Как я служил в армии сша: Служба в армии США. Рекрутинг в Бруклине(Нью-Йорк).

Как я служил в армии США

Повальный страх перед дедовщиной заставляет молодых людей «косить» от армии всеми возможными способами. Иначе обстоят дела в вооруженных силах США. О службе в американской армии рассказывает простой российский парень Гриша:

В 1990 ГОДУ я уехал с мамой в США, получил там статус беженца, затем «грин-карту» (вид на жительство в Америке: ты еще не гражданин, но уже легализованный житель. — Прим. ред.)… Вернулся сюда в 94-м, поступил на журфак МГУ… А через несколько лет снова уехал в Америку, где подписал с армией контракт на 4 года. В условиях было оговорено, что мне гарантирована школа десанта, куда не так-то просто попасть. Чтобы служить в США в самых простых войсках, нужно иметь или разрешение на работу, или «грин-карту».

В Америке я прошел все учебки: восемь недель в карантине, где учат ходить строем, кричать «ура» и колоть штыком всяких русских «Иванов» с красными звездочками. (На стрельбищах в качестве мишеней установлены зелененькие силуэты с красненькими звездочками, американцы называют их «Айвенс» — Иваны. ) Сейчас у американцев враг номер один — арабы. Но сменить «Ивана» на «Абдуллу» еще не успели. Затем начинается профессиональная учеба.

Дедовщины, как в России, в американской армии нет. Есть понятие «Seniority» (дословно: «превосходство в ранге». — Прим. ред.). Там очень серьезно относятся к рангам. Провинившийся теряет звание, не получит повышения. Сержант не имеет права заводить никаких дружеских отношений с младшими по званию, не имеет права пить пиво со своими непосредственными подчиненными. За драки наказывают «рублем». Вот я, например, три раза дрался, и каждый раз с меня снимали одно звание и около 1000 долл. штрафа. Плюс штрафработы: сначала 14 дней, потом два раза по 45. В это время ты не имеешь права выходить никуда за пределы воинской части, а в 18.00, после вечернего построения, когда все уходят домой, ты топаешь в штаб, берешь там какую-нибудь краску или швабру и до 23.00 пашешь, а на следующее утро, в 5.30, ты должен быть на зарядке. Так что десять раз подумаешь, прежде чем руки распустить.

Американские солдаты получают неплохие деньги. У рядового зарплата $1160 в месяц. В среднем звание и зарплату поднимают примерно каждые полгода первые пару лет. Потом ты должен заслужить рекомендации на комиссию, где рассказываешь о своей профессии и о себе, где смотрят на твои заслуги и потом отправляют тебя в академию сержантов. Я окончил службу в звании старшего сержанта и последние два месяца получал $2900 плюс бесплатное страхование, питание, жилье. Я мог летать во все места, куда летают американские военные самолеты, мог получать бензин за половину стоимости, не платил налогов, имел массу скидок… Да и зарплата постоянно индексируется и на 5–6% в год повышается. Жить можно. К тому же армия платит 75% за образование, если ты учишься во время прохождения службы. После армии можно учиться в любом институте или университете Америки бесплатно и получать еще каждый месяц $850 на жилье. Если ты выбираешь сложную профессию — пехотинца или артиллериста, куда никто не хочет идти, — тебя могут подкупить: дать $50 000 наличными и $100 000 на образование.

За время службы я побывал в Мозамбике, Зимбабве, Кении, Гондурасе, Колумбии, Косове, Македонии, Боснии, Пакистане, Таджикистане… В Мозамбике шла война с Анголой и революция, и мы ездили поддерживать определенную… (заминается). Есть вещи, которые мне нельзя говорить, потому что я давал подписку о неразглашении на четыре года… Где-то мы поддерживали Красный Крест, где-то воевали, как в Югославии и Пакистане.

Ко мне, выходцу из России, американцы относились по-разному. Молодежи было все равно, а один сержант первого класса, прошедший Вьетнам, держал себя очень предвзято. Но однажды отвел меня в сторону и сказал, что извиняется, но все еще не может представить себе, что с ним служит человек из России. Потому что для него всю жизнь врагом номер один был Советский Союз.

(с) АиФ, 2003г.

«Вместо чаевых мне вручили мешочек марихуаны» Россиянин уехал в США, поработал таксистом и ушел в американскую армию: Люди: Из жизни: Lenta.ru

Житель Санкт-Петербурга Ильдар отправился в США на поиски идеальной жизни. Он успел поработать официантом, таксистом и водителем скорой помощи, а в итоге отправился в американскую армию. В рамках цикла материалов о соотечественниках, перебравшихся за границу, «Лента.ру» публикует рассказ россиянина о жизни в США.

Я переехал в Америку в сентябре 2006 года после получения визы на воссоединение семьи. Мои представления о США строились в основном на основе наших и заграничных фильмов, но больше всего повлиял «Брат 2». К моему большому удивлению, этот фильм во многих аспектах оказался очень правдивым.

