Страны в ес: Страны Европейского союза (ЕС) | Правила авиакомпании «Уральские авиалинии»

Что изменится во въезде в страны ЕС весной и в конце 2023 года

20.01.2023

Для россиян, планирующих путешествия в страны ЕС, есть две новости. Одна хорошая, другая – скорее, со знаком «минус». В марте заработает обновленная версия Шенгенской информационной системе (SIS), а вот запуск Системы въезда/выезда (EES), который ожидался в мае, отложен. Рассказываем подробности.

ОБНОВЛЕННАЯ ШЕНГЕНСКАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ СИСТЕМА ЗАРАБОТАЕТ В МАРТЕ

Евросоюз продолжает разработку мер по усовершенствованию процедур пограничного контроля и связанных с ним систем информации и безопасности. Ключевыми элементами здесь являются Шенгенская информационная система (SIS) и Система въезда/выезда (EES).

Если кратко, то SIS является самой широко используемой и крупнейшей системой обмена информацией для пограничного контроля в Европе.  База данных SIS существует с 1995 года, и, как подчеркивается в материалах Еврокомиссии (ЕК), выступает «успешным инструментом сотрудничества пограничных, иммиграционных, полицейских, таможенных и судебных органов в ЕС и странах, ассоциированных с Шенгенским соглашением».

На практике SIS позволяет компетентным национальным органам выдавать предупреждения о лицах, которые могли быть причастны к серьезному преступлению или не иметь права на въезд или пребывание в ЕС. Также в SIS аккумулируется информация о пропавших без вести, сведения об определенном имуществе (деньги, автомобили, фургоны, огнестрельное оружие) и документах, удостоверяющие личность, которые могли быть украдены, незаконно присвоены или утеряны.

Только в 2021 году, когда еще в странах ЕС действовали ковидные ограничения, соответствующие органы Евросоюза использовали SIS более 7 млрд раз, включая поиск в базах данных, а также добавление, редактирование и удаление предупреждений в отношении граждан третьих стран.

Два года назад, согласно данным ЕК, в системе SIS хранилось более 962 тыс. персональных предупреждений в отношении граждан других стран, из которых 55% были отказами во въезде в Шенгенскую зону.

В 2013 году было запущено второе поколение системы SIS (SIS II) с дополнительными функциями, такими как возможность добавления отпечатков пальцев и фотографий в оповещения.

Спустя 10 лет SIS снова будет обновлена: система будет работать быстрее, расширятся базы данных, появится новая методология, на основании которой будут выноситься предупреждения, унифицируются запросы и увеличится пропускная способность SIS. Если сейчас в базе SIS в оперативном поиске доступно 90 млн оповещений, то теперь – 130 млн. Всего будет внесено более 20 изменений.

В частности, с новым обновлением SIS будет содержать больше биометрических данных, включая отпечатки ладоней, технологии распознавания измененных отпечатков пальцев и ладоней, а также записи ДНК. На данный момент SIS по-прежнему не использует технологию распознавания фотографий и изображений, но с новыми обновлениями заработает и эта функция.

Согласно сообщению eu-LISA, отраслевого агентства ЕС по оперативному управлению крупномасштабными ИТ-системами в сфере свободы, безопасности и правосудия, ввод в эксплуатацию обновленной SIS состоится 7 марта 2023 года. Другими словами, с весны проверки при въезде в ЕС станут более тщательными, а для кого-то – и более нервными. Так что это скорее минус, чем плюс.

СИСТЕМА ВЪЕЗДА/ВЫЕЗДА EES ЗАРАБОТАЕТ ТОЛЬКО К КОНЦУ 2023 ГОДА

Хорошая же новость в том, что запуск другого информационного проекта – Системы въезда/выезда (EES), который планировался в мае 2023 года, отложен.

По данным Агентства ЕС по управлению информационными IT-платформами в сфере безопасности, свободы и юстиции (eu-LISA), ввод EES в мае не состоится – из-за задержек со стороны подрядчиков.

Новые официальные сроки внедрения EES пока не названы, но странам ЕС рекомендовано продолжить подготовку к контрольной дате в конце 2023 года. В частности, к концу года пограничные переходы на внешних границах ЕС должны быть полностью оборудованы для использования системы въезда/выезда.

В системе EES будут регистрироваться как общие данные каждого путешественника (биометрия, ФИО, национальность, дата рождения), так и сведения о его проездных документах, визах (включая трехбуквенный код государства-члена, выдавшего визу, сроки действия и тип визы), дату, время посещений ЕС, пограничные пункты въезда/выезда. Разумеется, в базу данных внесут отказ во въезде и его причинах.

Обещают новшество и для самих туристов: заработает онлайн-сервис, с помощью которого граждане третьих стран могут проверить, сколько еще дней они могут оставаться на территории Шенгенского соглашения.

ПОЧЕМУ ХОРОШО, ЧТО ЗАПУСК EES ОТЛОЖИЛИ

Объясняем, почему хорошо, что EES не заработает перед стартом летнего сезона-2023. Согласно схеме, люди, въезжающие в блок из стран, не входящих в ЕС, должны будут зарегистрировать в системе EES отпечатки пальцев и фотографию со своими паспортными данными.  Эта регистрация будет действительна в течение трех лет, и в течение этого срока каждый раз, когда путешественник пересекает границу ЕС (въезжает/выезжает), он обязан «отмечаться» в EES.

В отчете eu-LISA, который был представлен на днях, говорится, что в проекте EES есть «узкие места», среди которых ключевое – первоначальная регистрация биометрических данных перед поездкой. Предполагается, что путешественники должны зарегистрироваться в EES в консульствах или у сторонних поставщиков (например, визовые центры). Но такой поход в агентстве сочли устаревшим и предложили разработчикам придумать информационные технологии, которые могли бы избавить путешественников от походов в консульства.

Кроме того, в eu-LISA признали, что если в отношении въезда и прохождения паспортного контроля в аэропортах схема EES будет работать быстро, то скорость обслуживания путешественников, пересекающих границу на автомобилях и пешком, будет занимать на 30% больше времени.

