Куда уехать из москвы жить: Куда переезжать кроме Москвы? ТОП городов Подмосковья — Магистраль-Переезды по России на vc.ru

Куда уехать из Москвы? | Colta.ru

Куда уехать из Москвы? | Colta.ru

3 декабря 2014Colta SpecialsThe Question

894

Что происходило с воздухом в Москве?Куда уехать из Москвы?На что живут частные театры в России?Какие российские медиа прибыльны?

Пять человек, долго живших в столице и переехавших в другие города России, рассказывают, почему остальным стоит последовать их примеру

текст: Анна Баринова

COLTA.RU продолжает сотрудничество с порталом The Question, на котором можно получить ответ на любой вопрос.

Денис Данилов

Уехал из Москвы в Екатеринбург

В Москве я занимался маркетингом, а в 2006 году отправился путешествовать в Гоа, где познакомился со своей будущей женой. Потом пять лет мы путешествовали по Индии, Европе, Центральной Америке и иногда на месяц-другой возвращались в Москву. В 2012 году мы решили перебраться в Екатеринбург, потому что нашли там разработчиков для своего проекта Miorama, и прожили там 2,5 года. Екатеринбург нам очень понравился своим спокойствием и открытостью людей. Это один из тех городов России, в которых можно комфортно жить. Хотя Екатеринбург — все-таки место суровое; не только по климату, но и по внутреннему состоянию.

Ощущения от Москвы смешанные: сейчас мы живем в Эдинбурге, в который переехали из Екатеринбурга для дальнейшего развития проекта, и, когда приезжаем, чувствуем себя гостями. Москва осталась городом моего детства, но в середине нулевых с ней что-то произошло, может быть, стало слишком много соблазнов. Темп московской жизни, особенно после Азии, кажется противоестественным для счастливой жизни. Все говорят, что в Москве можно зарабатывать, но это не главное.

Полина Алексеева

Уехала из Москвы сначала в Тбилиси, а потом в Ярославль

Из Москвы я уезжала дважды. В первый раз в 2003 году: мой первый муж был грузином, и незадолго до этого ввели визы, в городе останавливали на каждом шагу. Получить визу было почти невозможно, и мы уехали в Тбилиси, где я прожила шесть лет. Потом разошлась с мужем и вернулась, работала в Москве — снимала кино, писала сценарий сериала. Через какое-то время я просто поняла, что это не мой город. Я люблю более спокойные, человечные города: например, Париж мне не по душе, но нравится Берлин. В Москве, с одной стороны, много всего есть, а с другой — это так размыливается, растягивается на расстоянии. Из-за этих гигантских расстояний люди просто не видят друг друга.

Жизнь — это не только работа.

Конечно, были сомнения из-за работы, но я уехала в родной Ярославль. Это компактный, удобный город, где есть центр, так что можно пользоваться велосипедом как основным транспортом. Мы сейчас боремся за то, чтобы построили велодорожки, я занимаюсь со сложными детьми — мне кажется, правильнее пытаться что-то изменить в родном городе. Чтобы нормально жить в Москве, надо очень много работать, и жизнь превращается в схему «работа-дом»: не видишь ни друзей, ни собственных детей. А в Ярославле все гуляют вместе, можно в любой момент сесть на велосипед и всей семьей поехать на пикник на реку. Вне Москвы понимаешь, что жизнь — это не только работа.

Александра Дёшина

Уехала из Москвы в Якутск

Причина моего отъезда довольно утилитарна: я решила профессионально заниматься пением, и сделать это в Москве было сложно — огромная конкуренция, тяжело найти хорошего педагога и к тому же очень дорого.

Первое ощущение по приезде в Якутск — огромный глоток свободы. Больше не нужно было тратить огромное количество часов, чтобы добраться из дома до места учебы. Исчезло ощущение тяжелого пространства, через которое нужно обязательно продираться. В Москве мне не нравится в первую очередь то, что ты постоянно испытываешь ощущение конкуренции. Даже если нет профессиональной, то ты всегда в борьбе с самим собой, абсолютно нет времени на то, чтобы сосредоточиться, и даже на то, чтобы понять, что тебе на самом деле нужно. Постоянно нужно что-то преодолевать: самого себя, пространство, обстоятельства. До переезда в Москву я жила в Петербурге — это совсем другая среда, очень продуктивная. Переезд в Москву вместе с мужем я ощущала как новый этап и была на абсолютном подъеме, но пришлось столкнуться с реальностью. Жизнь в России за пределами Москвы возможна, когда ты ставишь перед собой конкретные цели. Отъезд помог мне сфокусироваться на личных задачах, в Москве это сложно: там очень много возможностей, настолько много, что начинает немного лихорадить, при этом непонятно, какие из них реальны. В Москве постоянное ощущение, будто у тебя зрение −3 на одном глазу и +5 на другом, все смешалось и ты не представляешь себе четкую картину.

Я не могу жить в городе, с которым каждый день приходится бороться.

Анна Баринова

Уехала из Москвы в Петербург

Строго говоря, я уехала из Подмосковья, а не Москвы: я жила в Подольске, но каждый день с утра до вечера все равно проводила в столице.

Я всегда знала, что Москва — не мой город, и контраст после переезда в Петербург был огромный: оказывается, это удивительное ощущение — жить в городе, который ты любишь. Забавно, что за годы в Москве я так в ней и не разобралась: непонятно не только где Свиблово, а где Митино, но даже как пройти, например, от Чистых прудов до Кузнецкого Моста. А чтобы понять, как устроен Петербург, мне хватило пары недель. Про Москву я точно знаю одно: она имеет феодальную структуру и замыкает своих жителей во множество колец: бульваров, дорог, шоссе. Может быть, отсюда в этом городе такое ощущение давления. В Москве непонятно куда исчезает время, и у каждого второго прохожего на лице написаны симптомы астенического синдрома. Можно считать, что это поражение, но я не могу жить в городе, с которым каждый день приходится бороться.

