Метапелет в израиле: לכל סיעוד — חברת סיעוד שמספקת מטפלים בליווי אישי וצמוד לקשישים

вот как я работала метапелет в Израиле

1 Еще фото

(Фото: shutterstock)

Метапелет — абсолютно израильский термин. Так называют работниц по уходу за пожилыми людьми. Но это не сиделка и не соцработник. Метапелет — это человек, помогающий престарелому поддерживать себя в чистоте и порядке. Метапелет помогает подопечному принимать душ, менять белье, делает легкую уборку, готовит простую пищу, ходит за продуктами и «выгуливает» на улице. В Израиле это очень популярная услуга, и работники в эту сферу всегда требуются. Вот и я решила, пока учу иврит, подработать метапелет. Однако на этой работе я довольно быстро сломалась — и объясню почему.

Начну издалека. Многим пожилым людям в Израиле государство дает пособие по уходу, если человек уже не может полноценно обслуживать себя. Пособие включает услуги метапелет. Их подбирают специальные агентства.

Чаще всего на эту работу идут новые репатрианты, которые из-за незнания иврита и невозможности устроиться по специальности соглашаются на низкооплачиваемый труд. Многие так и остаются на этой работе долгие годы или даже всю жизнь.

Работницы по уходу получают минимальную оплату — около 31 шекеля в час. Естественно, есть и налоговые вычеты. Чтобы зарабатывать на этой работе хотя бы 6-8 тысяч шекелей в месяц, нужно набрать очень много подопечных и работать около 12 часов в день по разным адресам. Это непростая физическая работа, и подходит она не каждому.

Я слышала, что многие предпочитают вместо нее пойти на никайон — уборку. Такая работа стоит уже 60 шекелей в час, она меньше связана с общением и людскими капризами, но и физически она тяжелее.

Ничего хорошего от должности метапелет я для себя не ожидала, но решила попробовать. Забегая вперед, скажу, что моего рвения хватило ровно на две недели.

Агентство мне порекомендовала моя родственница, оно находится как раз неподалеку от дома. Я приехала, подписала типовой договор, предоставила свои документы: удостоверение личности (теудат-зеут), удостоверение репатрианта (теудат-оле), данные банковского счета для зачисления зарплаты. И получила своих первых клиентов — пожилую пару, обоим лет под 90. «Не переживай, для них это тоже первый опыт, и они хамудим — милые то есть», — напутствовала меня менеджер из агентства.

Они действительно оказались замечательными людьми. Пусть их зовут Мария и Эфраим. Мария уехала из Москвы в 1957 году, Эфраим приехал в те же годы из Польши. Он не понимает по-русски, а Мария довольно много слов русского языка уже забыла.

Перед началом работы знакомые ободряли меня: дескать, и хорошо, что у них плохо с русским, — заодно подтянешь иврит, будет тебе языковая практика. В агентстве мне намекнули, что подопечные, вероятно, не потребуют проводить у них много часов, будут отпускать пораньше, а оплата пойдет за положенные часы. Говорят, в Израиле так часто делают — и именно это удерживает работников на такой низкооплачиваемой работе.

В агентстве мне выдали список должностных инструкций, подчеркнув, что в обязанности входит и уборка, но «не серьезная» — надо немного прибраться раз в неделю.

С такими надеждами я и отправилась к своим первым подопечным.

Вначале я очень воодушевилась: люди милые, интеллигентные, не придирчивые. Живут в небольшой квартирке с двумя спальнями и одним салоном, объединенным с кухней. Плюс техническая комната и два туалета.

Я настроилась выполнять инструкции, но оказалось, что Марии и Эфраиму не требовалось никакой иной помощи, кроме уборки квартиры.

Но к этому оказалась не готова я. Да, я не люблю убираться. Мне это, кстати, тяжело даже физически — потом болит спина. Плюс для меня имеет огромное значение — помыть унитаз в своей квартире или в чужой.