Я обосновался в Филадельфии — городе братской любви. Город довольно старый, северо-восточная часть заселена преимущественно иммигрантами из стран СНГ и частично американцами. Этнически город напоминает слоеный торт, где чередуется белое и черное население. В целом Филадельфия далеко не самый красивый город: узкие улицы в центре и двухэтажные дома, мусор вдоль поребриков…

В северо-восточном районе можно наткнуться на вереницу русских магазинов. Здесь можно приобрести все, от русских солений и колбас до пряников. Конечно, одними русскими продуктовыми магазинами все не заканчивается, тут есть и русские дантисты, адвокатские конторы, страховые агенты, автомастерские, где честные механики «по знакомству» вас обманут. Последние годы приехало очень много выходцев из Средней Азии, к их числу можно отнести и меня. Я родился в Ташкенте, но почти сразу уехал в Россию, жил в прекрасном городе Санкт-Петербурге.

В Филадельфии, как и везде, действует правило «не обманешь — не проживешь». К сожалению, зачастую оно работает и между соотечественниками. Обычные американцы — довольно открытые и прямолинейные люди.

В штате Пенсильвания (где и расположен город Филадельфия — прим. «Ленты.ру») довольно сильное оружейное лобби, которое подкреплено огромным числом любителей поохотиться на оленей и прочую живность. Купить оружие тут совсем не проблема: с 18 лет можно спокойно приобрести винтовку или дробовик, автомат Калашникова и AR-15. С 21 года разрешено покупать пистолеты. Обычно весь процесс покупки не занимает больше 15 минут. Наверное, по этой причине тут много людей, которые бесконтрольно стреляют в общественных местах.

Медицина тут очень дорогая, особенно если нет страховки. К примеру, однажды я случайно порезался, когда работал на стройке, серьезную рану пришлось зашивать. В итоге мне выставили счет на несколько тысяч долларов, а страховка обычно покрывает определенный процент. Так что если вы собрались переезжать в США, я определенно советую для начала вылечить зубы на родине, так как здесь это стоит просто сумасшедших денег.

По приезде я поступил в старшую школу. Первое впечатление было довольно странное: очень удивили решетки на окнах, металлодетекторы в здании, охрана, несколько полицейских и камеры видеонаблюдения на каждом выходе. У меня даже возникла мысль, что я попал в тюрьму. Меня направили в класс ESL, в котором английский изучается как второй язык. Класс в основном состоял из выходцев из бывшего Советского Союза. Там же я повстречал своего первого американского друга. Школа находилась в белом и относительно благополучном районе, где преимущественно живет русскоговорящее население, но к нам привозили детей из бедных афроамериканских или латинских районов, что приводило к многочисленным дракам и потасовкам. В момент опасности украинцы, русские, грузины и другие близкие по духу ребята объединялись и били задиристых афроамериканцев и латиносов.

После окончания школы я, будучи в поисках своего места, помогал на стройке отцу, а на выходных подрабатывал официантом в ресторане узбекской кухни. Ресторан «Ташкент» стал моим вторым домом, с хозяином ресторана я подружился. Работал много — по 16-18 часов в сутки, скоро пришлось отказаться от работы на стройке. Мое решение не понравилось отцу, и он попросил освободить жилплощадь. Я жил у друга и работал в его ресторане — так и встретил свое совершеннолетие.

Прошел год, и я повстречал прекрасную девушку из России — Алину, которая позже стала моей женой. Я сменил работу на более престижную, устроился в скорую помощь водителем и прошел курсы медбратьев (EMT).

Работа на скорой была интересной и хорошо оплачиваемой. Работал в среднем по 60 часов, иногда доходило до 80 часов в неделю при норме в 40 часов. Отмечу, что тогда меня больше всего удивляли товарищи по работе: американцы, которые очень любили деньги, не хотели работать и жаловались на жизнь и бедное существование. Я же за год усердной работы купил новую «Хонду Аккорд».

Фото: предоставлено героем материала

После нескольких лет работы я открыл свой бизнес с партнером. Получив лицензии от государственной организации здравоохранения, мы купили машину скорой помощи и получили пару контрактов на транспортировку больных из ближайших госпиталей. Оказалось, что сотрудники госпиталя, ответственные за распределение нарядов на транспортировку, очень любят сладости, и это сыграло ключевую роль в получении работы. Бизнес шел к успеху, но, к несчастью, мой напарник по бизнесу оказался неблагонадежным. И, как это часто бывает, все накрылось медным тазом. Бизнес пришлось закрыть, за этим последовал развод с женой.