Анна Щёкова

Уехала из Москвы в Кемерово

Я уехала в Кемерово по семейным обстоятельствам. Ушел месяц, чтобы найти работу: занимаюсь менеджментом в компании, которая производит натяжные потолки. Найти работу в Сибири сложно. Я второй раз попала в Сибирь: год назад ездила в Красноярск. Мне очень нравится здесь, планирую поездить по разным городам. Тут совсем другая природа и совсем другие люди. Здесь город — это не нагромождение многоэтажек, а широкие дороги, в конце которых видна тайга. Есть что-то особенное, «сибирское». Люди не суетятся, нет пробок, все вежливые. Иногда местные мне говорят про Кемерово: смотри не потеряйся, да и вообще пробки — после Москвы это звучит забавно. Меня всегда очень тянуло в Сибирь: я не хочу попробовать в жизни все, но я хочу проверить себя на прочность. Как они здесь работают, как переносят холода, как люди выживают? Для меня Сибирь — это вызов самой себе.

Понравился материал? Помоги сайту!

Тест

Ангелы и призраки «Другого пространства»

Знаете ли вы героев главного российского фестиваля новой музыки?

новости

11 марта 2022

14:52COLTA. RU заблокирована в России

3 марта 2022

17:48«Дождь» временно прекращает вещание

17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру

16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России

15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах

Все новости

Новое в разделе «Colta Specials»Самое читаемое

Быть русским, сопротивляться Смерти

40277

Без будущего

44330

У разбитого корыта

37767

Будущего не будет

40626

Уязвимое будущее

39842

От редакции COLTA

101521

Культура во время «военных операций»

74956

Полифонические свидетели конца и начала. Эссе Ганны Комар

21233

Отделения

4907

Приход отца Александра Меня и позднесоветская интеллигенция

2069

Письмо папе

4483

Оливия Плендер. «История Королевства зверей»

1883

Сегодня на сайте

Журналистика: ревизия
Евгения Волункова: «Привилегии у тех, кто остался в России»  

Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо

12 июля 20232228

Журналистика: ревизия
Лола Тагаева: «Редакция в какой-то степени стала заменять государство»  

Главный редактор «Верстки» о новой философии дистрибуции, опорных точках своей редакционной политики, механизмах успеха и о том, как просто ощутить свою миссию

19 июня 20236871

Журналистика: ревизия
Тихон Дзядко: «Где бы мы ни находились, мы воспринимаем “Дождь” как российский телеканал» 

Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам

7 июня 20239010

Журналистика: ревизия
Василий Гатов: «Журналист не может забить “большой железный” на связь со страной» 

Разговор Ксении Лученко с известным медиааналитиком о жизни и проблемах эмигрантских медиа. И старт нового проекта Кольты «Журналистика: ревизия»

29 мая 202312578

Вокруг горизонтали
Встреча на Ленивке (Первые три часа) 

Пятичасовой разговор Елены Ковальской, Нади Плунгян, Юрия Сапрыкина и Александра Иванова о том, почему сегодня необходимо быть в России. Разговор ведут Михаил Ратгауз и Екатерина Вахрамцева

14 марта 202341877

Вокруг горизонтали
Встреча на Ленивке (Еще два часа) 

Вторая часть большого, пятичасового, разговора между Юрием Сапрыкиным, Александром Ивановым, Надей Плунгян, Еленой Ковальской, Екатериной Вахрамцевой и Михаилом Ратгаузом

14 марта 202330468

Вокруг горизонтали
Мария Рахманинова: «Государство — это не несомненное благо»  

Арнольд Хачатуров и Сергей Машуков поговорили с историком анархизма о судьбах горизонтальной идеи в последние два столетия

21 февраля 202331900

Вокруг горизонтали
Коливинги как модель для активизма 

Социолог Любовь Чернышева изучала питерские квартиры-коммуны. Мария Мускевич узнала, какие достижения и ошибки можно обнаружить в этом опыте для активистских инициатив

13 февраля 202325854

Вокруг горизонтали
«Конфликты — это нормально». О подводных камнях горизонтального  

Горизонтальные объединения — это не только розы, очень часто это вполне ощутимые тернии. И к ним лучше быть готовым

10 февраля 202333488

Вокруг горизонтали
Что мешает антивоенному движению объединиться? 

Руководитель «Теплицы социальных технологий» Алексей Сидоренко разбирает трудности антивоенного движения и выступает с предложением

24 января 202337850

Colta Specials
Быть русским, сопротивляться Смерти 

Будущее зависит от практик выживания, считает Кирилл Медведев

24 января 202340277

Colta Specials
Без будущего 

Александр Морозов о возможных выходах из катастрофы 2022 года

24 января 202344330

Принять восточнее: переехавшие на Урал москвичи о том, зачем они это сделали

Переехать из провинции в Москву — мейнстрим и вообще банальность. Таких примеров перед глазами миллион (один из них в зеркале). Перебраться из Москвы в провинцию, пусть даже во вполне себе крупный город-миллионник Екатеринбург — совсем другое дело. В этом есть кураж, смелость и даже, не побоюсь этого слова, доверие к судьбе. Кто-то из героев статьи только обживается в новом городе, а кто-то уже пустил мощные корни. Кто эти люди, почему они решили переехать, как чувствуют себя на Урале и не хотят ли однажды вернуться в Москву.

