Зарплата российских военных в сирии: Раскрыты зарплаты российских военных в Сирии: Госэкономика: Экономика: Lenta.ru

«Вошел дедушка с ребенком лет шести, мальчик был без сознания». Белорусский врач о миссии в Сирии

Землетрясения, которые потрясли Турцию и Сирию, закончились, а сейсмическая активность в регионе пришла в норму. Но с разрушительными последствиями этого страшного природного катаклизма страны будут справляться еще очень долгое время. И если международное сообщество, включая и нашу страну, не направило в Турцию гуманитарные миссии для помощи в ликвидации последствий землетрясения, то сирийский народ остался с трагедией практически один на один. Сирия по-прежнему находится в экономической блокаде, а огонь войны в стране горит уже без малого десять лет. Несмотря на это, Беларусь к беде сирийского народа остаться безучастной не смогла.

Глава государства принял решение — помощь Сирии в ликвидации последствий землетрясения будет оказана. С этой целью в кратчайшие сроки медицинский отряд специального назначения был подготовлен для перелета российским самолетом Ил-76. На помощь сирийскому народу из Беларуси отправились 45 военных медиков. В их числе был и подполковник медицинской службы, старший ординатор — врач-невролог госпитального отделения МО СН) ГУ «432 Главный военный клинический медицинский центр Вооруженных Сил» Павел Зарецкий. В проекте «В теме» на YouTube-канале БЕЛТА военный медик рассказал, в каких условиях пришлось работать нашим врачам, с какими травмами обращались пациенты и в каком состоянии сейчас находится некогда развитый и богатый сирийский Алеппо, где наши медики оказывали помощь нуждающимся в ней сирийцам.

«Раньше в Алеппо проживало пять миллионов, сейчас — чуть больше двух»

«Район Алеппо, который мы посетили, больше других пострадал не только от землетрясения, но и от военных действий. Мы ездили по городу, его окрестностям и могли все увидеть своими глазами. Было много разрушенных домов, некоторых районов просто нет. Раньше в городе проживали пять миллионов, сейчас — чуть больше двух, — рассказал о первых впечатлениях от Алеппо Павел Зарецкий. — Многие строения совсем хлипкие, с одной-двумя комнатами, обитыми подручными материалами. Отделки как таковой нет. Климат зимой у них достаточно холодный, поэтому люди там часто мерзли. Многие люди держат баранов, кур. Все это можно увидеть практически в центре города. Но как-то выжить надо, и они вынуждены это делать».

Павел Зарецкий отметил для себя, что строительство домов в Сирии ведется совсем не так, как в Беларуси. Рядом с местом, где наши медики разбили свой лагерь, как раз строилось здание. «Там совершенно по-другому ведется строительство, не так, как у нас. Там нет кранов, нет как таковой техники безопасности, то есть каски они не используют. Все строят подручными средствами, по-старинке. Возможно, поэтому у землетрясения и были такие разрушительные последствия», — считает военный медик.

От местных переводчиков Павел Зарецкий узнал, что значительная часть населения Алеппо уехала в Европу, соседнюю Турцию или Объединенные Арабские Эмираты. «Дело в том, что в Алеппо было достаточно богатое население. Это купеческий город, и там достаточно развита торговля. Практически в каждом доме нижние этажи зданий занимают какие-то магазинчики — с продовольствием, сувенирами. Некоторые люди уехали в Европу, но вернулись. Например, кто-то жил в Германии и вернулся в Сирию. Во-первых, для них это Родина, тут даже дышится по-другому. Во-вторых, в той же Германии достаточно сложно вести бизнес. Они там чужие. У человека в Сирии может быть целая сеть аптек, а там он не откроет ни одной. Здесь он полноценный член общества, у него много пациентов, клиентов, и он доволен тем, что живет в Алеппо», — уверен Павел Зарецкий.

«Мы находились в 30 км от зоны военных действий. И бывает так, что там погибают 50-60 человек в день»

«Приказ от руководства пришел внезапно, и мы летели туда как в неизвестность. Нас было 45 человек. Собирались практически ночью, загрузили четыре МАЗа. Вылет был утром на двух бортах Ил-76. На одном мы летели вместе с автомобилями МАЗ. Прилетели в международный аэропорт в Алеппо, выгрузились. Там стоят российские войска, и россияне великолепно нас встретили, — вспоминает день прилета в Сирию Павел Зарецкий. — Мы совершили марш под охраной военной полиции России. Дело в том, что там идет война, и мы находились в 30 км от зоны военных действий. Военные там получают увечья, различные травмы или гибнут. И бывает так, что там погибает 50 или 60 человек в день, о чем нам постоянно сообщали. Все это было совсем рядом».

Павел Зарецкий не скрывает, что по пути в Сирию в самолете чувствовалось всеобщее напряжение. Летели молча, потому что не знали, чего ждать от внезапной командировки. Тем не менее от поставленной задачи не отказался никто. «Мы военные люди, часто выезжаем в командировки. И я думаю, что многие были готовы. Команда собралась быстро. Каждый дал свое согласие, и мы стали готовиться к вылету. Возможность отказаться была, но никто не отказался. Когда пришел приказ, мы быстро собрали необходимое медицинское оборудование и были готовы к вылету», — отметил белорусский военный медик.

