Сравнительная характеристика стран восточной и западной европы: Таблица — характеристика стран Восточной Европы

Сравнительная характеристика стран Востока и Запада в конце средневековья и начале Нового времени.

ЕВГЕНИЙ
Р. На рубеже Нового времени Восток
был наиболее богатой и населенной частью
мира. В 1500 г.

в
странах Востока (Азия и Северная Африка)
проживало около 288 млн. человек1,
или 68%

всего
населения Земли. Вплоть до промышленной
революции в Европе на него приходилось

примерно
77% мирового промышленного
(мануфактурно-ремесленного) производства.
Здесь

были
наиболее плодородные почвы, дававшие
сравнительно высокие урожаи. В могольской

Индии,
например, при Акбаре (1556—1605) средняя
урожайность пшеницы составляла 12,6 ц

с
гектара, ячменя — 13,1 ц, в странах Западной
Европы — 7—8 ц с гектара. В 1500 г.из 31
наиболее крупного города мира, с
населением свыше 100 тыс. каждый, 25
находились на Востоке и только 4 — в
Европе. Вплоть до XVII в. европейцев,
побывавших

на
Востоке, поражало обилие и высокое
качество товаров, особенно тканей,
большие

густонаселенные
города, мастерство ремесленников,
богатство и могущество правителей. До

промышленной
революции, практически до начала XIX в.,
страны Востока экспортировали в

Европу
в основном потребительские товары и
другую готовую продукцию. Они были

поставщиками
медикаментов, пряностей, затем кофе,
сахара, чая, а также тонких хлоп-

чатобумажных
тканей, кашемиров, шелков и других
предметов роскоши.

По
сравнению с Западом Восток был лучше
обеспечен продовольствием, особенно
хлебом.

Ибрахим-паша,
великий везир османского султана
Сулеймана Великолепного (1520—1566),

хвастливо
заявил посланцу из Вены, что только одна
османская провинция (Верхняя

Месопотамия)
производила зерна больше и лучшего
качества, чем все немецкие земли

императора.
В Алжире хлеба было больше, и он стоил
в 4—5 раз дешевле, чем в Испании

Филиппа
II. В большинстве стран Востока в XVI в.
наблюдался мощный экономический

подъем,
сопровождавшийся значительным
демографическим ростом. Прирост населения
в

Азии
в XVI в. составил 35%. Положение народных
масс было достаточно стабильным. По

утверждению
современников, крестьяне балканских
провинций Османской империи в XVI в.

жили
значительно лучше, в XVII в. — несколько
лучше, чем крестьяне сопредельных стран

Запада.

По
сравнению с Востоком Европа выглядела
более бедной и отсталой частью света.
Особенно

низким
был уровень материального производства.
В 1500 г. в странах Запада (католические

страны
Европы) было •68 млн. жителей, или 16% всего
населения Земли. На Европу (без Рос-

сии)
приходилось приблизительно 18% мирового
промышленного производства; в расчете
на

душу
населения это было несколько меньше,
чем на Востоке. Недоедание и бедность
были уделом большей части жителей.
Прирост населения,

составивший
25% в XVI в., хотя и повысился по сравнению
с предыдущим периодом, но был

ниже,
чем в Азии.

Лишь
страны Южной Европы, и прежде всего
Италия и Испания, находились на уровне

Востока.
Постепенно к ним подтягивались менее
развитые

страны,
в первую очередь Франция, Англия и другие
земли на северо-западе

Европы.
Несмотря на это, а также на относительную
слабость и неравномерность развития,

Запад
оказывал все возрастающее влияние на
ход мировых событий. Его динамизм и в

конечном
счете его роль в мировой истории
совершенно не соответствовали и не
вытекали из

численности
его населения, его богатств и других
условий материальной жизни. Роль Запада
определялась факторами иного порядка,
прежде всего так называемым человеческим
фактором, «культурой человека», вытекавшей
из особенностей западной цивилизации.

Эта
новая цивилизация сложилась на Западе
в X—XI вв. на базе античных традиций и
учения

западнохристианской
церкви. Ее основу составлял свободный
человек,

самостоятельный
и независимый индивид, обладавший
личными правами и привилегиями. В

отличие
от Востока на Западе преобладало
личностное начало, примат частных
интересов

перед
общественными.