После этого мне довелось поработать водителем Uber. Тогда я узнал все самые интересные места в Филадельфии и познакомился с огромным количеством совершенно разных людей — от знаменитостей до простых работяг. Акцент сразу выдавал мое происхождение: когда я говорил, что я русский, то у всех была такая же улыбка, как у дальнобойщика из «Брата 2». Однажды я вез в аэропорт афроамериканку, она оказалась начинающей певицей и направлялась на запись нового альбома в Лос-Анджелес. Вместо чаевых она вручила мне мешочек марихуаны, который в итоге пришлось выкинуть.

После шестимесячной работы водителем я принял решение вступить в ряды американской армии. Терять мне было нечего, и я пошел в рекрутский офис, который находился в 15 минутах езды от дома. Там я вкратце рассказал свою историю, предъявил паспорт гражданина США и прошел первый тест, по результатам которого мне назначили основной тест ASVAB на военной базе. Через пару дней я уже ехал с двумя другими ребятами в мини-автобусе.

Тест занял почти пять часов, я прошел его довольно неплохо, а мои попутчики-американцы с треском его провалили. Вернувшись обратно в офис, я стал выбирать, какая военная профессия мне по душе и что я в принципе хочу делать. По результатам теста компьютер выдал целый лист предложений.

Спустя три месяца я отправился на приемный пункт. Сначала нас доставили в отель, где мы отдохнули, а уже на следующее утро, позавтракав, поехали на военную базу. Я в последний раз проверился в медпункте, заполнил и подписал документы и отправился в аэропорт в группе новобранцев.

По прилете мы еще два часа ехали на базу в автобусе. В полночь нас встретил сержант и, покричав, отправил в бараки, выдав постельное белье. Первая неделя оказалась нудной: подъемы в четыре утра, прививки и бумажная волокита.

Помню, что очень хотелось спать, но это было запрещено. При малейшей попытке поговорить с другими новобранцами на нас накидывались сержанты и кричали в нескольких сантиметрах от лица. Казармы для новеньких рассчитаны на 60 человек, в них находятся одноярусные кровати, восемь туалетных кабинок и душевая. Ребята дурачились: по ночам мазали кремом для бритья подушки счастливчиков, которые как-то отличились. Стоит упомянуть, что в армии действует коллективное наказание за провинность одного из солдат. Так что тех, кто подставлял всех, не особенно любили. Первую неделю мы маршировали, я заработал огромную мозоль, новую армейскую обувь нужно было разнашивать.

Так прошла неделя в «приемной», после которой началась пора распределения в подразделения на следующие три месяца. Мы собрали пожитки в два огромных вещмешка и встали на построение.

Фото: предоставлено героем материала

Получив жилетки с цифрами, мы пробежали 200-300 метров до наших новых бараков под истошные крики сержантов. Новобранцы падали, на них наступали, спотыкались. Одна девушка упала, потеряла очки и разбила руки в кровь, и даже в этот момент сверху на нее кричал один из злобных сержантов. Я вернулся и помог девушке найти очки, за что отхватил отборный американский мат с обилием «факов».

Добежав до нового дома, мы выстроились на плацу, где услышали речь нового командования. Позже нас погнали в новый барак, в котором, стоит отметить, девушки живут отдельно. Распределившись по алфавиту, мы понеслись в душевую, где 60 человек должны были принять душ всего за минуту. Мы толпились и буквально терлись друг о друга задницами, поскольку душевая была рассчитана всего на шесть человек.

Во время инструктажа на плацу один новобранец ударил сержанта. Его арестовала и увела в наручниках военная полиция. Впечатления, конечно, были просто необыкновенные. То, что мне кричали прямо в лицо, не пугало, я ведь был женат пять лет.

Постепенно сержанты смягчили тон, а позже мы узнали правила игры. Когда мне пришлось рассказать о себе, я многих удивил: не каждый день сержантам и солдатам приходилось встречать русского в американской армии. За мной сразу закрепилось имя «русский шпион», и моя служба началась по-настоящему.

Каждый день я вставал в четыре утра, быстро брился, чистил зубы и бежал на построение, а затем на физкультуру. В будни нас ждали многочисленные тренировки по прохождению полосы препятствий и отработка дисциплины. С последним было очень тяжело. Многие просто отказывались быть частью команды, и за это приходилось отдуваться всем. Наказывали нас довольно интересно: отжимания до потери пульса или пробежки до ближайших стоп-знаков, до тех пор, пока не перестанешь чувствовать ног в тяжелых армейских ботинках.

За месяц тренировок я потерял 10 килограммов. Общий уровень физических нагрузок в армии сложно назвать интенсивными, к тому же я был в форме до вступления в вооруженные силы, и мне это давалось легко. Вскоре меня начали называть specnaz за хорошую форму и силу духа. Даже когда было тяжело, я не подавал виду, так как в своем лице олицетворял русского человека, а тут их боятся. Ко всему прочему, я смог подкрепить свой авторитет в борьбе между курсантами: меня никто не смог одолеть.

Стоит отметить, что во время службы конфискуется вся электроника, так что единственным средством общения остаются обычные бумажные письма. После изнурительного дня тренировок многие после отбоя включают фонарики и начинают писать письма родным и близким.