Я перебралась в Екатеринбург в 2015 году, так как устроилась работать в театр. В Москве мне это не удалось, но получилось в Екатеринбурге.

На Урале мне не хватает какой-то общей легкости и открытых людей. Для меня Москва — это стихия воздуха, а Урал — земли. Что-то более тяжелое и твердое. Не хватает ощущения потока. Ну и, конечно, городского комфорта и внешней красоты. Москва — это город-сказка, а Екатеринбург — город-реальность. Хотя зимы на Урале замечательные. Очень красиво зимой.

Сначала мне здесь говорили, что у меня ужасный московский акцент. И что я чересчур открытая и общительная. Многих это настораживало. За пять лет ассимиляции появился и легкий уральский акцент (честно признаюсь, я стараюсь следить, чтобы говора не было), также я стала менее общительной и довольно закрытой.

Когда я только переехала в Екатеринбург, я, безусловно, козыряла тем, что из Москвы, но положительного эффекта это не производило, и я перестала. В настоящий момент это уже не имеет значения.

Отличий между москвичами и екатеринбуржцами много. Самое бросающееся в глаза — уральцы не улыбаются. Они очень тяжелые и на подъем, и на разговор. И довольно невежливые. Когда я приезжаю в Москву, то часто прихожу в центр и просто смотрю на людей. И действительно — улыбающихся людей в сотни раз больше. На Урале чувствуется напряженность. Не знаю, может, это связано с ветрами — холодно улыбаться.

Москвичи амбициозны. Но это в основном приезжие. Коренные москвичи отличаются спокойствием и внутренним стержнем, что ли. Но знаете, Москва съедает очень много. Очень много внешней красоты и мишуры, что подстегивает к напускной радости, но я знаю много умирающих за этим фасадом людей.

Я очень часто задумываюсь о том, чтобы вернуться в Москву. В 2020-м мне не удалось съездить надолго домой из-за пандемии. Мне стала сниться Москва. Поймите правильно, мне нравится Урал, но с Москвой у меня связаны самые яркие детские счастливые воспоминания. Эти чувства не заменит ни один город. Москву я очень люблю, но чисто практически мне нет никакого резона возвращаться. В Екатеринбурге у меня каждый день исполняется мечта, а в Москве меня никто не ждет и никто не зовет.

Я родился в 57-м роддоме на Шаболовке, первые пять лет жил в районе Бескудниково, потом мы переехали в Бирюлево Восточное. В детстве летом по полтора-два месяца жил с бабушкой в районе Дегунино.

В Екатеринбург переехал пять лет назад. На предыдущем месте работы, в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), я проработал 14 лет, прошел путь от сотрудника копировального участка до заведующего читальным залом. Я очень любил свою работу, очень любил (и люблю) Москву, но в какой-то момент понял, что пришел в тупик, и нужно что-то в жизни менять, реализовать себя в какой-то другой сфере, на что в Москве не было времени, сил и возможности. Каждый день полтора часа едешь в транспорте на работу, после работы — полтора часа обратно, а в выходные просто тупо спишь от усталости. Сначала идея переезда казалась безумной: я заядлый театрал и мечтал каждый день ходить в любимый «Коляда-Театр», который приезжал в Москву на гастроли раз в год. Потом эта мысль стала протестом в связи с моральной усталостью от работы. Затем она превратилась в шутку — никто не верил, что я на это решусь. В итоге переезд стал свершившимся фактом.

В Екатеринбурге мне не хватает родителей, они живут в Москве. И хотелось бы, чтобы в Екатеринбурге поскорее появилась такая же развитая система городского транспорта, как в столице.

Первое время я скрывал, что переехал из Москвы, потому что многие мои знакомые москвичи и екатеринбуржцы крутили пальцем у виска: ты что, больной совсем? Все, наоборот, в столицу стремятся, а ты какой-то неправильный. Москвича во мне узнают по тому, что я всегда быстро хожу пешком, даже когда спешить не нужно.

Половина (если не больше) моих екатеринбургских коллег, друзей и знакомых, так же, как я, приехали сюда из других городов. На Урале живут смелые и творческие люди, которые не боятся создавать что-то новое. Екатеринбург — это такое место силы, где можно реализовать любой творческий проект с нуля и без денег, что невозможно в Москве или Петербурге.

Мыслей возвращаться в Москву у меня пока не появилось. Екатеринбург считаю родным домом и уезжать из этого прекрасного города не планирую, хотя с удовольствием пожил бы, например, в Минске или Кишиневе.

Я приехала в Екатеринбург, кажется, в 2003-м. Продолжила учиться на факультете журналистики Уральского государственного университета. В Москве я успела поработать на ТВ и в кино. Этот опыт помог найти работу в Екатеринбурге. В Москве я откровенно потерялась. Чувство иголки в стоге сена переносилось тяжело. К тому же я влюбилась в своего будущего мужа, который жил в Екатеринбурге. И я всегда сильно скучала по уральским друзьям. Кстати, многие из них позже уехали в Москву. Теперь я езжу к ним в гости. А когда-то было наоборот.

Не могу сказать, что мне чего-то не хватает на Урале. Разве что транспортной доступности. В любой конец мира можно улететь или уехать из Москвы дешевле и быстрее. Мысли вернуться меня иногда посещают. Особенно после того, как мы похоронили в Москве маму.

Раньше во мне узнавали москвичку. Моя ассимиляция выразилась в акценте. Я постоянно акала. Сейчас окаю.

Столичное прошлое мне иногда очень мешает. К примеру иногда, когда я прихожу к доктору, мне нужно ответить на кучу вопросов перед тем, как начнется прием. Московская регистрация в паспорте порождает много вопросов. В роддоме откровенно хамили и предлагали «вернуться к себе в Москву, там рожать, тут и своих хватает». В Крыму, к примеру, с нас как с «москвичей» брали больше денег за аренду дома.