Известно,
что значительная часть технических
изобретений, например огнестрельного
оружия, бумаги, водяного колеса, ветряных
мельниц, книгопечатания и многих других,
была сделана на Востоке. Но на Западе
они быстро доводились до совершенства
и давали импульс для новых открытий.

Лишь
в конце XVII в. превосходство Запада стало
очевидным. Тогда же стало отмечаться
«отставание» Востока.

Появление
европейцев резко изменило ситуацию на
Востоке. В его истории началась новая
эпоха.

Возник
новый фактор, новый центр силы, само
присутствие которого, не говоря уже о
прямом

вмешательстве,
нарушило существовавшее соотношение
сил, а вместе с ним всю систему

традиционных
ценностей и политических приоритетов.

Сведения об образовательной организации

Размер:

A

A

A

Цвет:
CCC

Изображения

Вкл.Выкл.

Обычная версия сайта

Горно-Алтайский государственный университет

• Университет
  • Обращение ректора
  • История
  • Ученый совет
  • Администрация
  • Медиацентр
  • Отдел делопроизводства
  • Юридический отдел
  • Управление бухгалтерского учета и финансового контроля
  • Планово-финансовое управление
  • Управление кадров
  • Центр цифрового развития
  • Управление стратегического развития
  • Управление по административно-хозяйственной работе
  • Административно-хозяйственное и материально-техническое подразделение
  • Международная деятельность
  • Контрактный управляющий
  • Противодействие коррупции
  • Координационный центр
  • Антитеррористическая безопасность
  • Безопасность и охрана труда
  • Сведения о доходах
  • Лучшие студенты
  • Структура
  • Календарь мероприятий
  • Профком студентов и аспирантов
  • Республиканская профсоюзная организация высшей школы
  • Вопросы ректору
• Образование
  • Факультеты и институт
  • Учебно-методическое управление
  • Методический совет ГАГУ
  • Образовательная деятельность
  • Отдел практической подготовки студентов
  • Заочное обучение
  • Центр дополнительного образования
  • Центр карьеры
  • Методические и иные документы
  • Консультационный центр поддержки студентов
  • Региональный центр финансовой грамотности
  • Учебно-тренинговый центр
  • Центр развития педагогического образования
  • Локальный центр тестирования иностранных граждан
  • Совет родителей (законных представителей) несовершеннолетних обучающихся ГАГУ
• Воспитание
  • Центр воспитательной и внеучебной работы
  • Центр социально-психологической помощи
  • Совет по воспитательной работе
  • Волонтёрский центр
  • Cовет обучающихся
  • Информационные материалы
  • Совет кураторов
  • Клуб выпускников
• Наука
  • Новости науки
  • Центр развития науки и инноваций
  • Отдел научно-технической информации
  • Отдел подготовки научно-педагогических кадров
  • Библиотечно-издательский центр
  • Лаборатории, НШ, НИЦ, вузовско-академическая кафедра
  • Музейный комплекс ГАГУ
  • Научные мероприятия в ГАГУ
  • Центр развития туризма и гостеприимства
  • Национальный проект «Наука и университеты»
• Культура и спорт
  • Немецкий культурный центр
  • Центр языка и культуры Китая
  • Туристский клуб «Горизонт»
  • Спортивный клуб «Буревестник»
  • Киберспорт
  • Военно-патриотический клуб «БАРС»
• Контакты и адреса
  • Телефонный справочник
  • Платежные реквизиты
  • Символика ГАГУ
  • Карта корпусов
  • Карта сайта

• Сведения об образовательной организации
• ›
• Файлы

Экономика и смертность в Восточной и Западной Европе между 1945 и 1990 годами: крупнейшее медицинское исследование в истории | Международный журнал эпидемиологии

Фильтр поиска панели навигации

Международный журнал эпидемиологииЭтот выпускОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналыOxford Academic
Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации

Международный журнал эпидемиологииЭтот выпускОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналыOxford Academic
Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

Журнальная статья

ИМРЕ БОНКЗ,

ИМРЕ БОНКЗ

Ищите другие работы этого автора на:

Оксфордский академический

пабмед

Google Scholar

АНДОР СЕБЕСТИЕН

АНДОР СЕБЕСТИЕН

Ищите другие работы этого автора на:

Оксфордский академический

пабмед

Google Scholar

International Journal of Epidemiology , том 35, выпуск 3, июнь 2006 г. , страницы 796–797, https://doi.org/10.1093/ije/dyl075

Опубликовано:

01 июня 2006 г. 9 0003

Фильтр поиска панели навигации

Международный журнал эпидемиологииЭтот выпускОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналыOxford Academic
Мобильный телефон Введите поисковый запрос

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации

Международный журнал эпидемиологииЭтот выпускОбщественное здравоохранение и эпидемиологияКнигиЖурналыOxford Academic
Введите поисковый запрос

Расширенный поиск

Предыдущий номер журнала (декабрь 2005 г. ) был посвящен публикациям, анализирующим взаимосвязь между экономическим ростом и смертностью. Исследования, представленные в двух статьях ^1,2 пришли к противоречивому результату с точки зрения соотношения между экономическим ростом и смертностью в США. Хотим обратить внимание еще на один практический пример на эту тему.

Между 1945 и 1990 годами Европа была разделена «железным занавесом» на две разные части: западноевропейские, или капиталистические, и восточноевропейские, или социалистические страны. Две группы стран следовали разным моделям развития в отношении многих факторов, включая, среди прочего, экономику и смертность. Этот 45-летний период в Европе можно считать крупнейшим медицинским «испытанием» в истории.

«Проект исследования» был спланирован во время Второй мировой войны в городе Ялта политическими лидерами Советского Союза, Великобритании и Соединенных Штатов Америки. Страны (следовательно, пациенты) были разделены на две разные группы: страны Западной Европы и страны Восточной Европы. Две группы были закрыты десятилетиями, т.е. между ними не было ни реального общения, ни потока пациентов. Вмешательства включали множество факторов, влияющих на состояние здоровья, таких как, среди прочего, образ жизни, культура здоровья, поведение и привычки населения, инфраструктура и кадры здравоохранения, расходы на здравоохранение, нормативно-правовая база, факторы окружающей среды, социальная депривация и т. д. Результаты исследования может измеряться как экономическими, так и эпидемиологическими показателями.

Из-за ограниченности данных по странам Восточной Европы эффект вмешательств и исход «испытания» можно было оценить в основном только после социальных изменений 1990 г. Разрыв в ожидаемой продолжительности жизни между странами Центральной а Восточная Европа и страны Западной Европы закрывались в 1950-х и начале 1960-х годов. В странах Восточной Европы показатели смертности увеличились или практически не изменились с середины 1960-х гг., особенно среди мужчин среднего и пожилого возраста. Однако с середины 19В 60-е годы состояние здоровья в бывших социалистических странах стагнировало или ухудшалось, тогда как в западных странах оно неуклонно улучшалось. ³ К 1990 г. стало ясно, что в долгосрочной перспективе восточноевропейские страны испытали значительное снижение ожидаемой продолжительности жизни ⁴ и рост смертности, в то время как восточноевропейские экономики также испытали коллапс по сравнению с западными. ⁵ Примерно в 1990 году мы поняли, что, хотя политические изменения разрушили физический железный занавес из стали и камня, в эпидемиологическом отношении он остался живым (рис. 1).

Рисунок 1

Открыть в новой вкладкеСкачать слайд

«Эпидемиологический железный занавес» в Европе: стандартизированные показатели смертности от всех причин для всех возрастов на 100 000 населения в 1990 г. Источник данных: ВОЗ «Здоровье для всех» База данных

Эпидемиологические и экономические показатели показали дальнейшее снижение после социально-политических изменений в 1990 году в краткосрочной перспективе. В Восточной Европе смертность от сердечно-сосудистых заболеваний достигла максимума в период 1990–94. ⁶ К 1990 г. разрыв в ожидаемой продолжительности жизни составлял 4 года, а к 1997 г. у мужчин он увеличился до 6 лет. Снижение валового внутреннего продукта (ВВП) составило 3% в Чехии, 13% в Венгрии, 42% в Литве и России и 60% в Украине. Изменения смертности после 1989 г. в Восточной Европе коррелировали с изменениями ВВП и изменениями неравенства доходов. ⁵

Документы Тапии Гранадос ¹ и Бреннера ² раскрывают важность внутри страны изменения смертности и экономики на примере США, но мы хотели бы подчеркнуть эту взаимосвязь между странами Восточной и Западной Европы. ⁷ Политический статус и экономический фон двух частей Европы в период с 1945 по 1990 годы с существованием «железного занавеса» оказали существенное влияние на состояние здоровья населения, которое следует изучить более подробно. ⁸

Конфликт интересов: Нет.