Елена Мягкова

Фото: piqsels.com

Евросоюз

Европа

правила въезда

виза

шенген

ВНИМАНИЕ:

Еще больше интересных новостей туризма можно найти в официальном канале АТОР в Telegram и на канале в Яндекс.Дзен 

Также советуем вступить в сообщество АТОР «ВКонтакте или в официальную группу АТОР в «Одноклассниках

Напоминаем также, что обновляемая таблица с «ковидными» условиями въезда в 100 стран мира находится здесь

Для турагентов: бесплатные онлайн-курсы, вебинары и электронные каталоги туроператоров вы найдете в «Академии АТОР».

Десятый пакет санкций принят. Страны ЕС достигли компромисса

Представительство Швеции в ЕС сообщило о согласовании самых жестких в истории Евросоюза санкций. Ограничения касаются экспорта товаров двойного назначения – контроль над ними будет усилен. Средства воздействия планируют применить также против людей и учреждений, которые «поддерживают войну, распространяют пропаганду и поставляют дроны армии РФ». Усиливается давление и на средства российской дезинформации. В списке санкций окажутся 120 физических и юридических лиц, и три российских банка – ссылается агентство AFP на собственный источник.

ЕС солидарен с Украиной и украинским народом. Мы продолжим поддерживать Украину столько, сколько нужно», – говорится в сообщении представительства Швеции в Евросоюзе в Twitter.

It’s one year since Russia’s brutal and illegal invasion of Ukraine.

Today, the EU approved the 10th package of Russian sanctions.

The package includes e.g.:

– Tighter export restrictions regarding dual-use and technology

(1/3)

— Swedish Presidency of the Council of the EU (@sweden2023eu) February 24, 2023

Камнем преткновения при согласовании пакета стал импорт из России синтетического каучука. Польша требовала жестких ограничений, но одна из стран не соглашалась с предложенным механизмом ежемесячного снижения лимита – сообщило DW. Специальный механизм контроля уровня диверсификации закупок каучука, с ежеквартальными проверками вскоре будет представлен Еврокомиссией.

Компромисс был достигнут, когда постоянные представители стран ЕС согласовали выполнение шести обязательных условий – ссылается на европейских дипломатов DW. Среди них: санкции против ответственных за незаконную депортацию в РФ украинских детей, ограничение импорта российских алмазов, усиление давления против ядерного сектора России, санкции против 150 российских пропагандистов согласно Варшавскому списку. Продолжается работа и над санкциями в отношении Беларуси.

Совместными усилиями государства-члены ЕС ввели самые мощные и широкие санкции за всю историю, чтобы помочь Украине победить в войне. ЕС остается единым целым с Украиной и украинским народом. Мы будем продолжать поддерживать Украину столько, сколько потребуется», – отмечает представительство Швеции в ЕС.

Кроме санкций Европейского союза ограничения ввели также США, Великобритания, Канада, Австралия и Новая Зеландия.

Министерство финансов и государственный департамент США, вместе с партнерами по «Большой семерке» (G7) ввели санкции против около 200 физических и юридических лиц из РФ, стран Европы, Азии и Ближнего Востока за поддержку войны России против Украины – заявил Белый дом. Ограничения будут также касаться десятков российских финансовых учреждений.

Жесткие ограничения против России введены. Вопрос теперь в том сколько при таких условиях продержится российская экономика.

Как covid-19 поляризует европейскую политику – Европейский совет по международным отношениям

Резюме

• Жизненный опыт пандемии covid-19 расколол Европу так же, как евро и кризисы с беженцами, при этом юг и восток сильно переживают более сильно пострадали, чем север и запад.
• Некоторые люди пострадали от болезни напрямую, некоторые испытали только экономические последствия, в то время как другие чувствуют себя незатронутыми covid-19. Экономические жертвы чаще, чем другие, говорят, что ограничения были слишком жесткими, и они, как правило, более скептически относятся к намерениям своих правительств, стоящих за блокировкой.
• Европейцы расходятся во мнениях относительно того, что, по их мнению, является мотивацией правительства для введения ограничений: доверчивые верят в правительство; Подозрительные считают, что правители хотят скрыть недостатки; Обвинители думают, что правительства пытаются усилить свой контроль над людьми.
• Происходит раскол между теми, кто считает, что в условиях пандемии самая большая угроза их свободе исходит от правительств, с одной стороны, и теми, кто опасается поведения своих сограждан, с другой.
• Существует серьезный разрыв между поколениями, при этом молодые чаще, чем пожилые, обвиняют правительства в продолжающемся воздействии; молодые также чувствуют себя более тяжело затронутыми.
• Польша, Германия и Франция могут стать архетипами постпандемической политики.

Введение

Covid-19 в Европе — это история о двух пандемиях, и различия в каждой истории могут преследовать континент в течение многих лет. Последний опрос взглядов граждан Европейского совета по международным отношениям во время коронавируса показывает, что большинство людей, живущих на севере и западе Европы, чувствуют себя незатронутыми covid-19.в прямом смысле; для многих из них вирус был скорее ужасным зрелищем, чем потрясающим жизненным опытом. Но в Восточной и Южной Европе большинство людей говорят, что они непосредственно пострадали от тяжелой утраты, серьезной болезни или экономического кризиса.

Эти разделения только сейчас начинают проявляться. И вскоре они начнут формировать отношение многих граждан к политике, роли государства, идее свободы и более широким контурам европейской политики. Под этим континентальным водоразделом в наших обществах возникает ряд новых разделений: между молодыми и старыми; между людьми, которые сообщают, что они пострадали в экономическом плане, и теми, кто видит covid-19в основном как кризис общественного здравоохранения; и между теми, кто видит в государстве защитника, и теми, кто видит в нем угнетателя.