В Москве мало москвичей, практически все приезжие. Те, кто смог там прижиться, вызывают у меня уважение. Это и правда непросто. Есть такая порода новоиспеченных москвичей, которые постоянно в разговоре делят всех на «нас» и «у вас». И вот все, что «там у вас», произносится с пренебрежением, что ли. Одна моя знакомая на полном серьезе рассказывала, что Москва — это не просто другой уровень жизни, там и люди совершенно другого духовного и культурного наполнения, высшая раса. Слава богу, в моем окружении таких мало. Я люблю Москву как раз таки за уральскую диаспору, которая открыла для меня красоту столицы. Приезжие больше знают о городе, чувствуют его и делают новую историю Москвы. Уральцы смурные и неулыбчивые, но вместе с тем решительные, глубокие, талантливые, лучшие!

Я прожил в Москве больше двадцати лет. Приехал летом 1996 года учиться в Литературном институте, уехал в январе 2017-го…  Поначалу у меня не было мысли задерживаться в Москве, даже Литинститут хотел бросить, вернуться в Красноярский край, откуда я прибыл и где жили мои родители. Но, во-первых, я попал на семинар очень хорошего мастера, Александра Евсеевича Рекемчука, который меня очень ценил, внушал, что нужно учиться, а во-вторых, влюбился, родилась первая дочка…  В 1990-х и начале нулевых начинающему литератору удобнее было жить в Москве, поближе к журналам, издательствам. Потом появились институции, призванные открывать новые имена — премия «Дебют», форум «Липки», а личное общение с редакторами заменил интернет. Впрочем, я считаю, что любой литератор должен несколько лет пожить в столице, в том числе и так называемые почвенники, деревенщики, какими были Белов, Астафьев, Рубцов, Евгений Носов…  Асфальт и высотки Москвы заставляют сильнее чувствовать землю и избы.

Из Москвы я хотел уехать все эти 20 лет. Но такая форма желания мне самому напоминала сюжет шукшинского рассказа «Выбираю деревню на жительство». В конце концов году в 2015 я дал себе слово дотерпеть до 16-летия младшей дочери и тогда уехать. Куда именно — не знал. Наверное, обратно в Красноярский край или в Хакасию…  Но обстоятельства сложились так, что в январе 2017-го я оказался в Екатеринбурге. «Зачем приехал?» — спросила девушка, к которой я испытывал большую симпатию и чувствовал ответную. Я ответил словами героев передачи «Дом-2»: «Строить отношения». Через короткое время мы по-настоящему друг друга полюбили. Поженились, через полтора года обвенчались…  Наверное, крепости нашего союза способствуют и схожий образ жизни, и близкие занятия — я пробую писать прозу, моя жена Ярослава Пулинович пишет пьесы и сценарии.

Москва — огромный двигатель, вырабатывающий мощную энергию. Этой энергией я заряжался все 20 лет. Часто поневоле, прячась, стараясь без необходимости не покидать своего жилища…  Этой энергии мне теперь, бывает, недостает. Хотя Екатеринбург тоже ее вырабатывает, но не такую мощную, конечно…  Есть несколько мест в Москве, по которым я иногда скучаю. Например, Коломенское, рядом с которым я долго жил, Патриаршие пруды и окрестности, переулки Замоскворечья…

Круг общения в Екатеринбурге у меня довольно узкий. Не припомню, чтобы кто-то в положительном или отрицательном смысле поминал, что я недавний москвич…  Интересно, что люди отмечают во мне отпечаток жизни в Эстонии, где мы с Ярославой провели полгода и откуда сбежали из-за нехватки той самой энергии. Слишком спокойно было в Таллине.

Отличие между москвичами и уральцами — это, по моему мнению, стереотип. Какие москвичи? Большинство москвичей — это приезжие или дети приехавших. Конечно, Москва быстро закаляет тех, кто в ней закрепляется. Поговорка «в Москве дома каменные, а люди железные» справедлива. Наверное, екатеринбуржцы мягче жителей Москвы, любопытнее друг к другу. Опять вспоминается выражение: «москвичи очень тепло прощаются». То есть само общение в Москве часто натужное; люди переполнены общением, если даже вроде бы ведут уединенный образ жизни. В Екатеринбурге этой переполненности я не замечаю. Разговоры часто ведутся взахлеб, что в Москве редкость.

В первые два года после переезда в Москву не тянуло совершенно, хотя я часто в ней бывал. Теперь приходят мысли, что время от времени жить в Москве неделю-другую не помешало бы. А не так давно Ярослава заговорила о том, что ее тянет Москва, что есть идея туда переехать. Тем более что туда уехали несколько ее друзей и подруг, там живут большинство ее собратьев-драматургов. Я не отговариваю, но и не поддерживаю. Я, в общем-то, фаталист — большинство коренных перемен в моей жизни произошло из-за случайностей, а не благодаря моей настойчивости или моему желанию.

Мы жили на севере Москвы, ближе к Химкам. Когда я вышла замуж, то локация была в основном в районе Садового кольца. Работала на Чистых прудах, жила на «Динамо».

В Екатеринбург я приехала 12 лет назад. Здесь жил мой муж, мы с ним познакомились в Москве. У него на Урале была работа, но это не главный повод — главным стало то, что у него здесь маленькая дочка от первого брака. Против этого аргумента у меня не нашлось возражений, он сказал, что хочет быть с ней, участвовать в ее жизни, в ее взрослении, и все мои попытки перетянуть его в Москву не увенчались успехом. Пришлось мне переезжать!