«Мы находились в 30 км от зоны военных действий». Белорусский медик о работе в Сирии

По прибытии на место белорусские военные медики разместились в палатке напротив медицинского пункта военной полиции Алеппо. «Там трехэтажное здание, и я предполагаю, что раньше там был какой-то стоматологический центр. Мест для всех не было, поэтому и было принято решение жить в палатках. Палатка была на 30 мест, где мы жили в два яруса бок о бок друг с другом: полковники, подполковники, майоры, рядовые, сержанты. Это не имело значения, потому что мы жили в полевых, боевых условиях и вместе выполняли одну задачу», — подчеркнул Павел Зарецкий.

Неприветливым оказался в эту пору сирийский климат. Зимними ночами в Сирии не раз было и несколько градусов ниже нуля. «У нас работала тепловая пушка. Но там часто бывают перебои с электричеством, поэтому мы брали несколько дизельных генераторов. Надо сказать, что в такие условия мы попали впервые. Спать на носилках было очень неудобно. Бывало, что наши же доктора обращались ко мне, как к неврологу, и я назначал им лечение», — обратил внимание Павел Зарецкий.

Тем не менее минимальные условия проживания и быта в лагере были организованы. Белорусские медики приехали со своей полевой кухней. «Было несколько поваров и начальник продовольственной службы. Ребята готовили великолепно. Нам помогали и россияне — например, привозили фрукты, из которых можно было варить компот. После работы мы могли сходить на рынок часов в восемь или девять вечера и купить местную рыбу, которую нам прекрасно готовили наши повара. Что запомнилось в местном колорите, так это приветливость продавцов. В комплекте с рыбой всегда шла банка икры, рыба нарезалась, туда добавлялся лимон или специи. После этого мы относили рыбу нашим поварам», — рассказал о быте наших врачей Павел Зарецкий.

«Мы делились с местными нашим пайком. Часто давали покушать детям, делились с ними говядиной, тушенкой, печеньем»

«Местные хоть и достаточно бедно живут, но они к нам очень хорошо относились. Как говорится, и последнее могли отдать. Это было очень приятно. Так же хорошо относились местные врачи. Вообще, люди всячески старались подбодрить, приносили кофе. Бывало, проходишь мимо, а они угощают кофе с булочкой», — вспоминает гостеприимство сирийцев белорусский военный медик.

Павел Зарецкий обратил внимание на нехватку собственных медиков в Сирии. «По причине войны многие врачи покинули Алеппо. Если раньше было 10 или 15 больниц, то сейчас осталось две или три. Поэтому медицинская помощь там доступна не всем слоям населения. И люди обращались к нам со всех концов города. Для них даже организовывали небольшие автобусы. Но кто попало к нам попасть не мог. Сначала их осматривали местная служба безопасности и российская военная полиция, чтобы никто не пронес оружие или взрывчатку. Только после этого они попадали к нам, и мы оказывали им помощь», — отметил Павел Зарецкий.

В основном к белорусским врачам на прием приходили женщины и дети. «Мужчин приходило поменьше, потому что они работают. Как я понял, у женщин, которые воспитывают пятерых или шестерых детей, работать не принято. Они занимаются домашним хозяйством. Что касается жалоб, то ко мне обращались с радикулопатией, синдромом карпальных каналов. Были пациенты, которые получили травмы во время землетрясения. Например, на кого-то обрушилась стена и он получил компрессионный перелом. Так как местные женщины рожают много детей, у каждой второй остеопороз. Мы расписывали им лечение, а в тяжелых случаях направляли в их больницы», — рассказал Павел Зарецкий о заболеваниях, с которыми к нему обращались сирийцы.

Травматологи также работали постоянно: гипсовали конечности, убирали гной из суставов. Сложнее было с пациентами, у которых диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство, но и таким жителям Алеппо назначали необходимые схемы лечения. Через пять дней нашим медикам удалось посетить местную аптеку. К счастью и удивлению там работал врач, который получал образование в Гомеле. Он ознакомил белорусов с имеющимся в наличии медикаментами.

Павел Зарецкий вспомнил об одном из самых поразительных для него случаев: «Приходит ко мне учительница, у которой четверо детей. Я собирался делать ей блокаду, поэтому поинтересовался, кушала ли она утром. Она сказала, что нет. Тогда я спросил, связано ли это с каким-то религиозным праздником. Переводчик объяснил мне, что она кушает по очереди с детьми. То есть сегодня кушают дети, а она кушает завтра. Поэтому мы делились с местными нашим пайком. Часто давали покушать детям, делились с ними говядиной, тушенкой, печеньем».

Из-за введенных Западом санкций и продолжающихся боевых действий уровень жизни в Сирии совсем не высокий. «Мы уточняли у переводчиков, какая у них зарплата. Если взять долларовый эквивалент, то у врача или учителя месячная зарплата может составлять $20-25. Понятно, что этого мало, и людям приходится выживать. Но все равно они оттуда почему-то не уезжают», — сказал Павел Зарецкий.

В местные больницы белорусские врачи не выезжали — работали в военно-полевом госпитале. «При необходимости к нам приезжала скорая, если случай был тяжелый, и мы отправляли пациента в больницу. Были случаи острых коронарных синдромов, тяжелых пневмоний. У нас был кислородный аппарат, с помощью которого пациент мог получить необходимую терапию. Мы немного улучшали состояние пациента, после чего вызывали скорую помощь, грузили человека на носилки и передавали местным врачам», — поделился деталями работы Павел Зарецкий.