1

Tapia Granados JA. Рост смертности во время подъема экономики США, 1900–1996 гг.

Int J Epidemiol

2005

;

34

:

1194

–202.

2

Бреннер М.Х. Экономический рост — основа снижения смертности в ХХ веке — опыт США 1901–2000 гг.

Int J Эпидемиол

2005

;

34

:

1214

–21.

3

Forster DP, Jozan P. Здоровье в Восточной Европе.

Ланцет

1990

;

335

:

458

–60.

4

Шенет Л., Макки М., Фулоп Н. и др. . Изменение ожидаемой продолжительности жизни в Центральной Европе: есть ли единственная причина?

J Общественное здравоохранение

1996

;

18

:

329

–36.

5

Мармот М., Бобак М. Международные компараторы и бедность и здоровье в Европе.

БМЖ

2000

;

321

:

1124

–28.

6

Кестелут Х., Санс С., Кромхаут Д. Динамика сердечно-сосудистой и общей смертности в Западной и Восточной Европе с 1970 по 2000 г.

Европейское сердце J

2006

;

27

:

107

–13.

7

Мармот М. Эпидемиология социально-экономического статуса и здоровья: те же детерминанты внутри стран, что и между странами?

Ann NY Acad Sci

1999

;

896

:

16

–29.

8

Boncz I, Klazinga N, Rutten F. Продолжительность жизни между Востоком и Западом и разрыв в расходах на здравоохранение в Европе: тематическое исследование из-за железного занавеса . Представлено на 32-й ежегодной конференции Ассоциации общественного здравоохранения Австралии, Австралия, Канберра, 26–29 ноября,

2000

.

Опубликовано Oxford University Press от имени Международной эпидемиологической ассоциации © The Author 2006; все права защищены.

Раздел выпуска:

Письма в редакцию

Скачать все слайды

Реклама, предназначенная для медицинских работников

Цитаты

Альтметрика

Дополнительная информация о метриках

Оповещения по электронной почте

Оповещение об активности статьи

Предварительные уведомления о статьях

Оповещение о новой проблеме

Получайте эксклюзивные предложения и обновления от Oxford Academic

Ссылка на статьи через

• Последний
  

• Самые читаемые
  

• Самые цитируемые
  

Развитие гибридного иммунитета в период высокой заболеваемости омикронными инфекциями

Профиль когорты: когорта

Копенгагенской медицинской медицинской сестры (CIHNR)

Профиль когорты: PISCIS, популяционная когорта людей, живущих с ВИЧ в Каталонии и на Балеарских островах

Ассоциация биомаркеров гомеостаза железа при диабете 2 типа и гликемических характеристик: двунаправленное менделевское рандомизированное исследование с двумя выборками

Систематическое исключение в начале исследования маскирует более раннюю менопаузу у чернокожих женщин в Исследовании женского здоровья в стране (SWAN)

Должность факультета Лечащий врач

Бостон, Массачусетс

ДИРЕКТОР ЦЕНТРА СНА И ЦИРКАДНЫХ РИТМОВ

Уинстон-Салем, Северная Каролина

Академический специалист по легочной медицине сна в Scenic Central Pennsylvania

Херши, Пенсильвания

АКАДЕМИЧЕСКИЙ ХИРУРГИЧЕСКИЙ ПАТОЛОГ

, Вермонт

Посмотреть все вакансии

Реклама для медицинских работников

Миграционные и социально-демографические процессы в Центральной и Восточной Европе: характеристики, специфика и внутренние различия