Во время обучения строго запрещаются какие-либо отношения между новобранцами. Но некоторые все равно уединяются с партнерами и занимаются всем, чем только пожелают. Часто их ловят и выгоняют из армии с позором.

Мои сержанты часто спрашивали меня, как я отношусь к Путину, интересовались другими вопросами, связанными с внешней политикой наших стран. В общем, относились ко мне с интересом и опаской.

Там же я узнал, что означает поговорка Hurry up and wait, что в переводе на русский «Поспеши и жди». В этом, на мой взгляд, заключается вся служба: мы спешим как угорелые, а по прибытии на место сидим и ждем.

Особо хочется подчеркнуть высокий профессионализм руководящего состава. Один из моих сержантов был пехотинцем, и с ним я бы смело пошел в разведку. Конечно, встречались и не совсем положительные персонажи, но их было меньшинство.

В целом я могу с уверенностью сказать, что служить в американской армии мне нравится. Многие вступают в армию ради бесплатного образования, другие — из-за будущей карьеры, третьим просто некуда деться, и они находят в армии спасение.

Фото: предоставлено героем материала

В общем, американская армия — это настоящая солянка. Отношение к России здесь формируется через телевизор. Из-за этого, конечно, тяжело донести свою точку зрения. На службе мне довелось подружиться с людьми разных национальностей, и я понял, что жизненные ценности у нас во многом схожи. Надеюсь, что так же, как я нашел общий язык с новыми боевыми товарищами, найдут общий язык и наши страны и их руководители.

Больше историй о жизни россиян, переехавших в другие страны, — в сюжете «Русские за границей». Если вы хотите рассказать свою историю, отправляйте письма на электронный ящик [email protected].

Право на участие и требования | goarmy.com

ВОЗРАСТ

Требования к возрасту для вступления в армию зависят от пути, который вы выберете, и существуют в основном для того, чтобы гарантировать, что вы сможете добиться успеха в сложной обстановке.

Могу ли я пойти в армию, если я старше установленного максимального возраста?

Максимальный возраст для вступления в армию в качестве рядового солдата — 35 лет, в то время как офицеры должны принять свою комиссию до 31 года. Однако армия может снять некоторые ограничения, основанные на необходимости заполнения определенных должностей. Можно получить освобождение от возраста, если вы выйдете на пенсию с 20-летним стажем военной службы к 55 годам.

МЕДИЦИНА И ФИЗИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ

Поддержание физического, психического и эмоционального здоровья поможет вам добиться успеха в армии. Эти требования установлены, чтобы убедиться, что вы готовы выполнять свои обязанности.

Могу ли я присоединиться, если у меня дисквалификация по состоянию здоровья?

Вы по-прежнему можете присоединиться к программе с дисквалификацией по медицинским показаниям, если у вас есть медицинский отказ, который выдается в каждом конкретном случае.

Есть ли ограничения на татуировки?

Вы можете иметь татуировки практически на любом участке тела, за некоторыми исключениями. Существуют некоторые ограничения на размер и количество татуировок на хорошо заметных участках, таких как руки, шея и за ушами. Не допускаются татуировки во рту, ушах или на веках. В некоторых случаях можно получить отказ. Однако татуировки экстремистского, расистского, сексистского или иного неприличного характера на любом участке тела не допускаются, без исключений. Смотрите все требования к татуировкам в рекомендациях по прическам и внешнему виду.

Могу ли я присоединиться, если у меня астма, плохое зрение или слух?

Астма не позволит вам присоединиться к программе только в том случае, если она была диагностирована после вашего 13-летия. Квалификация по слуху, зрению и астме обычно определяется медицинскими осмотрами и не зависит от конкретной службы. Вы по-прежнему можете запросить освобождение от астмы, потери зрения или потери слуха, если врач отклонит ваше заявление.

Могу ли я присоединиться, если у меня СДВГ?

Да. Это не позволит вам присоединиться к армии, только если вы лечились лекарствами от СДВ/СДВГ в течение последнего года или если у вас есть явные признаки заболевания.

Помешает ли мне присоединиться мой рост или вес?

Ограничения по росту и весу зависят от возраста и пола. Вы можете узнать свои требования к росту и весу в таблице ниже.

Есть ли требования по физической подготовке для поступления?

Вам не нужно будет выполнять какие-либо требования по физической подготовке, прежде чем поступить в армию в качестве рядового солдата. Есть требования, если вы присоединяетесь к ROTC или другому пути офицера — ваш рекрутер предоставит подробности. Всем нужно будет пройти армейский
фитнес-тест после поступления и снова каждый год службы.