Через какое-то время к белорусам присоединились россияне. МЧС России выделил свой медицинский отряд примерно через полторы недели после приезда наших медиков. Сирия очень сильно нуждалась в помощи, но так называемое международное сообщество не оказало ее сирийскому народу

«Уровень нашей работы оценили местные врачи. Они приводили своих родственников к нам в госпиталь и были довольны нашей работой»

Ежедневно к белорусским врачам обращались около 200-230 человек. Когда в Сирии были религиозные праздники, то пациентов было меньше. «Мы работали по такому принципу. Каждый врач брал себе пациента, осматривал его, назначал необходимые обследования — лабораторная диагностика, рентген, УЗИ. Все это мы делали на месте. Можно сказать, что у нас была мини-поликлиника с элементами больницы. У нас были приемно-сортировочное, операционное, диагностическое и госпитальное отделения. Кроме того, у нас были стоматологи, отоларингологи и офтальмологи. Даже если человеку нужно было просто выписать очки, он мог это сделать. И такие случаи тоже бывали», — отметил Павел Зарецкий.

Сирийцы обращались к нашим медикам с различными патологиями. По словам Павла Зарецкого, было особенно много пневмоний. «У нас был развернут дневной стационар, где мы разъясняли человеку, что есть возможность амбулаторного лечения, но конкретно с его патологией лучше проходить лечение в госпитальном отделении. Мы не отказывали никому. Но местные больницы были переполнены, и пациента даже с серьезной патологией там могли не разместить», — рассказал Павел Зарецкий.

«Уровень нашей работы оценили местные врачи. Они приводили своих родственников к нам в госпиталь и были довольны нашей работой, — добавил белорусский военный медик. — Где-то мы им подсказывали какие-то схемы лечения. Местные врачи могли не знать, как лечить ту или иную болезнь. Мы рекомендовали схему лечения, и человек поправлялся буквально на глазах».

Бывало и так, что за квалифицированной помощью белорусских медиков выстраивались целые очереди. Тем не менее, наши специалисты старались оперативно оказать качественную медицинскую помощь всем нуждающимся. Даже если время работы подходило к концу, но помощь пациенту оказать не успевали, им занимались до последнего. Белорусские медики старались помочь как можно большему количеству пострадавших жителей Алеппо.

За помощью к нашим медикам обращались и юные жители Алеппо. «Мне запомнился такой случай. Когда мы находились там, произошло землетрясение магнитудой 6,3 балла. Кровати ходили ходуном, пальмы шатались из стороны в сторону. Люди стали выбегать из зданий, начались истерика, плач, крики. Мы увидели, как одна женщина потеряла сознание. Взяли ее на руки, чтобы оказать помощь. Когда мы помогли ей, вошел дедушка с ребенком лет шести на руках. Мальчик был без сознания и, как выяснилось, страдал сахарным диабетом. Мы быстро замерили уровень глюкозы, который у него был меньше единицы. Стали быстро вводить глюкозу и привели ребенка в норму. Дедушка со слезами на глазах сразу стал нас благодарить», — вспоминает Павел Зарецкий.

Белорусский врач о благодарности сирийцев за помощь: они живут бедно, но нам последнее могли отдать

Белорусские медики даже нашли возможность сыграть с местными детьми в футбол. «Конечно, мы им проиграли. Поразило, что практически все они проводят время на улице. Мало кто сидит в мобильном телефоне. Рядом с нами была трехэтажная школа. Какое-то время после землетрясения она не работала. Но когда сейсмическая активность уменьшилась, дети снова стали ходить туда. Все с улыбками, довольные, играют в футбол», — рассказал Павел Зарецкий.

«Несмотря на войну, люди там очень добрые, улыбчивые и отзывчивые»

Павел Зарецкий откровенно говорит, что во время повторных подземных толчков было страшно, некоторые белорусы даже не могли спать. «Мы впервые столкнулись с землетрясением, которых нет в Беларуси. Наши женщины, которые с нами поехали, тоже переживали. Градус напряжения чувствовался. У местных есть какие-то чаты, где они пишут о землетрясении. Тогда народ начинает повально уезжать из города, и возникают огромные пробки. Многим приходилось спать в своих машинах. Кто-то разбивал палатки. Когда мы ездили по городу, то можно было увидеть, что люди живут буквально в палатках. Днем там тепло, а ночью довольно холодно. И запомнился такой момент. К нам приходили местные, снимали паранджу, чтобы мы могли оказать помощь, а под ней пять подштанников и пять кофт. Отопления нет вообще. Возле домов стоят электрогенераторы, которые работают не всегда», — рассказал Павел Зарецкий.

Белорусского военного медика поразило, что несмотря на войну, люди там очень добрые, улыбчивые и отзывчивые: «Друг другу они очень помогают. Нам рассказывали, что дети у них часто недоедают, поэтому они делятся друг с другом едой. Кроме того, очень большой процент людей знает русский язык. Многие учились в России на инженеров, врачей, провизоров. Кто-то учился в Минске, Витебске, Гомеле. Это упрощало общение. Ты приходишь в какой-то магазин, а человек знает русский».