Эфраиму с Марией было положено на двоих 12 часов в неделю, которые мы распределили на 3 дня по 4 часа. И убираться мне приходилось у них каждый раз. Люди они пожилые, страна жаркая — фронт работ был все время. Да, пару раз я приготовила легкий салат, Эфраим показал мне ближайший магазин и договорился с владельцем, что, если понадобится, я буду брать товары в кредит, а он потом сам расплатится. Но в первую очередь они ждали меня, чтобы я помыла полы, туалеты, вытряхнула и сменила постельное белье, загрузила и разобрала стирку и другие абсолютно непривычные для меня мелочи, относящиеся к чужой личной жизни.

В первую очередь это оказалось тяжело морально. Я приходила домой, тщательно мылась сама, смывая очередной налет неприятных воспоминаний, затем ложилась на кровать носом к стенке и плакала.

Так прошло 2 недели, 6 визитов, 6 тяжелых дней. Финальной точкой стала просьба перемыть все шкафчики на кухне снаружи и изнутри. Я это выполнила и отказалась от дальнейшей работы.

Если честно, перед отказом я долго размышляла. Эти люди мне нравились. Нравились их потрясающие израильские биографии, я всякий раз замирала перед фото их огромной семьи из 35 человек с внуками и правнуками. Эфраим пережил Холокост, был в гетто, и я бы с удовольствием послушала его рассказы об этом времени.

Но необходимость каждый день мыть туалеты и фактически работать уборщицей оказалась для меня непосильной.

Многие знакомые сказали, что я поторопилась. Может быть. Может, потом уборки стало бы меньше — или надо было поискать других пожилых людей, в агентстве мне предлагали. Многие находят подходящих подопечных и вполне довольны этой работой. Я пока оказалась не готова психологически.

Но — ни от чего не зарекаюсь. Не знаю, какой путь предстоит нашей семье в Израиле дальше. Всякое может быть.

готовится новая реформа пособий по уходу. Кто пострадает

Похожие темы

1 Еще фото

(Фото: shutterstock)

Если будет утверждено новое предложение минфина об изменении системы пособий по уходу, многие нуждающиеся в помощи в относительно легком состоянии лишатся права на метапелет (работницу по уходу). Как сообщали «Вести», министерство финансов предложило отменить право на такую помощницу (метапелет байт, מט»בית) примерно для трети пожилых людей. В результате в течение трех ближайших лет без такого ухода останутся около 100.000 израильтян. Соответствующая поправка уже подана в кнессет и будет рассматриваться в рамках законопроекта о хозяйственном регулировании на 2023 год.

Речь идет, помимо прочих, о незрячих людях, а также перенесших операции на сердце, проходящих химиотерапию, страдающих от когнитивных расстройств. Да, существует острая нехватка работниц по уходу в Израиле. Но решение не должно заключаться в лишении нуждающихся в их услугах людей в возможности получить помощь. В качестве альтернативных решений можно взвесить, например, повышение зарплат для таких работниц или привлечение на рынок альтернативной рабочей силы — например, из числа претендующих на получение убежища в Израиле.

Реформа услуг по уходу за людьми, нуждающимися в посторонней помощи, вступила в силу в ноябре 2018 года. В частности, были введены дополнительные категории получателей помощи: вместо предыдущих трех категорий их стало 6. Кроме того, было повышено количество часов работы метапелет, на которые могли претендовать люди в тяжелом состоянии. Была также предусмотрена возможность получить часть пособия по уходу деньгами — и уже на эту сумму нанять помощницу на частном рынке.

Стоимость реформы 2018 года оценивалась в 2 млрд шекелей в год. В действительности общая сумма пособий подскочила с 7 млрд ровно вдвое — до 14 млрд шекелей. Кроме того, число претендующих на получение помощи увеличилось на 88% — со 165.000 человек до 310.000. Вместе с тем понятно, что новая реформа, которую продвигает сегодня минфин, не может служить решением проблемы.

