Сша современная экономика: Современный уровень экономического развития США

Современный уровень экономического развития США

Определение 1

Экономика США – это самая крупная экономика мира по объему номинального ВВП.

Экономическое развитие США

Несомненный лидер в мировой экономике – США. В данной стране производится 21% от ВВП мира. США удерживают статус мировой державы еще со времен окончания Второй мировой войны.

Такого уровня развития экономики США смогли достичь благодаря длительному периоду динамичного развития с участием всех стран. Для экономики США характерна глобализация бизнеса, диверсифицированность и самодостаточность по множеству сырьевых ресурсов. В хозяйственной деятельности США на первый план выходит промышленность, в которой важное значение имеют крупные корпорации.

Соединенные Штаты Америки лидируют в области технологических и технических инноваций, в аэрокосмонавтике, телекоммуникациях, производстве компьютеров и другого наукоемкого оборудования.

Важным фактором в мировой экономической жизни становятся транснациональные корпорации США, которые обеспечивают производство продукции на общую стоимость более 1,5 трлн. долл. в год.

На современном этапе своего развития экономика США имеет следующие преимущества:

• Огромный природно-сырьевой, производственный, научно-технический и демографический потенциал;
• Большую емкость внутреннего рынка;
• Огромные масштабы централизации и концентрации капитала и производства;
• Опыт проведения крупномасштабных научных исследований, разработок;
• Современная структура экономики с развитием новых производственных отраслей;
• Стабильные высокие темпы роста и развития;
• Особое значение доллара как международной валюты;
• Преобладание принципов, определяющих основу экономической политики государства, а именно, поддержка свободы в экономической деятельности, поощрение предпринимательских активностей, защита свободной конкуренции и ограничение монополий.

Благодаря своему экономическому и финансовому потенциалу, США долгие годы опережают конкурентов в темпах роста производительности труда, в научно-техническом прогрессе, в развитии внешнеэкономических связей и т. д.

В тоже время за последние два десятилетия в экономике США присутствовали определенные проблемы: разбалансированность бюджета и внешнеторговый дефицит.

Замечание 1

Серьезным испытанием для экономики США, и всего мира в целом, стали террористические атаки в сентябре 2001 года, при которых только прямой ущерб оценивался в 135 млрд. долл. Американские страховые компании понесли убытки в размере 40-50 млрд. долл. Снижение налоговых поступлений, расходы на борьбу с терроризмом, войну в Ираке серьезно повлияли на экономику страны.

Возникшие экономические трудности преодолевались за счет накопленного США резерва устойчивости, а также мобилизации стимулов для внешних и внутренних инвестиций, что сочеталось с весьма эффективным государственным регулированием экономической и социальной общественной жизни.

Секторы экономики США

В экономической системе американской экономики выделяются три главных сектора:

1. Сельское хозяйство, на которое приходится 1% от ВВП;
2. Промышленность – 21% ВВП;
3. Сфера услуг – 78% ВВП.

В каждом из перечисленных направлений США показывают хорошие результаты и часто опережают другие государства.

Сельскохозяйственная отрасль в США хорошо развита, страна занимает первое место по производству сои, находится на третьем месте по выращиванию сахарной свеклы, на пятом – по сбору тростника, на одиннадцатом – по выращиванию риса.

Сельскохозяйственные районы хорошо распределены. Так, фрукты выращивают в основном на Гавайях и во Флориде, табак – в Северной Каролине, а пшеницу – в Техасе.

США активно внедряют в сельскохозяйственную сферу новые технологии, используют научные достижения, а также отличаются правильным распределением продукции.

В нише промышленности США являются бесспорным лидером, опережая Китай. Несмотря на рост сферы услуг, промышленное производство также играет огромную роль. В Америке разнообразно представлена пищевая промышленность. для добывающей промышленности характерна добыча нефти и угля. Также США лидируют в химической отрасли. По экспорту автомобилей США входят в пятерку стран-лидеров. Мировыми автомобильными брендами являются Cadillac и Ford.

Также США лидируют в авиастроении, но в последнее время серьезную конкуренцию американскому Boeing составляет французский Airbus.

Как уже было отмечено, сфера услуг в американской экономике занимает большую долю в ВВП. Самыми распространенными и наиболее развитыми услугами в США являются: наука, образование, медицина, туризм, общественное питание, реклама, финансовые и информационные услуги.

Современная экономика США

На современном этапе состояние экономики США является результатом длительного исторического развития. Экономическое превосходство страны оказывает большое влияние на мировую экономику, воздействую на цикличность развития в других государствах, структуру экономического обмена. Воспроизводственные процессы в экономической системе США протекают не только при воздействии растущего вывозы продукции и капиталов, но и за счет притока зарубежных товаров и услуг, капиталов, специалистов.

В настоящее время нематериальное производство – это динамично развивающийся экономический сектор, как и промышленность. стремительными темпами развивается наука, образование, восстановление физических способностей человека.

Экономическая структура США диверсифицирована, а ее могущество заключается в хорошо развитых сферах, таких как: сельское хозяйство, промышленность, сфера услуг.

Еще одно преимущество американской экономике дает доллар, являющийся единственной мировой валютой, в которую вкладывают средства в том числе и европейские государства.

Замечание 2

Соединенные Штаты Америки – это страна, в которой наблюдается подлинная демократия, власть реально сменяется, что также положительно отражается на прогрессирующем развитии экономики.

Экономический рост США стал самым долгим в истории

Экономика США растет непрерывно более 10 лет. В июле продолжительность этого цикла достигла 121 месяца – самый долгий период беспрерывного роста американской экономики с тех пор, как Национальное бюро экономических исследований США (NBER) стало вести наблюдения в 1854 г. Предыдущий рекорд был равен 120 месяцам, когда экономика росла с марта 1991 г. по март 2001 г. После Второй мировой войны периоды роста ВВП США длились в среднем 58 месяцев.

Нынешний цикл начался в июне 2009 г. Он «длится уже дольше, чем были вместе The Beatles. Он старше Instagram», цитирует FT стратега Invesco Брайана Левитта. Впрочем, за это время ВВП страны вырос лишь на 25%, по данным Федерального резервного банка Сент-Луиса, – медленнее, чем за некоторые предыдущие, более короткие периоды роста. По оценкам Федерального резервного банка Атланты, годовой темп роста замедлился примерно до 1,5% с 3,2% в I квартале. Кроме того, хотя безработица в стране снизилась с 10% в октябре 2009 г. до 3,6% в мае 2019 г. (минимума за 50 лет), рабочие места тоже создавались относительно медленно, отмечает CNBC.

В июне ФРС намекнула на возможное понижение ставок в этом году, чтобы поддержать экономику. А некоторые инвесторы предупреждают о риске рецессии в скором времени в условиях замедления мировой экономики и торгового конфликта Вашингтона и Пекина. «Уверенность бизнеса достигла самого низкого уровня за много лет, – приводит FT слова главного экономиста Morgan Stanley Четана Ахьи. – Мы прогнозируем, что мировой рост замедлится еще сильнее, а любая значительная эскалация [торгового конфликта] повышает риск рецессии».

Выигрывают от роста экономики прежде всего богатые. Есть много признаков, что вместе с ВВП увеличивается и неравенство в США, пишет Reuters. Богатые люди тратят все больше на предметы роскоши. Число миллиардеров в США, по данным UBS, увеличилось с 267 в 2008 г. до 607 в 2018 г. «Богатые становятся богаче, и это происходит быстрее», – утверждает Джон Мэтьюз из UBS Global Wealth Management.

В то же время более 39 млн американцев получали продуктовые талоны в 2018 г., по данным министерства сельского хозяйства. Это на 40% больше, чем в 2008 г., хотя население с тех пор выросло только на 8%.

Есть много примеров неравенства. Так, основатель хедж-фонда Citadel Кен Гриффин в январе приобрел за $238 млн пентхаус в Нью-Йорке, что стало самой дорогой сделкой с жилой недвижимостью в США. Между тем число бездомных в приютах города увеличилось за 10 лет на 70%, по данным организации Coalition for the Homeless.

Некоторые экономисты опасаются, что в случае рецессии особенно пострадают американцы с низкими доходами. «Многие люди, которым в прошлом было трудно найти работу, сейчас могут улучшить свою жизнь, – заявил председатель ФРС Джером Пауэлл (цитата по Reuters). – Вот почему так важно, чтобы экономический рост продолжался».

Экономика Соединенных штатов Америки Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

Хабутдинова З.З.

ЭКОНОМИКА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ

Habutdinova Z.Z.

ECONOMY OF THE UNITED STATES OF AMERICA

Ключевые слова: глобализация, рынки США, анализ.

Keywords: globalisation, the markets of the USA, the analysis

Аннотация

Глобализация характеризует растущую взаимосвязь и взаимозависимость отдельных национальных экономических систем. И следует выявить особенности развитых стран, в том числе США.

Abstract

Globalisation characterises growing interrelation and interdependence of separate national economic systems. Also it is necessary to reveal features of the developed countries, including the USA.

Глобализация характеризует растущую взаимосвязь и взаимозависимость отдельных национальных экономических систем. Глобализация производства под воздействием НТР создает такую ситуацию, когда отдельные национальные экономики все более интегрируются в мировое хозяйство. В связи с этим представляет интерес изучение США, как наиболее богатой, и, следовательно, наиболее сильно влияющей на развитие мирового хозяйства страны.

США являются мировой державой, лидирующей по многим показателям. Как свидетельствуют данные Института США и Канады, американская экономика доминирует в мире.

В прошлом десятилетии главным ее локомотивом стали новейшие информационные технологии. Соединенные Штаты существенно опередили таких конкурентов, как Германия и Япония. Пять из десяти крупнейших транснациональных корпораций находится на территории Америки. Доллар господствует на финансовых рынках. Военные основы могущества США обеспечивают ей большие политические, экономические, технологические, социальные и иные преимущества. США являются единственной страной в мире, способной осуществлять глобальное военное вмешательство.

Однако за каждым экономическим подъемом следует спад, которого в настоящее время можно наблюдать. Рассмотрим для начала причины его возникновения.

С 1913 года в Соединенных Штатах начала существовать частная структура — ФРС, которой государство доверило печатать национальную валюту. Доллар вытеснил и заменил собой золото. С 1971 г., когда была отменена привязка доллара к золотому содержанию, обеспечивающемуся золотым запасом США, доллары стали печататься в неограниченных количествах. Покупательная способность доллара обеспечивалась не только ВВП США, но и ВВП стран всего мира. Государства, экономики которых стали обеспечивать силу доллара, никогда не имели контроля за объемом эмиссии доллара. Этого контроля реально не имеет и правительство США. Таким правом обладает только ФРС США.

Федеральная Резервная система США (иными словами Центральный Банк США) — это частная организация, принадлежащая 20-ти частным банкам США. Это их главный бизнес -печатать мировые деньги. Чтобы достичь этого, нынешние владельцы ФРС затратили много и времени — десятилетия, а точнее — столетия, и усилий — здесь 1-я и 2-я Мировые войны и Бреттон-Вудские соглашения 1944 г. и т.д. и, конечно, само создание ФРС в 1907 году. Таким образом, группа частных лиц окончательно получила право выпускать в обращение доллары, определять объем, сроки выпуска и т. д. С 1971 г. по 2008 г. объем долларовой массы в мире вырос в десятки раз, превзойдя во много раз реальный объем товарной массы в мире. Такое положение дел было исключительно выгодно, в первую очередь, владельцам ФРС как

частной организации, во вторую очередь — самим США как государству.

К числу выгод США относится возможность вообще с 1944 года, а особенно с 1971 года, т.е. в течение 37 последних лет жить не по средствам, т.е. в значительной мере за счет остального мира. Так ВВП США составляет 20% от мирового ВВП. А потребляют США — 40% от ежегодно производимого в мире. При этом происходит огромное перераспределение мировых богатств в пользу США. Перепроизводство доллара нужно, чтобы обогатиться. А чтобы необеспеченная часть эмиссии долларов не давила на товарный рынок и не вела к обесцениванию доллара, что неминуемо будет происходить, если долларов в обращении будет значительно больше, чем товарных активов в мире, гениальные умы владельцев ФРС придумали великолепные по эффективности способы связывания, замораживания значительной части долларовой массы в виртуальном товаре. В первую очередь для этого был использован фондовый рынок.

Из обычного фондовый был превращен в значительной степени виртуальный. Действительно, акции предприятий стоят денег. Но главная и почти единственная инвестиционная ценность акций на нормальном рынке определяется прибыльностью предприятия, т.е. возможностью получить доход в виде части прибыли предприятии, распределяемой между акционерами. Стоимость акций тем выше, чем выше ежегодная прибыль на вложенный капитал. Так обстоит дело на нормальном фондовом рынке. На виртуальном фондовом рынке ситуация будет другая. Прибыль имеет третьестепенное значение. Те 2, 3, 4 или 5% прибыли, которую зарабатывает корпорация и распределяемые между акционерами 10, 20 или 50% этой прибыли особого значения не имеют. Г лавное — рост капитализации, и, соответственно, рост стоимости акций. Важно, чтобы росла стоимость Вашего пакета акций. В этом главный доход инвестора.

В таком рынке реально заработанные нелегким трудом деньги превращались в виртуальные. Для тех же, кто придумал фондовый рынок, кроме задачи «оттягивания» долларов, такой рынок одновременно решал и другие фантастически выгодные задачи, давал возможности огромных заработков. Так как само ФРС контролирует ключевые моменты этого рынка, имеет значительные средства, само организует новости, на которые будет реагировать рынок и само определяет время и порядок подачи этих новостей. При этом деньги совсем не виртуальные и реальная прибыльность 40, 50, 60,…,100%. И так из года в год. Главное — это то, что они точно знают, когда обрушат этот рынок, перед этим выведя свои деньги. А пока они из года в год скупают контрольные пакеты по- настоящему прибыльных предприятий, чтобы, когда все рухнет, то очень большая часть реальных активов останется у них. Реально фондовый рынок обеспечен деньгами только на 1-2%. Т.е. только 1-2% денег инвесторы смогут вывести без потерь, т.к. этот рынок виртуальный и с момента его создания не предусматривалось, что инвесторы смогут массово с него уйти и вывести хотя бы то, что они реально платили при входе. У нормального банка должны быть активы, превышающие его обязательства и, когда банку не хватает наличности вернуть деньги клиентам, то на недостающую сумму банк обязан отдать средства от реализации активов, чтобы выполнить обязательства перед клиентами. В любом случае банк вернет вкладчикам хотя бы 80-90 % денег. А на фондовом рынке ничего этого нет. Дно фондового рынка — это реальная стоимость акций, определяемая реальной прибыльностью предприятия. Эта стоимость в десятки раз меньше стоимости акций на виртуальном рынке. Чтобы спасти виртуальный фондовый рынок нужно напечатать 100 трлн. долларов, на всю стоимость этого рынка. Но если их напечатать, то доллар рухнет раз в 10-ть. Поэтому, спасать фондовый рынок в таком виде, в каком он существовал последние десятилетия, никто не собирается. Он уже сыграл свою роль, выполнил задачи, которые ставились перед ним и больше не нужен его создателям.

На данный момент происходит обрушение, которое также должно принести огромные прибыли и усилить позиции владельцев ФРС во всем мире. Финансовая пирамида обрушилась бы чуть позже, через 2-3 года сама, но тогда процесс стал бы неконтролируемым и мог причинить вред интересам создателей пирамиды. К контролируемому обрушению шла активная подготовка многие годы.

Еще в середине и второй половине 90-х годов практически исчезла банковская тайна. Официальный повод борьбы за отмену банковской тайны — необходимость борьбы с неуплатой налогов.

Важно было, чтобы крупные интересные предприятия не накопили к моменту обрушения рынков значительные денежные запасы в объемах, которые могли бы помочь им продержаться на плаву тот период времени, в который должно завершиться «контролируемое обрушение». Возможный механизм создания таких скрытых резервов для предприятий — через неуплату налогов, через обналичивание. С 2000 года, а особенно с 2003 года, в России началась «беспощадная» борьба с олигархами, не уплачивающими налоги. Те сверхприбыли, которые могли образоваться у нефтяных компаний от высоких цен на нефть, изымались с помощь акцизов и других налогов. Компаниям оставляли не более 20% от выручки, так чтобы было, на что нефть добывать. Поэтому обеспечение жесточайшего контроля за уплатой налогов было очень важной задачей. Необходимо было их собрать как можно полнее. Основная часть собранных налогов шли в США в составе различных резервных и других фондов. С одной стороны можно утверждать, что борьба за налоги — это то, что делает любое цивилизованное государство и это не является элементом подготовки к «контролируемому обрушению». Да, это так, но следует обратить внимание, что в условиях России, когда в начале этого десятилетия впервые с 1991 года стал наполняться бюджет, эта борьба началась практически одновременно с началом роста цен на нефть. Следует обратить внимание и на то, куда направлялись деньги, полученные в результате этой борьбы (фондовый рынок США, ипотечные бумаги банков США и т.д.).