ОБРАЗОВАНИЕ

Рядовые солдаты должны иметь диплом средней школы или его эквивалент, чтобы поступить на службу, в то время как офицеры должны иметь высшее образование к моменту поступления на службу. Чтобы поступить на военную службу, вам также необходимо набрать минимальный балл на экзамене для поступления в армию, Батарее профессиональных способностей вооруженных сил (ASVAB). Рекомендуется проверить требования предпочитаемой вами работы, поскольку некоторые конкретные работы также требуют минимальных баллов.

Могу ли я больше не присоединиться, если я наберу слишком низкий балл на вступительном экзамене ASVAB?

Не обязательно. Армия понимает, что некоторые обстоятельства могут повлиять на вашу способность хорошо набирать очки, и в таких ситуациях можно запросить отказ.
Посмотреть все подробности об экзамене на размещение ASVAB.

ЦЕННОСТИ И ХАРАКТЕР

Ожидается, что кандидаты будут следовать и соблюдать кодекс поведения армии, если они захотят присоединиться. К ним относятся семь армейских ценностей: верность, долг, уважение, бескорыстное служение, честь, честность и личное мужество.

Если я ранее был судим за уголовное преступление, могу ли я присоединиться?

Как правило, преступники и лица, имеющие несколько судимостей, не могут служить в армии, но в некоторых случаях возможны отказы от морали или уголовных преступлений.

От каких правонарушений или вопросов, связанных с моральным поведением, нельзя отказаться?

Правонарушения и проблемы, связанные с моральным поведением, от которых нельзя отказаться, включают:

• Если к вам применены гражданские ограничения, включая условно-досрочное освобождение, заключение или испытательный срок
• Если вы осуждены гражданским судом или приговорены к неблагоприятному судебному решению за более чем одно серьезное правонарушение или серьезные правонарушения с тремя или более другими правонарушениями (помимо дорожного движения)
• Если вы уличены в торговле, продаже или распространении наркотиков, включая марихуану
• Если у вас есть три или более судимостей, связанных с вождением в нетрезвом виде, в состоянии наркотического опьянения или в состоянии опьянения, за последние пять лет до поступления на службу
• Если вы осуждены за пять или более проступков
• Если вы не можете пройти тест на наркотики или алкоголь или если против вас выдвигаются текущие обвинения

ГРАЖДАНСТВО

Несмотря на то, что армия требует людей с разным опытом и опытом, все кандидаты должны быть гражданами или постоянными жителями США с действительной грин-картой (официально известной как карта постоянного жителя).

ОТКАЗА

Что мне делать, если я не соответствую требованиям для вступления?

В армии существует процедура отказа, которой вы можете воспользоваться, чтобы доказать, что вы преодолели проблему дисквалификации, которая в противном случае помешала бы вам служить в армии.
После отправки отказа проводится проверка, чтобы убедиться, что вы можете присоединиться. Если в вашем отказе отказано, вы также можете рассмотреть вопрос о преследовании
гражданская карьера в армии.

Разностороннее служение Отечеству: воспоминания ветеранов о переходе от военной службы к государственной | PPO

Крис Диас (он/он)

В преддверии Дня ветеранов Крис Диас, заместитель начальника штаба и представитель Белого дома в Департаменте по делам ветеранов, а также сам ветеран ВМС США, поговорил с четырьмя назначенными лицами об их мотивах служить в вооруженных силах США, о том, как их вооруженные силы служба информирует об их государственной службе и о том, что для них значит быть ветераном.

В честь Дня ветеранов у меня была возможность поговорить с четырьмя назначенцами, которые служили в вооруженных силах США до прихода в администрацию Байдена-Харриса:

Джимми Андерсон , заместитель представителя Белого дома в Департаменте по делам ветеранов и резервист ВВС США

Бен Кобли , старший директор по цифровой стратегии в Министерстве образования и ветеран армии США

Мария Каролина Гон залез- Пратс , специальный помощник заместителя министра по делам ветеранов и ветеран армии США

Клэр Руссо , старший советник Бюро по предотвращению конфликтов и стабилизации Агентства США по международному развитию и ветеран морской пехоты США

Наш разговор ниже был отредактирован для ясности и длины.

Первая леди доктор Джилл Байден приветствует военнослужащих ВВС и их семьи в среду, 9 июня 2021 года, в Милденхолле Королевских ВВС, Англия.

Крис: День ветеранов чествует жертвы и службу ветеранов нашей страны и их семей. Как ветераны, можете ли вы рассказать нам, что побудило вас служить в армии?

Каролина: После окончания колледжа я работала социальным работником в средней школе и пыталась понять, что делать дальше в своей жизни. Я знал, что хочу работать со студентами, особенно с учащимися начальной школы, поэтому я пошел в армию, чтобы в конечном итоге продолжить свое образование и стать учителем. С тех пор военная служба – и стремление к службе, которое она во мне пробуждала, – стала моей карьерой.

Клэр: Меня побуждало служить чувство долга и служения, которое привили мне мои родители. Мой отец иммигрант. Выходец из низшего сословия, он вырос сиротой без возможностей, предоставляемых демократией. Его опыт каждый день напоминает мне, что я не могу принимать на веру все, что предлагает мне эта страна.