Более того, из текста предлагаемого законопроекта вообще нельзя понять, что речь идет о фактическом лишении многих немощных людей права на помощь. Истинные намерения завуалированы под ловкими формулировками.

Сказано лишь, что «имеющие право на получение помощи из категорий 1 и 2 получат пособия деньгами (уменьшенная сумма) — или же помощь, согласно сведениям, изложенным в пунктах 2-7 в таблице «хей-2″ закона о Службе национального страхования». Переведя этот шифр на нормальный язык, получаем однозначное: эти категории людей не смогут претендовать на услуги работниц по уходу. Просто недостойно, что законопроект сформулирован как задача со многими неизвестными и заставляет граждан гадать, что именно имеется в виду.

100.000 пожилых израильтян останутся без помощи по уходу: что задумал минфин

В Израиле проживают около 103.000 пожилых людей, которые лишатся столь необходимой для них помощи. Но отмена услуг работниц по уходу — не единственный путь, с помощью которого минфин собирается ударить по правам немощных людей. Так, например, минфин планирует сократить пособия для немощных первой и второй категорий, получающих 2,75-10 единиц услуг.

Согласно предложению минфина, две единицы услуг (около 500 шекелей в месяц) будут теперь переводиться больничным кассам «для предотвращения ухудшения состояния клиентов». Иными словами, получающие 2,75 единицы услуг практически лишатся своего пособия. Таким образом, пособия в целом будут урезаны на 20-80%. При этом вопрос, какие именно услуги должны будут оказывать больничные кассы взамен на полученные деньги, остается открытым.

Подробности на иврите — здесь

metapelet — Англо-русский словарь на WordReference.com

• • См. также:
  • • метаморфоза
    • Метаморфозы
    • метаморфоза
    • Метаморфозы,
    • метаморфический
    • метаанализ
    • метанефрос
    • Метанира
    • метанитрофенол
    • метанойя
    • метапеллет
    • метаф.
    • метафаза
    • метафазная пластина
    • Метафен
    • метафора
    • метафорический
    • метафосфат
    • метафосфорная кислота
    • метафраза
    • метафраст
  • Последние поиски:
  • Посмотреть все

US:USA произношение: respellingUSA произношение: respelling(me′tä pe ′ let)

ⓘ Одна или несколько тем на форуме точно совпадают с искомым термином

на испанском |
на французском |
на итальянском | английские синонимы |
Английский Использование |
Конъюгатор |
в контексте |
изображений

Приложения WR: Android и iPhone
Слово дня

WordReference Random House Unabridged Dictionary of American English © 2023

me•ta•pe•let
^{(me′tä pe ′ лет), произношение США н. , пл. -заговор   (-заговор ′ ).Произношение США  [иврит]}

1. Иудейская женщина, заботящаяся о детях, особ. в кибуцах в Израиле;
   приемная мать.

Найдите «metapelet» в Merriam-Webster
Найдите «metapelet» в словаре.com

• Перейдите на страницу «Настройки» и выберите различные действия для касаний или щелчков мыши.

На других языках: испанский | французский | итальянский | португальский | румынский | немецкий | голландский | Шведский | Русский | польский | чешский | Греческий | турецкий | китайский | японский | Корейский | арабский

Ссылки:
⚙️Настройки |
Сокращения |
Прон. Символы |
Поддержка WR |
Политика конфиденциальности |
Условия обслуживания |
Форумы |
Предложения

Объявления

Объявления

Сообщить о неприемлемом объявлении.

WordReference.com СЛОВО ДНЯ ПОЛУЧАЙТЕ ЕЖЕДНЕВНУЮ ПИСЬМУ!

Станьте сторонником WordReference, чтобы просматривать сайт без рекламы.