На Урале мне не хватает московской динамики, скорости, постоянного стремления вперед, суеты — мне все это очень нравилось. По первости, когда приехала, я страдала от того, что в Екатеринбурге все такие медленные, ходят медленно, дела решают медленно, нерасторопно. Но со временем спокойный образ жизни стал казаться все более комфортным. А еще мне не хватает московского метро — чистого, свежего, с вай-фаем, быстрого, культурного, красивого. В екатеринбургском метро такого нет…  Когда ты знаешь московское метро, никакое другое тебя больше не впечатлит и не порадует.

Не хватает московской культурной жизни — театров, мюзиклов, концертов, выставочных залов…  Да, у нас в Екатеринбурге много всего этого, но в Москве найдется вариант на любой вкус, любой возраст и день недели — можешь сколько угодно ходить и не повторяться.

Первое время мне было сложно привыкнуть к перелетам. В Москве можно в пять часов вечера выйти с работы, поехать в Шереметьево и через три часа приземлиться в Париже. В Екатеринбурге для того, чтобы оказаться в Европе, надо, как правило, сначала лететь в Москву. Если ты привык путешествовать, делаешь это часто и с удовольствием, Москва намного удобнее.

Поскольку в Екатеринбурге я работала на телевидении, то во мне, конечно, узнавали москвичку — я акала!

Столица — законодательница не мод, а профессиональных идей, в частности в моей сфере. То, что я использовала еще 15 лет назад в Москве, в Екатеринбург пришло сравнительно недавно.

На Урале люди более заземленные. Не приземленные, а именно близкие к реальности. Здесь не строят воздушных замков, не живут иллюзиями, не витают в облаках, не бегут куда-то — нормальные, земные люди. Мне кажется, в Екатеринбурге люди честнее. Друг с другом и сами с собой.

Когда я только приехала в Екатеринбург, то каждый день думала о том, что вернусь в Москву обязательно! Как только сойдутся звезды, мгновенно соберу чемодан и перееду. Сейчас мы уже серьезно планируем переехать в Москву, потому что та самая маленькая дочка моего мужа выросла и собирается поступать в столичный вуз.

Уезжая из Москвы в поисках хорошей жизни

Москва всегда была магнитом для лучших и умнейших. Люди переезжают в Москву в поисках карьерного роста, лучших возможностей и высоких зарплат. По данным Федеральной службы государственной статистики (Росстат), на конец 2019 года средняя заработная плата в столице составила 89 129 рублей.

Но это, конечно, только средние, а у многих зарплаты значительно меньше. Но все равно в Москве больше возможностей для карьерного роста, чем в других городах, и более жесткая конкуренция. На hh, главном сайте страны по поиску работы, большинство зарплат по вакансиям в Москве составляют 30 000-50 000 рублей. Однокомнатная квартира на вторичном рынке стоит около 7 миллионов рублей, а арендная плата около 30 000 рублей. Но более крупные квартиры ближе к центру стоят от 70 000 рублей в месяц. Кроме того, ежемесячно москвичи тратят на оплату коммунальных услуг 5–18 000 рублей, на продукты – 15–45 000 рублей, на транспорт – 5 000 рублей. Ужин в кафе стоит около 1000 рублей на человека. И помимо всего этого, люди нуждаются и хотят покупать одежду и обувь, стричься, посещать культурные мероприятия и время от времени отдыхать.

Итак, несмотря на то, что Москва была лидером по миграционному приросту в 2019 году, по данным РИА Рейтинговое агентство, дороговизна жизни мешает вести хороший образ жизни. В поисках лучшей жизни люди уезжают из Москвы в более мелкие российские города или даже деревни.

Деньги решают не все

Когда Александр Даринский еще учился в аспирантуре факультета физики Воронежского государственного университета, ему предложили работу в Троицком институте инновационных и термоядерных исследований (ТРИНИТИ) недалеко от Москвы. Но зарплата оказалась в три раза меньше обещанной, и Даринский через два года ушел в отставку.

Когда он начал искать новую работу, то обнаружил, что его специализация не востребована. Он устроился на работу в Sony инженером службы поддержки, а позже стал инженером сервисного центра. Он был доволен своей зарплатой, но жил далеко от работы и тратил на дорогу до трех часов в день. Даринский хотел заняться собственным бизнесом. Но после подсчетов он понял, что в Москве у него не получится, поэтому решил вернуться в Воронеж, где занялся производством арболитового гибрида для строительства. Сегодня у него стабильная и хорошая зарплата, много свободного времени, семья и дом за городом. Поездка в центр города? Всего 15-20 минут.

Егор Гуреев тоже переехал в Москву из Таганрога, когда ему предложили работу в крупной ИТ-компании с офисами в центре города. Проблема, как он вскоре обнаружил, заключалась в том, что его рабочий день длился 14 часов: девять или десять часов на работе и еще четыре часа в дороге. Егор все время был уставшим и обычно отсыпался по выходным.

Ижевск, столица Удмуртии, имеет население более полумиллиона человек.

Через три года он решил покинуть Москву. К тому времени он уже был женат и хотел проводить больше времени со своей семьей. Супруги решили переехать в Ижевск, родной город жены Егора. Сначала ему сильно урезали зарплату — примерно десятую часть его московской зарплаты, — но в итоге он устроился программистом в крупнейшую ИТ-компанию республики «Директум», и теперь у него московская зарплата без московских затрат.

У Юлии Ламановой, уроженки Кемерово, не было предложения о работе в Москве, но было у ее парня, и она поехала с ним. Сестра ее бойфренда, живущая в столице около десяти лет, помогла им найти квартиру и устроила Юлю на работу. Но когда ее парню предложили хорошую работу недалеко от Кемерово, они уехали из Москвы.