Но это о подготовке, а сейчас уже полным ходом идет процесс, который условно можно назвать «контролируемое обрушение». Рухнул фондовый рынок, образовались огромные проблемы с реализацией продукции у металлургических, автомобильных, строительных, химических и других компаний. Но здесь есть интересные особенности: фондовые рынки рухнули мгновенно (в течение 1-2 дня) и сразу на такие объемы падения, чтобы проделать серьезные, практически смертельные дыры в ликвидности предприятий и банков. Причем банки были первой мишенью. Например, российские банки, облегчая себе жизнь, играли на фондовом рынке временно свободными деньгами клиентов. В России виртуальный фондовый рынок последние годы рос «уверенно» и быстро. А тут неожиданно за один день банки потеряли треть клиентских денег из тех, которыми они играли на рынке. Продать акции по новым, более низким ценам, означало зафиксировать огромные убытки и лишить себя надежды, что это лишь случайное падение и через неделю цены отрастут и все нормализуется. Все стали ждать, когда же цены вернутся. А они, почему-то, через неделю упали еще на треть. Объемы потерь стали катастрофическими (на сегодняшний день цены на виртуальных фондовых рынках в России упали уже почти в 5 раз). В результате, банки не могут дать никому кредиты, т.к. нет денег. Западные банки из-за проблем в своих странах начинают отзывать кредиты, выданные российским банкам и компаниям, что катастрофически усугубляет ситуацию. У крупнейших российских компаний резко падает капитализация, рассчитываемая исходя из показателей цен на акции компаний на виртуальном фондовом рынке. Это является еще одним основанием, по которому западные банки стали автоматически требовать отзыва части кредитов, а рейтинговые агентства стали понижать рейтинги этих компаний. От рейтинга и суммы капитализации зависит, и объем кредитов. При понижении этих показателей идет почти автоматический отзыв части кредитов и исчезает возможность для компании взять еще где-либо новые кредиты, чтобы продержаться в трудные времена. В общем, для банков и крупных компаний, которые сидят на кредитной игле, настала ситуация апокалипсиса. В той экономической модели мира, которая была выстроена в последние десятилетия, без кредитов не могло работать ни одно крупное предприятие, ни один банк. Тем более, что доступность кредитных ресурсов на Западе была просто потрясающая, а процентные ставки — просто сладкими для бизнеса. Но вся сладость мгновенно пропадает, как только у предприятия или банка начинают требовать досрочного возврата кредита. Причем, причины очень «объективные», прописанные в кредитном договоре — «падение капитализации компании на 10 %». Та-

кие требования одновременно и неожиданно были предъявлены, и заемщикам пришлось срочно продавать акции, что вызвало мгновенное обрушение рынка акций. Теперь возникает необходимость решить задачу скупить за бесценок самые интересные и прибыльные предприятия. Владелец предприятия будет, скорее всего, стараться как-нибудь переждать тяжелые времена, будет отбиваться от судебных исков со стороны кредиторов, затягивать судебные процессы (их реально можно затянуть на 2-3 года). Это не тот путь, который может устроить ФРС. Не смотря на всю мощь (и интеллектуальную, и финансовую) у него нет достаточного ресурса, чтобы вести тысячи сложных судебных процессов с людьми, защищающими всеми правдами и неправдами свой бизнес. И фактор времени тут играет очень важную роль. Для того, чтобы скупить предприятия и целые отрасли бизнеса так, чтобы и цены были приемлемыми и сроки скупки короткие надо, чтобы государство начало спасать «тонущих» олигархов, их банки, их компании. Государство предложит кредиты «на спасение» стратегически важных для государства компаний. Например, в России это до 4,5 миллиардов долларов на компанию. Олигарх будет стоять перед трудным выбором: — либо банкротство компании начнется уже сейчас, когда никто не дает кредитов, когда нет сбыта продукции, а расходы на содержание компании (заводов, доменных печей и т.д.) даже в условиях остановки производств огромны и через 2-3 месяца просто до конца «съедят» компанию, — либо взять кредит у государства и попробовать продержаться. Правда, условия получения кредита жестковаты и вообще-то похожи на подписание отказа от бизнеса в пользу третьей стороны. Фактически, взятие кредитов на таких условиях являлось бы добровольным отказом от бизнеса в пользу дающих кредит. И тогда, когда все, кому положено, возьмут кредиты и при этом подпишут все жесткие гарантии возврата кредитов, вот тогда с финансами станет по-настоящему тяжело. Когда подойдет срок возвращать кредиты, возвращать их реально будет нечем. Цены на акции еще упадут, цены на нефть — тоже упадут долларов до 20 за баррель, рынки сбыта продукции будут нулевыми. Так, произойдет глобальное перераспределение собственности, которое и является одной из главных целей этапа под условным названием «контролируемое обрушение». Конечно, сначала бизнес перейдет к государству, а затем бизнес от государства перейдет к тем, к кому положено.

Если говорить о перспективах дальнейшего развития мировой экономики, то доллар будет «сильным» все время до тех пор, пока олигархам и другим компаниям нужно будет возвращать кредиты, номинированные в долларах. «Сильный» доллар возвращать гораздо сложнее, да и его тяжелее будет скупить в нужном для погашения объеме за «мягко девальвируемый» рубль и за «сильно девальвирующуюся» гривну. Ситуация для России и Украины в этом смысле такая же, как и для практически любого другого государства. Это огромное падение в условиях, когда рентабельность большинства предприятий составляет 10-15%, и нет возможности перекредитоваться, чтобы переждать тяжелые времена. Тем самым дополнительно гарантируется то, что взятые у государства кредиты олигархи не смогут вернуть.

Далее настанет неизбежное — последует дефолт доллара. Это неотвратимо при любом варианте развития событий, т.к. перепроизводство доллара Федеральной резервной системой является очень умной, гигантской по объемам и размаху, но все-таки пирамидой. Надо переходить к новой схеме зарабатывания денег, к новым Бреттон-Вудским соглашениям. Переход к новой мировой системе без отказа от предыдущей мировой валюты — доллара — невозможен. Поэтому дефолт и отказ от доллара произойдет в ближайшие месяцы. Весь вопрос, как это произойдет, т.к. это очень серьезное событие и очень опасное для всех, в том числе и для организаторов долларовой пирамиды. Ведь многие потерявшие все начнут задумываться, а что и как произошло, куда же делись сбережения, кто в этом виноват? Самый сильный ход для решения этой проблемы для обеспечения безопасного для себя варианта — это осуществление дефолта через «большую кровь».

Очень хочется надеяться, что для обрушения доллара будет избран другой путь, например, США просто отказываются от доллара, объявляют дефолт, ссылаясь на то, что из-за мирового финансового кризиса, из-за рецессии мировой экономики доллар не может и дальше быть мировой валютой. Тут «эксперты» и «аналитики», и огромное количество контро-

лируемых владельцами ФРС средств массовой информации, очень быстро объяснят всему миру, что так исторически сложилось, что доллар был на 90% мировой валютой, и только на 10% — внутренней валютой США. А так как доллар не может более быть мировой валютой, то он не может и далее оставаться внутренней валютой США. А если месяца три после объявления о таком решении, через мировые СМИ, то 99,9% людей начнут искренне считать, что действительно это был единственный и самый «благородный» из возможных выходов, из ситуации сложившейся из-за объективного, сильнейшего за всю мировую историю, кризиса. В любом случае, существуют гораздо более гуманные способы достижения поставленной цели.

Глубина кризиса и продолжительность рецессии во многом будут зависеть от того, насколько точно мы определим направления наших действий.

А именно, на наш взгляд, во-первых, бизнесу необходимо списание безнадежных долгов «плохих» активов. Уклониться от расчистки баланса значит «законсервировать» и затянуть кризис.

Второе. Наряду с расчисткой балансов настало время освободиться от виртуальных денег, дутых отчетов и сомнительных рейтингов. Представления о самочувствии мировой экономики и реальном состоянии корпораций не должны находиться в плену иллюзий. Даже если эти иллюзионисты — крупные аудиторские и аналитические бюро. Смысл нашего предложения в том, что в основу реформы стандартов аудита, бухгалтерского учета, системы рейтингов должно быть положено возвращение к понятию фундаментальной стоимости активов. То есть оценки того или иного бизнеса должны строиться на его способности генерировать добавленную стоимость, а не на разного рода субъективных представлениях. На наш взгляд, будущая экономика должна стать экономикой реальных ценностей.

Третье. Чрезмерная зависимость от единственной резервной валюты опасна для мировой экономики. Поэтому было бы целесообразно способствовать объективному процессу появления в будущем нескольких сильных региональных валют.

Четвертое. Большинство стран мира размещают свои международные резервы в иностранных валютах и хотели бы быть уверены в их надежности. В свою очередь, эмитенты резервных и расчетных валют объективно заинтересованы в том, чтобы их денежные знаки пользовались спросом и доверием у других государств. То есть, очевиден взаимный интерес и взаимная зависимость. Поэтому принципиально важна большая открытость в проведении кредитно-денежной политики стран — эмитентов резервных валют. Более того, эти страны должны принять на себя обязательства руководствоваться международными правилами макроэкономической и финансовой дисциплины. На наш взгляд, такая постановка вопроса не является избыточной.

Вместе с тем изменений требует не только конструкция глобальных финансов, но и то, что, на смену отжившему однополярному устройству мировой экономики должна прийти система, основанная на взаимодействии нескольких крупных центров.

Но чтобы такой многополярный мир не стал миром хаоса и непредсказуемости, необходимо укреплять систему глобальных регуляторов, основанных на международном праве и системе многосторонних соглашений. Разумеется, именно поэтому так важно переосмыслить роль ведущих международных организаций и институтов.

В такой системе все страны должны обладать гарантированным доступом к необходимым ресурсам жизнеобеспечения, а также к новым технологиям и источникам развития. Должны быть сформированы гарантии, которые позволили бы минимизировать риски повторения новых кризисов, подобных тому, который мы сегодня переживаем.

Несомненно, принятые решения должны быть не только адекватны текущей ситуации, но и учитывать потребности нового, посткризисного мира.

Комплекс проблем, стоящих перед мировым сообществом исключительно сложен. С кризисом можно и нужно бороться за счет объединения наших интеллектуальных, духовных и материальных ресурсов. Такая консолидация усилий немыслима без взаимного доверия, и, прежде всего, доверия между государствами. Обретение взаимного доверия — ключевая зада-

ча, которую нам всем предстоит решить. Именно доверие и солидарность помогут нам преодолеть нынешние трудности, избежать многих потрясений, добиться процветания и благополучия в XXI веке.

Эксперты рассказали, как экономика США отреагирует на выборы 2020 года

ВАШИНГТОН, 30 окт — ПРАЙМ. Масштабные выборы завершатся в США 3 ноября: страна определит, кто на предстоящие четыре года займет Белый дом и какой партии будет принадлежать большинство в верхней и нижней палатах конгресса. РИА Новости попытались разобраться, как выбор американцев отразится на экономическом развитии страны.

ЭКОНОМИКА ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

По данным исследования, 29% американцев считают экономику наиболее остро стоящим перед страной вопросом, столько же озабочены безработицей. Эти проблемы опережают пандемию коронавируса (15%), нравственные ценности (9%) и преступность (8%).

Внимание к экономике обусловлено прежде всего тем, что из-за пандемии коронавируса она находится в сильнейшем за последние годы упадке – по прогнозу МВФ, ВВП США по итогам 2020 года сократится на 4,3%.

Из-за пандемии без работы сегодня, по некоторым оценкам, оказались около 30 миллионов американцев (по официальным данным, эта цифра скромнее — 12,6 миллиона, но она не учитывает тех, кто был вынужден уйти с работы или существенно сократить ее объем на фоне COVID–19 и в настоящее время не ищет новую работу).

Провал попытки республиканцев и демократов договориться до выборов об очередном пакете мер по стимулированию экономики, а также опасность дальнейшего ухудшения ситуации в сфере пандемии, лишь добавляет неопределенности о будущем экономики страны. И хотя принято считать, что исход выборов имеет ключевое значение для траектории экономического развития в предстоящие четыре года, как предупреждает аналитик Charles Schwab & Co., Inc. Джеффри Кляйнтоп, «история показывает, что обычно состояние рынка и экономика больше влияют на исход выборов, нежели исход выборов на состояние рынков и экономики». Каким бы ни был итог, очевидно, что главной задачей победителя станет восстановление находящейся в глубочайшем упадке экономики страны.

ПО ПРОГРАММЕ ИЛИ ПО ПРИВЫЧКЕ

По мере приближения выборов исход гонки между действующим президентом-республиканцем Дональдом Трампом и демократом Джо Байденом становится все более неопределен, потому эксперты лишь строят прогнозы о том, как ее последствия скажутся на экономических показателях страны.

Традиционно для экономической аналитики периода президентских выборов первой вводной для возможных прогнозов является экономический план кандидата. Примечательно, что Трамп, который вопреки жителям страны и экономистам уверен, что экономика находится «в прекрасной форме», в ходе своей кампании по переизбранию так и не представил четкой экономической программы на свой второй срок. Сайт его предвыборной кампании указывает на достижения последних четырех лет, но не содержит программы на предстоящие четыре года.

По оценкам Axios, это беспрецедентно, но Трамп, как известно, всегда идет собственным путем. Несмотря на отсутствие прописанного плана, экономисты предполагают, что он продолжит курс на снижение налогов и сокращение регуляторных мер, особенно в сфере добычи невозобновляемых источников энергии.

Анализируя экономические перспективы Трампа, Axios обращает внимание на ряд показателей, улучшить которые по ряду причин Трампу не удалось в первом сроке. Так, на прошлых выборах Трамп обещал «удвоить экономический рост и стать самой сильной экономикой в мире». План довести темпы роста ВВП до 4% реализовать не удалось, по итогам 2019 года экономика США выросла лишь на 2,2%.

Трамп также обещал ликвидировать госдолг, однако с 19,57 триллиона в 2016 году, он вырос уже почти до 27 триллионов долларов и вряд ли изменит траекторию своего движения в ближайшее время, учитывая необходимость масштабного стимулирования экономики на фоне продолжающейся пандемии.

У Байдена экономическая программа строится «от противного», а значит, от Трампа. Демократ обещает «предпринять незамедлительные и решительные действия для того, чтобы вытащить экономику из рецессии, вызванной Трампом». Он предупреждает, что сделать это на основании действующей модели экономики не удастся, а потому обещает построить «новую», в которой «американцы получают честную оплату своего труда и равные шансы на прогресс». Байден, гласит его экономическая программа, намерен создать «миллионы хорошо оплачиваемых рабочих мест и дать рабочим семьям Америки инструменты и выборы, и свободу, которые нужны им для восстановления и улучшения жизни». В отличие от своего оппонента, заявляет Байден, он будет помогать малому и среднему бизнесу, а не большим корпорациям и финансовым институтам Уолл-Стрита.

КАЖДОМУ СВОЕ

Эксперты и инвесторы, не берясь предсказать исход президентской гонки, сходятся в том, что в результате выборов развитие экономики может пойти по диаметрально противоположным трекам. Так, если Байден обещает создание в США современной и устойчивой инфраструктуры и ратует за развитие возобновляемой и чистой энергии, на что планирует выделить 2 триллиона долларов, то Трамп поддерживает добычу угля, нефти и газа. Как отмечают в этой связи аналитики европейской инвестиционной компании Amundi, от победы Трампа выиграет оборонный сектор, крупные технологические компании, финансовая сфера и углеводородная энергетика, тогда как Байден принесет импульс развития в сектор возобновляемой энергии и инфраструктуру. Аналитики Amundi прогнозируют в связи с этим, что в краткосрочной перспективе рынки будут реагировать на победу того или иного кандидата в соответствии с этими предпочтениями.

Wall Street Journal также обращает внимание на то, что Трамп во втором сроке, вероятнее всего, продолжит агрессивную торговую войну с Китаем, к которой добавились его нападки на Пекин в связи с коронавирусом, то Байден, если и продолжит жесткую линию в отношении КНР, то в остальном будет искать возможности налаживания подпорченных Трампом отношений с деловыми партнерами и союзниками.

В сфере налогов предполагается, что Трамп будет придерживаться траектории, выбранной им в 2017 году и сделает постоянными принятые ранее временные сокращения налогов. Байден же обещает сделать так, чтобы «платили не те, кто работает, а те, кто зарабатывает». Он планирует отменить ряд внесенных Трампом налоговых сокращений для корпораций и провести реформу, которая обеспечит выплату налога «самыми богатыми» американцами. Кандидат надеется за счет повышения налогов ставки для крупных компаний и тех, кто зарабатывает более 400 тысяч долларов в год, принести в казну дополнительные 3,3 триллиона долларов в предстоящее десятилетие.

УРАВНЕНИЕ ИЗ ТРЕХ НЕИЗВЕСТНЫХ

Несмотря на то, что от того, кто, демократ или республиканец, занимает Белый дом, зависит вектор социально-экономического развития Америки, действующая система баланса и противовеса в лице конгресса может по итогам выборов сыграть ключевую роль. Анализируя возможные сценарии, аналитики Morgan Stanley отмечают, что «исход выборов в правительство в целом означает больше, чем успех одного конкретного кандидата и влияние разделенного (между двумя партиями) или единого правительства – более точный барометр будущего движения, нежели то, чей кандидат окажется у руля». В связи с этим Morgan Stanley предлагает четыре возможных сценария развития событий для американской экономики.

Первый — это сохранение статуса-кво, так называемая «Тонкая красная линия» – победа Трампа при сохранении республиканского сената и демократической палаты. Такой расклад обеспечит Трампу более скорое восстановление экономики от удара COVID-19, даст ему возможность продолжить политику отмены регуляторных мер, особенно в сфере телекоммуникаций и энергетики.

Второй вариант — победа Байдена при сохранении демократического большинства в палате и республиканского в сенате. Такая модель получила среди инвесторов название «Голубого прилива» и, полагают аналитики, в отличие от первой приведет к ужесточению регуляторных мер, особенно в таких отраслях экономики как телекоммуникации, IT, финансы и энергетика. В обоих вариантах, считают экономисты Morgan Stanley, процентные ставки останутся на текущем уровне или сократятся еще больше, а доллар может незначительно ослабнуть.

Третий вариант — победа Трампа и республиканского триумфа в конгрессе, так называемого «Красного возрождения», приведет, считают аналитики, к еще более агрессивной политике в отношении Китая, а также дальнейшему сокращению налогов, что продолжит рост бюджетного дефицита. Меры поддержки экономики, считают аналитики, «вероятно, приведут к росту ВВП и укреплению доллара, однако стоимость казначейских облигаций на растущем дефиците может упасть, что приведет к повышению процентных ставок и доходности».

В случае безоговорочной победы демократов – четвертая модель «Голубой волны», когда Байден в Белом доме и демократическое большинство в обоих палатах конгресса, — аналитики компании предупреждают о росте бюджетного дефицита, который вызовут затраты на здравоохранение и инфраструктуру. Стимулирование потребительской способности американцев, отмечают в Morgan Stanley, будет содействовать экономическому росту, но также провоцировать рост инфляции и процентных ставок. В числе отраслей, которые выиграют от такого расклада сил, аналитики называют зарубежные нефтегазовые корпорации, крупные американские банки и транспортные компании, тогда как потерять из-за растущего контроля властей могут фармацевтические гиганты, технологические компании и финансовых сектор.

Как бы ни сложился в итоге политический пасьянс американских выборов, самым нежелательным исходом для рынка в краткосрочной перспективе будет их неопределенный результат. «История показывает, что занятие Овального кабинета какой-то одной партией имеет незначительный эффект на доходность рынка. Мы ожидаем, краткосрочные колебания вокруг выборов, но наибольший риск для краткосрочных движений ранка представляет гонка с неопределенным итогом», — предупреждают аналитики Amundi.

Америка стремительно выходит из кризиса. Трамп доволен, другие говорят: рано радуетесь

• Алексей Калмыков
• Би-би-си

22 июня 2020

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Карантин закончился, магазины открылись. Розница переживает небывалый бум (говорят оптимисты), но смотря с чем сравнивать (отвечают скептики) — продажи ниже докризисных и растут благодаря временной господдержке

Крупнейшая в мире американская экономика быстро оправляется от вызванного коронавирусом спада. Политики радуются: кризис закончился, не начавшись. Экономисты предупреждают: праздновать нечего, все очень шатко и если прервать денежную терапию раньше времени, шрамы не рассосутся целое поколение.

США уверенно опережают другие страны по числу смертей от Covid-19, а хаотичный ответ Дональда Трампа на крупнейший кризис его президентства уменьшает его шансы переизбраться на второй срок на ноябрьских президентских выборах. Белый дом спешит перевернуть печальную страницу и вернуться к избирательной кампании, основным козырем которой до пандемии и карантина была сильная экономика.

«Ваши доходы немного упали, но мы вернули все обратно. Фондовый рынок бьет рекорды. У нас феноменальная экономика, нас ждет прекрасный третий квартал. И если мы не наделаем глупостей 3 ноября (в день выборов), следующий год для нашей экономики будет лучшим в истории», — сказал Трамп группе сторонников, съехавшихся на выходных в Оклахому посмотреть на кумира.

Поводы для оптимизма у него есть. Обращения за пособием по безработице снижаются уже 11 недель подряд, розничные продажи взлетели в мае на невиданные 18%, разрешений на строительство жилья выписано аж на 14% больше, а промышленники впервые с февраля демонстрируют в опросах уверенность в будущем.