Была возможность у наших врачей посмотреть и некоторые достопримечательности — российские военные помогли организовать несколько экскурсий. «С замполитом российского контингента мы согласовали выезд в цитадель. Нас погрузили в автобусы и под охраной привезли туда. Выделили русскоязычного гида, и мы провели несколько часов в этом прекрасном месте. Многие места закрыты и их вообще нельзя посещать. Но нам, как помогающей стороне, дали такую возможность. Это очень древнее сооружение. Нам рассказали, что во время военных действий сирийские военные отбивали ее у боевиков ИГИЛ. Благодаря поддержке российских военных им удалось это сделать», — рассказал о необычной экскурсии Павел Зарецкий.

«Так получилось, что я отпраздновал в Сирии свой день рождения. Нам нужна была такая минута отдыха»

К счастью, у наших медиков была постоянная и стабильная связь с Родиной. «Связь с родными была постоянно. С нами поехал связист со спутниковой связью. Мы брали обычный телефон, подключались и могли звонить на мобильный или домашний. Я говорил родным, что у нас все в порядке. О том, что были повторные толчки, мы старались не говорить. Во всякому случае я об этом не говорил. У меня большая семья: два сына и две красавицы-дочери. И они приехали встречать меня на аэродроме в Мачулищах. Когда я был в Сирии, они постоянно писали, спрашивали, когда я вернусь», — с улыбкой отметил Павел Зарецкий.

Наши соотечественники провели в Алеппо чуть больше месяца. Когда пришло время возвращаться в Беларусь, местные жители пришли попрощаться с белорусскими медиками. «Одна из пациенток принесла мне оливковое масло и местные специи. Приносили шоколад, восточные сладости, кофе. Кофе у них своеобразный, с кардамоном. Не всем он нравился, но ситуация была такой, что выбора особо и не было. Здесь мы привыкли к другому, но там и этот великолепно пился», — рассказал Павел Зарецкий.

«Так получилось, что я отпраздновал в Сирии свой день рождения. Мы пригласили местного парня и попросили, чтобы он приготовил нам пару килограммов баранины. Были салаты, местная рыба. Опять же, наши повара прекрасно справились. Нам нужна была такая минута отдыха», — уверен белорусский военный медик.

Это объяснимо и по-человечески понятно, учитывая крайне напряженный график работы наших врачей: «Мы вставали в шесть утра, но иногда приходилось подниматься и в пять. Там везде громкоговорители, а в пять у них открывается мечеть. И местный мулла нас будил. Прекрасно будил, некоторые до сих пор вспоминают. Мы шли мыться в ближайшее здание, где были два туалета и два душа. У наших женщин была возможность жить в этом здании. И до 19.00-19.30 мы работали все. Но если пациенты были, то с ними работали и после 19.00.

По словам Павла Зарецкого, сейчас он уже практически отошел от этой сложной командировки, но первое время было непросто возвращаться к привычному ритму. К счастью, наши военные медики благополучно вернулись к своим семьям. Сегодня они продолжают работу в привычном ритме в родных стенах. На память о непростых трудовых буднях в Алеппо у белорусских врачей останутся и заслуженные благодарности за проявленное мужество в оказании помощи оказавшемуся в непростой ситуации сирийскому народу. За нелегкий труд медиков поблагодарил лично министр обороны Виктор Хренин.

Андрей ВОРОПАЙ,

БЕЛТА.-0-

Бадюк рассказал о работе военным корреспондентом в Сирии — РТ на русском

Российский спортсмен и актёр Сергей Бадюк в эксклюзивном интервью RT рассказал, почему стал волонтёром в Сирии. Сейчас он военный корреспондент и уже успел побывать во многих регионах страны, в том числе в Алеппо. Бадюк говорит, что уже привык к опасности, но ему до сих пор тяжело смотреть, как разоряют некогда богатейшую страну Ближнего Востока. Он оценил реальные причины войны в Сирии и рассказал о вкладе российских военных в урегулирование конфликта.

— Почему вы решили отправиться в Сирию?

— Новостное агентство Anna News предложило мне сотрудничество, меня пригласили в качестве военного корреспондента. Я долго думал, в итоге где-то через месяц решил поехать в качестве волонтёра. Я не получаю никакого денежного вознаграждения. Моя цель — рассказать, что на самом деле происходит в Сирии. Я побывал в Алеппо, на линии фронта в двух местах (в Ханасере и под Эль-Бабом). Там я снимал, делал репортажи. Половина города стёрта с лица земли — и это ад. Вторая половина живёт и очень быстро восстанавливается. Местные жители много работают, они очень веротерпимы, меня это поразило.

Общее заблуждение, которое прослеживается в материалах различных СМИ и звучит из уст многих политологов, что этот конфликт — противостояние шиитов и суннитов. Это неправда. На стороне правительственных войск сражаются и шииты, и сунниты, и христиане, и марониты, и католики, и православные. Их противники — радикальные исламисты. Эти люди по-своему интерпретируют ислам. Около недели назад они казнили порядка 300 человек, им просто отрезали головы.