Хотя Центральную и Восточную Европу (ЦВЕ) иногда называют буферной зоной (Iglicka 2001) из-за ее расположения между огромным азиатским континентом и Западной Европы, это также район интенсивных и разнообразных миграционных потоков, как внутренних, так и внешних. В более широком смысле регион Центральной и Восточной Европы может включать страны Вышеградской группы (Чехия, Венгрия, Польша и Словакия), государства бывшего СССР, а также южные посткоммунистические государства, Болгарию и Румынию, и даже государства бывшей Югославии и Албании (Okólski 2004; Castles, Miller 2003). В этот обширный список входят как страны, вступление которых в Европейский Союз произошло в период с 2004 по 2013 год (страны Вышеградской группы, страны Балтии, Словения, Румыния, Болгария и Хорватия), так и страны, не входящие в ЕС. Расширения ЕС создали значительную разницу между статусом стран, вошедших в ЕС, и других государств региона, повлияли на внутри- и внерегиональные миграционные процессы.

Мобильность в ЦВЕ следует анализировать с учетом взаимосвязанных фундаментальных социальных, экономических и политических изменений, происходящих в регионе. Во-первых, следует отметить сжатие и старение общества в странах ЦВЕ, вызванное снижением рождаемости и распадом семьи. Во-вторых, мы должны учитывать существующее миграционное давление и усилившуюся эмиграцию после присоединения. В-третьих, для региона характерны процессы европейской интеграции и связанной с ней глубокой модернизации. Все вышеперечисленные особенности создают уникальное сочетание факторов, связанных с миграцией.

С 19 ^го века страны ЦВЕ представляли собой традиционный резервуар рабочей силы для западных стран. Это было остановлено послевоенным биполярным разделением Европы на социалистическую и капиталистическую полуизолированные группы стран. В этот период, вслед за непосредственными послевоенными перемещениями населения, миграция происходила в основном в пределах Восточного блока и между «дружественными» странами. Эмиграция в западные страны была вызвана в основном политическими и этническими факторами. Экономическая миграция была преимущественно нелегальной. После падения «железного занавеса» и системных преобразований в этой части мира перед жителями Центральной и Восточной Европы открылась возможность свободно пересекать границы и устраиваться на работу (правда, в основном в теневой экономике) в Западной Европе. . Это привело к развитию миграции, которую Марек Окульский (2012a) описал, используя термин «неполная». Неполная миграция означает, как правило, краткосрочную (часто циркулярную), но не исключая и долгосрочную миграцию, характеризующуюся различными формами нелегальной занятости и/или пребывания, а также проживанием «в ожидании». Последняя особенность возникла из-за длительной временности занятости за границей, в то время как большая часть жизни мигранта оставалась в стране происхождения (Grzymała-Kazłowska 2005).

Присоединение Чехии, Эстонии, Венгрии, Латвии, Литвы, Польши, Словакии и Словении ¹ к Европейскому союзу в 2004 г. вызвало большую волну трудовой миграции из этих стран в страны ЕС-15, в частности те, которые первыми открыли свои рынки труда для «новых» граждан ЕС (особенно для Великобритании). По консервативным оценкам Всемирного банка (2006 г.), с мая 2004 г. по конец 2005 г. в результате эмиграции на Запад, в основном в три страны, которые первыми полностью открыли свои рынки труда для рабочих из ЕС-10 (Великобритания, Швеция и Ирландия) Литва потеряла 3,3% трудоспособного населения, Латвия — 2,4%, Словакия — 1,3%, Польша — 1,2%, Эстония — 1,1%. По сравнению с миграцией переходного периода миграция после присоединения характеризовалась не только большей интенсивностью, но и большим разнообразием миграционных стратегий. Эмигранты после присоединения с большей вероятностью были регулярными долгосрочными и постоянно оседлыми мигрантами (часто в сопровождении всей семьи), чем те, кто эмигрировал в XIX веке.0-е годы 20 ^-го -го века. Только такая интенсивная, длительная и постоянно оседлая миграция в период после присоединения могла привести к серьезным и постоянным изменениям в социально-демографической структуре обществ в ЦВЕ. Марек Окульский (2012b) выдвигает гипотезу о вытесняющем и модернизирующем влиянии современной эмиграции из Польши. Предполагается, что этот процесс эмиграции может способствовать перманентному оттоку структурно избыточного населения и, как следствие, ускорению процессов развития.