С самого раннего возраста я хотел служить. Я вырос в семье с четырьмя девочками, и я был как сын своего папы. Я хотел поступить на самую суровую службу и хотел, чтобы со мной обращались так же, как с мужчинами. В очень юном возрасте – кажется, мне было десять – я решил, что хочу стать морским пехотинцем. Моя мотивация служить глубоко укоренилась во мне.

Бен: Не думаю, что мой ответ так уж вдохновляет. Я рассматривал военную службу как долг перед своей страной и чувствовал, что должен выполнять этот долг. Я тоже видел в этом вызов. Я никогда не был самым крутым парнем или лучшим спортсменом, но служба в армии — и особенно боевая роль — была вызовом, который помог мне выполнить мое личное обязательство — заработать свободу, а не просто унаследовать ее.

Крис: Вы сказали, что не считаете свой ответ вдохновляющим, но я хочу отметить, что менее 1% американцев являются действующими военнослужащими — вы ответили на личное обязательство и долг, которые очень немногие люди выполняют. И из этого 1% только 10% людей служат в родовспоможении. Это очень достойно упоминания, и это часть того, о чем этот праздник.

Теперь, Джимми, поскольку вы все еще служите в армии в резерве, я должен спросить: что мотивирует вас продолжать служить?

Джимми: Я учился в колледже в течение семестра, а потом решил служить. Для меня это было скорее выживание — я просто хотел зарплату и обучение профессии. Но есть причина, по которой люди служат, и есть причина, по которой люди остаются. Я остаюсь, потому что служу чему-то более высокому, чем я сам — есть реальное влияние, которое люди ощущают из-за нашей военной службы. То же чувство служения взаимосвязано с моей работой в ВА. Я больше не делаю это для себя; Я делаю это больше не ради зарплаты, а ради более высокого призвания и влияния.

Крис: Я слышал от вас, что вы воспользовались этой возможностью, чтобы служить в армии, и кое-что из этого сделали. Вы все по-разному служили своей стране, сначала как военнослужащие, а теперь как политические назначенцы. Как ваша военная служба влияет на вашу государственную службу сегодня?

Клэр: Я просто скажу, что самое сложное, что я сделала в армии, — это быть супругой — я восемнадцать с половиной лет на службе у мужа. Будучи ветераном, мне как супруге немного сложнее, потому что я знаю, что может произойти, если мне не звонят несколько недель или когда я читаю новости.

Служа в Администрации, ни одно слово не попало в газету без моего учета того, что политика – это нечто большее, чем просто слова – на другом конце этой политики кто-то должен ее реализовывать. В USAID большая часть нашей работы происходит за границей, в основном в местах конфликтов, местах, которые часто пересекаются с местами прохождения военной службы.

Люди живут в странах, которым мы служим, и есть американские граждане, которые отдают свою жизнь служению, жертвуя многим. Когда мы пишем политику, мы всегда учитываем жизни людей, которые подвергаются воздействию на местах, и влияние на жизнь тех, кто должен реализовывать политику.

Крис: Для читателей, которые могут не знать, каждый морской пехотинец в первую очередь считается стрелком — и теперь, Клэр, вы находитесь на переднем крае миротворческого процесса. Ваш диапазон перспективы является острым.

Каролина, а что насчет вас – какие уроки службы в армии вы сейчас используете в своей работе?

Каролина: Один из самых важных уроков, которые я усвоил, — это заземление. В жизни может быть много шума — у военных и наставников я научился заглушать шум вокруг себя и сосредотачиваться на том, что нужно сделать. Моя работа сегодня сосредоточена на том, чтобы помочь ветеранам перейти к гражданской жизни, и я всегда думаю о влиянии своей работы на повседневную жизнь ветеранов. Я пытаюсь вернуться к основам миссии.

В армии есть и общая человечность — военнослужащие имеют разные характеры и происходят из разных слоев общества, но мы все вместе. Даже в сообществах, которые пережили войну, как в Ираке и Афганистане, среди всего этого хаоса есть общая человечность.

Крис: И как военнослужащий, который перешел к гражданской жизни, ваш жизненный опыт также напрямую влияет на работу, которую вы делаете сегодня, чтобы помочь ветеранам совершить такой же переход. Для вас это не просто абстрактное понятие — это ваш жизненный опыт.

Бен, как ваша военная служба влияет на вашу государственную службу?

Бен: Во время моей командировки я видел, как женщины и дети отчаянно искали возможность учиться — этот опыт делает борьбу за такие вещи, как всеобщее высококачественное образование и инвестиции в педагогов, еще более важными здесь, в Америке, другая сторона медали.

Когда я был в южной провинции Кандагар в Афганистане, инфраструктура почти отсутствовала и почти всегда была структурно несовершенной. Здания были полностью разрушены — видя все это, создание инфраструктуры нашей страны кажется гораздо более важным.