Как пандемия расколола Европу

Неудивительно, что COVID-19 разделил Европу. Каждый крупный кризис последнего десятилетия накладывал свой отпечаток на политику континента. Кризис евро разделил европейцев на север и юг, расколов континент на должников и кредиторов. Кризис беженцев создал другую разделительную линию, на этот раз между востоком и западом. Но хотя эти разногласия были хорошо видны и кристаллизовались в отдельные лагеря, оказавшие влияние на другие области политики, казалось, что пандемия на ранних стадиях объединила европейцев. Это началось как националистический момент, когда правительства ЕС в одночасье закрыли свои границы, но быстро переросло в европейский момент, когда государства-члены ЕС согласились коллективно покупать вакцины, кульминацией чего стал смелый шаг плана восстановления ЕС «Следующее поколение».

Однако с течением времени становится все более очевидным, что жизненный опыт пандемии сильно различается в разных частях Европейского Союза. Опрос ECFR был направлен на то, чтобы составить карту различных способов, которыми европейцы пострадали от кризиса. Одна группа прямо или косвенно пострадала от covid-19 в том смысле, что ее члены либо сами серьезно заболели, либо понесли тяжелые потери. (Некоторые члены этой группы вдобавок понесли экономические последствия). Вторая группа сообщает, что они не пострадали от болезни или тяжелой утраты таким образом, но испытали серьезные экономические трудности. А третья группа вообще не пострадала напрямую.

Опрос показывает резкий разрыв между востоком и югом, с одной стороны, и севером и западом, с другой. В целом 54% респондентов сообщают, что они лично не пострадали от covid-19, но эта группа неравномерно распределена между странами. В Швеции, Дании, Франции, Нидерландах, Австрии и Германии большинство респондентов говорят, что они — или их близкие родственники и друзья — не пострадали ни от серьезной болезни, ни от тяжелой утраты, ни от экономических трудностей. Однако большинство респондентов в Болгарии, Венгрии, Польше, Испании и Португалии пострадали от кризиса лично.

Рассказ о двух пандемиях — это рассказ о двух Европах: различия в опыте стран кажутся такими же разительными, как различия между должниками и кредиторами во время кризиса евро, и стран, которые привлекли беженцев и не привлекли в 2015 году По мере того, как Европа начнет справляться с долгосрочными последствиями пандемии, эти различия в опыте превратятся из молчаливого разделения в крупный раскол. Это может иметь серьезные последствия для некоторых из крупнейших европейских проектов: идеи свободы передвижения, будущего плана восстановления ЕС и отношений Европы с остальным миром, осуществляемых через вакцинную дипломатию, зарубежную помощь и многое другое.

Общества, разделенные covid-19

Результаты опроса ECFR показывают, что возникают три основных разделения. Это может привести к длительным расколам, которые изменят политику многих европейских стран или приведут к усилению социальной напряженности.

Жертвоприношение молодых

В своем романе 1957 года Барон на деревьях Итало Кальвино рассказывает историю молодого барона Козимо, которому так противен образ жизни его родителей, что он отказывается есть улитку. ему навязывали суп, лазили по деревьям в саду и обещали никогда не спускаться. Он сдержал свое слово, и Козимо жил среди листьев, навсегда отчужденный от старшего поколения. Ковид-19кризис рискует создать аналогичный раскол.

Из всех различий, выявленных в ходе опроса ECFR, наиболее вопиющим — как в европейских обществах, так и во всей Европе — является разделение между поколениями. Почти две трети респондентов в возрасте старше 60 лет не считают, что они лично пострадали от кризиса, вызванного коронавирусом, но среди респондентов в возрасте до 30 лет только 43 процента не чувствуют себя затронутыми. Франция и Дания — единственные опрошенные страны, где большинство лиц моложе 30 лет говорят, что кризис их не затронул. Исключениями среди людей старше 60 лет являются Испания, Португалия, Венгрия и Польша, где большинство из этой группы ощущают влияние кризиса.

Единственный урок, который мы усвоили о covid-19, когда он впервые разразился, заключался в том, что он нанесет вред самым старым в нашем обществе. Но ответы в опросе ECFR показывают, что молодые люди считают себя главными жертвами пандемии. В случае с пожилыми европейцами, хотя вирус рассматривался как угроза их жизни, большинство утверждает, что они не пострадали напрямую. В случае с молодыми пандемия стала угрозой их образу жизни. И большинство говорят, что они пострадали. В некотором смысле это не удивительно. Это правда, что наши стареющие общества выстраивают многие политики — в отношении налогов и государственных расходов, в отношении окружающей среды, в отношении законов о планировании — вокруг интересов пожилых граждан, которые голосуют, а не более молодых, которые унаследуют землю. Однако разделение расходов на covid-19в некотором смысле даже более очевиден и непосредственен. Во многих обществах широко распространено мнение, что будущее молодежи приносится в жертву ради их родителей, бабушек и дедушек. Это чувство перекликается с тем, что чувствовали предыдущие поколения молодых людей, переживших другие сейсмические изменения, такие как мировые войны и революции. Кажется, трудно думать, что мы не увидим последствий, поскольку разделение становится более очевидным.

Одним из самых очевидных последствий на данный момент является всплеск цинизма среди молодежи в отношении намерений правительства. Например, опрос показывает, что молодые люди с меньшей вероятностью верят в то, что основной мотивацией правительств при введении ограничений, связанных с пандемией, является ограничение распространения вируса. Среди респондентов в возрасте до 30 лет целых 43% скептически относятся к мотивам своих правительств: 23% считают, что их правительство в основном хочет создать видимость контроля, а еще 20% говорят, что правительства используют пандемию как предлог для усиления своего контроля над общественностью. Оба показателя значительно ниже среди респондентов старше 60 лет (в каждом случае это 14% респондентов этого возраста).

Тот факт, что COVID-19 дополнительно подорвал доверие молодых европейцев к политической системе, может иметь долгосрочные последствия для будущего демократии. Исследования Центра будущего демократии Кембриджского университета показывают, что даже до кризиса сегодняшняя молодежь представляет собой поколение, наиболее неудовлетворенное работой демократических правительств. Представители этого поколения более скептически относятся к достоинствам демократии по сравнению не только с нынешним старшим поколением, но и с молодежью, опрошенной в предыдущие эпохи.

