделений, совершивших нарушения прав человека, США продолжают свои программы обучения с силами Таджикистана.
«Соединенные Штаты регулярно пересматривают весь спектр наших двусторонних программ помощи Таджикистану, включая нашу помощь в области безопасности», — заявила представитель Госдепартамента Эмили Хорн. «Как и во всех странах, этот текущий обзор является частью наших усилий по обеспечению надлежащего и эффективного использования наших долларов помощи. Поскольку такие обзоры продолжаются, я не собираюсь строить предположения о возможных следующих шагах».
Один международный чиновник в Душанбе сказал, что таджикская военная помощь США «придала смелости» проведению операции. «Если США дают деньги нашей армии и правоохранительным органам, они должны контролировать, куда идут эти средства», — сказал Манучехр Холикназаров, юрист-правозащитник из Хорога. «Американцы должны спросить, почему их деньги используются для нападения на мирных жителей, а не для нападения на террористов и торговцев наркотиками». Но верный одному из командиров боец пошутил мне: «Ты их не очень хорошо обучил».
После 17 часов боев с помощью АКДН удалось договориться о прекращении огня, но солдаты остались в Хороге.
Месяц спустя при загадочных обстоятельствах был убит еще один местный командир, и тысячи людей протестовали, требуя ухода правительственных войск, что они и сделали. После операции правительство попыталось связать события с Афганистаном, заявив, что силы безопасности арестовали восемь афганских граждан во время операции и что после убийства Назарова Айомбеков обратился за поддержкой к боевикам в Афганистане. Однако не появилось никаких убедительных доказательств связи событий в Хороге с Афганистаном (и правительство, похоже, отказалось от этих тем для обсуждения).
Хотя предлогом для операции послужило убийство Назарова, никто — ни сторонники, ни критики — не верят, что это была настоящая причина. Наоборот, все согласны с тем, что центральное правительство в Душанбе считает, что «командиры» стали слишком самостоятельными и их необходимо обуздать. В частности, одним из факторов, вероятно, был контроль над международными торговыми путями через Бадахшан. Граница между законной и незаконной торговлей в Таджикистане размыта, поскольку даже торговля, которая проходит через законные пограничные пункты, глубоко коррумпирована.
Убийство Назарова могло быть предлогом, но его обстоятельства — в споре о незаконной доставке сигарет через погранпереход, контролируемый «командиром», — тем не менее символичны.
Помимо мелкой контрабанды сигарет, единственный пограничный переход Таджикистана с Китаем находится в Бадахшане, и с момента его открытия в 2004 году торговля с Китаем приобретает все большее значение для Таджикистана. В настоящее время Китай является крупнейшим торговым партнером Таджикистана, на долю которого приходится около 2 миллиардов долларов в год, что составляет примерно треть от общего объема торговли страны. Этому бизнесу угрожает неполный контроль на таджикско-китайской границе.
Операция также была направлена против легитимной политической оппозиции Таджикистана. Накануне теракта пропал региональный лидер Партии исламского возрождения Сабзали Мамадризоев. Его тело было найдено через три дня, и в широко распространенном видео на YouTube якобы показано, как правительственные солдаты таскают и пинают тело Мамадризоева.
А в день операции глава партии в Хороге Шерик Карамхудоев был арестован и позже приговорен к 14 годам лишения свободы по различным обвинениям, которые многие считают сфабрикованными.
Проведя время в Хороге, быстро становится понятно, что «командиры» пользуются широкой поддержкой большей части населения. Это не обязательно имело место до операции прошлым летом. Как и многие мафии, они поддерживали местных жителей против хищнического правительства. (Например, избиение двух чиновников центрального правительства, которые пытались вымогать деньги у местного торговца бензином.) Но они также были грубыми людьми, вовлеченными в незаконный оборот наркотиков и другие виды контрабанды.
Но операция изменила восприятие людей. «Мне они не нравятся. Я уважал их за сопротивление [в гражданской войне], но лично мне они не нравились», — сказал один из жителей Хорога. «Но события прошлого года сплотили людей и создали это чувство единства. Мы вдруг почувствовали, насколько мы уязвимы и незащищены».
Другой человек, который также выступал против командиров, сказал, что, как только начались боевые действия, «я не думал дважды о том, на чьей я стороне, это были захватчики».
И в Душанбе, и в Хороге все согласны с тем, что правительство в конце концов попытается закончить начатое. Большинство считает, что в этом году еще одной операции не будет; Президентские выборы назначены на осень этого года, и Рахмон вряд ли захочет что-то делать с такими непредсказуемыми, а возможно, и дестабилизирующими результатами до этого.
Группы мужчин, организованные соседями, патрулируют улицы Хорога в ночное время — «чтобы они не могли прийти и вывести людей из домов среди ночи», — сказал мне один из организаторов патрулирования. Один человек, верный одному из командиров, сказал, что они уже собирают оружие и что правительству нельзя доверять. «Если они узнают, что у нас нет оружия, они могут сделать с нами все, что захотят». (Он признал, что некоторые в Хороге не согласны с этой стратегией, считая, что люди должны делать все возможное, чтобы не спровоцировать новое нападение.
Leave a Reply