Основываясь на исследованиях польских эмигрантов после присоединения, была также выявлена ​​новая форма эмиграции, основанная на стратегии преднамеренной непредсказуемости (Eade 2006). Энгберсен (2011) описывает этот специфический тип миграции «новых европейцев» как «подвижную миграцию». Этот термин относится к индивидуальным схемам миграции, когда мигранты ищут себе место в разных странах, пользуясь преимуществами открытых границ и свободного доступа к рынку труда. Подвижные мигранты в целом имеют слабые связи как с отправляющими, так и с принимающими странами (Энгберсен 9).0037 и др. 2013).

В абсолютном выражении поляки составляют самую большую группу мигрантов из восьми стран ЦВЕ, вступивших в ЕС в 2004 г. Это связано как с самым большим демографическим потенциалом Польши, связанным с численностью ее населения, так и с культурно-институционализированной моделью миграции. По оценкам, с 1 мая 2004 г. по 1 января 2007 г. из Польши эмигрировало не менее миллиона человек. От 80 до 90 процентов этих мигрантов не имели работы в Польше. В целом эмигранты составляли более 4% трудоспособного населения (Окольски, 2012c). По оценкам Центрального статистического управления Польши, в 2011 г. 2,06 млн постоянных жителей Польши находились за границей более трех месяцев, подавляющее большинство – более одного года. Из этого числа 1,75 млн человек остались в пределах Евросоюза, в основном в Великобритании (625 тыс.), Германии (470 тыс.), Ирландии (120 тыс.), Нидерландах (95 тысяч), Италии (94 тысячи), Франции (62 тысячи), Бельгии (47 тысяч), Испании (40 тысяч), Швеции (36 тысяч) и Австрии (25 тысяч). Другие европейские страны приняли 85 тысяч поляков (из них 56 тысяч остались в Норвегии). Как показывают данные, хотя Западная Европа, несомненно, является основным направлением для польских мигрантов, не следует забывать и о традиционных странах иммиграции, таких как США, Канада и Австралия, куда поляки все еще эмигрируют и где последующие поколения поляков происхождения стремятся развиваться в социальном и профессиональном плане (Сосновская в этом выпуске) и сохранять элементы польской идентичности (Марковски и Уильямс в этом выпуске). Согласно данным переписи населения Польши 2011 года, Соединенные Штаты заняли третье место по количеству жителей Польши, оставшихся за границей более трех месяцев — почти 219 человек. тысяча. Число польских жителей, которые де-факто остались в Канаде, составило 48 тысяч, а в Австралии – 14 тысяч. К другим значительным отправляющим странам в посткоммунистической Европе относятся страны Балтии (особенно Латвия и Литва, хотя, несмотря на значительную эмиграцию в относительном выражении, иммигранты из этих стран менее заметны из-за их небольшого абсолютного числа), Румыния и, в меньшей степени, Болгария. (т.е. новые члены ЕС, присоединившиеся в 2007 г.), а также традиционные страны эмиграции, такие как Украина, Молдова и Албания, которые не являются членами ЕС.

Помимо традиционного региона эмиграции в западные страны, ЦВЕ также является местом, где имеет место интенсивная внутрирегиональная миграция, сопровождаемая значительно меньшим притоком иммигрантов из-за пределов региона. Хотя, по оценкам ООН, Центральная и Восточная Европа приняла около 10% (21 млн) из 213,9 млн мировых мигрантов ² (для сравнения: Западная Европа приняла 48,8 млн, а Африка – 50 млн). мигрантов), основная часть миграции происходит внутри самого региона и даже в рамках определенных миграционных систем, которые в прошлом включали многонациональные государства (UN 2010). Иммиграция в лидирующие в этом отношении страны, такие как Россия (12,3 млн мигрантов), Украина (5,3 млн) и Беларусь (1,1 млн) ³ в значительной степени является результатом интенсивной миграции в пределах бывшего Советского Союза, в частности, из его азиатской части в европейскую. Для сравнения, в странах Западной Европы, в том числе в странах с наибольшим числом иммигрантов, таких как Германия (10,8 млн), Франция (6,7 млн) и Великобритания (6,5 млн), значительное число мигрантов происходит из-за пределов Европы.