«У нас отличные шансы на то, что экономика восстановится так же стремительно, как она глохла, — сказал за неделю до митинга Трампа его главный экономический советник Ларри Кадлоу. — Я думаю, во втором полугодии нас ждет солидный рост ВВП процентов на 20, а безработица опустится ниже 10%».

«2021-й будет очередным годом солидного, очень солидного роста», — сказал Кадлоу.

Энтузиазм Белого дома не разделяет главный независимый оценщик экономической ситуации в стране — глава американского центробанка Джером Пауэлл.

«В последние дни некоторые индикаторы указывают на стабилизацию и даже частичное восстановление экономической активности, — сказал он сенаторам в середине июня. — В то же время выпуск товаров и услуг, равно как и занятость остаются на уровне значительно ниже докризисного, а по поводу сроков и масштабов восстановления существует серьезная неопределенность».

Конец щедрости

В той же статистике, которой хвалятся Трамп и Кадлоу, Пауэлл без труда нашел повод для тоски.

Пусть в мае рынок труда восстановился, прибавив 2,5 млн рабочих мест, а безработица сократилась до 13,3%, но ведь еще в феврале она была на рекордно низком уровне 3,5%. За время пандемии 45 млн американцев обратились за пособием.

Промышленное производство пусть и поднялось в мае, но лишь на 1,4%, и по данным центробанка, по-прежнему более чем на 15% ниже, чем в докризисном феврале.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Безработица в США подскочила до невиданных со времен Великой депрессии высот

Когда Трамп пришел в власти, он обещал добиться экономического роста «на 4%, а может и на 5% и даже на 6%» в год. В 2018 году он не дотянул до 3%, в 2019-м замедлился до 2,3%.

В текущем, по оценке центробанка, рост и вовсе сменится спадом — на 6,5%. Обрушение деловой активности в текущем втором квартале (за апрель — июнь) будет самым драматичным в современной истории США, предупредил Пауэлл.

«Пока население не поверит, что с вирусом покончено, полное восстановление маловероятно», — предупредил он конгрессменов.

Советник Трампа Кадлоу назвал прогноз главы ФРС «слишком угрюмым». И предложил рецепт оживления экономики: лишить безработных антикризисной надбавки к пособию, благодаря которой средние выплаты достигли 4 тысяч долларов в месяц.

«Такие деньги отбивают всю охоту возвращаться на работу. Мы людям платим, чтобы они не работали. Больше, чем они раньше получали в виде зарплаты, — сказал он. — На пару месяцев это может и полезно, но в конце июля надо положить этому конец».

Чтобы продлить надбавки, нужно утвердить новый пакет помощи в конгрессе, но сторонники Трампа из Республиканской партии пока блокируют одобренный демократами акт. США уже выделили из казны более 3 трлн, но этого недостаточно, уверены многие.

Пауэлл лично на этой неделе попросил сенаторов не экономить, а потом подписался под письмом 150 экономистов, среди которых есть и его предшественники на посту главы американского ЦБ. Они попросили законодателей усвоить урок финансового кризиса десятилетней давности и поскорее выделить еще денег на стимулирование экономики.

«Недостаточно решительный ответ конгрессменов в период Великой рецессии продлил излишние страдания и сдержал экономический рост. Конгресс не должен повторить эту ошибку», — говорится в письме.

Палата представителей, подконтрольная демократам, уже одобрила очередные 3 трлн долларов антикризисной помощи, однако сенат, в котором большинство у республиканцев, утверждать его отказался, ссылаясь на то, что экономика и без того уже восстанавливается.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Трамп на первом после карантина митинге хвалил себя за то, как он справился с пандемией, и обещал экономическое чудо в 2021 году

Спор возобновится в июле по окончании парламентских каникул, и какие-то деньги точно будут выделены, но скорее всего пакет будет скромнее.

«Тратьте как можно больше!»

Все будет зависеть от статистики — покажет ли она уверенное восстановление активности, сказал советник Трампа Кадлоу. Ждать не стоит, поспорил с ним глава ФРС Пауэлл: экономике нужен мощный стимулятор, чтобы быстро поправиться.

«Чем дольше затягивается спад, тем больше потенциальный долговременный урон от потери рабочих мест и разорения бизнеса. Продолжительные периоды безработицы неблагоприятно сказываются на квалификации работников и перспективах их трудоустройства», — сказал он.

Кроме того, кризис усиливает неравенство и расслоение в обществе, чреватое политическими потрясениями.

«Не все американцы в равной степени ощущают тяготы спада. Скачок безработицы в гораздо более существенной степени затронул наименее обеспеченные семьи, этнические меньшинства и женщин. Если кризис не будет быстро преодолен, разрыв в благосостоянии разных групп населения усугубится, и все усилия последнего рекордного периода восстановления после предыдущего кризиса будут сведены на нет», — сказал Пауэлл.

Он озвучил сложившийся за время нынешнего кризиса консенсус экономистов и международных финансовых организаций: решительная и масштабная денежная инъекция уменьшает вероятность затяжной болезни, которая оставит вечные шрамы на теле экономики и общества. Лучше потратить сейчас и вернуться к прежним темпам создания богатства, чем сэкономить и долго влачить жалкое существование.

Экономисты объясняют неожиданно овладевшую ими тягу к расточительству особенностью катаклизма: мир столкнулся с пандемией, нерукотворным кризисом.

Не то чтобы мы что-то делали сильно не так, а кризис выявил аномалии и теперь нужно устранить перекосы, прежде чем тратить деньги на восстановление. Ничего подобного: мировая экономическая машина работала относительно сносно, организм был здоров и рос, пусть и вяло, но его поразил вирус. И потому операции не требуется, достаточно искусственного дыхания, мощной дозы адреналина в виде антикризисных денежных вливаний — и все запустится с прежней силой.

«Сейчас главное — выйти из этого кризиса с минимальными шрамами. От МВФ такое редко услышишь, но мы говорим: тратьте, — сказала глава Международного валютного фонда Кристалина Георгиева. — Тратьте как можно больше!»

Ситуация как никогда располагает к этому: ставки кредитов находятся на нуле, как и инфляционные ожидания. Развитые страны могут брать деньги в долг бесплатно. И история подсказывает, что это надолго, что лишь ободряет сторонников масштабного стимулирования спроса и производства за счет бюджета.

В недавно опубликованной работе три экономиста оценили последствия прошлых пандемий и пришли к выводу, что в отличие от войн, от нашествия бактерий и вирусов мир восстанавливается десятилетиями, и последствия ощущаются в среднем около 40 лет.

В результате, как показал анализ предыдущих 15 эпизодов — от чумы до испанки, инфляция и соответственно ставки займов годами находятся в подавленном состоянии. У этого есть и приятная сторона: бесплатные деньги позволяют властям бесконечно наращивать госдолг, а стагнирующие цены обеспечивают опережающий рост реальных доходов населения.

Наследие Дональда Трампа. Стала ли Америка снова великой и богатой?

• Алексей Калмыков
• Би-би-си

27 сентября 2020

Автор фото, Reuters

Четыре года назад Дональд Трамп пообещал американцам экономический бум и процветание. Выполнил ли он свое обещание? Стала ли Америка богаче и влиятельнее, прежде чем коронавирус поверг крупнейшую мировую экономику в уныние на излете его первого президентского срока?

Ответ на этот вопрос краток: да, стала. Заслуга ли это Трампа? Об этом ниже.

Но наследие Трампа выражено не только цифрами занятости, доходов и долгов. Политика самого экстравагантного президента в современной истории США изменит будущее американской экономики вне зависимости от того, останется ли Трамп на второй срок после ноябрьских выборов.

Промежуточные итоги его правления можно подвести уже сейчас. Даже если за оставшийся месяц в экономике что-то поменяется в лучшую или худшую сторону, на исход голосования это не повлияет — подавляющее большинство американцев уже сделали свой выбор.

Вредный вирус все испортил

Трамп рассчитывал переизбраться на волне экономического бума. Но пандемия вызвала тяжелейший кризис со времен Великой депрессии столетней давности и рекордную безработицу. Предвыборные лозунги пришлось переписывать.

А ведь до 2020 года все шло неплохо: экономика росла в среднем на 2,5% в год и доросла до 20 трлн долларов — это почти четверть мировой.

И пусть Трамп обещал избирателям рост «на 4%, а может и на 5% и даже на 6%» в год, но и более скромные цифры не сорвали бы триумф. Ведь остальной развитый мир едва оправился от финансового кризиса десятилетней давности, и рост в Европе или Японии едва теплился. Америка все дальше уходила вперед.

Однако из-за пандемии Трамп теперь войдет в историю как президент, при котором оборвалась самая продолжительная в американской истории десятилетняя фаза экономического подъема.

Не Трамп придумал коронавирус, с ним пришлось бы столкнуться любому президенту. Он уверен, что отлично справился с задачей. Противники винят его в провале и мировом антирекорде: 200 тысяч смертей.

Бесконечные локдауны уже навредили экономике, а теперь рискуют сорвать еще и главный потребительский сезон — осенне-зимнюю череду праздников и распродаж: от Хэллоуина до Рождества.

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Миллионы американцев лишились работы из-за локдаунов. Эпидемия унесла более 200 тысяч жизней

Эту теорию в ходе нынешней пандемии доказали страны Азии и некоторые государства Европы.

Но Трамп пошел другим путем: он требовал от мэров и губернаторов штатов снимать ограничения и еще в начале мая говорил, что да, люди пострадают от вируса, и «некоторые пострадают сильно, но мы просто обязаны открыть страну и мы обязаны сделать это как можно быстрее».

Подрыв устоев

Какую бы оценку за борьбу с ковидом ни поставили Трампу избиратели и история, его экономическое наследие выходит далеко за пределы кризисного управления времен эпидемии.

Трамп пришел к власти под лозунгом «Вернем Америке былое величие» и три с лишним года проводил политику под девизом «Америка прежде всего». Сторонники Трампа с энтузиазмом поддержали его новый курс и инструменты: изоляционизм, торговую агрессию, санкции и ограничения.

Противники же видят в нем угрозу основам экономического доминирования Америки в мире и считают, что вместо развития и перестройки под пугающее неизвестностью будущее Трамп все это время возвращал страну в привычное ему уютное прошлое.

В процессе он подпилил несколько опор, на которых США с середины прошлого века возвышаются над остальным миром. В том, что раньше казалось незыблемым, понемногу начали сомневаться и друзья, и враги, и финансовые рынки.

Автор фото, Reuters

Подпись к фото,

Трамп переизбирается под старым лозунгом: «Вернем Америке былое величие». Еще год назад он печатал плакаты «Сохраним величие Америки». Пандемия внесла коррективы

При нем Америка стала первой развитой державой, рванувшей против течения экономической истории последних десятилетий: против глобализации и открытости, против медленного и мучительного согласия богатых стран поделиться благополучием с развивающимися ради сокращения неравенства в мире.

Наблюдая за реалити-шоу в Белом доме, пораженные зрители начинают перешептываться и робко формулировать первые сомнения в будущем США как мирового лидера, надежного торгового партнера, открытой экономики и эмитента главной резервной валюты — доллара.

Трамп поссорил США с главным союзником — Европой, второй экономикой мира. Он давил на соседей — Канаду и Мексику. Он развязал торговую и технологическую войну с Китаем — третьей экономикой мира.

Он вывел США из Парижского соглашения о борьбе с изменением климата, парализовал работу Всемирной торговой организации, отказался финансировать Всемирную организацию здравоохранения. Он выглядел чужаком на встречах «Большой семерки», попрал этикет и традиции большой политики.

Он подорвал устоявшиеся нормы и структуру госуправления в США, медлил с назначением чиновников, зато спешил заполнить суды консервативными судьями. Он нарушал одно табу за другим, открыто давил на центробанк и прокуроров.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Трамп не собирался вписываться в тесную компанию лидеров G7. Он предлагал вернуть Владимира Путина и формат G8

Сторонникам это пришлось по вкусу: они видят в нем бунтаря, разгоняющего сонное царство забывших о народе бюрократов. Они убеждены, что от здорового экономического эгоизма и демонстрации силы выиграют американцы.

Критики возражают: историю не повернуть вспять, а законы экономики не изменить твитом.

Экономисты, выводящие эти законы, терпеливо изучают мутацию американской политики при Трампе, не спешат с выводами и уж точно не считают изменения необратимыми.

Финансисты с ухмылкой читают газетные заголовки о скором закате доллара как мировой резервной валюты.

In dollar we trust

Панихида преждевременна, уверены они: пусть Трамп и расшатывает фундамент этой пирамиды, ему далеко до разрушения институтов, на которых зиждется статус доллара как самого надежного актива в мире.

Не подчиненные воле президента суды, конгресс и центробанк вкупе с экономической мощью обещают американской валюте доминирование на десятилетия. Что доказал и нынешний кризис, в котором Федеральная резервная система фактически взяла на себя роль мирового кредитора, а американские госбумаги доказали статус главного инструмента сбережений. Доля долларовых расчетов в торговле остается прежней.

«Сокращение веса США в мировой экономике, агрессивные односторонние финансовые санкции и рост сомнений в лидирующей роли США на мировой арене могут ускорить снижение роли доллара в будущем», — допускает ветеран американского минфина и бывший представитель США в МВФ Марк Собел.

«Однако пока все предпосылки для сохранения статуса резервной валюты на месте: самый крупный, ликвидный и открытый рынок капитала в мире, солидная защита прав собственности, гигантская экономика, сильная финансовая система с международной сетью. Плюс инерционный эффект», — пишет он, отметая возможность скорого заката доллара.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Несмотря на усилия Трампа, доллар в огне не горит и в воде не тонет

Крупнейшим зарубежным держателем американского долга является Китай, против которого Трамп развязал вендетту, как только пришел к власти. Однако ни диверсификация резервов Китая, ни заявления Трампа о том, что слабый доллар выгоден американским производителям, не привели к падению курса.

В начале этого года стало окончательно ясно, что Трамп доллару не помеха: в январе он помирился с Китаем, а к маю сменил риторику и поддержал сильный доллар.

На поприще подрыва устоев экономической мощи США успехи Трампа успокаивающе скромны. А как у него с созидательной деятельностью? Какими достижениями может похвастаться Трамп за последние три с лишним года?

Чего добился Трамп

До нынешнего кризиса экономика при Трампе росла примерно такими же темпами, как при Бараке Обаме, въехавшем в Белый дом в разгар финансового кризиса 2008-2009 годов.

Зарплаты в частном секторе неуклонно повышались, а число рабочих мест росло. К февралю безработица сократилась до минимального за полвека значения в 3,5%.

Однако рост этот начался еще при Обаме, и его темпы никак не изменились при Трампе. Рабочие места, например, Америка создавала с завидным упорством больше 100 месяцев подряд.

И условия были примерно одинаковые: пусть Трамп изначально жаловался, что Обаме повезло править при масштабном посткризисном стимулировании экономики, он в итоге утомил своими твитами центробанк, и тот прекратил повышение ставок. К тому же помимо кредитного стимулирования Трамп добился прямого бюджетного: провел через конгресс налоговую реформу.

Коронавирус перечеркнул все достижения. Но это из ряда вон выходящее событие, его влияние временно, и когда-нибудь экономика восстановится. Однако это уже история второго срока Трампа или первого срока Джо Байдена.

А вот до появления вируса экономическую повестку Трампа определяли две его флагманские стратегии: агрессивный протекционизм и отказ от «зеленой» повестки в пользу развития энергетики. Какие плоды принесли они Америке?

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Трамп доволен результатами первого президентского срока

Сначала о протекционизме.

Трамп развязал торговые войны со всем миром. Он повысил пошлины на китайские и европейские товары.

Цель: заставить американские компании перевести производство в США, убедить иностранцев покупать больше американской продукции, сократить дефицит торговли и обрезать крылья Китаю, стремящемуся к технологическому превосходству.

Результат: дефицит не сократился, а вырос. Повышенные пошлины оплачивают американские потребители, деньги попадают в бюджет, и из них власти компенсируют потери тем, кто терпит убытки из-за ответных мер.

Демократы упрекают Трампа в том, что его торговые войны лишили Америку 300 тыс. рабочих мест. Компании переносят производство из Китая, как того хотел Трамп, но не в Америку, а во Вьетнам и на Филиппины.

Китай не сдается, и конфликт не только не завершился полной победой Трампа к перевыборам, но лишь обостряется и обещает десятилетия вязкого бодания.

Помимо внешнего фронта в войне за «Америку прежде всего» Трамп открыл внутренний: против иммигрантов. После прихода к власти он подписал указ «Покупай американское и нанимай американцев», и в результате число отказов в выдаче виз H-1B высококвалифицированным работникам выросло в три раза.

Но оказалось, что спрос на рабочую силу возникает не указом президента, а в силу потребностей рынка труда и возможностей компаний.

Интернет-гиганты Силиконовой долины и прочий американский бизнес, столкнувшись с ограничениями на приглашение работников из-за границы, предпочли трудоустройству американцев наем за границей: в основном, в Канаде, Индии и Китае, выяснила Бритта Гленнон, профессор Уортонской школы бизнеса при Пенсильванском университете.

В нем когда-то учился Илон Маск — иммигрант из Южной Африки.

Если наблюдения Гленнон верны, то Трамп, ограничивая высококвалифицированную миграцию, рискует лишить Америку не только рабочих мест и налогоплательщиков, но и привлекательности для талантливых и амбициозных людей со всего мира, что до сих пор было главной составляющей ее успеха.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к аудио,

Почему Дональду Трампу удалось победить четыре года назад и каковы его шансы сейчас?

О триумфе или провале протекционизма эпохи Трампа судить рано, а вот его политика в области экологии и энергетики дает осязаемые результаты. Уже в этом году Америка — еще недавно крупнейший импортер энергоресурсов на планете — должна была превратиться в нетто-экспортера.

Какие коррективы внесет в эти планы коронакризис, мы узнаем в начале следующего года. Правда, Трамп объявил о победе еще два года назад.

«Мы стали главным производителем энергоресурсов в мире. Кто бы мог подумать! — хвалил он себя в июле 2018-го. — В энергетике мы теперь крупнейшие в мире. Крупнейшие! И впервые в истории мы стали экспортером энергоресурсов. Такого никогда не было. А теперь — экспортируем».

Трамп поторопился. Перед пандемией экспорт и импорт сошлись в одной точке, как следует из графика ниже. Он же показывает, когда именно случился прорыв, приведший энергетический баланс США к равновесию.

Возможно, Трамп имел в виду газ — тут Америка действительно пожинает плоды технологической революции в нефтегазодобыче и давно потеснила некогда крупнейшего производителя в мире — Россию.

Теперь она активно борется с главным конкурентом еще и за рынки сбыта: ареной для последней схватки стало Балтийское море в Европе и газопровод «Северный поток-2».

Но и с газом аналогичная ситуация: Трамп лишь закрепил достижения своего предшественника, как видно из завершающего графика.

Как самому разбираться в экономике

Узнать, почему доллар все еще растет

Экономика — это не абстрактная наука, а то, с чем мы сталкиваемся ежедневно: во время похода в магазин или рассчитывая бюджет семьи на месяц. Разбираясь в простых экономических законах, вы существенно облегчите себе жизнь и сможете, наконец, понять, в чем суть мирового финансового кризиса и как глобальная экономика влияет на вашу жизнь.