Пандемия как экономическая катастрофа или катастрофа в области общественного здравоохранения

Второе разделение, выявленное опросом ECFR, разделяет тех, кто пережил долгий год пандемии в основном как кризис общественного здравоохранения, и тех, кто пережил ее только как экономическую катастрофу. Экономические жертвы пандемии, как правило, особенно скептически относятся к намерениям своих правительств, стоящих за блокировкой, и, скорее всего, обвинят их в использовании covid-19 в качестве предлога для контроля над обществом по сравнению с теми, кто либо пострадал от болезни, либо никак на это не влияет. Они также чаще других говорят, что covid-19ограничения были слишком строгими.

В ходе опроса изучалось общественное мнение об основных мотивах введения государственных ограничений. Мы выделили три основные группы. Первая группа — доверчивые — считают, что основной мотивацией была общественная безопасность и прекращение распространения вируса. Вторая группа – Подозрительные – считают, что самой большой мотивацией было прикрыть бессилие и некомпетентность правительства имитацией действий. И третья группа — Обвинители — обвиняют правительства в использовании covid-19.в качестве прикрытия для усиления своего контроля над жизнями людей.

По всей Европе 64 % людей доверяют, 19 % — подозрительны и 17 % — обвинители. Но доверчивых гораздо меньше в Польше (38%), Болгарии (50%) и Франции (56%), чем в остальной Европе. Соответственно, в этих странах больше Подозрительных граждан: в Польше — 34%; в Болгарии — 24 процента. Даже в Германии и Франции 21% и 20% соответственно думают так же. Болгария, Польша и Франция также являются странами с наибольшим количеством обвинителей — около четверти опрошенных.

Когда дело доходит до оценки основной мотивации ограничений, данные показывают, что люди, которые пострадали от болезни или тяжелой утраты, и те, кто считает, что они вообще не пострадали, верят, что блокировки были в основном предназначены для ограничения распространения вируса. Из тех, кто указал, что они перенесли болезнь или тяжелую утрату, 61 процент являются Доверчивыми; из тех, кто указал, что они не пострадали, 68 процентов являются доверчивыми.

Между тем, в большинстве опрошенных стран (кроме Дании, Португалии и Швеции) те, кто считает, что covid-19 затронул их только экономическинаиболее скептически относятся к намерениям ограничений своего правительства. Из тех, кто выразил мнение, определяемое вопросом, только около половины (55%) относятся к категории «Доверчивых», считая, что основная мотивация ограничений — ограничить распространение вируса. Наибольшую долю обвинителей также можно найти среди тех, кто сообщает, что пострадал только экономически (23%), по сравнению с теми, кто не пострадал (15%), и теми, кто страдает от болезни (17%).

Опрос также стремился выяснить, считают ли респонденты, что ограничения в их стране слишком строгие, почти правильные, или недостаточно строгие. Были довольно большие различия между государствами-членами. В Венгрии, Дании, Болгарии и Португалии большинство пострадавших от болезни считают, что ограничения, введенные их правительствами, были правильными. В      Нидерландах, Италии, Испании и Австрии большинство респондентов согласны. С другой стороны, в Швеции большинство, а во Франции и большинство считают, что ограничения были недостаточно жесткими. В Польше, напротив, многие считают, что ограничения были слишком жесткими.

Различия внутри обществ также огромны – и, опять же, больше всего скептически относятся к ограничениям экономические жертвы. 31% респондентов, которые говорят, что пострадали от кризиса только экономически, считают, что ограничения были слишком жесткими, по сравнению с 21% тех, кто сообщает, что пострадал от болезни, и 22% тех, кто не чувствует себя затронутым.

Разделение свободы

Третье большое разделение, выявленное исследованием, касается идеи свободы. В ходе опроса спросили, как чувствуют себя свободные граждане в условиях covid-19.эпоху и как это соотносится с их жизнью до пандемии. Это может иметь значение, потому что кризис, по-видимому, привел к большому сдвигу в отношении политических партий к свободе: многие основные партии активно поддерживают действия правительства, в то время как многие популистские партии становятся более либертарианскими.

В Европе 22% респондентов говорят, что они по-прежнему чувствуют себя свободно в своей повседневной жизни сейчас, по сравнению с 64%, которые говорят, что чувствовали себя свободно два года назад, до того, как разразилась пандемия. Соответственно, доля людей, которые не чувствуют себя свободными сейчас, составляет 27% по сравнению с 7%, которые не чувствовали себя свободными два года назад. Наибольшая доля людей, которые в настоящее время чувствуют себя свободными, проживает в Венгрии (41%) и Испании (38%). Интересно, что самая большая доля людей, которые не чувствуют себя свободными, мы находим в Германии (49процентов) — где не было полной изоляции, как во многих других странах, — и в Австрии (42 процента).

Данные показывают, что кризис оказал наибольшее влияние на восприятие свободы в Австрии (разница в 63 процентных пункта), Нидерландах (разница в 60 процентных пунктов) и Германии (разница в 57 процентных пунктов). Большинство европейцев говорят, что чувствовали себя свободными до кризиса. Опрос показывает, что Испания и Италия — единственные опрошенные страны, в которых два года назад менее 50% заявили, что чувствовали себя свободными.

Тридцать семь процентов тех, кто говорит, что они пострадали только от экономических трудностей из-за кризиса, говорят, что чувствуют себя несвободными. Эта цифра составляет 26 процентов среди тех, кто чувствует влияние болезни, и 25 процентов среди тех, кто не чувствует себя затронутым. Кроме того, если мы посмотрим по странам на тех, кто только экономически пострадал от covid-19, везде (кроме Нидерландов) они с меньшей вероятностью скажут, что в настоящее время чувствуют себя свободными, по сравнению с теми, кто говорит, что они либо пострадали от болезни, либо не пострадали в все. Более того, в двух странах — Германии и Австрии — чувство несвободы явно преобладает среди тех, кто говорит, что они пострадали только экономически, что составляет 67% и 58% этой группы соответственно.

В ходе опроса также выяснялось, кого респонденты обвиняют в продолжающемся воздействии кризиса и, следовательно, в ограничении их свободы. Это показывает, что их восприятие преступников очень расплывчато. Тем не менее, выделяются две большие группы.