Моя задача показать, как дела обстоят на самом деле: там русские не Асада отстаивают. Российская армия выполняет задачу борьбы с терроризмом. Если их сейчас там не придушить, они зайдут в каждый дом. По самым скромным оценкам, на той стороне до 10 тыс. выходцев с территории бывшего СССР. Они все с прекрасным боевым опытом, они прекрасно воюют, они заточены под террор, под теракты, взрывы. Если их там не остановить, они вернутся обратно или поедут в Европу. Справиться с ними можно только сообща: России надо объединиться с США. Надо консолидировать военные, разведывательные и гуманитарные усилия. Люди страдают ужасно. Я был в лагерях беженцев. Это ад на земле. Бедные дети при температуре +2 ходят в одних футболках. На это страшно смотреть. 

Я принял решение, что это будет не одна поездка — я буду несколько раз сюда приезжать, снимать, рассказывать. При этом я не в официальном пуле, никто мне не диктует, что снимать. Я снимаю то, что считаю нужным. Это, конечно, достаточно опасно, но я уже привык.

— Что вам помогает справляться с тем, что вы видите?

— Если я скажу, что справляюсь, то я, наверное, совру. Это сложно любому нормальному человеку. Сердце сжимается, когда смотришь на всё это.

На самом деле Сирия — богатейшая страна. Они собирали по пять-шесть урожаев. Средняя зарплата была $1500 в Алеппо. Это прекрасный город, люди смогли сохранить одну из улиц, там кажется, что войны вообще не было. Такое ощущение, что это Париж: дорогие магазины, красиво одетые люди. И тут же рядом — град пуль, обстрелы. Просто Сталинград, живого места нет. 

— Кого же всё-таки поддерживает многоконфессиональное население Сирии: легитимного президента или оппозицию, которая тоже борется с терроризмом?

• © sergei_badyuk/instagram

— То, что сообщают об оппозиции и десятках организаций, которые в неё входят, далеко от истины. Эти группировки ведут боевые действия, атакуя местное население, ничуть не меньше, чем радикалы. Местные жители понимают, что если Асад уйдёт, то их всех вырежут. Другой вопрос, что с некоторыми оппозиционными группами, действительно, можно вести переговорный процесс, а с ИГ* нельзя. Я не силён в дефинициях, но вижу, что они ведут войну, взрывают всё, стреляют, атакуют.

На поле боя там всё рядом. Стреляет «Фронт ан-Нусра»*, а через 1200 метров — ИГ. И те и другие обстреливают. И те и другие бьют по мирным кварталам. Что касается мирного населения, то я нигде не слышал, чтобы кто-то что-то говорил про Асада. Они просто устали от войны.

— А какое к вам отношение?

— Хорошее. Когда собираюсь ехать на передовую, отговаривают.

— Пересекаетесь ли вы с российскими военными?

— Да, конечно. Пересекаемся, общаемся. С российскими ребятами общался в Алеппо: это сотрудники военной полиции, которые выступают инструкторами сирийских военных. Они прекрасно выполняют свои задачи. 

— Какой настрой у российских ребят в Сирии?

— Они прекрасно понимают, кто с той стороны. Морально-боевой дух у них очень высокий. Держатся все бодро, одеты аккуратно, следят за собой. Никакой расхлябанности нет, они понимают, что представляют Россию. У них строгая дисциплина. Общался с их командирами. Я всегда был высокого мнения о наших военных, сам в прошлом военный. А сейчас, честно скажу, меня распирает гордость за нашу армию. Я горд абсолютно каждым офицером и солдатом, с которым я общался за это время. Я могу сказать, что это высокоморальные, хорошо подготовленные люди, которые выполняют свою задачу, иногда ценой своей жизни. Это мужественные люди. Надо каждому из них дать медаль только за то, что он приехал, потому что там реально идёт война, и война жестокая. Ребята выполняют интернациональный долг.

Я от всего сердца хотел бы поздравить весь наш контингент в Сирии с праздником. Я в них верю и знаю, что они все с достоинством выполнят свою задачу — от рядовых до генералов. Я сам бывший участник боевых действий, поэтому знаю, каково им приходится.

— Вы сами служили в горячей точке?

— Да, я участник боевых действий.

— Вы могли себе представить, что снова окажетесь на войне?

— Не думал. Понимаете, для меня это было очень сложное решение. Честно говоря, даже страшно было ехать. Страшно находиться здесь. Но я принял это решение, и это уже личное. Не хотелось бы делиться ни с кем. Я эту работу делаю и буду делать.

*«Исламское государство» (ИГ), «Фронт ан-Нусра» — террористические группировки, запрещённые на территории России. 

Окутанная годами секретами российская группа Вагнера открывается | Российско-украинская война Новости

На бумаге группа Вагнера, российская сеть по найму истребителей, не существует.

Он не подает налоговые декларации, его предполагаемые покровители отрицают какую-либо связь с ним, и официально частные военные компании (ЧВК) в России незаконны.

«Наемники не имеют официального статуса, поэтому у них нет таких же прав или гарантий, как у официальных представителей вооруженных сил, а оплата только после выполнения задания», — сказал «Аль-Джазире» Марат Габидуллин. «Выполняешь миссию, получаешь зарплату и можешь отправляться в отпуск».

Габидуллин, личность которого была подтверждена российскими и украинскими СМИ, является единственным бывшим наемником группы Вагнера, который публично рассказал о своем опыте.