Борьба за Израиль, поиск мира

Эхуд Барак

Летом 2000 года самый титулованный солдат в истории Израиля Эхуд Барак поставил перед собой задачу, столь же устрашающую, как и любая другая, с которой он сталкивался на поле боя: заключить окончательный мир с палестинцами. Он предложил бы два государства для двух народов с общей столицей в Иерусалиме. Он знал о риске неудачи. Но он также знал о рисках, связанных с попыткой , а не : упустить, возможно, последний шанс для поколения обеспечить подлинный мир.

Это был момент истины.

Это был один из многих в жизни, с самого начала переплетенной с жизнью Израиля. Родившийся в кибуце, Барак стал командиром элитного израильского спецназа, затем начальником штаба армии и, наконец, премьер-министром.

Моя страна, моя жизнь  рассказывает без прикрас историю его — и его страны — первых семи десятилетий; ее крупных успехов, но и ее неудач и ошибочных суждений. Он дает откровенные оценки своим коллегам-израильским политикам, американским администрациям, с которыми он работал, и самому себе. Опираясь на свой опыт военного и политического лидера, он звучит мощное предупреждение: Израиль находится на перепутье, ему угрожают события за его пределами и внутренние разногласия. Решение о создании двух государств как никогда актуально не только для палестинцев, но и для экзистенциальных интересов самого Израиля. Только заново открыв две опоры, на которых она была построена, — военную силу  и моральная цель — сможет ли Израиль процветать. Продолжайте читать отрывок из окончательных мемуаров Эхуда Барака.

Kibbutz Roots

Я израильтянин. Но я родился в Палестине, управляемой британцами, в зарождающемся кибуце: группе хижин из дерева и рубероида среди нескольких апельсиновых рощ, овощных полей и курятников. Это было через дорогу от арабской деревни Вади Хаварет, жители которой бежали за несколько недель до создания Государства Израиль, когда мне было шесть лет.

Будучи премьер-министром полвека спустя, во время моего упорного, но в конечном счете безрезультатного стремления заключить окончательный мирный договор с Ясиром Арафатом, в средствах массовой информации появились предположения, что мои детские годы дали мне личное понимание прошлого обоих наших народов, евреев и Арабы, на земле, которую каждый считал своей. Но это в некотором роде заблуждение. Да, я знал не понаслышке, что мы не одиноки на нашей прародине. В детстве меня никогда не учили ненавидеть арабов. Я никогда не ненавидел их, даже когда в те годы, когда я защищал безопасность Израиля, мне приходилось сражаться с ними и побеждать их. Но мое убеждение в том, что им тоже нужна была возможность создать государство, пришло лишь позже, после многих лет ношения военной формы, особенно когда, будучи заместителем начальника штаба Ицхака Рабина, Израиль столкнулся с жестоким восстанием на Западном берегу и в Газе, которое стала первой интифадой. И хотя моя решимость как премьер-министра найти решение нашего конфликта путем переговоров частично основывалась на признании национальных чаяний палестинских арабов, главным импульсом была моя вера в то, что такой компромисс глубоко отвечает интересам Израиля, существование которого Я провел десятилетия, защищаясь на поле боя, и в конечном итоге меня избрали руководить.

Сионизм, политическая платформа для создания еврейского государства, возник в конце 1800-х годов в ответ на жестокую реальность. Это тоже было частью истории моей собственной семьи. Большинство евреев мира, живших в Российской империи и Польше, попали в тиски бедности, бесправия и антисемитского насилия. Даже в демократиях Западной Европы евреи не обязательно были в безопасности. Теодор Герцль, в значительной степени ассимилированный еврей в Вене, опубликовал основополагающий текст сионизма в 189 г.6. Он назывался Der Judenstaat. «Евреи искренне старались повсюду слиться с национальными общинами, в которых мы живем, стремясь лишь сохранить веру наших отцов», — писал он. «Напрасно мы верные патриоты, иногда сверхлояльные. Напрасно мы приносим такие же жертвы жизнью и имуществом, как и наши сограждане… В родных краях, где мы жили веками, нас до сих пор считают чужаками». Ответом сионизма было создание нашего собственного государства, в котором мы могли бы добиться самоопределения и безопасности, в которых нам было отказано в других местах.