Конечно, между этими областями и Соединенными Штатами есть много различий, но мотивация улучшать жизнь людей подпитывает мою борьбу каждый божий день.

Джимми: Когда вы в первый раз зачислены, вы E-1 в нижней части тотемного столба. Люди скажут вам: «Вы не можете ничего изменить; ты исполняешь». Этот опыт вербовки дает информацию моей государственной службе, потому что, когда вы являетесь назначенцем, вы не только выполняете роль исполнителя — вы строите партнерские отношения в период с высокой отдачей в период с высокой отдачей. Вы определенно выполняете важную работу в униформе, но это другой тип воздействия.

Крис: Справедливость и доступ очень важны, потому что мы должны убедиться, что лидеры, занимающие эти должности, выглядят как Америка. Джимми, в частности, я знаю, что вы много работали над тем, чтобы наша рабочая сила отражала разнообразие нашей нации, и теперь у нас самая разнообразная и компетентная рабочая сила политических назначенцев, которую мы когда-либо имели в VA.

Чтобы обозначить это, я хочу отметить, что ветераны работают не только в VA — Бен и Клэр являются примерами ветеранов, работающих в агентствах по всей администрации. Быть ветераном — часть нашей идентичности, но не единственная.

Как ветераны — с таким разнообразным опытом и общим опытом службы в армии — какое сообщение вы хотели бы поделиться с нашими коллегами-назначенцами, которые не являются ветеранами? Что бы вы сказали им о том, что ваша служба значит для вас?

Джимми: Я бы сказал, как ветераны, что мы не ищем особого отношения; мы не ищем никаких подачек. У ветеранов есть определенный жизненный опыт, а у нас есть определенный набор навыков, которые не обязательно связаны с каким-то конкретным местом или направлением работы. У нас есть широкий набор навыков, которые мы получаем благодаря нашему служению, например, умение взаимодействовать с другими в духе сотрудничества или сидеть сложа руки и слушать, прежде чем действовать. Я надеюсь, что наши коллеги смогут увидеть, какую пользу приносят ветераны Администрации и другим организациям.

Бен: Служить — это больше, чем просто надевать униформу — это мышление лидера. Это идеал, которым мы живем и дышим, который выделяет нас среди других. Эта преданность служению — это черта, которая помогает создавать наши агентства и команды — это то, что я считаю важной чертой, на которую нужно опираться, поскольку мы продолжаем работать для лучшей версии нашей страны.

Каролина: Когда дело доходит до переходного периода, члены администрации могут быть партнерами и союзниками. Я получил много пользы от не-ветеранов, которые нашли время, чтобы связаться со мной и попытаться понять мой опыт.

Ветераны — это соседи, друзья и члены общества. Мы не должны быть патологизированы или считаться сломленными. Ветераны в первую очередь люди.

Клэр: Ветераны имеют ярко выраженную общую идентичность — есть вещи, характерные для опыта ветеранов и их семей. Образ жизни может быть очень изолирующим, если вокруг вас нет людей, которые понимают, через что вы проходите.

Мой муж служит в форте Бельвуар. Впервые мы живем не в районе, где все остальные семьи — это семьи военных. Бывают времена, когда я в школе забираю своих детей, а другие мамы представляют меня: «Это Клэр. У нее трое детей, а мужа всегда нет дома. Она все время движется. Это безумие — она Суперженщина; мы не знаем, как она это делает». Больно слышать, как описывают мою жизнь таким образом, и постоянно напоминать, что люди вокруг меня на самом деле не понимают, кто мы как семья. Эти моменты действительно могут продемонстрировать, насколько чуждым может казаться образ жизни семей военных и ветеранов даже их собственным соседям.

Важно развивать партнерские отношения между ветеранами и остальной частью сообщества, которые выходят за рамки фразы «Спасибо за службу». Требуется сознательное признание ценности участия военнослужащих в разговорах и в качестве членов нашего сообщества.

Также важно знать, что на другом конце политики люди принимают эту политику — будь то учителя в Департаменте образования или опекуны в VA. Ветераны — это люди, у которых был опыт, выходящий далеко за рамки того, что мы знаем здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия, — у них есть точки зрения, которые важно принять и понять.

Крис: Это всего лишь небольшой микрокосм того, что это сообщество привносит в разговоры о государственной службе — будь то мужчины, женщины, черные, коричневые, белые, зачисленные, уполномоченные или представители разных ветвей, здесь есть сквозная линия продолжения услуга. Несмотря на то, что вы сняли форму, вы никогда не прекращали служить.