«Занятий было много, и мне нравилось, что незнакомые люди не сплетничают обо мне и не заботятся о том, как я выгляжу, но дорога до работы была очень долгой. Я мог собираться с друзьями примерно раз в месяц. Я общительный человек, и это было просто невыносимо», — сказала Юлия The Moscow Times.

В Кемерово Юля вышла замуж за своего парня, который открыл свой бизнес. Сегодня Юля мама и начинающий садовод.

В поисках новых впечатлений

Александра Моргун обнаружила, что в провинции не принято вегетарианцев.
Александра Моргун / MT

Одни переезжают в Москву в поисках работы, другие уезжают из нее за новыми впечатлениями. Один из способов сделать это — общественная программа «Учитель для России», созданная в 2015 году для обеспечения равных образовательных возможностей для детей в разных регионах России. Люди с высшим образованием проходят профессиональную переподготовку, доказывают компетентность в предмете, который хотят преподавать, а затем на два года становятся учителями в городах или селах. Всего в программе приняли участие 407 человек. В 2019 году/2020 программа работает в 78 школах и шести регионах.

Александра Моргун по образованию программист, но преподает курс медиа в Технопарке «Кванториум». Она решила жить и работать в Калуге, потому что это недалеко от Москвы.

Сначала у нее были проблемы с едой. Александра — вегетарианка, и в Калуге нет такого разнообразия продуктов и ресторанов, как в Москве. Рядом с домом она нашла только одно кафе, где продают фалафель, но оно не очень аутентичное. Ей также пришлось привыкнуть к длинным очередям в больницах, запутанной сети транспортных маршрутов и оплате проезда на автобусе наличными.

Но, несмотря на все это, Александра говорит, что Калуга ей нравится. Хотя она планирует вернуться в Москву, когда ее двухлетний контракт истечет, она не уверена, что останется там.

Андрей Щепков — учитель истории, обществознания и географии в школе села Демьян Бедный Тамбовской области. Он обучает 21 из 52 учеников школы.

«Сначала было странно, что я могла уйти домой на перемене, но я быстро к этому привыкла. Да, я пользуюсь флигелем на улице, но это то, что есть у нас на подмосковной даче. Для меня главной проблемой была транспортировка. Наш поселок находится примерно в 40 километрах от ближайшего города Жердевка и в 60 километрах от Борисоглебска. К счастью, есть Интернет и BlaBlaCar», — сказал Андрей.

Еще одна проблема — неверие местных жителей в перемены к лучшему. Андрей пытался показать, что каждый человек может изменить ситуацию. Он купил классную доску, стал пользоваться телевизором, а не проектором, и сейчас ищет финансирование, чтобы оборудовать класс многофункциональной мебелью.

«В Москве я зарабатывал около 50 000 рублей, и здесь получаю примерно столько же: 15 000 рублей зарплаты, стипендия, деньги на жилье. Мне нравится Москва, но я считаю, что дети везде должны получать хорошее образование. И я люблю разные переживания. Так что я, возможно, не вернусь», — сказал он The Moscow Times9.0003
Дети в маленькой сельской школе получают лучшее образование.
Андрей Щепков / МТ

Лучшие возможности вдали от столицы

В то время как одни люди переезжают в Москву ради карьеры, другие считают, что в малых городах больше возможностей для карьерного роста — тем более, что там меньше конкуренции. Мария Аэдоницкая родилась в Дубне, недалеко от Москвы. Она никогда не думала о том, чтобы жить в Москве из-за времени, потраченного впустую на поездки, и плохих экологических условий. В 2011 году она поняла, что выбранная специальность ей не очень интересна, поэтому перед выпуском бросила МГУ и переехала в Сыктывкар, родной город своего парня.

Там ее многое удивило. Например, хлеб продавали кварталами, вместо рынков или супермаркетов люди ходили на оптовые склады. Местные жители были очень консервативны и не любили много работать. Предприятия закрывались прямо во время закрытия или даже чуть раньше, хотя все жаловались, что им не хватает денег.

Когда Мария рассталась со своим парнем, она собрала все в машину и поехала искать новое жилье. Она хотела город среднего размера на севере. Когда она добралась до Великого Новгорода, было очень жарко, и она искала прохладное место, чтобы остановиться и немного передохнуть. Вдруг она увидела указатель на Череповец. Она решила взглянуть, хотя думала, что Череповец, где есть спичечная фабрика, был одним из самых загрязненных городов России. Но ее удивили чистые улицы, хорошие дороги, хорошо отремонтированные дома, зеленые дворы и живописные озера. На следующий день Мария сняла квартиру, через несколько дней устроилась на работу в отдел продаж электроэнергетической компании.

«В Череповце я расслабился. Два выходных дня казались мне роскошью. Где бы я ни работала, я всегда приходила в офис на пару часов работы в субботу или воскресенье», — рассказала Мария.

Потом компания закрыла офис в Череповце. Но Мария уже встретила мужчину, за которого выйдет замуж, и они решили вместе заняться бизнесом. Уже почти три года они занимаются производством фруктовых сокосодержащих напитков.

Железнодорожный вокзал в Череповце
Александр Коновалов / Wikicommons

«Думаю, в Москве такой бизнес продвигать проще, потому что там более популярны полезные для здоровья продукты, чем в Череповце. Здесь сложно объяснить людям, почему наша продукция дороже и лучше других. Но развивать полезные продукты в провинции интересно», — рассказала Мария The Moscow Times.

В 2013 году Василий Дубейковский, основатель CityBranding, прочитал в Волгограде лекцию о брендинге городов. Перед лекцией он решил посетить Урюпинск, где никогда не был. Первое, что он увидел в Урюпинске, была лошадь, стоящая рядом с «Мерседесом» на светофоре.