Сейчас он живет на юге Франции, где, по его словам, находится в процессе поиска убежища, и написал мемуары «Дважды в одной реке» о своем опыте.

Основанная офицером разведки Дмитрием Уткиным в 2014 году для поддержки украинских сепаратистов, компания «Вагнер» с тех пор представляет интересы России и ее союзников в Африке и на Ближнем Востоке, принимая участие в гражданской войне в Сирии на стороне президента Башара Асада. его боевиков обвиняют в нескольких зверствах.

Раньше это была теневая сила, а теперь, по мере того как война на Украине продолжается, она обретает всеобщий имидж.

«Он всегда был частью либо военной разведки, либо сил специальных операций», — сказал «Аль-Джазире» российский военный эксперт Павел Лузин. «Он никогда не был частным или каким-то образом автономным».

По словам Лузина, Вагнер служит двум целям.

Во-первых, использовать вспыльчивых людей, которые в противном случае могут представлять угрозу безопасности дома. Второй — перераспределить баланс сил в сторону от официальных вооруженных сил.

«Мы имеем дело с фрагментацией военной мощи, характерной для авторитарных режимов», — пояснил Лузин.

«Вагнеры не являются ни элитными подразделениями, ни хорошо обученными спецназовцами, они просто еще один вид пушечного мяса с целью уравновесить любую политическую угрозу со стороны генералов. Кремль просто не доверяет вооруженным силам».

Группа наемников предположительно финансируется и контролируется Евгением Пригожиным, российским олигархом, известным как «повар Путина» из-за его многочисленных контрактов на питание, через сеть подставных компаний.

Например, сообщается, что компания Europolis LLC договорилась с Дамаском о проведении военных операций в Сирии в обмен на 25 процентов добытых ею нефти и газа. Известно, что ее основатель был близок к Пригожину и был замечен в компании Уткина. В 2017 году Уктин и Вагнер попали под санкции администрации бывшего президента США Дональда Трампа за отправку боевиков в Украину.

Пригожин отрицает связь с Вагнером, вплоть до подачи жалоб властям после того, как его спросили об этом журналисты.

Но по мере роста участия Вагнера в Украине он с гордостью вышел в центр внимания.

Пользователь Telegram недавно опубликовал изображение, якобы демонстрирующее рекламные щиты в России, рекламирующие и нанимающие Вагнера, в то время как в объявлениях о вакансиях, как сообщается, предлагается заработная плата в размере 240 000 российских рублей (чуть менее 4000 долларов США) в месяц, что намного выше, чем зарплата обычного солдата.

«По сути, «Вагнер» стал теперь таким публичным именно из-за изменения его статуса, — заявил «Аль-Джазире» эксперт по вопросам российской безопасности Марк Галеотти.

«В то время как когда-то он был независимым, неприемлемым инструментом российского государства, а также довольно автономным коммерческим предприятием, теперь это действительно не более чем продолжение вооруженных сил. Это альтернативный источник боевой силы, необходимый именно потому, что это всего лишь «специальная военная операция», и поэтому Кремль не может просто мобилизовать нужных ему людей».

Движимые деньгами

«Любые идеалистические причины [стать наемником] только для прикрытия; практически у всех мотивация — деньги», — Габидуллин, служивший в «Вагнере» с 2015 по 2019 год., — сообщил Al Jazeera по телефону.

«В тот момент я был в состоянии депрессии, не знал, что делать с собой, что делать и куда идти. Я был безработным в течение довольно долгого времени. Потом я услышал об этой возможности вернуться к прежнему занятию – я был профессиональным военным и служил 10 лет в воздушно-десантных войсках.

«Когда я присоединился к отряду, большинство людей там имели боевой опыт более чем одной войны — Чечня, Грузия — и основная масса была из тех, кто воевал на Украине с 2014 года».

Габидуллин служил в группе Вагнера в Сирии и был ранен в результате взрыва гранаты в Пальмире [Фото предоставлено Маратом Габидуллиным/Аль-Джазира]

Габидуллин принимал участие в сирийской кампании, где он был ранен в результате взрыва гранаты во время битвы за Пальмиру.

«[Российское] высшее командование преподносило это как бескровную войну за океаном, но быстро смирилось с тем фактом, что эта концепция не работает в Сирии», — вспоминал он. «Авиация и артиллерия — это одно, но победа достигается за счет захвата территории, и сирийская армия просто не могла сравниться с ИГИЛ (ИГИЛ)».

Габидуллин охарактеризовал сирийскую армию как непрофессиональную и немотивированную, с процветающей в каждом чине разгулом коррупции.

«Но российскому высшему командованию нужно было сохранить лицо, поэтому они задействовали наемников, потому что потери, понесенные наемниками, не учитывались в официальных цифрах», — сказал он. «Так была достигнута иллюзия бескровной войны, а на самом деле кровопролития было много.

«Мы несли эту войну. Никто другой не смог бы сделать то, что сделали мы».

Считается, что в 2018 году десятки российских наемников погибли в результате авианалетов США на проправительственные силы в Сирии после нападения на нефтяной объект, который защищали американцы.

Но мало что известно о погибших наемниках, отчасти потому, что их семьи вынуждены хранить молчание.