В 1890-х годах и в первые годы нового века более миллиона евреев бежали из Восточной Европы, но в основном в Америку. Только в 1920-х и 1930-х годах в Палестину прибыло значительное количество беженцев. Затем, в течение нескольких лет, к власти в Германии пришел Гитлер. Евреи Европы столкнулись не только с дискриминацией и погромами. Их систематически, промышленно убивали. С 1939 года до начала 1942 года, когда я родился, было убито почти 2 миллиона евреев. К концу войны погибнет шесть миллионов человек. Почти весь мир, включая Соединенные Штаты, отклонил просьбы предоставить убежище тем, кто мог бы спастись. Даже после поражения Гитлера британцы закрыли двери Палестины для тех, кто каким-то образом выжил.

* * *

Мне было три года, когда закончился Холокост. Три года спустя, в мае 1948 года, был основан Израиль, и соседние арабские государства отправили свои армии, чтобы попытаться уничтожить государство в его зачаточном состоянии. Прошло несколько лет, прежде чем я в полной мере осознал, что эта первая арабо-израильская война стала началом серьезной напряженности в жизни моей страны и моей собственной: между еврейскими этическими идеалами, лежащими в основе сионизма, и реальностью нашей необходимости сражаться , а иногда даже убивать, чтобы обезопасить, установить и защитить наше государство. Тем не менее, даже будучи маленьким ребенком, я остро ощущал исторические события, крутившиеся вокруг меня.

Мишмар ха-Шарон, деревня к северу от Тель-Авива, где я провел первые семнадцать лет своей жизни, была одним из первых кибуцев. Эти колхозные поселения коренились в представлении Герцля о том, что авангарду «первопроходцев» необходимо заселить родину, которая все еще была экономически неразвитой и где даже сельское хозяйство было затруднено. Члены еврейских молодежных групп из Восточной Европы, в том числе моя мать, составляли большую часть пионеров, черпая вдохновение не только в сионизме, но и в еще незапятнанных коллективистских идеалах, воплощенных в победе коммунизма над царями в России.

Людям, не пережившим то время, трудно понять образ мыслей кибуцников. У них были более высокие устремления, чем просто посеять семена будущего государства. Они хотели участвовать в преобразовании того, что значит быть евреем. Акт сначала приручения, а затем возделывания земли Палестины был не просто экономическим императивом. Это считалось глубоко символическим того, что евреи наконец взяли под контроль свою судьбу. Это послание приобрело еще большую силу и остроту после массовых убийств евреев Европы во время Холокоста.
Даже для многих современных израильтян трудно представить физические трудности и всепоглощающий коллективизм жизни в раннем кибуце. Среди нескольких десятков семей в Мишмар ха-Шарон, когда я родился, не было частной собственности. Все было в общей собственности и распределено. Каждый пенни — или израильский фунт — заработанный от того, что мы произвели, пошел на коммунального котенка, от которого каждая из семидесяти или около того семей получала небольшое еженедельное пособие. Под «маленьким» я подразумеваю крошечный. Для моих родителей и других даже идея рожка мороженого для их детей была вопросом тщательного финансового планирования. Чаще они откладывали каждую еженедельную копейку с целью объединить их в день рождения, когда они могли растянуться до цены на книжку с картинками или маленькую игрушку.

Решения по любому важному вопросу принимались на aseifa, еженедельном собрании членов кибуца, которое проходило по субботам в нашей столовой. Повестка дня вывешивалась на стене накануне, и заседание обычно концентрировалось на одном вопросе, начиная от основных вопросов, таких как финансы кибуца, и заканчивая тем, например, следует ли давать нашему небольшому взводу курьеров карманные деньги на покупку автомобиля. бутерброд или кофе в их дни вне кибуца или ограничиться обертыванием кусочков скромной платы за проезд, предлагаемой во время завтрака. Эти дебаты закончились классическим компромиссом: немного денег, очень мало, чтобы не нарушать эгалитарную этику кибуца.