Обратите внимание на эти книги. Они помогут понять, как устроена экономика.

1. Как устроена экономика

Экономист из Кембриджа Ха-Джун Чанг разложит по полочкам всю современную экономику. И сделает это занимательно, доступно и остроумно. Даже если вы ничего не знали об экономике, после прочтения его книги вы будете знать все.

Только реальные примеры и идеи, которых нет в учебниках по экономике.

Вы узнаете, что экономические теории пронизывают всю нашу жизнь. И как будущее европейской валюты, неравенство в Китае, состояние промышленности в США влияет на вашу повседневную жизнь.

2. Система Кудрина

Уникальное журналистское расследование, которое изменит ваше представление о современной России. Книга составлена на основе десятков честных интервью с российскими министрами, политиками, чиновниками и предпринимателями. Теми, кто создавал будущее нашей страны.

Неизвестная сторона экономического и политического курса Путина, истинные причины ключевых решений в экономике (от либеральных реформ до дефолта 1990-х, от первых реформ Путина до национальных проектов и Олимпиады в Сочи), прогнозы того, что ждет нас впереди — в этой книге вы найдете ответы на многие вопросы, которые не принято задавать в СМИ.

3. Экономика всего

Книга для тех, кто не понимает, что происходит в мире. Она поможет разобраться в хаотичных на первый взгляд процессах, понять, что нас ждет впереди, и задуматься о том, правильно ли мы живем. 

Вы увидите иную экономическую картину мира. И получите ответы на многие вопросы.

Почему люди вынуждены ходить на дуэли, иногда давать взятки гаишникам и никогда не торговаться в супермаркетах? Почему считается, что государство может все, что роднит его с бандитом, и как мы с ним договариваемся?

Вас ждут занимательный язык, множество остроумных примеров и неожиданных выводов.

4. Будущее: рассекречено

4 сценария развития будущего от известного аналитика. В своей книге Барроуз расскажет о том, какие значительные сдвиги и тренды ждут нас до 2030 года. Среди них: беспрецедентное старение населения, безудержная урбанизация, рост среднего класса во всем мире, рост экономической мощи Востока, новые технологии.

Хотите знать, что будет завтра? Эта книга точно для вас.

5. Из третьего мира в первый

Яркий пример того, что возможно все. Эта книга написана человеком, который за короткое время превратил крошечный город-остров Сингапур без природных ресурсов в предмет восхищения многих мировых держав.

Уроки мудрости, полезные примеры и советы от человека выдающихся способностей помогут каждому поверить в свои силы и понять, что любую мечту можно превратить в реальность.

Книга будет интересна всем, кто интересуется экономикой, политикой и психологией отношений. А также для тех, кто не верит, что отсталое государство может быстро стать передовым.

Вконтакте

Facebook

Twitter

Другие подборки

Обзор экономики США

Истинное состояние U.С. Эконом

Когда дело доходит до экономики нашей страны, легко может показаться, что нет ничего, кроме хороших новостей. Заголовки неоднократно подчеркивают низкий уровень безработицы и продолжающийся рост рабочих мест, что способствует распространению среди общественности уверенности в том, что экономика сильна. Кажется, что Великая рецессия уже позади.

Но если рецессия действительно в прошлом, то для некоторых она осталась в прошлом. Если копнуть глубже, выясняется, что работники со средним и низким доходом и их семьи в Соединенных Штатах не получили своей доли выгод от очевидного восстановления, преимуществ, которые такое восстановление должно принести всем, а не только избранным.Данные показывают, что на самом деле только более богатые домохозяйства и крупные корпорации заметно выиграли после окончания рецессии десять лет назад. Это связано с тем, что долгосрочные тенденции неравенства оказались невосприимчивыми к экономическому росту десятилетия.

Неудивительно, что большинство американцев может похвастаться рекордным риском восстановления экономики, для которых сегодняшняя заработная плата едва достаточна — а часто и недостаточна — для удовлетворения их основных потребностей, не говоря уже об условиях жизни современного среднего класса. любят адекватное здравоохранение и качественное образование для своих детей.И более богатые из нас не должны самодовольно сидеть на вознаграждениях, которые они получают от этого однобокого процветания: эти экономические неудачи не имеют значения только для низших классов. Скорее, они являются признаком снижения инвестиций и роста производительности, снижения, которое угрожает не только силе нынешней экономики, но и ее состояниям в предстоящие десятилетия. Если эти неуравновешенные условия не исправить, и в ближайшее время, то , каждый проиграет.

В этом отчете делается попытка прояснить эти условия: не только экономика слабее, чем заставляют нас поверить заголовки и риторика нынешней администрации, но и успехи, хотя и неравные, которые она приобрела, основываются на действительно хрупкой почве.В отчете это будет сделано путем выделения набора простых фактов о текущей экономике, основанных на обширных данных и продемонстрированных на их основе, которые проиллюстрируют слабые места, которые лежат чуть ниже поверхности наиболее часто публикуемых цифр.

Вот основные выводы из анализа отчета:

• Заработная плата и доходы продолжают стагнировать, поскольку работающие американцы пытаются поддерживать уровень жизни, особенно те, у кого есть дети.
• Большая часть рабочих Америки зарабатывает низкую заработную плату, чем рабочие в других странах с высоким доходом.
• Сохраняется разрыв в заработной плате между белыми и цветными рабочими; фактически, некоторые пробелы даже увеличились.
• Повышение заработной платы в сельских районах страны отстает от городских.
• Те, кто находится внизу лестницы доходов, все больше отстают от тех, кто находится наверху.
• Доля рабочих в национальном доходе не улучшилась по сравнению с посткризисным минимумом.
• Неполная занятость и низкие коэффициенты занятости к общей численности населения указывают на то, что экономика не обеспечивает достаточного количества рабочих мест для людей, которые хотят и могут работать.
• Доля государственных инвестиций от ВВП находится на самом низком уровне с конца Второй мировой войны.
• Текущий экономический рост не привел к существенному увеличению производительности, инноваций и капиталовложений, что ограничивает его потенциал для будущего роста.

Взятые вместе, эти данные показывают, что экономика, спустя годы после окончания Великой рецессии, отстает по многим важным показателям. Эта широко распространенная неэффективность требует более активной и прогрессивной экономической политики, чтобы положить конец стагнации заработной платы, стимулировать инвестиции и избежать будущих экономических кризисов.Текущая федеральная экономическая политика, которая состоит из плохо целенаправленного снижения налогов и дерегулирования, не сделала ничего примечательного для обеспечения всеобщего благосостояния.

Экономика не способствует всеобщему процветанию

Рост заработной платы при этом восстановлении по сравнению с предыдущим восстановлением

Несмотря на хвастливый тон нынешней администрации, когда повышение налогов на 4000 долларов в год прогнозировалось как побочный продукт снижения налогов в 2017 году, работники не воспользовались преимуществами экономики на десятом году ее роста.Рост заработной платы по-прежнему не достигает уровня 3,5–4 процента в годовом исчислении для всех несельскохозяйственных работников, что является уровнем повышения заработной платы, который должен совпадать с инфляцией на 2–2,5 процента и ростом производительности на 1,5 процента. Действительно, ни в одном периоде текущего восстановления рост заработной платы в годовом исчислении не превышал 4-процентный порог (см. Рисунок 1). Сравните это с двумя предыдущими периодами восстановления 1990-х и 2000-х годов, когда на пике карьеры производственные и неконтролируемые рабочие наблюдали рост заработной платы за двенадцать месяцев на 4–5 месяцев.3 процента. Пик роста заработной платы при администрации Трампа летом 2019 года составил 3,9 процента, что не превышает пика при администрации Обамы осенью 2016 года и намного ниже пика в 5,3 процента в конце 1990-х годов и 4,3 процента в середине. 2000-е гг.

Среди производственных и неконтролируемых рабочих, которые составляют около 80 процентов рабочей силы страны, повышение заработной платы было относительно небольшим, в среднем всего 2,3 процента в год в период этого роста. Расширения в течение десятилетий 1990-х и 2000-х годов дали среднегодовой рост заработной платы в 3 раза.2 и 3,1 процента соответственно. По сравнению с этим восстановлением рост заработной платы после завершения Великой рецессии привел к неутешительному росту заработной платы.

Рисунок 1

Американские рабочие постоянно отстают от остального мира

Среди стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) Соединенные Штаты выделяются, поскольку по сравнению с ними работники получают более низкую заработную плату. Если определить как долю работников, получающих менее двух третей средней заработной платы, почти четверть U.S. рабочие заняты на низкооплачиваемых работах (см. Диаграмму 2). Определение низкооплачиваемой работы с использованием процента (67 процентов) от средней заработной платы показывает, что, хотя в среднем домохозяйстве в Соединенных Штатах может наблюдаться повышение заработной платы, большая доля низкооплачиваемых работников остается позади, особенно по сравнению с другими высокопоставленными работниками. -доходные страны. Рост заработной платы в Соединенных Штатах также неизменно отставал от других стран ОЭСР с 1990-х годов. Эти отношения с другими странами ОЭСР не претерпели заметных изменений с течением времени: Америка всегда была обществом с низкой заработной платой, в том числе и сейчас, несмотря на то, что она переживает самый длительный экономический подъем в истории страны.

Рисунок 2

Заработная плата по полу и расе

Недавнее восстановление не привело к сокращению разрыва в заработной плате между работниками разных рас и полов. Несмотря на то, что мужчины и женщины, принадлежащие к различным расовым и этническим меньшинствам, за последние пять лет добились небольшого роста заработной платы, между группами сохраняется постоянный разрыв в заработной плате. Чернокожие мужчины зарабатывают менее 70 процентов от того, что белые мужчины зарабатывают в виде еженедельной заработной платы в 2019 году, даже после небольшого сокращения разрыва с 2015 года. Действительно, сегодня разрыв в заработной плате чернокожих мужчин по сравнению с белыми в этом году больше, чем в прошлом году. 1982 (см. Рисунок 3).В 1982 году чернокожие женщины получали примерно такую ​​же недельную заработную плату, что и белые женщины, но в 2019 году зарабатывали только 81 процент от средней недельной заработной платы белых женщин. 2019.

Рисунок 3

Слабый рост заработной платы

В нижней части распределения доходов рост заработной платы отстает (см. Рисунок 4). В то время как у 25% лучших работников в 2019 году заработная плата увеличилась более чем на 4% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а в диапазоне 50-75-го процентиля с конца 2018 года рост заработной платы увеличился, 25-50-й и нижний квартиль только превзошли Ежегодный рост почасовой оплаты труда на 3 процента весной этого года.То есть три нижних четверти распределения доходов не получали такого же повышения заработной платы, как у верхних 25 процентов с середины 2018 года.

Кроме того, с 2015 года разрыв в росте между верхней и нижней частью распределения доходов увеличился. В течение более длительных периодов времени подобные разрывы еще больше усугубляют неравенство доходов в экономике. Слабый рост заработной платы также свидетельствует о неполной занятости в экономике. Если бы в стране была полная занятость, мы бы увидели ускорение роста заработной платы, особенно среди низкооплачиваемых рабочих.

Рисунок 4

Стоимость жизни продолжает расти

Также становится все более очевидным, что стоимость товаров и услуг, обычно связанных с достойным уровнем жизни, стала непомерно высокой по сравнению со стоимостью товаров в целом, измеряемой через общий индекс потребительских цен (см. Рисунок 5). В то время как цены в целом («Все предметы, за исключением жилья» или все, кроме жилья) выросли примерно на 15 процентов с июня 2009 года, цены на жилье выросли почти на 23 процента.Медицинские услуги, основным компонентом которых является медицинское страхование, увеличились на 36 процентов с июня 2009 года. Стоимость образования также резко выросла на 40 процентов по сравнению с началом текущего восстановления. Средняя почасовая оплата без поправки на инфляцию увеличилась на 25 процентов с июня 2009 года, а это означает, что расходы на образование и медицинское обслуживание значительно опередили рост заработной платы с начала восстановления.

Цены на товары и услуги, которые мы обычно ассоциируем с комфортной жизнью — доступное высшее образование для ваших детей, дом подходящего размера с доступной ипотекой или ежемесячной арендной платой, медицинское обслуживание, которое предлагает комплексное покрытие по разумной цене — разоряют банк. для людей рабочего класса.Те, кто не может справиться с этими расходами, обходятся без этих предметов первой необходимости или берут в долг, чтобы их купить.

Рисунок 5

Уровень бедности остается высоким, особенно среди детей

Несмотря на сокращение числа людей и детей, живущих в бедности (согласно официальному показателю бедности и дополнительному показателю бедности Бюро переписи населения США), в 2018 году в бедности находились 38 миллионов человек, в том числе почти 12 миллионов детей. Показатели относительной бедности могут использоваться для измерения бедности по отношению к некоторому пороговому уровню дохода населения, обычно некоторой части среднего дохода.Эти метрики предоставляют более значимые данные, чем те, которые измеряют уровни абсолютной бедности, такие как официальная мера бедности (OPM) и дополнительная мера бедности (SPM), которая основана на минимальной корзине товаров, которые считаются необходимыми для базового прожиточного минимума в 1960-е годы — плюс корректировки, основанные на денежных трансфертах и ​​государственной помощи, в случае SPM. Абсолютные показатели, такие как OPM, не учитывают изменяющийся характер потребления или рост затрат с течением времени, а также не привязывают уровень бедности к среднему получателю дохода.Показатели относительной бедности лучше адаптируются к изменяющимся уровням жизни и, кроме того, ближе к тому, как большинство людей думает о бедности.

При 60 процентах среднего дохода почти четверть населения находилась в бедности в 2016 году, в то время как почти 31 процент детей находился в бедности (см. Диаграмму 6). В 2016 году — последнем году, за который имеются данные, — 60 процентов среднего дохода домохозяйства составляли 35 423 доллара в год. По этому показателю доля детей, живущих в бедности, с 2013 по 2016 год фактически существенно увеличилась.Эта стойкая депривация, возможно, является самым ярким признаком того, что экономика работает не для всех, особенно для наиболее маргинализованных групп населения. Восстановление после Великой рецессии не привело к адекватному росту доходов трудящихся прайс-листа или работающих семей с детьми.

Рисунок 6

Доля рабочей силы в национальном доходе низкая

Метрика «доля рабочей силы в национальном доходе» измеряет долю валового внутреннего продукта, приходящуюся на наемных работников в экономике.Он может служить представителем власти рабочих в Соединенных Штатах и ​​разделения национального дохода между заработной платой рабочих и прибылью компаний. Недавнее снижение доли рабочей силы с начала 2000-х годов оставалось проблемой (см. Рисунок 7), которую экономисты пытались решить, но некоторые утверждают, что это отражение снижения влияния рабочей силы по сравнению с капиталом. Плотность профсоюзов намного ниже, чем в 1970-х годах в Соединенных Штатах, в то время как монополизация фирм, обратный выкуп акций, положения о недопущении конкуренции, ослабление защиты труда, офшоринг, глобальные цепочки поставок, возросшая роль финансовых институтов в глобальном Экономика, аутсорсинг и распространение неполного рабочего дня и низкооплачиваемой работы подорвали способность рабочих претендовать на большую долю национальной выгоды.Это также означает, что повышение производительности не обязательно приводит к адекватному увеличению заработной платы (подробнее об этом на Рисунке 14).

Можно было ожидать, что длительное восстановление 2010-х годов переломит резкое падение, начавшееся в начале 2000-х годов. Но в период с 2014 по 2018 год эта доля увеличилась лишь незначительно. Фактически, доля рабочей силы сегодня остается ниже, чем в любой период роста, зафиксированный с 1947 года.

Рисунок 7

Неравенство

СШАБюро переписи населения сообщило, что 23 процента всех новых доходов в 2018 году приходилось на верхние 5 процентов домохозяйств, при этом средний квинтиль получил 14,1 процента, а самый низкий квинтиль — 3,1 процента. Сравните эти данные с данными 1968 года, когда верхние 5 процентов домохозяйств получали 16,3 процента дохода, средний квинтиль 17,6 процента и самый низкий квинтиль 4,2 процента. Доля доходов наверху неуклонно увеличивалась после Великой рецессии (см. Диаграмму 8).

Согласно Всемирной базе данных о неравенстве, нижняя половина распределения доходов заняла только 12.5 процентов дохода было получено в 2014 году, в то время как 1 процент самых богатых людей получил 20 процентов дохода в том же году.

Рисунок 8

Региональное неравенство

Есть также свидетельства того, что рост заработной платы варьируется в зависимости от сельской и городской местности (см. Диаграмму 9). С 2016 года почасовая заработная плата работников, проживающих в столичных статистических районах (МСА), выросла с 3,2 до 3,8 процента. В отличие от этого, почасовая оплата труда работников в регионах, не имеющих отношения к MSA, выросла на 2,8–3,2 процента за тот же период.Хотя различия между двумя группами не были очевидны сразу после Великой рецессии, разрыв сохраняется с начала 2016 года. Это может говорить о концентрации роста числа высокооплачиваемых рабочих мест в городах, в то время как сельские районы страны остались. Сзади, вопреки обещаниям администрации Трампа, заявляла о своей экономической политике.

Рисунок 9

Соотношение занятости и населения на данном этапе восстановления исторически низкое

Коэффициент занятости к численности населения (EPOP), доля занятых людей в расцвете сил, был низким и медленно восстанавливался после Великой рецессии по сравнению с предыдущими периодами восстановления.Когда это соотношение низкое, это означает, что либо люди, ищущие работу, не могут ее найти, либо рабочие места, которые они могли найти, были недостаточными с точки зрения оплаты, условий или других предпочтений. Эти люди — те, кто больше не участвует в рабочей силе, — не учитываются в уровне безработицы.

Перед самой последней рецессией наблюдалась в некоторой степени тенденция к росту обоих этих показателей, как для мужчин, так и для женщин, что косвенно указывало на широкую доступность достойных рабочих мест.Однако, когда во время Великой рецессии были потеряны миллионы рабочих мест, многие не сразу вернулись на рынок труда. После каждой из двух рецессий, предшествовавших Великой рецессии, EPOP мужчин восстанавливался от шести до восьми лет. Напротив, во время текущего восстановления женскому EPOP потребовалось десять лет, чтобы вернуться к докризисному уровню 72 — наконец, достигнув его в 2018 году. Мужской EPOP по-прежнему ниже, чем был до Великой рецессии, что является еще одним признаком что экономика работает с неполной занятостью, все еще не достигнув 87 процентов, которые были в конце 2007 года (см. диаграмму 10).

Рисунок 10

Экономика не создала основы для будущего роста

Наряду с экономикой, в которой работникам не хватает заработной платы, возможностей трудоустройства и стоимости жизни, существуют макроэкономические показатели, которые указывают на то, что производственный потенциал экономики растрачивается — будь то из-за расточительного снижения налогов или преждевременного прекращения план стимулирования или повышение процентных ставок, за которым сразу же следовало снижение ставок при появлении признаков экономического спада.