Заявления о пытках, казни не расследованы

Помимо Сирии, Вагнер активно работает в Африке с 2017 года. Активисты и блогеры обвиняют Россию в поддержке военного переворота в Судане и краже золота страны.

В Центральноафриканской Республике (ЦАР) Вагнер отразил наступление повстанцев на Банги в январе прошлого года. В столице установлен памятник русскому солдату, защищающему местную семью, а также выпущен боевик «Турист», прославляющий подвиги группы в ЦАР.

В 2018 году трое российских журналистов, расследовавших группировку, были убиты из засады, когда писали о Вагнере в ЦАР.

Хьюман Райтс Вотч обвинила наемников в пытках, казнях и похищениях мирных жителей страны.

В Сирии сотрудников Вагнера обвинили в пытках, стрельбе и обезглавливании дезертировавшего солдата. До сих пор эти заявления не расследовались российскими властями.

Габидуллин заявил, что его группа к таким зверствам не причастна.

«Что касается Сирии, то это было зверское убийство; четыре идиота-садиста были выпущены на свободу», — сказал он о предполагаемом обезглавливании. «Но это был редкий, практически единичный случай. Большинство вагнеровцев имеют нормальную психику без какой-либо заметной склонности к такой жестокости».

После февраля многие из этих наемников были передислоцированы в Украину.

Открытая вербовка

Хотя ранее Вагнер зависел от российских вооруженных сил, аналитики считают, что за последние несколько месяцев он почти полностью консолидировался в вооруженных силах.

Наемники Вагнера принимали участие в стратегических боях за украинские города Попасная и Лисичанск, а также Углегорскую электростанцию.

Самого Пригожина сфотографировали в оккупированной Луганской области в апреле.

Пока Москва, официально не объявлявшая войну Украине, избегает объявления массовой мобилизации.

В то же время активизировалась кампания по набору контрактников, добровольцев и наемников.

Другие отряды российских наемников, сражающиеся в Украине, включают «Редут», который быстро мобилизовал опальных или занесенных в черный список бывших солдат, а затем понес тяжелые потери.

В июле независимое новостное издание «Медуза», освещающее события в России и считающееся в Москве «иностранным агентом», сообщило, что «Редут» «до сих пор имеет значительное количество боевиков в Украине» и «находится под полным контролем Минобороны России». ».

Заглядывая вперед, поскольку российские потери на Украине растут, вербовщики расширяют свои возможности.

Журналисты Кыргызстана сообщают, что Вагнер ищет узбекских и кыргызских новобранцев для «зоны спецопераций в Украине», предлагая зарплату в размере 240 000 рублей в месяц и быстрый путь к российскому гражданству.

И хотя Кремль хранит молчание о потерях на Украине, наемники Вагнера, размещенные на передовой, плохо оснащены и, как сообщается, несут большие потери.

«Это война, которая ведется под надуманным предлогом вмешательства в соседнюю страну», — сказал Габидуллин. «Это трагедия, преступная ошибка, которую нельзя было допускать».

Россия лоббирует открытие воздушного пространства Ирака для военных полетов в Сирию

Россия обратилась к правительству Ирака с просьбой вновь открыть свое воздушное пространство для российских военных, которые хотят перебросить войска и технику на свои базы в восточной Сирии, заявили дипломат и иракские официальные лица. Восточный глаз.

900:02 Предлагаемый российско-сирийский воздушный коридор, проходящий через воздушное пространство Ирака, станет кратчайшим и наименее затратным маршрутом для Москвы после того, как в апреле прошлого года Турция закрыла свое воздушное пространство для российской гражданской и военной авиации, заявили официальные лица.

Россия разместила войска в Сирии после вмешательства в ее конфликт от имени президента Башара Асада в 2015 году. Войска важны как для сохранения позиции Асада, так и для поддержки региональных амбиций и влияния России, поэтому сохранение их присутствия является приоритетом для обеих сторон. Москва и Дамаск.

Сначала у России было мало проблем с использованием воздушного пространства Ирака для выполнения полетов в Сирию и из Сирии, но ограничения были введены правительством бывшего премьер-министра Ирака Мустафы аль-Кадими «под предлогом того, что [российские полеты] угрожают США военных баз в Ираке и Сирии», — сказал дипломат MEE.

Дипломат говорил при условии, что он и его страна не будут раскрыты.

Подпишитесь, чтобы получать последние оповещения, идеи и анализ,
начиная с Турции без упаковки

Однако после того, как в октябре Кадхими сменил Мухаммад Шиа аль-Судани, эти ограничения начали отменять, сказал дипломат.

В прошлом месяце Багдад посетил министр иностранных дел России Сергей Лавров в сопровождении большой делегации дипломатов и бизнесменов. Делегация встретилась с рядом иракских лидеров, в том числе с Судани, президентом Абдул Латифом Рашидом и спикером парламента Мохамедом аль-Халбуси.

В ходе визита министр иностранных дел Ирака Фуад Хусейн сообщил, что иракская и российская стороны обсудили пути укрепления отношений между двумя «дружественными странами» и механизмы погашения долгов российских компаний, работающих в Ираке.

Багдад изо всех сил пытается выплатить свои российские долги после того, как западные страны ввели санкции против Москвы в ответ на вторжение в Украину.

Однако дипломат и два советника Судани сообщили MEE, что Лавров обсудил с премьер-министром Ирака три файла, один из которых касался долгов Ирака перед российскими компаниями.