Одна группа — 43 процента тех, у кого есть ясная точка зрения — похоже, считает, что угроза свободе исходит в основном от правительств и институтов. Члены этой группы обвиняют Китай, реакцию их национального правительства, Европейскую комиссию, многонациональные компании, вакцинный национализм или другие страны.

Другая группа считает, что угроза свободе исходит от членов общества, таких как лица, не соблюдающие правила, возвращающиеся из путешествий и иностранные граждане. Эта группа составляет 48 процентов тех, кто имеет четкое представление о Европе. Его члены, кажется, следуют французскому философу Жану-Полю Сартру, считая, что «ад — это другие люди».

Большинство обладающих ясным зрением в Польше (65%), Франции (59%), Испании (59%) и Венгрии (52%) относятся к первой группе. Между тем, большинство тех, кто считает, что угрозы исходят от других людей, проживает в Нидерландах (67%), Австрии (62%), Португалии (61%), Дании (61%), Швеции (60%). , Германии (60 процентов) и Болгарии (55 процентов). Италия разделилась по этому вопросу (50 процентов).

Существует также разделение поколений между двумя группами. Пожилые европейцы в возрасте старше 60 лет чаще обвиняют отдельных лиц, а не учреждения и правительства. Молодые европейцы в возрасте до 30 лет чаще обвиняют правительства и другие учреждения, а не отдельных лиц.

Раскол между этими группами ведет к новым политическим разногласиям вокруг идеи свободы. По всей Европе сторонники многих основных партий, похоже, считают, что в воздействии коронавируса на их страну в основном виноваты другие люди. Примеры этого включают сторонников правящей Австрийской народной партии En Marche! во Франции, Христианско-демократический союз и Христианско-социальный союз (ХДС/ХСС) в Германии и Народная партия за свободу и демократию в Нидерландах, являющаяся крупнейшим членом правящей коалиции.

Такое отношение, вероятно, лежало в основе действий этих сторон по введению целого ряда ограничений на личное поведение, чтобы остановить распространение вируса. Между тем, сторонники многих правых популистских партий, кажется, считают, что самые большие угрозы свободе из-за ограничений, связанных с пандемией, теперь исходят от правительств или учреждений. Эти партии прилагают большие усилия, чтобы изобразить основные партии как новые авторитарные. Теперь они изображают из себя либертарианцев, а не потенциальных автократов. Например, сторонники Vox в Испании, Лиги в Италии, Партии свободы в Австрии, Демократической партии Швеции и Партии свободы в Нидерландах чаще обвиняют в воздействии кризиса правительство или институты, чем отдельных лиц. .

Вывод: Германия, Польша и Франция – архетипы новой политики?

Политические разногласия, возникающие вокруг различных представлений о свободе, по-разному проявляются в европейских странах. Опрос ECFR предполагает, что Польша, Германия и Франция могут быть архетипами новых видов постпандемической политики — каждый из них представляет некоторую динамику, которую можно увидеть в других европейских странах.

В Польше пандемия разыгрывается в условиях «поляризованной демократии». Здесь кризис усилил разногласия между ранее существовавшими идеологическими группами внутри общества. Поскольку большая часть населения очень недоверчиво относится к правительству, они приписывают ковид-19 гнусные мотивы.ограничений и рассматривают действия правительства как большую угрозу свободе. В Польше проживает наибольшая доля людей, которые считают, что правительство использует ограничения, связанные с пандемией, для создания иллюзии контроля или в качестве предлога для контроля над населением. Как следствие, большинство поляков считают, что самая большая угроза их свободе исходит сверху — они обвиняют свое правительство и другие крупные институты в том, что пандемия повлияла на их жизнь.

В Германии политическая система уже давно классифицируется как «консенсусная демократия», а не как поляризованная между партиями. Данные ECFR свидетельствуют об отсутствии сильного общественного противодействия уровню ограничений или мотивам их введения. Однако за этим поверхностным консенсусом скрывается очень высокий уровень недовольства. Германия — страна, в которой большая часть населения чувствует себя несвободной (49процентов, как отмечалось выше), что является существенным изменением по сравнению с тем, как респонденты говорят, что они чувствовали себя два года назад, когда только 9 процентов сказали, что тогда они не чувствовали себя свободными. Даже среди сторонников партий в коалиционном правительстве чувствуют себя несвободными — 42% (ХДС/ХСС) и 43% (социал-демократы), а 71% избирателей «Альтернативы для Германии» чувствуют себя несвободными.

Во Франции пандемия привела к разительным изменениям политической философии в основных правящих и оппозиционных партиях. Это «небинарная демократия». Кризис вынудил либеральных сторонников центристской политической платформы Эммануэля Макрона поддержать крайне интервенционистские действия государства.% тех, кто выразил мнение, что ограничения либо правильны, либо недостаточно строги. Между тем среди нынешних сторонников Марин Ле Пен, партия которой часто выступала за более авторитарное государство, почти треть (33%) выразивших свое мнение считают ограничения слишком жесткими и, следовательно, хотят, чтобы их партия как трибуна свободы против репрессивной власти пандемического государства. В то время как 84% сторонников Макрона считают, что основной мотивацией ограничений является ограничение распространения вируса, с этим согласны только 41% сторонников Ле Пен. Вместо этого 37% сторонников Ле Пен считают, что основным мотивом ограничений является контроль над обществом; только 1 из 20 сторонников Макрона разделяет это мнение.

В то время как на ранних стадиях кризиса многие граждане сплотились вокруг своих национальных правительств, а государства-члены ЕС перешли к более тесному сотрудничеству, следующая стадия кризиса может привести к усилению политических разногласий как внутри государств, так и между ними.

Пандемия по-разному повлияла на людей, что привело к возникновению различных точек зрения во многих странах. И они также привели к тому, что перспективы государств-членов на севере и западе расходятся с перспективами на юге и востоке. Разногласия по поводу общественного здравоохранения, экономической жертвы и идеи свободы могут оказаться долгосрочными. Но самый драматичный разрыв может быть между поколениями. По всей Европе правительства были правы, сосредоточившись на спасении жизней самых пожилых людей, но пришло время сосредоточиться на проблемах молодежи.