Низкие общие темпы роста

Валовой внутренний продукт (ВВП) экономики, показатель общего объема производства, растет каждый квартал с момента его увеличения во втором квартале 2014 года, с тех пор в среднем квартальные темпы роста составили около 2,5 процента. Как показано на Рисунке 11, эти темпы хорошо соответствуют квартальным темпам роста на протяжении всего периода восстановления. Однако с учетом того, что Закон о сокращении налогов и занятости в 2017 году вызвал оптимизм в отношении роста, эти последние цифры, особенно в четвертом квартале 2018 года и во втором квартале 2019 года, неутешительны.Более того, они вызывают беспокойство, если рассматривать их как часть глобальной тенденции к стагнации. Приведенный ниже анализ данных, в том числе о производительности, использовании производственных мощностей и инвестициях, проиллюстрирует несколько основных подозреваемых, которые помогают объяснить этот умеренный рост ВВП.

Рисунок 11

Производительность

Производительность, или количество продукции, производимой рабочим за час работы, является важным показателем экономического здоровья, поскольку ее рост увеличивает потенциал потребительского спроса и доходов рабочих.По мере того, как рабочие производят больше товаров более эффективными темпами, товары становятся дешевле для потребителей. В то же время предприятия получают больше доходов по мере роста спроса на более дешевые товары, увеличения производства, найма и доходов в экономике в целом. Чем больше прирост производительности в экономике, тем больше доходов. Теоретически часть этого дохода может пойти на повышение заработной платы. Например, при росте производительности примерно на 1,5 процента и инфляции в 2 процента работники могут увидеть максимальное увеличение заработной платы на 3,5 процента в год без увеличения текущей доли трудовых доходов в экономике.Конец 1990-х годов был недавним периодом, когда устойчивый рост производительности способствовал повышению заработной платы сотрудников (см. Рисунок 1 выше). В тот период производительность росла темпами от 2,5 до 4 процентов в год, что привело к устойчивому росту заработной платы до 5 процентов в год (см. Диаграмму 12). Производительность также росла темпами от 2 до 7 процентов в начале 1960-х годов и от 3 до 6 процентов в начале 1970-х годов. Сравните эти периоды с текущим ростом, когда производительность превысила 2-процентный порог только один раз в середине 2010-х годов, а рост заработной платы для всех сотрудников не превысил 3.9 процентов в год, и есть повод для беспокойства.

Рисунок 12

Использование производственных мощностей

Уровень загрузки производственных мощностей во всех отраслях промышленности США с конца 1960-х годов постоянно (долгосрочно и нециклически) снижается (см. Рисунок 13). Ставку можно рассматривать как меру того, работает ли экономика в полном объеме. Грубо говоря, ставка измеряет, сколько продукции фактически производится в экономике с существующим оборудованием и машинами, как доля продукции, которая потенциально могла бы быть произведена, если бы 100 процентов этого оборудования и машин были полностью использованы.Глядя на влияние последней рецессии, мы видим, что ставка резко упала в конце 2000-х годов, когда спустился пузырь на рынке жилья, банки разорились, инвестиции и производство замедлились, выросла безработица, а спрос на товары и услуги снизился. Разрыв между фактическим объемом производства и потенциальным объемом производства заметно увеличился, и, несмотря на десятилетний подъем, уровень не восстановился до уровней, наблюдавшихся при предыдущем экономическом росте конца 1990-х и 2000-х годов. Фактически, это первое зарегистрированное восстановление, при котором коэффициент использования емкости не превысил 80-процентный порог.Вместо того, чтобы работать на полную мощность, техника простаивает, и работает меньше людей. Несмотря на все утверждения о том, что производство, в частности, должно было полностью восстановиться, Рисунок 13 показывает, что наши предприятия не работают в полную силу, если вообще работают.

Рисунок 13

Инвестиции

Рисунки 14 и 15 демонстрируют снижение доли инвестиций в ВВП как в частном, так и в государственном секторе. Доля капитальных вложений всех фирм в общем национальном доходе не приближается к уровню, наблюдавшемуся до последнего экономического кризиса, и во втором квартале 2019 года составляет всего 26 процентов ВВП (см. Диаграмму 14).По прошествии более чем десятилетия восстановления капитальные затраты настолько тусклые, что они почти идентичны капитальным затратам в процентах от уровней ВВП, которые достигли дна сразу после спада в начале 1990-х годов. В октябрьском отчете Бюро экономического анализа также отмечается, что валовые частные внутренние инвестиции сократились второй квартал подряд. В частности, валовые частные внутренние инвестиции в строения (фабрики, офисные здания и т. Д.) Снизились 15.3 процента с прошлого квартала, это самый большой спад с четвертого квартала 2015 года.

Капитальные вложения в машины, канцелярские товары, землю и строительство зданий подразумевают реальные инвестиции в экономику, которые могут привести к созданию рабочих мест и увеличению доходов рабочих. Эти увеличенные доходы могут финансировать возросшее потребление, тем самым увеличивая рост экономики, в которой работники получают выгоду от капитальных вложений.

Чистые государственные инвестиции также постоянно сокращались и не восстановились до уровней, зафиксированных до экономического кризиса.В процентах от ВВП он находится на самом низком зарегистрированном уровне с конца 1940-х годов, когда после Второй мировой войны произошло резкое сокращение государственных расходов (см. Диаграмму 15). С учетом насущных потребностей, таких как разрушающаяся инфраструктура, изменение климата, старение населения и слабый экономический рост, увеличение государственных инвестиций будет благоприятным для экономических показателей, инноваций и производительности. Однако политическое неприятие роли государственных инвестиций и закупок не позволило изучить этот вариант на практике.

Рисунок 14

Рисунок 15

Заключение

Как видно из приведенных выше цифр, экономика не работает для большинства американцев, особенно для тех, кто находится в уязвимых группах населения. Показатели макроэкономических показателей, особенно инвестиций и использования производственных мощностей, указывают на то, что экономика не работает в полной мере.

Вялый рост, инвестиции и умеренный прирост доходов станут тяжелым признаком для трудящихся в Соединенных Штатах, если экономика погрузится в рецессию.Заработная плата росла быстрее, чем в начале 2010-х годов, но работники все еще с трудом могут позволить себе предметы первой необходимости. Долговое и финансовое бремя сохраняется, при этом домашние хозяйства рабочего класса в два раза чаще подвергаются финансовому стрессу, чем более состоятельные домохозяйства. Заработная плата не увеличивалась темпами, наблюдавшимися в аналогичные периоды роста, что свидетельствует о неполной занятости в экономике и о том, что работники все еще пытаются получить работу и добиться повышения заработной платы.

Глобальные экономические институты, такие как Международный валютный фонд, изо всех сил пытаются предупредить страны о проведении экономической политики, которая может еще больше способствовать замедлению мировой экономики за последние два квартала.И пока страны Европы, такие как Германия, изо всех сил пытаются предотвратить спад, Соединенные Штаты вступают в неопределенность в отношении недавних неопределенностей на рынках репо и торговой политики. Слабый рост заработной платы увеличивает риск стагнации из-за ключевой роли потребителя в США. Кроме того, есть опасения, что экономику сдерживают плохо нацеленные фискальные стимулы, которые, возможно, изнашиваются.

Вместо увеличения инвестиций, подавляющая часть сэкономленных на налогах корпораций была потрачена на обратный выкуп акций, что, к огорчению энтузиастов снижения налогов, не стимулировало капиталовложения.

Варианты политики

, такие как Закон о сокращении налогов и занятости от 2017 года, помогают объяснить низкие показатели экономики и ее замедление. Вместо увеличения инвестиций подавляющая часть сэкономленных на налогах корпораций была потрачена на обратный выкуп акций, что, к огорчению энтузиастов снижения налогов, не стимулировало капиталовложения. Вместо этого он завысил цены на акции и выплаты дивидендов без увеличения инвестиций в оборудование или производственные мощности, которые крайне необходимы для создания рабочих мест и повышения доходов работников.А за счет перераспределения доходов среди тех, кто с меньшей вероятностью потратит новые сбережения, снижение налогов для богатых не стимулирует спрос, как утверждают сторонники законопроекта 2017 года.

Как объяснялось выше, учитывая, что низкая инфляция и низкий рост производительности ограничивают возможный рост заработной платы из года в год, на который могут рассчитывать американские рабочие, получение некоторого национального дохода за счет прибыли могло бы стать средством повышения зарплаты рабочих. Но это потребовало бы сдвига в переговорной силе рабочих, сдвигов, которые в нынешнем политическом климате были вызваны только более прямой конфронтацией, такой как недавняя волна забастовок, которая вызвала разочарование из-за низкой оплаты и условий труда в образовании, производстве, и здравоохранение.

Основная задача, стоящая перед прогрессивными людьми, обеспокоенными нашим экономическим настоящим и будущим, состоит в том, чтобы увеличить заработную плату и долю рабочей силы в доходе, в то же время привлекая больше людей на рынок труда, особенно из маргинализированных сообществ. Эту задачу можно решить с помощью смелой политики в интересах рабочих, которая поднимает оплату труда и улучшает условия труда в целом, а также с помощью политики, ориентированной на более уязвимых рабочих и сообщества в частности. В сочетании с политикой, направленной на наращивание потенциала работников и прямого действия, программы, подтверждающие роль государственных инвестиций и государственных расходов, могут быть использованы для поднятия экономики до ее полного производственного потенциала для решения любых проблем, от изменения климата до разрушающейся инфраструктуры.Только тогда мы сможем начать исправлять 35-летнюю стагнацию заработной платы и бесправие рабочих, одновременно способствуя устойчивому росту.

Теги: u.s. экономика

Американский капитализм жесток. Вы можете проследить это до плантации.

За пару лет до того, как его признали виновным в мошенничестве с ценными бумагами, Мартин Шкрели был исполнительным директором фармацевтической компании, которая приобрела права на Дараприм, жизненно важный противопаразитарный препарат.Раньше препарат стоил 13,50 долларов за таблетку, но в руках Шкрели цена быстро выросла в 56 раз до 750 долларов за таблетку. На конференции по вопросам здравоохранения Шкрели сказал аудитории, что ему следовало поднять цену еще выше. «Никто не хочет этого говорить, никто этим не гордится», — пояснил он. «Но это капиталистическое общество, капиталистическая система и капиталистические правила».

Это капиталистическое общество. Это фаталистическая мантра, которую, кажется, повторяют всякий, кто задается вопросом, почему Америка не может быть более справедливой или равной.Но во всем мире существует множество типов капиталистических обществ, от освободительных до эксплуататорских, защищающих до злоупотреблений, от демократических до нерегулируемых. Когда американцы заявляют, что «мы живем в капиталистическом обществе» — как магнат недвижимости сказал в прошлом году The Miami Herald, объясняя свои чувства по поводу того, что владельцев малого бизнеса выселяют из их витрин в Маленьком Гаити, — они часто защищают интересы нашей страны. особенно жестокая экономика. «Низкопробный капитализм», — назвал это социолог Джоэл Роджерс из Университета Висконсин-Мэдисон.В капиталистическом обществе, которое приходит в упадок, зарплаты падают, поскольку предприятия конкурируют из-за цены, а не качества товаров; так называемые неквалифицированные рабочие обычно поощряются наказаниями, а не продвижением по службе; царствует неравенство и распространяется бедность. В Соединенных Штатах 1 процент самых богатых американцев владеет 40 процентами богатства страны, в то время как большая часть людей трудоспособного возраста (18-65 лет) живет в бедности, чем в любой другой стране, входящей в Организацию экономического сотрудничества и развития. (О.E.C.D.).

Или рассмотрим права рабочих в разных капиталистических странах. В Исландии 90 процентов наемных рабочих принадлежат к профсоюзам, уполномоченным бороться за прожиточный минимум и справедливые условия труда. Тридцать четыре процента итальянских рабочих состоят в профсоюзах, как и 26 процентов канадских рабочих. Только 10% американских рабочих имеют профсоюзные билеты. O.E.C.D. оценивает страны по ряду показателей, например по тому, как страны регулируют временную работу.Оценки варьируются от 5 («очень строгий») до 1 («очень свободный»). Бразилия получила 4,1 балла, а Таиланд — 3,7, что свидетельствует о жестких правилах временной работы. Далее в списке идут Норвегия (3,4), Индия (2,5) и Япония (1,3). Соединенные Штаты набрали 0,3 балла, разделив предпоследнее место с Малайзией. Насколько легко уволить рабочих? В таких странах, как Индонезия (4,1) и Португалия (3), действуют строгие правила в отношении выходного пособия и причин увольнения. Эти правила несколько смягчаются в таких странах, как Дания (2,1) и Мексика (1,9). Они практически исчезают в Соединенных Штатах, занимая последнее место среди 71 страны с оценкой 0.5.

Те, кто ищет причины, по которым американская экономика является исключительно суровой и необузданной, нашли ответы во многих местах (в религии, политике, культуре). Но недавно историки убедительно указали на комариные поля Джорджии и Алабамы, на хлопковые дома и участки с невольничьих аукционов, как на родину низкоуровневого подхода Америки к капитализму.

Рабство, несомненно, было источником феноменального богатства.Накануне гражданской войны в долине Миссисипи на душу населения проживало больше миллионеров, чем где-либо еще в Соединенных Штатах. Хлопок, выращенный и собранный порабощенными рабочими, был самым ценным экспортным товаром страны. Общая стоимость порабощенных людей превышала стоимость всех железных дорог и заводов в стране. Новый Орлеан мог похвастаться более плотной концентрацией банковского капитала, чем Нью-Йорк. Что привело к буму хлопковой экономики в Соединенных Штатах, а не во всех других отдаленных частях мира с климатом и почвой, подходящими для выращивания сельскохозяйственных культур, так это непоколебимая готовность нашей нации применять насилие в отношении небелых людей и проявлять свою волю к ним. казалось бы, бесконечные запасы земли и рабочей силы.Имея выбор между современностью и варварством, процветанием и бедностью, законностью и жестокостью, демократией и тоталитаризмом, Америка выбрала все вышеперечисленное.

В среднем американцы прожили почти две жизни (79 лет) после окончания рабства, всего две. Неудивительно, что мы все еще чувствуем надвигающееся присутствие этого учреждения, которое помогло превратить бедную, только что зарождающуюся нацию в финансового колосса.Удивительный момент связан со многими жутко специфическими способами, которыми рабство все еще ощущается в нашей экономической жизни. «Американское рабство обязательно отпечаталось в ДНК американского капитализма», — пишут историки Свен Бекерт и Сет Рокман. Они утверждают, что теперь задача состоит в том, чтобы «каталогизировать доминантные и рецессивные черты», которые были переданы нам, проследить тревожные и часто непризнанные линии происхождения, по которым национальный грех Америки теперь посещает третье и четвертое поколения.

[Послушайте эпизод подкаста «1619» с Мэтью Десмондом и Николь Ханна-Джонс об экономике, которую построило рабство.]

Они собирали длинный ряд, шаркая согнутыми телами, пробираясь через белые в цвету хлопковые поля. Выбирали мужчины, женщины и дети обеими руками, чтобы ускорить работу. Некоторые собирали негритянскую ткань, а их сырье возвращалось им через фабрики Новой Англии.Некоторые выбирали полностью обнаженными. Маленькие дети поливали водой горбатые ряды, а надзиратели смотрели вниз с лошадей. Порабощенные рабочие клали каждую хлопковую коробочку в мешок, накинутый на шею. Их улов будет взвешиваться после того, как солнечный свет ускользнет от полей, и, как вспоминал вольноотпущенник Чарльз Болл, «невозможно отличить сорняки от хлопчатника». Если улов происходил легко, порабощенных рабочих часто хлестали. «Короткий рабочий день всегда наказывался», — писал Болл.

Хлопок был для 19 века тем же, чем нефть для 20-го: одним из самых продаваемых товаров в мире.Хлопок везде: в нашей одежде, в больницах, в мыле. До индустриализации хлопка люди носили дорогую одежду из шерсти или льна и одевали свои кровати из меха или соломы. Кто бы ни овладел хлопком, тот мог убить. Но хлопку нужна была земля. Поле могло выдержать урожай только несколько лет подряд, прежде чем его почва истощилась. Плантаторы наблюдали за тем, как несколько сезонов спустя гектары, на которых первоначально было выращено 1000 фунтов хлопка, дали урожай только 400. Жажда новых сельскохозяйственных угодий усилилась после изобретения хлопкоочистительной машины в начале 1790-х годов.До появления джина порабощенные рабочие выращивали больше хлопка, чем могли очистить. Джин сломал узкое место, позволив очистить столько хлопка, сколько вы могли вырастить.

[ Чтобы получать новости о The 1619 Project и о гонках от New York Times, подпишитесь на или в нашем еженедельном информационном бюллетене Race / Related.]

Пределы банковского регулирования

Мехрса Барадаран

В начале гражданской войны только штаты могли арендовать банки.Только после принятия Закона о национальной валюте 1863 года и Закона о национальном банке 1864 года в разгар гражданской войны в этой стране действовали банки под федеральным контролем. И даже тогда на Севере был только закон. Союз принял законопроекты, чтобы установить национальную валюту для финансирования войны. В соответствии с законодательством также было создано Управление контролера денежного обращения (O.C.C.), первый федеральный орган банковского регулирования. После войны штатам было разрешено продолжать выпускать собственные банковские уставы.Эта византийская инфраструктура существует по сей день и известна как двойная банковская система. Среди всех стран мира только Соединенные Штаты имеют такую ​​фрагментарную, дублирующуюся и неэффективную систему — прямой пережиток конфликта между федеральной властью и властью штата за поддержание рабовладельческой экономики Юга.

Регулирующие органы штата и O.C.C., один из крупнейших федеральных регулирующих органов, финансируются за счет комиссионных сборов регулируемых ими банков.Более того, банки могут эффективно выбирать регуляторов — федеральных или государственных, в зависимости от их устава. Они могут даже сменить регуляторов, если им не понравится тот, который они выбрали. Законы о защите прав потребителей, ограничения процентных ставок и нормативные акты о базовой надежности часто оказывались неэффективными в процессе — и такого рода дерегулирование обычно ведет к кризису.

В середине 2000-х, когда субстандартные кредиторы начали появляться в некоторых районах с низким доходом, большинство из которых были чернокожими и латиноамериканцами, несколько государственных банковских регуляторов обратили внимание на это.В Мичигане регулирующий орган штата в сфере страхования пытался обеспечить соблюдение своих законов о защите прав потребителей в отношении Wachovia Mortgage, дочерней компании Wachovia Bank. В ответ на это вмешался национальный регулятор Wachovia, O.C.C., заявив, что банки с национальным уставом не обязаны соблюдать законы штата. Верховный суд согласился с O.C.C., и Wachovia продолжала заниматься рискованной субстандартной деятельностью.

В конце концов, подобные займы взорвали банковскую систему и инвестиции многих американцев, особенно наиболее уязвимых.Общины чернокожих потеряли 53 процента своего богатства из-за кризиса, и бывший конгрессмен Брэд Миллер назвал эту потерю «почти исчезновением».

Подробнее

Соединенные Штаты решили проблему нехватки земли, экспроприируя миллионы акров у коренных американцев, часто с применением военной силы, приобретая Джорджию, Алабаму, Теннесси и Флориду. Затем он продал эту землю по дешевке — всего за 1 доллар.25 акров в начале 1830-х (38 долларов в сегодняшних долларах) — белым поселенцам. Естественно, первыми нажились земельные спекулянты. Компании, работающие в Миссисипи, перевернули землю, продав ее вскоре после покупки, обычно по удвоенной цене.