«Российский долг перед Ираком может достигать 1 миллиарда долларов, и эта цифра ничего не значит для России и не является приоритетом для Москвы», — сказал дипломат.

Задержка разрешения на полет

Получение доступа для военных полетов через Ирак и активизация коалиции безопасности Россия-Сирия-Иран-Ирак (RSII) «являются двумя наиболее важными файлами, которые Лавров обсуждал с Судани».

Коалиция RSII была создана в 2015 году для обмена разведывательными данными и координации военных операций против группировки «Исламское государство» (ИГ). Однако после разгрома ИГ оно практически перестало использоваться.

«Новое правительство выдало россиянам три [полетных] разрешения за последние несколько месяцев, но российская сторона получила их незадолго до истечения срока их действия, и они ими не воспользовались», — сказал дипломат. сказал.

«После последних событий использование иракского воздушного пространства стало для русских необходимостью»

— источник дипломата

Объединенное командование военных операций Ирака задержалось с отправкой этих разрешений россиянам по неясным причинам, сказал дипломат, «и не хватило времени для подготовки поставок».

«После последних событий использование иракского воздушного пространства стало для россиян необходимостью. Использование других коридоров будет дольше, дороже и требует одобрения других стран», — сказал он.

Двое советников Судана, которые разговаривали с MEE на условиях анонимности, подтвердили, что Лавров просил Судани возобновить выдачу разрешений российским военным самолетам на использование воздушного пространства Ирака для прохождения «логистической поддержки» российских сил в Сирии.

Однако они сказали, что иракское правительство все еще обсуждает свои варианты.

«Русские годами используют воздушное пространство Ирака для этой цели, но в настоящее время ситуация непростая», — сказал один из них9.0003

«Сами русские к этому тоже относятся чутко, и они не будут ставить Ирак в критический угол.»

Российская задолженность

Россия является одним из крупнейших инвесторов в Ираке с ежегодными инвестициями, превышающими $13 млрд, в основном в энергетическом секторе, а также одним из важнейших поставщиков военной техники иракским силам безопасности

Но западные санкции привели к тому, что Багдад изо всех сил пытался заплатить российским компаниям, работающим в Ираке, то, что он им должен за различные оказанные услуги. 0003

В результате долг Миннефтегаза перед «Газпромом» и «Лукойлом» составляет примерно 770 млн долларов, а Минобороны должно еще около 650 млн долларов за военную технику, заявили чиновники.

Предоставление энергетическим компаниям доли добываемой нефти вместо денежных средств является одним из предложений по урегулированию части этого долга, сказал дипломат.

Представители российской нефтедобывающей компании «Лукойл» принимают участие в конференции «Иракская нефть и газ» в Багдаде 18 февраля (AFP)

«Проблема в долгах Минобороны, и это может быть использовано Россией как карта давления», — добавил дипломат.

Сумма долга не считается особенно большой, и дипломат сказал, что часть ее была переведена на российский счет в Торговом банке Ирака, который не может быть отозван без применения санкций, но, тем не менее, считается актом добросовестности. .

«Но это по-прежнему долг, который должен быть оплачен.»

Давление в Сирии

Россия не имеет большого влияния в Ираке по сравнению с США и Ираном. И понятно, что Ирак не волнует вопрос российского долга.

Во время визита Лаврова Ирак и Россия договорились о создании комиссии для поиска способа выплаты долгов, но, по словам дипломата, она еще не собиралась, «и иракская сторона не считала этот вопрос приоритетным или срочным».

Турция ужесточает ограничения на полеты российских самолетов без серьезных сбоев

Подробнее »

Советники Судани подтвердили, что у россиян «все хорошо», и «ничего не нарушает мирных отношений между двумя странами».

900:02 Дипломат исключил, что Россия оказывает давление на иракское правительство внутри Ирака, если оно откажет Москве в использовании своего воздушного пространства. Иракские официальные лица также исключили вывод российских нефтяных компаний из Ирака.

Россия «не пожертвует тем влиянием, которое эти компании обеспечивают для нее», — заявил MEE высокопоставленный иракский чиновник.

Тем не менее, дипломат и иракские официальные лица не исключили, что Россия может начать косвенное давление на Ирак в Сирии. «И этим объясняется требование России активировать четырехстороннее соглашение о безопасности», — сказал дипломат.

«Ирак является жизненно важной частью глобальной энергетической системы, особенно сейчас. Все крупные международные игроки теперь согласны с тем, что стабильность в Ираке необходима, они все должны ее сохранить».

Российский военный вертолет Ми-17 пролетает мимо солдат и военной техники во время совместного российско-турецкого патрулирования в восточной части Сирии (AFP/архивное фото)

Официальные лица заявили, что и Россия, и ее партнер Иран знают, что любая попытка дестабилизировать Ирак вызовет ожесточенную реакцию и будет дорого стоить, поэтому маловероятно, что в самом Ираке в ближайшем будущем будут свидетелями каких-либо «игр».

«Сирийская арена — сильный кандидат на некоторые игры, но и у нее есть свои балансы, и игра там не будет между США и Россией напрямую», — сказал один из чиновников.

«Они оба будут использовать свои инструменты в регионе и своих местных и региональных союзников, а это уже другая история.