Еще слишком рано понимать, насколько тенденции, выявленные в исследовании ECFR, изменят политику внутри европейских стран и между ними. Но эти разногласия, которые до сих пор оставались скрытыми, могут создать новую политическую эру в Европе, когда они вырвутся на всеобщее обозрение. Новые социальные разногласия, вызванные Covid-19, могут иметь такие же последствия для европейской общественной жизни, как и те, которые были вызваны финансовым кризисом и кризисом беженцев последних лет.

Методология

Этот документ основан на опросе общественного мнения в 12 странах ЕС, проведенном Европейским советом по международным отношениям по заказу Datapraxis и YouGov (Австрия, Дания, Франция, Германия, Италия, Польша, Португалия, Испания, Швеция), AnalitiQs (Нидерланды), Alpha (Болгария) и Szondaphone (Венгрия). Опрос проводился в конце мая и начале июня 2021 года, общая выборка составила 16 267 респондентов.

Онлайн-опрос, проведенный в Австрии (n = 1014), Дании (n = 1015), Франции (n = 3110), Германии (n = 3001), Италии (n = 1002), Нидерландах (n = 1004) ), Польше (n = 1060), Португалии (n = 1000), Испании (n = 1011) и Швеции (n = 1047). В Болгарии (n = 1002) опрос проводился онлайн и посредством телефонных интервью. В Венгрии (n = 1001) оно проводилось только с помощью телефонных интервью. Результаты представляют основные демографические данные и прошлые голоса в каждой стране на национальном уровне. Для этого опроса YouGov использовал целенаправленную активную выборку.

Общий предел погрешности составляет ±3% для выборки из 1000 и ±2% для выборки из 3000.

Точные даты голосования: Австрия (19-27 мая), Болгария (28 мая-6 июня), Дания (19-26 мая), Франция (26 мая-4 июня), Германия (20-27 мая) , Венгрия (27 мая-7 июня), Италия (25 мая-4 июня), Нидерланды (20-24 мая), Польша (21 мая-9 июня), Португалия (20 мая-2 июня), Испания (2- 7 июня) и Швеции (25 мая — 1 июня).

По большинству вопросов анкеты, обсуждаемых в статье, несущественные ответы («Не знаю», «Другое» и т. д.) были исключены из анализа. Отсюда следует исходить из того, что в большинстве случаев, когда в тексте говорится об определенном проценте респондентов, речь идет о тех, кто высказал вопросно-определяемое мнение.

В этой статье представлены две сегментации. В первом случае респонденты распределяются по трем группам в зависимости от сообщения о влиянии пандемии на их жизнь. Вопрос гласил: «Испытывали ли вы или ваш близкий друг или член семьи что-либо из следующего из-за covid-19?». К «пострадавшим от болезни» относятся те, кто выбрал хотя бы один из следующих вариантов: «заражение тяжелым случаем ковид-19»; «госпитализация по поводу ковид-19»; «смерть друга»; «смерть родственника». К «только экономически затронутым» относятся те, кто выбрал вариант «экономические трудности (потеря дохода или потеря/смена работы)», но не выбрал ни один из вариантов, связанных со здоровьем. К «совсем не затронутым» относятся те, кто ответил «Нет» на этот вопрос.

Вторая сегментация делит респондентов на три группы в зависимости от их восприятия основной мотивации блокировок и других ограничений, связанных с коронавирусом. Вопрос гласил: «Размышляя о карантине, введенном после пандемии COVID-19, какое из следующих утверждений ближе всего к вашему мнению?». «Доверчивые» — это те, кто ответил, что «основная мотивация ограничений / блокировок — помочь ограничить распространение вируса». «Обвинители» — это те, кто сказал: «Основная мотивация ограничений/блокировок — дать правительству предлог для контроля над населением». «Подозрительные» — это те, кто ответил: «Основная мотивация ограничений/блокировок — создать впечатление, что правительство контролирует ситуацию».

Для анализа различий между регионами ЕС Швеция и Дания представляют «север»; Австрия, Франция, Германия и Нидерланды представляют «запад»; Польша, Венгрия и Болгария представляют «восток»; а Италия, Португалия и Испания представляют «юг».

Об авторах

Иван Крастев — председатель Центра либеральных стратегий в Софии и постоянный научный сотрудник Института гуманитарных наук в Вене. Он является соавтором Неудавшийся свет: расплата , среди многих других публикаций.

Марк Леонард — соучредитель и директор Европейского совета по международным отношениям. Он является автором книг «Почему Европа будет управлять 21 веком» и «О чем думает Китай?». . Его новая книга « Эпоха немирности: как возможности подключения вызывают конфликт » была опубликована издательством Bantam Press 2 сентября 2021 года. Он также представляет еженедельный подкаст ECFR «Мир за 30 минут».

Благодарности

Авторы особенно хотели бы поблагодарить Люси Хаупенталь за ее разумную и постоянную поддержку в написании и исследовании этого аналитического обзора. Они также хотели бы поблагодарить Philipp Dreyer, Pawel Zerka и Gosia Piaskowska, которые проделали кропотливую работу над данными, лежащими в основе этого отчета, а также Solene Cazals и Marlene Riedel, которые работали над визуализацией данных. Сьюзи Деннисон и Энтони Дворкин внесли деликатные и полезные предложения по этому вопросу. Адам Харрисон был замечательным редактором. Авторы также хотели бы поблагодарить Пола Хильдера и его команду в Datapraxis за терпеливое сотрудничество с ними при разработке и анализе опроса, упомянутого в отчете. Несмотря на эти многочисленные и разнообразные вклады, любые ошибки остаются на совести авторов.

Мы очень ценим партнерство с Thinktank Europa в этом проекте и в нашей работе с опросами в целом. Мы также хотели бы поблагодарить Фонд Галуста Гюльбенкяна за поддержку исследований в рамках этого проекта.

Европейский совет по международным отношениям не занимает коллективных позиций. Публикации ECFR представляют только взгляды их отдельных авторов.