Порабощенные рабочие рубили деревья топором, сжигали подлесок и выравнивали землю для посадки. «Целые леса были буквально вытащены с корнем», — вспоминал Джон Паркер, порабощенный рабочий.Пышная искривленная масса растений была заменена одним урожаем. Истоки американских денег, которые проявляют свою волю к земле и портят окружающую среду ради прибыли, находятся на хлопковых плантациях. Наводнения стали более частыми и частыми. Отсутствие биоразнообразия истощило почву и, по словам историка Уолтера Джонсона, «сделало один из самых богатых сельскохозяйственных регионов Земли зависимым от торговли продуктами питания вверх по реке».

По мере того как лагеря рабского труда распространились по Югу, производство резко возросло.К 1831 году страна собирала почти половину мирового урожая хлопка-сырца, собрав 350 миллионов фунтов стерлингов в этом году. Всего четыре года спустя было собрано 500 миллионов фунтов стерлингов. Белая элита Юга разбогатела, как и их коллеги на Севере, которые построили текстильные фабрики, чтобы сформировать, по словам сенатора от Массачусетса Чарльза Самнера, «неосвященный союз между властителями плетей и лордами ткацкого станка». Крупномасштабное выращивание хлопка ускорило создание фабрики, учреждения, которое привело к промышленной революции и изменило ход истории.В 1810 году в Америке было 87 000 веретен для хлопка. Пятьдесят лет спустя их стало пять миллионов. Рабство, как писал один из его защитников в широко читаемом сельскохозяйственном журнале De Bow’s Review, было «кормящей матерью процветания Севера». Хлопковые плантаторы, мельницы и потребители создавали новую экономику, которая была глобальной по своим масштабам и требовала перемещения капитала, рабочей силы и продуктов на большие расстояния. Другими словами, они строили капиталистическую экономику. «Сердцем этой новой системы, — пишет Бекерт, — было рабство.”

Возможно, вы читаете это на работе, может быть, в транснациональной корпорации, которая работает как двигатель тихого мурлыканья. Вы подчиняетесь кому-то, а кто-то подчиняется вам. Все отслеживается, записывается и анализируется с помощью вертикальных систем отчетности, двойной записи и точной количественной оценки. Кажется, что данные влияют на каждую операцию. Это кажется передовым подходом к управлению, но многие из этих методов, которые мы сейчас считаем само собой разумеющимися, были разработаны на крупных плантациях и для них.

Когда бухгалтер обесценивает актив, чтобы сэкономить на налогах, или когда менеджер среднего звена проводит после полудня, заполняя строки и столбцы в электронной таблице Excel, они повторяют бизнес-процедуры, корни которых уходят в лагеря рабского труда. И все же, несмотря на это, «рабство почти не играет роли в истории управления», — отмечает историк Кейтлин Розенталь в своей книге «Учет рабства».С момента публикации в 1977 году классического исследования Альфреда Чандлера «Видимая рука» историки склонны связывать развитие современной деловой практики с железнодорожной отраслью XIX века, рассматривая плантационное рабство как докапиталистическое и даже примитивное. Это более утешительная история происхождения, которая защищает идею о том, что экономическое господство Америки развилось не благодаря, а вопреки миллионам чернокожих, трудящихся на плантациях. Но методы управления, используемые корпорациями 19-го века, были применены в предыдущем веке владельцами плантаций.

Плантаторы агрессивно расширяли свою деятельность, чтобы извлечь выгоду из эффекта масштаба, присущего выращиванию хлопка, закупая больше порабощенных рабочих, инвестируя в крупные зерноочистительные машины и прессы и экспериментируя с различными сортами семян. Для этого они разработали сложные иерархии рабочих мест, которые объединили центральный офис, состоящий из владельцев и юристов, отвечающих за распределение капитала и долгосрочную стратегию, с несколькими подразделениями, отвечающими за различные операции.Розенталь пишет об одной плантации, где владелец руководил ведущим юристом, который руководил другим юристом, который руководил надзирателем, который руководил тремя бухгалтерами, которые контролировали 16 порабощенных водителей и специалистов (например, каменщиков), которые контролировали сотни порабощенных рабочих. Каждый был подотчетен кому-то другому, и с плантаций выкачивали не только тюки хлопка, но и объемы данных о том, как был произведен каждый тюк. Эта организационная форма была очень развитой для своего времени, демонстрируя уровень иерархической сложности, сравнимый только с крупными правительственными структурами, такими как Британский Королевский флот.

Подобно сегодняшним титанам индустрии, плантаторы понимали, что их прибыль возрастает, когда они выкладывают максимум усилий от каждого рабочего. Поэтому они уделили пристальное внимание входам и выходам, разработав точные системы учета. Кропотливые бухгалтеры и надсмотрщики были так же важны для продуктивности лагеря рабского труда, как и работники поля. Предприниматели плантаций разработали электронные таблицы, такие как «Учетная запись и бухгалтерская книга плантации» Томаса Аффлека, которая насчитывала восемь изданий, распространенных до Гражданской войны.Книга Аффлека представляла собой универсальное руководство по бухгалтерскому учету со строками и столбцами, отслеживающими производительность труда каждого работника. Эта книга «действительно была на переднем крае информационных технологий, доступных бизнесу в тот период», — сказал мне Розенталь. «Я никогда не находил ничего более сложного, чем книга Аффлека о бесплатной работе». Enslavers использовали книгу для определения остатков на конец года, подсчета расходов и доходов и выявления причин своих самых больших прибылей и убытков. Они оценили капитальные затраты на свою землю, инструменты и порабощенную рабочую силу, применив рекомендованную Аффлеком процентную ставку.Пожалуй, наиболее примечательно то, что они также разработали способы расчета амортизации, прорыв в современных процедурах управления, путем оценки рыночной стоимости порабощенных рабочих на протяжении всей их жизни. Пик значений обычно приходился на средний возраст от 20 до 40 лет, но они были индивидуально скорректированы в сторону увеличения или уменьшения в зависимости от пола, силы и темперамента: люди сводились к точкам данных.

Этот уровень анализа данных также позволил плантаторам предвидеть восстание.Инструменты регулярно учитывались, чтобы убедиться, что большое количество топоров или другого потенциального оружия не пропало внезапно. «Никогда не позволяйте рабу запирать или открывать любую дверь», — посоветовал поработитель из Вирджинии в 1847 году. Таким образом, новые методы бухгалтерского учета, разработанные для максимизации прибыли, также помогли гарантировать, что насилие течет в одном направлении, позволяя меньшинству белых контролировать гораздо большая группа порабощенных чернокожих людей. Американские плантаторы никогда не забывали того, что произошло в Сен-Доминго (ныне Гаити) в 1791 году, когда порабощенные рабочие подняли оружие и восстали.Фактически, многие белые поработители, свергнутые во время гаитянской революции, переехали в Соединенные Штаты и начали все сначала.

Надзиратели регистрировали урожай каждого порабощенного рабочего. Учет производился не только после наступления темноты, когда взвешивались корзины с хлопком, но и в течение всего рабочего дня. По словам плантатора из Северной Каролины, за порабощенными рабочими следовало «следить с рассвета до темноты». Наличие рук в рядах, иногда превышающих пять футбольных полей, позволяло надзирателям замечать любого, кто отстает.Единая планировка земли имела логику; логика, призванная доминировать. Более быстрые рабочие были размещены во главе линии, что поощряло тех, кто следовал за ними, не отставать от темпа капитана. Когда порабощенные рабочие заболевали, старели или забеременели, им поручали более легкие задачи. Один поработитель основал «банду сосунков» для кормящих матерей, а также «банду кори», которая сразу же изолировала пораженных вирусом и обеспечила их вклад в работу машины производительности.Органы и задачи были согласованы со строгой точностью. В торговых журналах владельцы обменивались советами о мельчайших деталях посадки, в том числе о рационе рабов и одежде, а также о том, какой тон должен использовать хозяин. В 1846 году один плантатор из Алабамы посоветовал своим товарищам-поработителям всегда отдавать приказы «мягким тоном и стараться оставить в уме негра впечатление, что то, что вы говорите, является результатом размышлений». Дьявол (и его прибыль) были в деталях.

Фиатная валюта и гражданская война

Мехрса Барадаран

Конституция изобилует компромиссами, достигнутыми между Севером и Югом по вопросу рабства — Коллегия выборщиков, пункт о трех пятых — но бумажные деньги были слишком спорным вопросом для создателей, поэтому они были полностью исключены.Томас Джефферсон, как и многие южане, считал, что национальная валюта сделает федеральное правительство слишком сильным, а также будет благоприятствовать экономике Севера, основанной на торговле, а не плантационной экономике. Таким образом, на протяжении большей части своего первого столетия Соединенные Штаты не имели национального банка или единой валюты, что делало их экономику подверженной кризисам, бегству из банков и нестабильности.

В разгар войны Линкольн понял, что он не сможет прокормить войска без дополнительных денег, поэтому он выпустил национальную валюту, подкрепленную полной верой и кредитом Казначейства Соединенных Штатов, но не золотом.(Эти векселя насмешливо называли «гринбэками», это слово сохранилось.) На Юге была лоскутная валюта, поддерживаемая частными банками — теми же банками, которые помогали финансировать всю экономику Юга, от плантаций до народ поработил их. Некоторые банкноты Конфедерации даже имели изображения порабощенных людей на спине.

В некотором смысле война за рабство была также войной за будущее экономики и сущность ценностей.Выпуская бумажную валюту, Линкольн сделал ставку на эластичность стоимости в будущем. Это был первый официальный эксперимент США с бумажными деньгами, и он имел оглушительный успех. Валюта была принята национальными и международными кредиторами, такими как частные кредиторы из Лондона, Амстердама и Парижа, и финансировала питание и снабжение войск Союза. В свою очередь, успех армии Союза укрепил новую валюту. Линкольн заверил критиков, что этот шаг будет временным, но последовавшие за ним лидеры в конечном итоге сделали его постоянным — сначала Франклин Рузвельт во время Великой депрессии, а затем формально Ричард Никсон в 1971 году.

Подробнее

Бескомпромиссное стремление к измерениям и научному учету на плантациях рабов появилось еще до индустриализма. Северные фабрики начали применять эти методы только через десятилетия после провозглашения эмансипации. По мере того как большие лагеря рабского труда становились все более эффективными, порабощенные чернокожие стали первыми современными рабочими Америки, их производительность росла с поразительной скоростью.В течение 60 лет, предшествовавших гражданской войне, ежедневный сбор хлопка на одного порабощенного рабочего увеличивался на 2,3 процента в год. Это означает, что в 1862 году средний порабощенный полевой работник собрал не на 25 или 50 процентов, а на 400 процентов больше хлопка, чем его или ее коллега в 1801 году.

Сегодня современные технологии облегчили постоянный надзор за рабочими местами, особенно в сфере услуг.Компании разработали программное обеспечение, которое записывает нажатия клавиш и щелчки мышью рабочих, а также случайную съемку снимков экрана несколько раз в день. Современные работники подвергаются широкому спектру стратегий наблюдения, от тестов на наркотики и видеомониторинга замкнутого цикла до приложений для отслеживания и даже устройств, которые обнаруживают тепло и движение. Опрос 2006 года показал, что более чем у трети компаний с численностью персонала 1000 и более человек есть сотрудники, которые читают исходящие электронные письма сотрудников. Технология, которая сопровождает этот контроль рабочего места, может сделать его футуристическим.Но новы только технологии. Основным импульсом этой технологии были плантации, которые стремились к сокровенному контролю над телами своей порабощенной рабочей силы.

Хлопковая плантация была первым крупным бизнесом Америки, и надзирателем был первый корпоративный Большой Брат. И за каждым холодным расчетом, каждой рациональной настройкой системы таилось насилие. Владельцы плантаций использовали комбинацию стимулов и наказаний, чтобы выжать как можно больше из порабощенных рабочих.Некоторые избитые рабочие потеряли сознание от боли и проснулись с рвотой. Некоторые «танцевали» или «дрожали» при каждом ударе. В сообщении 1829 года от первого лица из Алабамы зафиксировано, как надсмотрщик запихивал лица женщин, которых он считал слишком медленными, в свои корзины с хлопком и распахивал им спины. По мнению историка Эдварда Баптиста, до гражданской войны американцы «жили в экономике, нижним звеном которой были пытки».

Я думаю, есть некоторое утешение в том, что приписывать абсолютную жестокость рабства бессмысленному расизму.Мы представляем себе боль, причиненную несколько случайно, раздаваемую стереотипным белым надзирателем, свободным, но бедным. Но многим надсмотрщикам не разрешалось бить плетью по собственному желанию. Наказания санкционированы начальством. Ударила не столько ярость бедного белого южанина, сколько жадность богатого белого плантатора. Насилие не было ни произвольным, ни беспричинным. Это было рационально, капиталистично, все составляло часть плана плантации. «У каждого человека есть указанное количество фунтов хлопка для сбора, — писал в 1848 году бывший рабский рабочий Генри Уотсон, — дефицит которого был восполнен за счет ударов плетью по спине бедного раба.«Поскольку надзиратели внимательно следили за способностями порабощенных рабочих собирать, они назначили каждому рабочему уникальную квоту. Несоблюдение этой квоты может привести к поражению, но превышение цели может принести страдания на следующий день, потому что мастер может отреагировать повышением вашей скорости выбора.

Прибыль от повышенной производительности была получена через страдания порабощенных. Вот почему самые быстрые сборщики хлопка часто страдали сильнее всего.Вот почему наказания увеличивались и уменьшались вместе с колебаниями мирового рынка. Говоря о хлопке в 1854 году, беглый раб Джон Браун вспоминал: «Когда цены на английском рынке повышаются, бедные рабы сразу же чувствуют последствия, потому что их сильнее гонят, а кнут продолжает работать постоянно». Безудержный капитализм не имеет монополии на насилие, но, делая возможным погоню за почти безграничными личными состояниями, часто за чужой счет, он действительно оценивает наши моральные обязательства в денежной форме.

Рабство дополняло белых рабочих тем, что W.E.B. Дюбуа назвал «общественную и психологическую заработную плату», которая позволяла им свободно передвигаться и испытывать чувство собственного достоинства. Но это тоже служило интересам денег. Рабство снизило заработную плату всех рабочих. И в городах, и в сельской местности работодатели имели доступ к большому и гибкому кадровому резерву, состоящему из порабощенных и свободных людей. Как и в современной экономике, поденщики во время правления рабства часто жили в условиях дефицита и неопределенности, а работа, на которую предполагалось работать в течение нескольких месяцев, выполнялась всю жизнь.У рабочей силы было мало шансов, когда боссы могли выбирать между покупкой людей, их арендой, наймом наемных слуг, наймом учеников или наймом детей и заключенных.

Это не только создало совершенно неравные условия игры, отделяя рабочих от самих себя; Кроме того, как писал историк экономики Стэнли Энгерман, «всякое нерабство воспринимается как свобода». Наблюдение за ужасами рабства убедило бедных белых рабочих в том, что все могло быть и хуже.Таким образом, они в целом приняли свою судьбу, и американская свобода стала широко определяться как противоположность кабалу. Это была свобода, которая понимала, против чего она была, но не для чего; недоедание и ничтожная свобода, которая удерживала вас от цепей, но не давала хлеба или крова. Это была свобода, которую слишком легко удовлетворить.

В последние десятилетия Америка пережила финансовую фазу своей экономики.В 1980 году Конгресс отменил правила, действовавшие после принятия Закона Гласса-Стигалла 1933 года, разрешив банкам объединяться и взимать со своих клиентов более высокие процентные ставки. С тех пор все больше прибыли получают не за счет торговли и производства товаров и услуг, а за счет финансовых инструментов. В период с 1980 по 2008 год финансовым компаниям было переведено более 6,6 трлн долларов. Став свидетелями успехов и эксцессов Уолл-стрит, даже нефинансовые компании начали искать способы зарабатывать деньги на финансовых продуктах и ​​деятельности.Вы когда-нибудь задумывались, почему каждый крупный розничный магазин, сеть отелей и авиакомпания хочет продать вам кредитную карту? Этот финансовый поворот просочился в нашу повседневную жизнь: он присутствует в наших пенсиях, жилищных ипотечных кредитах, кредитных линиях и портфелях сбережений для колледжей. По словам политолога Роберта Эйткена, американцы, располагающие некоторыми средствами, теперь действуют как «предприимчивые субъекты».

Как обычно рассказывается, история подъема американских финансов имеет тенденцию начинаться в 1980 году, с потрошением Гласса-Стигалла, или в 1944 году с Бреттон-Вудской системы, или, возможно, в безрассудных спекуляциях 1920-х годов.Но на самом деле история начинается во времена рабства.

Хлопок и мировой рынок

Мехрса Барадаран

Хлопок, произведенный в рабстве, создал всемирный рынок, объединивший Старый Свет и Новый: промышленные текстильные фабрики северных штатов и Англии, с одной стороны, и хлопковые плантации американского Юга, с другой.Текстильные фабрики в промышленных центрах, таких как Ланкашир, Англия, закупили большую часть экспортного хлопка, что создало всемирные торговые центры в Лондоне и Нью-Йорке, где торговцы могли торговать, инвестировать, страховать и спекулировать на рынке хлопка — сырьевых товаров. Хотя торговля другими товарами существовала, именно хлопок (и более ранняя торговля сахаром, произведенным рабами из Карибского бассейна) ускорила мировые коммерческие рынки в XIX веке, создав спрос на инновационные контракты, новые финансовые продукты и современные формы страхования и кредита. .

Как и все сельскохозяйственные товары, хлопок подвержен колебаниям качества в зависимости от типа культуры, местоположения и условий окружающей среды. Отношение к нему как к товару привело к уникальным проблемам: как будет рассчитываться ущерб, если будет отправлен неправильный урожай? Как вы можете убедиться, что между двумя сторонами не возникло недопонимания в срок доставки? Юридические концепции, которые существуют до сих пор, такие как «взаимная ошибка» (представление о том, что контракты могут быть аннулированы, если обе стороны полагались на ошибочное предположение), были разработаны для решения этих проблем.Торговцам текстилем нужно было закупать хлопок до производства собственного хлопка, а это означало, что фермерам нужен был способ продавать товары, которые они еще не выращивали; это привело к изобретению фьючерсных контрактов и, возможно, к товарным рынкам, которые используются до сих пор.

С первых десятилетий 1800-х годов, во время пика трансатлантической торговли хлопком, огромный размер рынка и рост числа споров между контрагентами были таковы, что суды и юристы начали формулировать и кодифицировать стандарты общего права. по контрактам.Это позволило инвесторам и трейдерам снизить свои риски с помощью договорных соглашений, которые сгладили поток товаров и денег. Сегодня студенты-юристы все еще изучают некоторые из этих ключевых случаев, изучая такие доктрины, как предсказуемость, взаимная ошибка и ущерб.