В этот же визит Дубейковский обсудил с мэром свои услуги. Дубейковский понял, что для создания бренда города ему нужен некоторый опыт проживания в нем. Несмотря на свою любовь к Москве, он вместе с женой переехал из Москвы в Урюпинск, который в русском языке является шутливым синонимом слова «деревенский городок».

Конечно, жизнь не такая, как в Москве, но они смогли изобрести. Благодаря отделу культуры администрации города в городе появился кинотеатр. Жена Василия, Екатерина, была педагогом, поэтому она открыла первую в городе школу Монтессори. Они покупают вещи онлайн и обычно ходят к врачам в Саратове или Тамбове.

«Мы никогда не говорили, что будем жить в Урюпинске всю жизнь. Мы любим Москву. Мы часто бываем там, но не боимся переезжать куда-то еще. В следующий раз попробуем другой город, — сказал Василий.

Урюпинск, город с населением около 42 000 человек, полон очарования.
Алексей Мыцыков / Wikicommons

Что я буду (и не буду) скучать в жизни в Москве

24 сентября 2012 года я уеду из Москвы после трех лет жизни здесь, за несколько недель до того дня, тридцать лет назад, когда я родился здесь. Между тем я успел провести здесь полдетства, всю жизнь в Америке и стипендию, которая привела меня в Москву 12 сентября 2009 года., в течение девяти месяцев. Вместо этого я остался на три года. Я никогда не ожидал, что пробуду так долго, и я никогда не ожидал, что за эти годы я стану настоящим, живым журналистом. (Медицина всегда была совершенно нереалистичным запасным планом.) Я никогда не ожидал, что буду брать интервью у таких людей, я никогда не ожидал, что смогу говорить на настоящем, образованном взрослом русском языке достаточно хорошо, чтобы попасть на местное телевидение, я никогда не ожидал, что видите, что я делал, я никогда не думал, что напишу так много, и я, конечно, никогда не ожидал, что будет так трудно уйти. Я никогда не ожидал, что влюблюсь.

После четырнадцатичасового путешествия через Цюрих я приземлюсь в международном аэропорту имени Даллеса и начну свою жизнь в Вашингтоне, округ Колумбия. У меня будет новый ритм и новые коллеги. Я заведу новых друзей. Возможно, я вернусь в Москву для случайного рассказа, но моя жизнь будет в Чесапикском бассейне. И после месяцев душевной боли Москва постепенно превратится в яркое пятно, станет поводом для разговоров за званым обедом или рукопожатием, которое введет меня в тайное общество всех других американских журналистов, которые прошли через это место и ушли преображенными. Это станет еще одним фактоидом обо мне.

Но глубоко в этих анекдотах будет скрываться тот факт, что этот чужой город также является моим родным городом, местом, где я чувствую себя одновременно и совершенно дома, и совершенно чужим, местом, которое я так долго любил и ненавидел. Там будут похоронены все подробности, которые я забуду с восторгом и вспомню с тоской. И прежде чем моя память сгладит их, я хочу их отметить.

Когда я уеду из Москвы, я не буду скучать по уличному движению, загрязнению воздуха и растущим ценам, но я буду скучать по тому, что цыганский кэб за 6 долларов все еще доставит вас куда угодно.

Я буду скучать по красивым станциям советского метро — витражам, мрамору, утопии, позолоченной мозаике. Я буду скучать по тому факту, что поезд редко приходится ждать больше минуты. Я не пропущу шаг внутрь в девять утра мимо облака peregar , запаха метаболизированного алкоголя.

Я не буду скучать по тому, как много пьют русские, но я буду скучать по выпивке с русскими.

Я не буду скучать по ночным дебатам, в которых вы оказываетесь падающим в эпистемологическую черную дыру. Там внизу ничего нельзя доказать и ничего нельзя узнать, за исключением все более странных заявлений вашего спарринг-партнера. В Москве я обсуждал следующие темы: являются ли архивные расстрельные списки с подписью Сталина подделкой; утверждение о том, что я наивен, думая, что американские гаишники обычно не берут взяток; что я ЦРУ шпион; и причина, по которой Америка более успешная страна, чем Сомали (подсказка: она не была основана чернокожими). Меня также попросили доказать, что курение вызывает рак легких.

Я не буду скучать по повседневному расизму и антисемитизму типа «расслабься, я просто пошутил». Мне будет не хватать того факта, что почти каждый может говорить с убийственным грузинским акцентом и знает по-настоящему замечательный еврейский анекдот.

Мне также будет не хватать того факта, что после антикремлевских протестов последних месяцев в мире все еще есть место, где можно обсудить то, о чем Запад давно перестал говорить и давно начал принимать за предоставленный; что здесь у вас есть разговоры, полные громких слов и базовых понятий, таких как «свобода» и могут ли государственные чиновники вести полностью личную жизнь.

Я не буду скучать по тому факту, что абстракция может надоесть.

Я не буду скучать по случайному женоненавистничеству, но мне будет не хватать того факта, что он отлично копирует, как это было, когда прима Большого театра Анастасия Волочкова вышла из правящей партии «Единая Россия», и партия ответила следующим образом: «Женщины, как дети , чувствительны к изменениям настроения. В этом смысле Анастасия Волочкова — настоящая женщина». (Как однажды заметил здесь один американский друг: «Это как «Безумцы», только в худшей одежде».)