Глаз, игла и верблюд: богатые страны могут извлечь выгоду из членства в ЕС

Возможность того, что граждане Великобритании проголосуют за выход из ЕС, вызывает тревогу (Казначейство Ее Величества, 2016 г., Банк Англии, 2015 г.) Брексит — один из многих кризисов, в настоящее время влияющих на проект европейской интеграции, но он отличается от других. Он отличается тем, что поднимает фундаментальные вопросы об интеграционном проекте. Brexit задают вопросы о ценности пребывания в Союзе, о ценности членства, о ценности интеграции и взаимосвязанности в мире, о динамике и распределении его выгод и издержек, а также о типе интеграции, который может поддерживать (или, надеюсь, даже увеличить) преимущества, которые мы видели с 1950-е годы. Эти преимущества глубокой интеграции в значительной степени воспринимались как само собой разумеющееся, и, следовательно, их анализ недостаточно продвигался, обсуждался, обсуждался, улучшался или тщательно изучался. Пришло время сделать это.

Ранее (Campos et al. 2014) мы показали, что выгоды от членства в ЕС велики и значительно перевешивают затраты. Мы предупреждали, что сопутствующие эконометрические данные были (и до сих пор остаются) обескураживающе скудными. Мы используем новую методологию, чтобы оценить, что доходы на душу населения были бы примерно на 12% ниже без членства в ЕС. Сосредоточившись на 19В 80-х и 2004 г. мы сообщали, что доходы на душу населения были бы меньше во всех странах, кроме Греции. Мы подвергли эти результаты различным проверкам на надежность, две из которых заслуживают особого внимания. Во-первых, мы используем структуру различий в различиях для оценки статистической значимости этих оценок. Эти тесты проводились для всех стран, расширений и всех трех временных окон, о которых мы сообщаем (первые пять и первые десять лет после присоединения, а также весь период членства), и мы считаем, что наши оценки также статистически значимы. Второй существенной проверкой чувствительности было игнорирование выбора странового пула и случайное создание стран-доноров для контрфактических данных. Проще говоря, метод, который мы используем, оптимальным образом выбирает страны, которые взвешенно входят в наши контрфактические данные. Можно опасаться, что при очень хорошем совпадении (и выбрано очень мало стран) эти несколько стран определяют результаты. Признавая, что хорошее совпадение — это то, к чему стремится метод, мы решили рандомизировать этот выбор и изучить поведение последующих предполагаемых преимуществ. Мы обнаружили, что стабильность наших предполагаемых выгод была замечательной как для богатых, так и для более бедных стран.

Правомерно опасаться, что бедные страны могут получить больше выгоды, чем богатые страны – действительно, страны с развитой экономикой (такие как Великобритания) мало что выиграют от членства в ЕС. Другими словами, критик может заявить, что наши результаты обусловлены тем фактом, что расширения 1980-х и 2004 годов были расширениями «более бедных стран», а их «разрыв в доходах на душу населения на входе» был огромным. Разрыв в доходах на душу населения при вступлении представляет собой разницу в процентах между средним доходом на душу населения существующих членов и стран-кандидатов по ППС в долларах США за год официального вступления. Мы подсчитали, что страны-кандидаты в 1973 имели в среднем 96% дохода на душу населения существующих членов; в 1980-х это было 63%; в 1995 г. — 103%; а в 2004 году — 45%. Большие разрывы должны быть связаны со значительными преимуществами наверстывания от интеграции. Проще говоря, может быть легко понять, почему Португалия и Латвия, например, так много выигрывают от вступления в ЕС, но может быть труднее понять, как, скажем, Швеция или Великобритания могут получить такую ​​​​большую выгоду. Эта колонка показывает, что более богатые страны также получают значительную выгоду, но они могут делать это по-разному: в то время как выгоды от членства в ЕС для более бедных стран, как правило, связаны в основном с доходом на душу населения, для более богатых стран эти выгоды, как правило, связаны в основном с производительностью.

Это мир богачей?

В недавней статье Campos et al. (2014), мы используем метод синтетических контрфактуалов (SCM), впервые предложенный Абади и Гардеазабалом (2003), для оценки выгод от присоединения к ЕС с точки зрения экономического роста и производительности по каждой стране. На рисунках 1 и 2 показаны результаты SCM для расширений ЕС в 1973 и 1995 гг.1 Темная линия соответствует фактическому ВВП на душу населения (или производительности труда), а красная линия соответствует предполагаемому синтетическому контрфактуальному показателю.

Рисунок 1 . Фактический и синтетический реальный ВВП на душу населения и реальный ВВП на одного работника при расширении ЕС в 1973 г.

SCM оценивает эффект данного вмешательства (в данном случае членства в ЕС) путем сравнения эволюции переменной результата для страны, затронутой вмешательством по сравнению с «искусственной контрольной группой» (Imbes and Wooldridge 2009, стр. 79). Последний представляет собой взвешенную комбинацию других единиц (стран), выбранных таким образом, чтобы соответствовать стране, подвергавшейся лечению, до вмешательства для набора предикторов переменной результата. Используя SCM, мы оцениваем, каким был бы ВВП на душу населения, если бы данная страна не стала членом ЕС.

Летом 1961 года Дания, Ирландия и Великобритания подали официальные заявки на вступление в Европейские сообщества2. Когда Франция наложила вето на заявку Великобритании, другие кандидаты отказались от участия (Bache et al. 2011). Заявки были поданы повторно и в 1969 г. приняты с присоединением в 1973 г. (вертикальная пунктирная линия на рис. 1). Результаты показывают, что ВВП на душу населения в этих странах был бы значительно ниже, если бы они не присоединились к ЕС в 1973 году.73 (в большей степени для производительности труда, чем для ВВП на душу населения), хотя с тех пор они расходятся, указывая на то, что мало кто ожидал результатов от членства в ЕС3. Кроме того, разница между фактическим и членство кажется более постоянным, чем временным. Обращает на себя внимание динамика этих преимуществ. Например, выгоды от членства в ЕС для Великобритании (хотя и существенные повсюду) могли в последующие годы замедлиться, в то время как для Ирландии они, похоже, наоборот, увеличились. Это говорит о том, что Великобритания больше выиграла от единого рынка, в то время как Ирландия больше выиграла от единой валюты.4

По-видимому, существуют доказательства эффекта предвосхищения, особенно для Австрии. Широко признано (например, Bache et al. 2011), что задержки со вступлением в ЕС трех стран в 1995 г. во многом объясняются их нейтралитетом во время холодной войны (например, они никогда не были членами НАТО). Австрия официально подала заявку на вступление еще в 1989 г. (что интересно отразилось в наших результатах SCM), Швеция – в 1991 г., а Финляндия – в 1992 г.