Подробнее

Рассмотрим, например, один из самых популярных основных финансовых инструментов: ипотеку. Порабощенные люди использовались в качестве залога для ипотечных кредитов за столетия до того, как ипотека стала определяющей характеристикой средней Америки.В колониальные времена, когда земля не стоила много денег и не существовало банков, кредитование в основном осуществлялось за счет собственности людей. В начале 1700-х годов рабы были доминирующим залогом в Южной Каролине. Многие американцы впервые познакомились с концепцией ипотеки в результате торговли рабами, а не недвижимостью, и, как сказал мне историк Джошуа Ротман, «распространение ипотеки на рабскую собственность способствовало развитию американского (и глобального) капитализма».

Или рассмотрите финансовый инструмент Уолл-стрит как современный звук, как обеспеченные долговые обязательства (C.D.O.s), эти тикающие бомбы замедленного действия, подкрепленные завышенными ценами на жилье в 2000-х годах. C.D.O. были внуками ипотечных ценных бумаг, основанных на завышенной стоимости порабощенных людей, проданных в 1820-х и 1830-х годах. Каждый продукт создавал огромные состояния для немногих, прежде чем подорвал экономику.

Enslavers были не первыми, кто секьюритизировал активы и долги в Америке. Например, земельные компании, процветавшие в конце 1700-х годов, полагались на эту технику.Но поработители действительно использовали ценные бумаги в такой огромной для своего времени степени, подвергая заинтересованные стороны во всем западном мире достаточному риску, чтобы поставить под угрозу мировую экономику, что историк Эдвард Баптист сказал мне, что это можно рассматривать как «новый момент в международной жизни». капитализм, при котором вы видите развитие глобального финансового рынка ». Новым в кризисе потери права выкупа в 2008 году была не идея лишить домовладельца права выкупа, а лишить права выкупа миллионов из них.Точно так же новым в секьюритизации порабощенных людей в первой половине XIX века была не сама концепция секьюритизации, а сумасшедший уровень необдуманных спекуляций хлопком, которые способствовала продажа рабского долга.

По мере расширения хлопкового сектора Америки стоимость порабощенных рабочих росла. Между 1804 и 1860 годами средняя цена мужчин в возрасте от 21 до 38 лет, проданных в Новом Орлеане, выросла до 1200 долларов с примерно 450 долларов. Поскольку они не могли расширить свои хлопковые империи без большего количества порабощенных рабочих, амбициозным плантаторам нужно было найти способ собрать достаточно капитала, чтобы купить больше рабочих.Войдите в банки. Второй банк Соединенных Штатов, зарегистрированный в 1816 году, начал вкладывать значительные средства в хлопок. В начале 1830-х годов рабовладельческие штаты Юго-Запада забирали почти половину бизнеса банка. Примерно в то же время количество зарегистрированных государством банков стало расти до такой степени, что один историк назвал это «оргией создания банков».

При поиске ссуд плантаторы использовали порабощенных людей в качестве залога.Томас Джефферсон заложил 150 своих порабощенных рабочих на строительство Монтичелло. Людей можно было продать гораздо проще, чем землю, и во многих южных штатах более восьми из десяти ссуд, обеспеченных ипотекой, использовали порабощенных людей в качестве полного или частичного залога. Как писала историк Бонни Мартин, «рабовладельцы работали со своими рабами финансово, а также физически с колониальных времен до эмансипации», закладывая людей, чтобы они покупали больше людей. Доступ к кредитам рос быстрее, чем кудзу из Миссисипи, что привело к тому, что один наблюдатель в 1836 году заметил, что в хлопковой стране «деньги, или то, что считалось деньгами, были единственной дешевой вещью, которую можно было иметь.”

Planters взяли на себя огромные долги для финансирования своей деятельности. Почему бы и нет? Математика удалась. Хлопковая плантация в первом десятилетии XIX века могла использовать своих порабощенных рабочих под 8% годовых и получить прибыль втрое больше. Так они и использовали, иногда добровольно нанимая тех же рабов для получения нескольких ипотечных кредитов. Банки давали ссуды без особой сдержанности. К 1833 году банки Миссисипи выпустили в 20 раз больше бумажных денег, чем у них было золота в своей казне.В нескольких южных графствах рабская ипотека принесла в экономику больше капитала, чем продажи урожая, собранного порабощенными рабочими.

Мировые финансовые рынки присоединились к делу. Когда Томас Джефферсон заложил своих рабов, деньги вложила голландская фирма. Покупка в Луизиане, открывшая для производства хлопка миллионы акров земли, была профинансирована Baring Brothers, богатым британским коммерческим банком.Большая часть кредитов, питавших американскую рабовладельческую экономику, поступала от лондонского денежного рынка. Спустя годы после отмены работорговли в Африке в 1807 году Великобритания и большая часть Европы вместе с ней финансировали рабство в Соединенных Штатах. Чтобы привлечь капитал, государственные банки объединили долги, полученные от рабской ипотеки, и переупаковали их в облигации, обещая инвесторам годовой процент. Во время бума рабства банки быстро вели дела с облигациями, находя покупателей в Гамбурге и Амстердаме, в Бостоне и Филадельфии.

Некоторые историки утверждали, что отмена работорговли в Британии была поворотным моментом в современности, отмеченным развитием нового типа морального сознания, когда люди начали задумываться о страданиях других людей за тысячи миль. Но, возможно, все, что изменилось, — это растущая потребность смыть кровь порабощенных рабочих с американских долларов, британских фунтов и французских франков — потребность, которую западные финансовые рынки быстро нашли способ удовлетворить посредством глобальной торговли банковскими облигациями.Это был способ нажиться на рабстве, не пачкая руки. Фактически, многие инвесторы, возможно, не осознавали, что их деньги использовались для покупки и эксплуатации людей, точно так же, как многие из нас, кто сегодня работает в многонациональных текстильных компаниях, не знают, что наши деньги субсидируют бизнес, который по-прежнему полагается на принудительный труд. такие страны, как Узбекистан и Китай, и детские работники в таких странах, как Индия и Бразилия. Назовите это иронией, совпадением или, может быть, причиной — историки еще не решили этот вопрос, — но возможности косвенного извлечения прибыли из рабства становились все популярнее, поскольку институт самого рабства становился все более непопулярным.«Я думаю, они идут вместе», — сказал мне историк Кэлвин Шермерхорн. «Мы заботимся о собратьях по всему человечеству, но что мы делаем, когда хотим получить отдачу от инвестиций, зависящих от их связанного труда?» он сказал. «Да, есть высшее сознание. Но затем все сводится к следующему: откуда вы берете хлопок? »

Банки выдали десятки миллионов долларов займов, исходя из предположения, что рост цен на хлопок будет продолжаться вечно.Спекуляции достигли апогея в 1830-х годах, когда бизнесмены, плантаторы и юристы убедили себя, что они могут накопить настоящее сокровище, присоединившись к рискованной игре, в которую, казалось, играют все. Если плантаторы считали себя непобедимыми, способными подчинять законы финансов своей воле, то это было, скорее всего, потому, что им было предоставлено право подчинять законы природы своей воле, делать с землей и людьми, которые работали на ней, как они сами. довольный. Дюбуа писал: «Тот факт, что человек по закону может быть фактическим хозяином разума и тела человеческих существ, имел катастрофические последствия.Он имел тенденцию к чрезмерному раздуванию эго большинства плантаторов; они превратились в высокомерных, напыщенных, сварливых королей ». Каковы законы экономики для тех, кто обладает божественной властью над целым народом?

Как рабство породило Уолл-стрит

Автор Тия Майлз

В то время как «Мейн-стрит» может быть где угодно и везде, как указывает историк Джошуа Фриман, «Уолл-стрит» всегда была только одним конкретным местом на карте.Нью-Йорк был основным центром американской торговли еще в колониальный период — это центральное место, основанное на труде тысяч коренных американских и африканских рабов.

Отчаянно нуждаясь в руках для строительства городов, работы пристаней, ухода за фермами и содержания домашних хозяйств, колонисты на северо-востоке Америки — пуритане в Массачусетском заливе, голландские поселенцы в Новой Голландии и квакеры в Пенсильвании — использовали рабский труд.Коренных американцев, захваченных в колониальных войнах в Новой Англии, заставляли работать, а африканцев импортировали все больше и больше. Вскоре Нью-Йорк превзошел другие рабовладельческие города Северо-Востока как по масштабу, так и по влиянию.

Основанный голландцами как Новый Амстердам в 1625 году, город, который впоследствии стал городом Нью-Йорк, впервые ввез 11 африканских мужчин в 1626 году. Голландская Вест-Индская компания владела этими мужчинами и их семьями, направляя их труд на общие предприятия, такие как расчистка земель и строительство дорог. строительство.После того, как английский герцог Йоркский приобрел власть над колонией и изменил ее название, рабство стало более суровым и всеобъемлющим. Как писал историк Лесли Харрис, 40 процентов семей Нью-Йорка содержали порабощенных людей в начале 1700-х годов.

Порабощенные города Нового Амстердама и Нью-Йорка построили большую часть местной инфраструктуры, в том числе Брод-Уэй и Бауэри-роуд, Говернорс-Айленд, а также первые муниципальные здания и церкви.Несвободное население Нью-Йорка было немалым, и их опыт эксплуатации не был коротким. В 1991 году строители обнаружили обширное африканское захоронение 18 века в Нижнем Манхэттене, место последнего упокоения примерно 20 000 человек.

И инвестиции Нью-Йорка в рабство увеличились в 19 веке. В 1799 году штат Нью-Йорк принял первый из серии законов, которые постепенно отменяли рабство в ближайшие десятилетия, но инвесторы и финансисты основного мегаполиса штата удвоили свои усилия по борьбе с рабством.Жители Нью-Йорка вложили значительные средства в рост южных плантаций, поймав волну первого хлопкового бума. Южные плантаторы, которые хотели купить больше земли, и темнокожие люди занимали средства у нью-йоркских банкиров и защищали стоимость купленных тел полисами страховых компаний Нью-Йорка. На фабриках Нью-Йорка производились сельскохозяйственные орудия, которые передавались в руки южных рабов, и грубая ткань, называемая «негритянская ткань», которую носили на спине. Суда, пришедшие из Нью-Йорка, пришвартовались в порту Нового Орлеана для обслуживания торговли внутренними и (к тому времени незаконными) международными рабами.Как показал историк Дэвид Куигли, феноменальная экономическая консолидация Нью-Йорка стала результатом его доминирования в южной торговле хлопком, чему способствовало строительство канала Эри. Именно в этот момент — в первые десятилетия 1800-х годов — Нью-Йорк приобрел статус финансового гиганта, поставляя хлопок-сырец в Европу и финансируя бум индустрии, вызванный рабством.

В 1711 году официальные лица Нью-Йорка постановили, что «всех негров и индийских рабов выпускают на работу… быть нанятым в Market House на Wall Street Slip ». Странно, но, возможно, предсказуемо, что первоначальная стена, в честь которой названа Уолл-стрит, была построена порабощенными на месте, которое служило первым организованным в городе аукционом рабов. Прибыль от капитала и финансовые ставки Манхэттена, Соединенных Штатов и мира по-прежнему текут через это место, где торговали черными и красными людьми и где богатство региона было построено на рабстве.

Подробнее

Мы знаем, чем заканчиваются эти истории.Американский Юг опрометчиво перепроизводил хлопок из-за обилия дешевой земли, рабочей силы и кредитов, потребительский спрос не успевал за предложением, и цены упали. Стоимость хлопка начала падать еще в 1834 году, а затем резко упала, как птица, взлетевшая в полете, вызвав Панику 1837 года. Инвесторы и кредиторы погасили свои долги, но владельцы плантаций оказались в затоплении. Плантации Миссисипи были должны банкам Нового Орлеана 33 миллиона долларов в год, их урожай приносил только 10 миллионов долларов дохода.Они не могли просто ликвидировать свои активы, чтобы собрать деньги. Когда цены на хлопок упали, это снизило стоимость порабощенных рабочих и земли вместе с нею. Люди, купленные за 2000 долларов, теперь продавали за 60 долларов. Сегодня мы бы сказали, что долг плантаторов был «токсичным».

Поскольку поработители не могли выплатить свои ссуды, банки не могли выплачивать проценты по своим облигациям. В западном мире раздались крики, поскольку инвесторы начали требовать от государств повышения налогов, чтобы сдержать свои обещания.В конце концов, облигации были обеспечены налогоплательщиками. Но после волны популистского возмущения штаты решили не выжимать деньги из каждой южной семьи, монета за монетой. Но при этом они не лишили права выкупа владельцев плантаций, нарушивших свои обязательства. Если они попытались, плантаторы сбежали в Техас (в то время независимую республику) со своими сокровищами и порабощенной рабочей силой. Разъяренные держатели облигаций подали иски, и кассиры покончили жизнь самоубийством, но обанкротившиеся государства отказались выплачивать свои долги. Хлопковое рабство было слишком большим, чтобы потерпеть неудачу.Юг предпочел отрезать себя от глобального кредитного рынка, руки, которая питала экспансию хлопка, вместо того, чтобы требовать от плантаторов и их банков ответственности за их халатность и жадность.

Даже академические историки, которых с самого первого курса аспирантуры учат избегать презентизма и принимать историю на ее собственных условиях, не смогли устоять перед проведением параллелей между Паникой 1837 года и финансовым кризисом 2008 года.Здесь есть все составляющие: загадочные финансовые инструменты, которые скрывают риск, объединяя банкиров, инвесторов и семьи по всему миру; фантастическая прибыль, полученная в одночасье; нормализация спекуляций и бездыханного риска; стопки бумажных денег, напечатанные на мифе о непоколебимости какого-то учреждения (хлопка, жилья); продуманная и преднамеренная эксплуатация чернокожих людей; и безнаказанность спекулянтов, когда все развалится: заемщики получили помощь после 1837 года, банки — после 2008 года.

Во времена рабства «американцы создали уникальную по своей неприхотливости культуру спекуляций», — пишет историк Джошуа Ротман в своей книге 2012 года «Времена прилива и лихорадочные сны». Эта культура подтолкнула производство хлопка до гражданской войны, и с тех пор она является определяющей характеристикой американского капитализма. Это культура приобретения богатства без работы, роста любой ценой и злоупотребления бесправными. Это культура, которая принесла нам панику 1837 года, крах фондового рынка 1929 года и рецессию 2008 года.Это культура, которая породила ошеломляющее неравенство и унижающие достоинство условия труда. Если сегодня Америка продвигает особый вид низкопробного капитализма — разрушающий профсоюзы капитализм бедных зарплат, больших рабочих мест и нормализованной незащищенности; капитализм «победитель получает все» с ошеломляющим неравенством, не только позволяющий, но и поощряющий нарушение финансовых правил; расистский капитализм, игнорирующий тот факт, что рабство не только отрицало свободу чернокожих, но и создавало состояния для белых, создавая разрыв в богатстве между черными и белыми, который с каждым годом увеличивается — одна из причин заключается в том, что американский капитализм был основан на самом низком пути.

Духовный кризис современной экономики

С точки зрения благодати становится яснее, что Америка, самая богатая из стран, обладает достаточным процветанием, чтобы обеспечить всех в достаточной мере. Становится легче расстаться со своим с трудом завоеванным сокровищем, чтобы подтянуть других, даже если те, кому помогают, кажутся «недостойными» — ярлык, который сегодня служит оправданием для противодействия разделу богатства на том основании, что это жадный мольба обиженных, праздных и завистливых.

В то же время благодать напоминает хорошо образованным и состоятельным людям быть менее самодовольными и менее враждебными по отношению к ценностям других людей. Без сомнения, необходимо противодействовать расизму и другим формам фанатизма. Однако есть разные способы сделать это, и незнание не следует рассматривать как непоправимый грех. Тем не менее, многие из либералов, богатых людей с высшим образованием слишком часто сводят убеждения значительной части населения к мешанине зла и заблуждений. Неудивительно, что белый рабочий класс считает, что другие смотрят на него свысока, — от жалоб на отсталость и скуку в маленьком городке Америки до шуток о «деревенщинах» и «белом мусоре», которые все еще приемлемы для разговора в вежливой компании.Нельзя сказать, что их положение хуже, чем у чернокожих и латиноамериканских рабочих классов — это означает, что где именно они вписываются в иерархию угнетения — это вопрос, который ни к чему не ведет, учитывая, насколько все эти группы боролись за последние десятилетия.

Обама, христианин, довольно часто намекал на свою веру в благодать, в основном призывая людей быть более терпимыми к взглядам, отличным от их собственных. Однако после расстрела церкви в Чарльстоне летом 2015 года он был более откровенен.Восхваляя прихожан, которые приветствовали своего предполагаемого убийцу в их изучении Библии, и членов семей жертв, которые простили его в суде, Обама призвал благодать — «бесплатную и доброжелательную милость Бога», дарованную как грешникам, так и святым. «Возможно, мы не заслужили эту благодать нашей злобой и самоуспокоенностью, а также близорукостью и страхом друг перед другом», — сказал он. «Но мы все равно получили».

В самом деле, несмотря на все сомнения и сожаления, безработный, с которым я разговаривал в Детройте, мог в моменты своей силы найти утешение в перспективе благодати.«Я чувствую, что у меня нет того, что было раньше», — сказал он мне. «Но я знаю, что Бог на моей стороне. И, возможно, этот материал не предназначен для меня … Я благодарю Бога за то, что у меня есть, и все ».

На самом деле, однако, люди, которые могут учиться у благодати, — это зажиточные люди с высшим образованием, которым часто трудно сочувствовать тем — как белым, так и небелым — кто живет за пределами своего солнечного, хорошо организованного мира. Когда люди не стремятся обвинять других в своих грехах — культурных и экономических, — они могут относиться друг к другу более доброжелательно.Благодать — прощающий бог.

Экономика США зависит от потребительских расходов — сможет ли она пережить пандемию?

Пандемия COVID-19 радикально повлияла на американскую экономику, сократив расходы американских домохозяйств на материальные товары, авиаперелеты, досуг, а также использование автомобилей. В результате выбросы парниковых газов временно снизились.

Хотя это может быть положительным для окружающей среды, социальная цена высока: поскольку U.Экономика С. сильно зависит от потребительских расходов, страна переживает самый высокий уровень безработицы со времен Великой депрессии, угрозу бездомности для десятков тысяч людей и банкротство крупных и малых предприятий. Как США пришли к тому, что массовое потребление — и связанные с ним выбросы парниковых газов — необходимы для экономического и социального благополучия? Несовместимы ли сокращение выбросов парниковых газов и процветающая экономика?

Общество потребления — это конструкция ХХ века.Американская мечта стала синонимом покупки материальных благ, таких как автомобили, дома, мебель или электроника, искажая ее первоначальный смысл. Сегодня потребительские привычки американских домохозяйств составляют 70% валового внутреннего продукта США — показатель, который описывает размер экономики. Компании США тратят на рекламу около 230 миллиардов долларов каждый год, половина всех денег, расходуемых на рекламу во всем мире.

Купи мечты

Сегодняшнее общество потребления возникло после окончания Первой мировой войны, чему способствовало появление современной рекламной индустрии и повсеместное использование потребительских кредитов.Эдварду Бернейсу, племяннику Зигмунда Фрейда, обычно приписывают изобретение области маркетинга в 1920-х годах. Суть его подхода заключалась в том, чтобы использовать желание людей чувствовать себя хорошо, мощно и сексуально, а не подчеркивать полезность продукта. Бернейс создал термин «инженерия согласия» и популяризировал термин «потребитель», когда речь идет об американцах.