Джеймс «Джимми» Андерсон в настоящее время является заместителем представителя Белого дома в Департаменте по делам ветеранов. Ранее Андерсон служил офицером разведки ВВС США в Центральном командовании ВВС США. Он основал Совет выпускников ветеранов Университета Южной Каролины, организацию, состоящую из более чем 200 членов и предоставляющую стипендии военнослужащим и их семьям. Андерсон получил стипендии в Центре новой американской безопасности, Проекте национальной безопасности Трумэна и Veterans in Global Leadership; он также был стипендиатом Фулбрайта в Канаде. Он продолжает служить в резерве ВВС США. Он получил степень магистра в Королевском университете в Канаде и Школе международной службы Американского университета, а также степень бакалавра в Университете Южной Каролины.

B en Cobley занимает должность старшего директора по цифровой стратегии в Министерстве образования после работы на многочисленных цифровых должностях в президентском инаугурационном комитете Байдена-Харриса и в президентской кампании. До этого Кобли разработал и внедрил цифровые и коммуникационные стратегии для кандидатов и организаций почти на всех уровнях государственной и федеральной службы. Кобли имеет степень бакалавра международных отношений Университета Айовы и служил нашей стране в качестве унтер-офицера в Первой пехотной дивизии армии США и был отправлен в Афганистан для поддержки операции «Несокрушимая свобода».

Крис Диас — заместитель начальника штаба и представитель Белого дома в Департаменте по делам ветеранов, ветеран ВМС США. Во время службы в ВМС США с 2007 по 2012 год в качестве помощника боцмана авиации, а затем в качестве санитара госпиталя корпуса морской пехоты он служил на борту авианосца «Гарри С. Трумэн» и, в поддержку операции «Несокрушимая свобода», был развернут в составе 6-го полка морской пехоты. Марджа в провинции Гильменд в Афганистане. Покинув военно-морской флот, Диас окончил Университет Дрекселя в 2015 году со степенью бакалавра и магистра психологии. В Drexel он присоединился к другим ветеранам, чтобы возродить школьную группу ветеранов, получив национальное признание от организации «Студенты-ветераны Америки» (SVA). Кроме того, Диас был получателем стипендии Пэта Тиллмана, присуждаемой ветеранам и членам семей ветеранов, стремящимся укреплять сообщества дома и во всем мире. Он был основателем и бывшим исполнительным директором Action Tank под руководством ветеранов — некоммерческой организации из Филадельфии, использующей опыт ветеранов, их лидерские качества и отношения с гражданами, ориентированными на службу, для решения таких проблем, как опиоидный кризис, насилие с применением огнестрельного оружия и отсутствие продовольственной безопасности. Уроженец Нью-Йорка, Диас живет в Филадельфии со своей женой Дженнифер; его сын Рейн; и его собака Упа.

Д-р Мария Каролина Гонсалес-Пратс в настоящее время является специальным помощником заместителя министра по вопросам пособий в Департаменте по делам ветеранов. Она гордится тем, что является участником операции «Несокрушимая свобода/свобода Ирака» (OEF/OIF), ветераном войны, педагогом и латиноамериканским защитником молодежи и семьи. Доктор Гонсалес-Пратс служил рядовым в армейских резервах и в качестве действующего офицера в армии США. В составе Третьей пехотной дивизии она была направлена ​​в Ирак под командованием тридцати солдат, которые руководили круглосуточными складскими операциями в трех одновременных точках в Кувейте и Ираке, поддерживая более 10 000 солдат критически важными припасами для боевых операций во время операции «Несокрушимая свобода» и Операция «Иракская свобода». Затем она возглавила роту из 155 американских и корейских солдат в Республике Корея. Доктор Гонсалес-Пратс недавно защитила докторскую диссертацию по социальной работе и социальным исследованиям в Портлендском государственном университете.

Клэр Руссо работает старшим советником администрации Байдена-Харриса в Агентстве США по международному развитию в Бюро по предотвращению конфликтов и стабилизации. Руссо начала свою карьеру в морской пехоте в качестве офицера разведки. Во время своего пребывания в морской пехоте она служила в Первом экспедиционном корпусе морской пехоты, Первом авиакрыле морской пехоты и Первом разведывательном батальоне. В Эль-Фаллудже Руссо возглавил группу морских пехотинцев, которые атаковали критически важные узлы повстанческих сетей в провинции Анбар. После своего развертывания Руссо работала с Объединенной оперативной группой по предотвращению сексуальных посягательств и реагированию на них, помогая в написании первой в истории политики предотвращения нападений и реагирования на них в масштабах всего Министерства обороны. Покинув морскую пехоту, Руссо занял должность в Министерстве сухопутных войск в качестве гражданского советника пехотных бригад, действующих в Афганистане. Руссо провел более года в Афганистане, разрабатывая программу Женской группы по взаимодействию и расширяя участие женщин в кампании по борьбе с повстанцами. Проведя год в Восточном Афганистане, Руссо переехал в Кабул, чтобы служить специальным советником генерала Дэвида Петреуса. По возвращении из Афганистана Руссо работала в Совете по международным отношениям в качестве научного сотрудника по международным делам. Руссо был начальником штаба ветеранов Байдена.