На рис.95, возможно, не получил такой выгоды от членства в ЕС, как класс 1973 года. Почему пособия относительно велики для 1973 г. и относительно малы для 1995 г.?

• Мы предполагаем, что это связано с тем, что страны 1973 года разработали, внедрили и извлекли выгоду из единого рынка (1986-1992 гг.) и, особенно в случае с Ирландией, из общей валюты (а также из сопутствующих достижений в области финансовой интеграции). ).
• Основным препятствием для вступления стран 1995 г. было политическое (холодная война), и их выгоды от членства в ЕС, по-видимому, в основном связаны с производительностью труда (и в меньшей степени с точки зрения ВВП на душу населения).

Будущие исследования должны полностью изучить причины относительно худших показателей класса 1995 года. Одно направление расследования, которое мы считаем достойным рассмотрения, касается институтов. Если основная часть преимуществ, предоставляемых ЕС, заключается в поощрении институциональных изменений, то можно было бы ожидать, что потенциальные выгоды, которые членство может принести Австрии, Финляндии и Швеции в 1995 г., будут действительно меньшими, чем в Дании, Ирландии и Великобритании в 1995 г. 1973.

Рисунок 2 . Фактический и синтетический реальный ВВП на душу населения и реальный ВВП на одного работника в 1995 Расширение ЕС

Насколько велики эти преимущества?

Мерой величины экономических выгод от членства в ЕС является разница между фактическим ВВП на душу населения для каждой страны (или производительностью труда) и ее искусственной контрольной группой СКМ. Мы находим существенные выгоды от расширения 1973 года и скромные выгоды от расширения 1995 года. В течение первых десяти лет после вступления доход на душу населения для первых будет примерно на 12% ниже, а для вторых — примерно на 4% ниже (без членства в ЕС). В качестве альтернативы, если мы рассмотрим все годы с момента присоединения, соответствующие цифры составят около 34% для первого и 5% для второго. Мы находим, что доходы на душу населения в Великобритании и Дании были бы на 25% ниже (если бы они не вступили в ЕС в 1919 г.).73), но выгоды для Ирландии еще больше. По нашим оценкам, доход на душу населения в Ирландии был бы примерно на 50% ниже, если бы она не вступила в ЕС в 1973 г. . Основной вывод заключается в том, что выгоды от членства в ЕС значительно превышают прямые издержки, а выгоды для 1973 г.95 расширение.5 Кроме того, разница между оценками пособий для 1973 и 1995 годов расширения является значительной и, таким образом, не должна объясняться исключительно различиями в доходах на душу населения на момент вступления. Мы предполагаем, что институты могут дать более многообещающее объяснение этих различий, если считать, что австрийские, финские и шведские институты были лучше развиты или ориентированы на ЕС, когда эти страны присоединились к Европейскому Союзу.

Каталожные номера

Абади, А. и Дж. Гардеазабал (2003 г.), «Экономические издержки конфликта: пример Страны Басков», American Economic Review, 93: 113–132.

Асемоглу, Д., С. Джонсон, А. Кермани, Дж. Квак и Т. Миттон (2014), «Ценность связей в неспокойные времена: данные из США», Рабочий документ NBER 19701.

Бач, И., С. Джордж и С. Балмер (2011 г.),  Политика в Европейском Союзе , Oxford University Press.

Банк Англии (2015 г.), «Членство в ЕС и Банк Англии», октябрь.

Биллмайер, А. и Т. Нанничини (2013 г.), «Оценка эпизодов экономической либерализации: синтетический контрольный подход», Review of Economics and Statistics, 95(3): 983–1001.

Кампос, Н., Ф. Коричелли и Л. Моретти (2014 г.), «Экономический рост и политическая интеграция: синтетические контрфактуальные данные из Европы», мимео.

Даймонд, Дж. (1997), Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ , В. В. Нортон.

Казначейство Ее Величества (2016 г.), «Анализ Министерства финансов Великобритании: долгосрочные экономические последствия членства в ЕС и альтернативы», апрель.

Имбенс, Г. и Дж. Вулдридж (2009 г.), «Последние разработки в области эконометрики оценки программ», Journal of Economic Literature , 47: 5–86.

Примечания

1. Campos et al.  (2014) считают, что оценочные выгоды будут выше для расширений 1973 года (Великобритания, Ирландия и Дания) и 2004 года (страны с переходной экономикой), смешанные для 1980-х годов и скромные для расширений 1995 года со значительными различиями между странами.

2. Напомним, что эти три страны были членами-основателями Европейской зоны свободной торговли (ЕАСТ). ЕАСТ добилась успеха в увеличении торговли между своими членами, но не так успешно, как Европейское сообщество. Также обратите внимание, что на момент въезда Дания была самой богатой из трех, а ВВП на душу населения в Ирландии был сопоставим (немного выше) с Великобританией. С точки зрения размера ВВП Великобритания была и остается (намного) более крупной экономикой.

3. В целом это верно для всех стран, за исключением ВВП на душу населения в Финляндии на рис. 2, но это в основном связано с финским банковским кризисом 1991–1993 годов.

4. Несмотря на резкое сокращение производства, которое пережила Ирландия во время Великой рецессии, ее ВВП на душу населения (по ППС) остается в 2014 г. на 10% выше, чем в Великобритании (согласно данным МВФ WEO).

5. Причина, по которой СКМ еще не получила широкого распространения, заключается в том, что «он не позволяет оценить значимость результатов с использованием стандартных (больших выборок) методов вывода» (Billmeier and Nannicini, 2013, стр.