Но, пожалуй, самый трудный для понимания посторонним аспект жизни в кибуце, особенно в наши дни, заключается в том, что мы, дети, воспитывались коллективно. Мы жили в общежитиях, организованных по возрастным группам и под присмотром опекуна: на иврите метапелет, обычно женщина лет двадцати или тридцати. Несколько часов каждый день и в еврейскую субботу мы проводили с родителями. В остальном мы жили и учились в мире, почти полностью состоящем из других детей.

Все вокруг нас было направлено на то, чтобы мы чувствовали себя группой братьев и сестер, частью большого коллектива. До подросткового возраста нас даже не ставили в школу. И хотя на самом деле мы не учились обрабатывать землю, некоторые из моих самых ярких ранних воспоминаний связаны с нашей «детской фермой» — овощами, которые мы выращивали, козами, которых мы доили, курами и цыплятами, которые дали нам первый опыт того, как была создана жизнь. И аромат всегда доносился из каменных печей в пекарне в самом сердце кибуца, где мы могли видеть молодых людей с обнаженной грудью, выпекающих буханку за буханкой хлеба не только для Мишмар ха-Шарон, но и для небольших городов и деревень на многие мили вокруг.

До подросткового возраста мы жили в узких, продолговатых домах, по четыре человека в комнате, без мебели, за исключением наших кроватей, под которые мы клали пару туфель или сандалий. В одном конце коридора стоял ряд полок, где каждую неделю мы собирали чистый комплект нижнего белья, штанов и носков. На другом конце были туалеты — на тот момент единственные закрытые туалеты в кибуце, с настоящими сиденьями для унитаза, а не просто дырками в земле. Мы все вместе принимали душ до двенадцати лет. Я не могу вспомнить ни одного из нас, который женился бы на ком-то из нашей возрастной группы в кибуце — это казалось бы почти кровосмесительным.

Мишмар ха-Шарон и другие кибуцы давно отказались от практики коллективного воспитания детей. Некоторые представители моего поколения оглядываются на то, как нас воспитывали, не только с сожалением, но и с болью: ощущением отсутствия родителей, покинутости или пренебрежения. Мои собственные воспоминания более позитивны. Ирония в том, что мы, вероятно, проводили больше времени бодрствования с нашими родителями, чем городские дети, чьи матери и отцы работали с девяти до пяти. Разница возникла перед сном или ночью. Если вы проснулись встревоженным или больным, единственной ближайшей надеждой на утешение был метапелет или другой взрослый из кибуца, который мог быть на ночлеге. Тем не менее, мои детские воспоминания в подавляющем большинстве связаны с ощущением счастья, безопасности, защищенности. Я помню, как проснулся однажды поздней ненастной зимней ночью, когда мне было девять лет, в объятиях страшной лихорадки. У меня начались галлюцинации. Я поднялся на ноги и, даже не думая о том, чтобы искать помощи где-то еще, пробрался под дождем в комнату родителей и упал в их постель. Они обняли меня. Они промокнули мой лоб водой. На следующее утро отец завернул меня в одеяло и отвел обратно в детский дом.

В той мере, в какой я осознавал, что мое детство было другим, мне дали понять, что оно было особенным, что мы были бьющимся сердцем еврейского государства, которое вот-вот родится. Однажды я спросил маму, почему другие дети вынуждены жить в собственных квартирах в таких местах, как Тель-Авив. — Они иронимы, — сказала она. Горожане. Ее тон ясно дал понять, что их следует рассматривать как несколько низший вид.

ЭХУД БАРАК занимал пост премьер-министра Израиля с 1999 по 2001 год.