Массовое потребление неуклонно росло до начала Великой депрессии. Но целенаправленное создание нынешнего общества потребления всерьез началось в 1940-х и 1950-х годах.Когда закончилась Вторая мировая война, закончилось и промышленное производство военного времени. Лидеры отрасли переместили свои огромные производственные мощности из военного в гражданский сектор.

Многие рабочие места на производстве, созданные во время Второй мировой войны, были потеряны, когда война закончилась.
Фото Science в HD на Unsplash

В то же время президент Гарри Трумэн был обеспокоен надвигающейся безработицей среди вернувшихся ветеранов и видел решение проблемы массового производства потребительских товаров. Закон о военнослужащих 1944 г. помог вернувшимся ветеранам приобретать дома с первоначальными взносами и гарантированными государством ссудами.Вычеты по ипотечным процентам и финансируемая государством инфраструктура — местные коммунальные службы и дороги, национальная система автомагистралей — сделали пригородное домовладение логичным финансовым планом для семей, в то время как Социальное обеспечение облегчило необходимость откладывать на старость.

Профсоюзы также были обязаны повышать заработную плату своим членам, чтобы рабочие семьи могли позволить себе дома, автомобили и бытовую технику. В этот конкретный исторический момент бизнес, правительство и труд объединились, объединившись для достижения общей цели — увеличения потребления домашних хозяйств как основы экономического процветания и социальной гармонии.

Эти события происходили в контексте послевоенной эйфории по поводу неоспоримой мощи США, постдепрессивной жажды лучшей жизни, прогресса в дешевом массовом производстве и демографического бума. Потребительство стало символом превосходства капиталистической системы над коммунизмом советского образца, о чем свидетельствуют знаменитые «Кухонные дебаты» 1959 года на Американской национальной выставке в Москве. Вице-президент Ричард Никсон, стоя среди изящных трудосберегающих приборов современной американской кухни, продемонстрировал советскому премьеру Никите Хрущеву более высокое качество жизни трудящихся в США.С.

Превосходство капитализма над коммунизмом, дебаты между двумя мировыми лидерами, символизировались великолепной современной американской кухней.

Великая трансформация

Результаты этого союза бизнеса, правительства и рабочих были ошеломляющими. Объем производства товаров и услуг в стране удвоился с 1946 по 1956 год и снова удвоился к 1970 году. Стало доступным массовое производство дешевых и удобных домов на одну семью, все более удаленных от городских центров.Знаменитый Левиттаун 1949 года на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк, был образцом пригорода: униформный, удобный, сегрегированный по расе и зависящий от автомобиля. К 1960 году 62% американцев владели своими домами по сравнению с 44% в 1940 году. Пригородные торговые центры, унифицированные и разделенные по расовому признаку, по умолчанию стали общественными местами собраний, заменив городские улицы, кафе и торговые точки.

[ Получайте удовольствие от разговора каждые выходные. Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку.]

Эта социальная трансформация произошла за одно поколение.Потребительство и пригородный образ жизни стали организующими принципами общества и синонимами фундаментальных ценностей, таких как благополучие семьи, безопасность, демократическая политическая свобода и американская мечта.

Пригородная застройка в Аризоне.
Фото Ави Ваксмана для Unsplash

Basics еще больше

С 1950-х годов эта версия хорошей жизни, сформированная за счет рекламы того, что было необходимо для хорошей жизни, была на удивление стабильной.Но есть поворот: представление о том, что представляет собой базовый комфорт, неуклонно движется в сторону большего и большего — внедорожников и бесчисленных удобств и технологий, больших и более разбросанных домов, заполненных мебелью и всем необходимым, дополнительных ванных комнат и спален, больших кухонь, средств массовой информации и т. Д. тренажерные залы и открытые гостиные.

Сегодня лучшим показателем углеродного следа домохозяйств является доход. Эта корреляция сохраняется в разных странах, независимо от политических взглядов, образования или отношения к окружающей среде.

Переосмысление потребления

Потребление связано с высокими экологическими издержками. По мере роста валового национального продукта — в основном за счет потребления домашних хозяйств — растут и выбросы парниковых газов. Многие ученые и аналитики считают, что по мере того, как технологии повышают энергоэффективность и заменяют ископаемое топливо возобновляемыми источниками энергии, выбросы парниковых газов будут значительно сокращены. Но, несмотря на быстрое развитие этих технологий, нет никаких доказательств того, что тенденции выбросов парниковых газов отделены от тенденций экономического роста и не зависят от них.Нет также оснований для идеи, что зеленый рост предотвратит ожидаемую климатическую катастрофу, с которой столкнется мир.

В то же время мало свидетельств того, что американцы стали счастливее за последние семь десятилетий растущего потребления.

Покупательная способность — не единственный критерий счастья.
Фото Коннера Бейкера для Unsplash

Эта пандемия показывает мне уязвимость экономики, сильно зависящей от одного источника экономической активности — потребления.С моей точки зрения, для США было бы лучше, если бы экономика — наше коллективное богатство — больше ориентировалась на государственные расходы и инвестиции в образование, здравоохранение, общественный транспорт, жилье, парки и лучшую инфраструктуру, а также возобновляемые источники энергии. Такая экономика способствовала бы благосостоянию людей, уменьшала бы выбросы парниковых газов и была бы менее уязвимой к внезапным сбоям в потребительских расходах.

На мой взгляд, настало время для честного публичного разговора о углеродном следе нашего «основного» образа жизни и о том, что нужно американцам, а не о том, что им говорят.

Уровень жизни и современный экономический рост

Если судить по огромным успехам, достигнутым людьми во всем мире в преодолении бедности и нужды, будет лишь небольшим преувеличением сказать, что за последние три столетия произошло мало экономических последствий. До этого большая часть мира не только считала бедность само собой разумеющимся, но и считала, что с этим мало что можно сделать. Даже самые оптимистичные ранние писатели не могли представить, что более нескольких процентов населения когда-либо будет обеспечено; они думали, что лучшее, что мы можем сделать для масс, — это минимизировать их страдания на Земле.Рост, если бы его можно было измерить, составлял, вероятно, не 3 процента в год, а, самое большее, всего лишь 1 или 2 процента за десятилетие. Увеличение численности населения обычно сопровождалось снижением среднего дохода. Тем не менее, за последние несколько столетий мы изгнали голод и голод на большей части Земли. В наиболее успешных странах средний гражданин сейчас имеет материальный уровень жизни, который заставил бы величайшего короля двухсотлетней давности позеленеть от зависти.

Официальный показатель национального производства — валовой внутренний продукт — показывает, что годовой доход среднего американца в 2000 году был в пять раз выше, чем годовой доход его коллеги в 1890 году, и в двенадцать раз превышал доход среднего американца в середине 2000-х гг. девятнадцатый век.

Даже для более бедных районов Земли рост за последние пятьдесят лет был весьма значительным. Если исключить развитые страны Северной Америки, Западной Европы и Японии и сосредоточить внимание только на так называемом третьем мире, мы обнаруживаем, что экономический рост на душу населения, увеличение продолжительности жизни и снижение смертности от болезней и недоедания опережали показатели экономического роста. наиболее развитые страны Европы, Великобритании и Франции во время промышленной революции 1760–1860 годов (см. Williamson 1993, p.12). Действительно, экономический рост Китая, Южной Кореи и Тайваня был настолько быстрым с 1960-х годов, что их народы за тридцать или сорок лет заметили материальные улучшения, на которые британцам, французам и немцам потребовалось столетие или больше.

Когда мы читаем о великих цивилизациях древнего Египта и Рима или ацтеков и инков, мы склонны сравнивать их с империями Британии или ростом Соединенных Штатов. Это сравнение с экономической точки зрения вводит в заблуждение.Хотя великие цивилизации Египта и Рима могли строить большие здания, подавляющее большинство их граждан по сегодняшним меркам были очень бедными.

Что необычно в развитом мире с 1700-х годов, так это то, что — начиная с Британии и затем распространившись на всю Западную Европу, Северную Америку и большую часть Азии — население резко выросло и сопровождалось еще более устойчивым ростом доходов на душу населения. человек. Сначала, особенно в восемнадцатом и начале девятнадцатого веков, это было больше связано с ростом населения без падения доходов на душу населения.Общие улучшения в материальном благосостоянии казались настолько скромными, что даже современники, такие как Адам Смит, не замечали, что они переживают то, что историки позже назовут промышленной революцией. В конце концов, изменения были настолько драматичными, что каждый мог видеть, что повседневная жизнь даже простых рабочих в Великобритании, Франции, Германии и Соединенных Штатах сильно изменилась. Причиной этой трансформации было накопление капитала, которое, в свою очередь, было связано с технологическим усовершенствованием и тем фактом, что эти общества обладали большими дозами экономической свободы.В двадцатом веке эта трансформация распространилась на большую часть мира.

Особенно примечательны Соединенные Штаты: здесь реальный доход на душу населения рос примерно на 2 процента в год в течение двух столетий (Мэддисон, 1982, с. 44). Это означало поразительное улучшение благосостояния не только самых богатых, но даже самых бедных. Увеличивается не только доход на душу населения, но и снижается смертность (см., Например, Fogel 2004). Вопреки распространенному мнению, воздух и вода чище, чем они были столетие или два назад (ср.Баумоль и Оутс 1995). Улучшилось как количество, так и качество еды. И даже за пределами Соединенных Штатов голод практически искоренен.

Чтобы увидеть, сколько еще американский рабочий может купить сегодня, сравните количество часов, которые ему пришлось бы потратить на получение различных предметов в 1895 году и в 2000 году (таблица 1). В то время как в 1895 году фарфоровый сервиз из ста предметов потребовал бы 44 часов трудового дохода, американцу двадцать первого века для этого потребовалось бы 3,6 часа или меньше. Цифры соответственно 28 против 6 часов для золотого медальона; и 260 против 7,2 часа для односкоростного велосипеда (взято из De Long 2000, на основе цен в каталоге Montgomery Ward 1895 года).Сравнение цен, установленных в каталоге Montgomery Ward, с ценами сегодня, выраженными как кратные средней почасовой заработной платы, дает показатель того, насколько увеличилась наша производительность в производстве товаров, потребленных в 1895 году.

Множитель производительности для Encyclopedia Britannica значительно занижен в таблице, потому что Интернет сделал энциклопедию намного дешевле. Банкет для богатых в середине 1800-х годов мог состоять из ростбифа и курицы, ветчины, картофеля, жареной рыбы, тяжелых супов, различных видов фасоли и, возможно, пирога.Сегодня этот тип еды потребляется в ресторанах Среднего Запада по цене 8,99 доллара на человека со специальными скидками в 2 доллара для пожилых людей. Единственная разница в том, что сегодня в обед входят более свежие фрукты и овощи, которые в 1800-х годах часто нельзя было купить ни за какие деньги вне сезона, а также соки, как диетические, так и недиетические безалкогольные напитки, пирожные и мороженое.

Даже эти сравнения недооценивают рост нашего благосостояния за последнее столетие. Официальная статистика не отражает огромного количества широко потребляемых сегодня товаров и услуг, которые в прежние времена не были доступны ни по какой цене.Это наиболее очевидно для медицины. До появления антибиотиков простуда или грипп были не просто неудобством, а часто опасностью для жизни. Маленькая рана при неправильном уходе могла инфицироваться и привести к потере руки или ноги. Еще находясь у власти, президент Кэлвин Кулидж увидел, как его младший сын умер от инфекции крови из-за волдыря, полученного во время игры в теннис на лужайке Белого дома без носков. В отсутствие вакцины против полиомиелита десятки тысяч детей ежегодно становились инвалидами, и родители во всем мире беспокоились о том, что их среда обитания недостаточно чиста, чтобы предотвратить инфекцию.В последнее время тройное шунтирование и даже пересадка сердца из недостижимого чуда превратились в привилегию очень богатых или очень удачливых людей, а в почти рутинные процедуры в развитых странах. На более приземленном уровне могло ли какое-либо лекарство принести столько же пользы за такую ​​небольшую цену, как аспирин? Этот простой и недорогой продукт не только снижает головные боли и жар, но и снижает вероятность сердечных приступов и, возможно, некоторых видов рака. Это улучшение связано с доступностью продукта и лучшими знаниями.

Менее 150 лет назад все еще существовали споры о том, должны ли врачи и медсестры мыть руки и дезинфицировать инструменты перед операциями и родами. Игнац Земмельвейс обнаружил, что действительно должны — открытие, кстати, не принесшее ему состояния и вызвавшее большое негодование.

Более того, мы едва ли можем прожить и день без изобретений и инноваций, которые когда-то были предметом научной фантастики. Сотовые телефоны, телевизоры с плоским экраном, подушки безопасности и антиблокировочная система тормозов, компьютерная томография, цифровые видеоплееры, портативные компьютеры и, конечно же, всемирная паутина были полностью недоступны несколько десятилетий назад.

Большинство индексов роста, которые используют экономисты, рассчитывают улучшения, сравнивая стоимость стандартизованных сопоставимых наборов товаров в разные периоды времени. Но индексы цен не корректируются должным образом с учетом новых товаров или повышения качества (см. Индексы потребительских цен). И качество почти каждого товара улучшилось. Сравните, например, автомобиль модели 2007 года с его аналогом 1988 года. Модель 2007 года, скорее всего, будет иметь электрические двери и окна, двойные подушки безопасности, антиблокировочные тормоза, более мощный и экономичный двигатель, встроенный проигрыватель компакт-дисков, экологически чистый кондиционер, лучшую и более прочную краску, часто более качественную. пассажирское пространство и существенно меньше дефектов.

И последний пример: до радио, телевидения или музыкальных записей нельзя было услышать Пятую симфонию Бетховена без посещения живого концерта. Сегодня, за небольшую часть дневной заработной платы, почти каждый в Соединенных Штатах может услышать любую из девяти симфоний Бетховена в исполнении величайших оркестров и дирижеров, которые когда-либо жили. Такого рода улучшение нашего уровня жизни — это то, что статистика не учитывает в полной мере.

У повышения производительности есть один главный недостаток, и он небольшой по сравнению с положительным моментом.Обратной стороной является то, что товары, требующие участия человека, особенно специализированного и высококвалифицированного человека, могут со временем расти в цене. В конце концов, оборотная сторона утверждения о том, что доходы людей выросли, — это сказать, что человеческий труд стал более дорогостоящим. Мы можем получить представление о том, какой была жизнь среднего класса сто лет назад, когда реальная заработная плата была ниже, если взглянуть на средний класс в бедных странах сегодня, где заработная плата значительно ниже, чем в богатых странах. Сегодня в бедных странах даже семьи среднего класса, менее способные, чем наш средний класс, позволить себе стереосистемы и красивые автомобили, могут нанимать слуг и горничных.Пока есть слуги и горничные, устанавливаемые ими цены позволяют нам соответствующим образом корректировать нашу статистику. Проблема усложняется, когда качество товара или опыта каким-либо образом снижается, поскольку улучшенная технология и более дорогостоящая рабочая сила привели к замене предоставленного товара. Например, поездка на пляж может показаться другой, если десять тысяч других туристов соревнуются за ту же полосу песка.

Кроме того, различия в предпочтениях могут нанести ущерб людям с необычными вкусами.Хотя большинство людей могут предпочесть шариковые ручки перьям, те немногие, кто предпочитает более старую технологию, могут проиграть, когда люди переключатся на более новый и более дешевый продукт. Это снижает эффект масштаба, которым обладают традиционные ручки, и может вытеснить квалифицированных рабочих, обладающих особыми навыками в изготовлении этих ручек.

Кроме того, предметы роскоши, которые ценятся за их исключительность, а также за их качество, еще больше усложняют историю, потому что широкая доступность продукта может фактически снизить его ценность, даже если объект номинально такой же.

Но при всем при этом новость несомненно положительная. Наибольшие потери от этих тенденций, вероятно, будут либо у очень богатых людей, либо у людей с необычными вкусами, которые не поддерживаются рынком. Трудности, возникающие из-за повсеместного распространения высоких доходов среди населения, вряд ли можно назвать катастрофой. Даже если за деньги не купишь счастье, поднять как можно больше людей до среднего уровня благосостояния все равно будет важным первым шагом.

Об авторе

Джон В.К. Най — профессор экономики Вашингтонского университета в Сент-Луисе, профессор экономики Университета Джорджа Мейсона и заведующий кафедрой политической экономии Бастиа в Центре Меркатус. Он был одним из основателей Международного общества новой институциональной экономики (ISNIE) и является специалистом по западной экономической истории.

Дополнительная литература

Баумоль, Уильям Дж. И Уоллес Э. Оутс. «Долгосрочные тенденции в области качества окружающей среды». В Джулиане Л.Саймон, изд., Состояние человечества. Оксфорд: Блэквелл, 1995.

Фогель, Роберт Уильям. Побег от голода и преждевременной смерти, 1700–2100. Кембридж: Издательство Кембриджского университета, 2004.

Мэддисон, Ангус. Фазы капиталистического развития. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета, 1982.

Уильямсон, Джеффри. «Насколько тяжелые времена в третьем мире?» В издании Д. Н. Макклоски, Second Мысли: Мифы и мораль экономической истории США. Нью-Йорк: Oxford University Press, 1993.

Мексиканские мигранты на рынке труда США по JSTOR

Abstract

В данной статье делается попытка определить рабочие сети среди мексиканских мигрантов на рынке труда США. В эмпирическом анализе используются данные о моделях миграции и результатах на рынке труда, основанные на выборке лиц, принадлежащих к многочисленным общинам происхождения в Мексике, за длительный период времени. Сеть каждого сообщества измеряется долей отобранных лиц, которые находятся в пункте назначения (США) в течение любого года.Мы проверяем, что один и тот же человек с большей вероятностью будет трудоустроен и будет иметь более высокооплачиваемую несельскохозяйственную работу, когда его сеть экзогенно больше, путем включения индивидуальных фиксированных эффектов в регрессии занятости и профессии и использования дождевых осадков в исходном сообществе в качестве инструмента. для размера сети в пункте назначения.

Информация о журнале

The Quarterly Journal of Economics (QJE) является старейшим
профессиональный экономический журнал на английском языке.Отредактировано в
Факультет экономики Гарвардского университета, он охватывает все аспекты
области — от традиционного акцента журнала на микротеории до обоих
эмпирическая и теоретическая макроэкономика. QJE бесценен для профессиональных и академических экономистов и студентов по всему миру.

Информация об издателе

Oxford University Press — это отделение Оксфордского университета. Издание во всем мире способствует достижению цели университета в области исследований, стипендий и образования.OUP — крупнейшая в мире университетская пресса с самым широким глобальным присутствием. В настоящее время он издает более 6000 новых публикаций в год, имеет офисы примерно в пятидесяти странах и насчитывает более 5500 сотрудников по всему миру. Он стал известен миллионам людей благодаря разнообразной издательской программе, которая включает научные труды по всем академическим дисциплинам, библии, музыку, школьные и университетские учебники, книги по бизнесу, словари и справочники, а также академические журналы.

.