Я не буду скучать по городу, где практически все белые и с православным крестом, где единственные места поклонения, которые вы видите, это купола православных храмов, и где Церковь и государство находятся в таком тесном сотрудничестве . Средневековая красота архитектуры меркнет, когда ей не с чем противопоставить и когда знаешь о злоупотреблениях, происходящих под ее эгидой. Монополия есть монополия есть монополия.

Я не буду скучать по тому факту, что еврейская культура и еврейский народ в значительной степени исчезли из этого города, и что другая монополия — Хабад — стала здесь единственным способом быть евреем.

Я буду скучать по тому факту, что когда вы идете на чей-то день рождения, вы должны принести ему подарок или цветы. Это становится дорого, но момент, когда вы передаете это так приятно. А когда у тебя день рождения, тебе, возможно, придется платить за еду и выпивку, но ты едва можешь доставить домой цветы, не говоря уже о подарках.

Не упущу того, что нет доверия к российской системе: ни к институтам, ни к людям. Я буду скучать по силе уз, которые она порождает, когда ты найдешь это доверие.

Мне будет не хватать того факта, что русские не боятся того, что мы в Америке нервно называем «словом на букву «Л», или неразберихи, в которую оно может вас втянуть.

Я не буду скучать по тому факту, что, казалось бы, каждая образованная, профессиональная женщина моего возраста также является матерью-одиночкой. Мне будет не хватать того факта, что дети здесь являются естественной частью жизни каждого, а не особым, идеально спланированным проектом.

Я не буду скучать по тому, что здесь ничего не спланировано, что все на всех уровнях халтурно и халтурно, что все происходит, как говорят русские, «из пизды». Я буду скучать по тому факту, что это означает, что вам не нужно планировать, с кем вы будете ужинать через две недели, и что ваша социальная жизнь может быть спонтанной, органичной и искренней.

Мне будет не хватать странных и красочных выражений. (А это, как говорится, «говорить правду матке».)

Я не упущу тот факт, что в этом 15-миллионном городе есть всего несколько приличных баров и ресторанов. Я буду скучать по тому, что это означает, что большинство из них похожи на Cheers, и что вы гарантированно столкнетесь с половиной своих друзей в любую ночь. Это также делает вас лучшим поваром.

Я буду скучать по заказу воды в ресторане, когда официант спрашивает, хотите ли вы воду «комнатной температуры или холодной?» с выражением на их лицах, которое предполагает, что открытие последней двери приведет вас в пустынное место гибели верхних дыхательных путей (см. ниже).

Я буду скучать по тому, как русские журналисты будут охотно пить пиво с вами до 3-х ночи в школьный вечер. Я не упущу мысли о том, что это делает для их продукта или моего.

Буду скучать по пристрастию к соцсетям и смс типа «Посмотри на мою страничку в ФБ!» Я не буду скучать по потере производительности. На самом деле, я буду.

Я думал, что не буду скучать по повсеместному распространению смайликов, особенно без глаз, но ошибся.))))

Я буду скучать по каблукам, но не по болезненному факту ношения Московский поход.

Я не буду скучать по неудачным коррекциям губ и ботоксу, очевидным наращенным волосам, кефалям, которые медленно превращаются в челки на шее, ассортименту мужской обуви, которая варьируется от остроконечных до сырных решеток, мужские кошельки, мужские джинсы, соответственно обтягивающие и свободные в абсолютно парадоксальных местах. Я буду скучать по людям, которые смотрят. Друг, приехавший из Нью-Йорка, подтвердил: Москва побеждает Большое Яблоко своими наманикюренными руками, связанными за спиной.

Мне будет не хватать удивительных медицинских теорий, которые я здесь слышал. прыщи? Попробуйте массировать лицо спермой. Мигрень? Должно быть, вы съели слишком много майонеза. Гинекологический рак? Слишком много женского стресса. Я не буду, однако, упускать тот факт, что я боюсь идти в кабинет врача здесь. (Однажды шестилетняя дочь моих друзей сломала руку, и, когда врач увидел рентген, он, оглядевшись, достал с полки медицинский справочник и начал лихорадочно читать его. другу ошибочно сказали, что он ВИЧ-положительный, и он прожил с этим диагнозом около недели.)

Мне будет не хватать того факта, что антибиотики и все остальное можно купить без рецепта. Я не буду скучать по людям, дышащим вам в затылок в аптечной очереди и спрашивающим, почему вы выбрали такое дорогое лекарство. (В русском языке нет слова «конфиденциальность».)

Я не буду скучать по тому, что мой паспорт нужен для всего, включая возврат шлепанцев в магазин. Я буду скучать по банковским служащим, которые смотрят на мой американский паспорт и спрашивают, где русский.

Не упущу тот факт, что в России отсутствие законности сублимируется в тиранию процессуальной директивы и диктатуру техничности. Без правильного нотариально заверенного листка бумаги, как говорится, «ты придурок».

Я не буду скучать по тому факту, что ни у кого никогда нет сдачи, особенно у кассиров. Мне нравится, что это снова помогло мне в арифметике.

Я не буду скучать по агрессии и грубости в каждом общении. Мне будет не хватать творческого сарказма, который он вызывает у всех участников.

Мне будет не хватать остроумного русского юмора.

Мне будет не хватать лазерной точности, с которой русские отвечают на вопросы. — Нет ли здесь где-нибудь кафе? «Да.» «…и где это?» «Второй этаж.»

Я буду скучать по долгим и морозным русским зимам и привычкам, которые они вызывают. Особенно мне будет не хватать теплого, короткого московского лета, когда темнеет ближе к полуночи и кажется, что весь город живет в уличных кафе.

Я буду скучать по тому, как Москва делает тебя крутым, и каким несчастным, и как она учит тебя искать и смаковать хорошее. Я буду скучать по головокружительному счастью, рожденному этими мгновениями.