В значительной степени внутренняя миграция в ЦВЕ является результатом прежней этнической политики. Последствием сложной истории стран, входящих в ЦВЕ, является появление специфических явлений в этом регионе. К ним относятся наличие значительной части неграждан (особенно в Латвии, Российской Федерации и Эстонии), миграция в рамках институционализированных систем репатриации (например, население польского происхождения из бывшего Советского Союза), проблема национальных меньшинств, проживающих в соседних странах (как в Венгрии), возвратной миграции (Fihel и Górny в этом выпуске) и политике в отношении эмиграции в странах происхождения (Lesińska в этом выпуске).

В последнее десятилетие 20 века тысячи болгар, румын и украинцев начали мигрировать в поисках заработка в другие страны Центральной и Восточной Европы, включая Чехию, Венгрию и Польшу (Grabowska-Lusińska et al. 2011 ). Первоначально среди них преобладали мелкие торговцы и нелегальные рабочие, занятые на неквалифицированных работах. Позднее к ним присоединились контрактники и предприниматели, в том числе мигранты из Китая (в Венгрии и Чехии) и Вьетнама (в Чехии и Польше). Самобытность и культурная дистанцированность от принимающих обществ в сочетании со специфическими социокультурными характеристиками азиатских мигрантов приводят к иным моделям их функционирования и интеграции, чем в случае мигрантов из европейских стран, не входящих в ЕС (Стефаньска, Шулецка в этом вопросе). Лица, ищущие убежища, являются отдельной категорией мигрантов в ЦВЕ. Больше всего их приезжает в Польшу. В последние годы претендентами на получение статуса беженца в Польше были в основном граждане России, заявившие о своей национальности, чеченцы и грузины. В 2012 году 9Было подано 180 заявлений о предоставлении статуса беженца. Для сравнения, в других странах региона количество поданных заявлений составило: Сербия и Косово – 2 770, Румыния – 2 510, Венгрия – 2 160 и Российская Федерация – 1 240 (UNHCR 2012). Наконец, нельзя забывать о миграции внутри ЕС и притоке, особенно в страны Вышеградской группы, высококвалифицированной рабочей силы из Западной Европы. В силу своего социально-экономического статуса эти мигранты образуют отдельную группу, проживающую в определенных анклавах, и их временное пребывание, связанное с трудовыми договорами, не способствует интеграции (Пьекут в этом вопросе).

Что касается иммиграционных процессов, то Чешская Республика, Венгрия и, в некоторой степени, Польша превращаются в страны иммиграции, переживая процесс, аналогичный тому, который наблюдался ранее в Западной Европе (Okólski 2012c). Первые две страны находятся на несколько более позднем этапе миграционного цикла, чем Польша, которая в настоящее время находится в фазе перехода от страны чистой эмиграции к стране эмиграции-иммиграции. В отличие от Польши, в Чехии и Венгрии эмиграция остается на низком уровне при одновременной значительной иммиграции, особенно в случае Чехии (Drbohlav 2012). При этом значительную часть притока в Польшу составляет краткосрочная и транзитная иммиграция, тогда как в Чехии и Венгрии более важную роль играет оседлая иммиграция (Górny 9).0037 и др. 2009; Грабовска-Лусиньска и др. 2011). Однако Польша, пока типичная страна эмиграции, также медленно превращается в страну чистой иммиграции. Это видно, например, по миграционному балансу Польши (Fihel 2011). С 1990-х по 2005 г. зарегистрированная постоянная эмиграция значительно превышала иммиграцию, поэтому баланс населения был определенно отрицательным. Это явление достигло своего пика в 2006 г. и оставалось высоким в последующие два года из-за быстрого роста эмиграции, связанной с евроинтеграцией. Однако в 2009 г.-2010 г. наблюдается выравнивание обоих потоков в результате как снижения эмиграции, так и заметного роста иммиграции (заметно с 2007 г. ).

Центральная и Восточная Европа является местом не только значительных миграционных потоков, но и интенсивных демографических изменений, связанных с увеличением продолжительности жизни и снижением рождаемости, что принято называть старением населения. В этой части мира эти процессы особенно интенсивны, что при общем стойком доминировании эмиграции над иммиграцией приводит к серьезным демографическим, социальным, экономическим и политическим вызовам. Стоит добавить, что в 2005-2010 годах Словакия, Венгрия, Польша и Румыния входили в десятку стран с самым низким коэффициентом рождаемости в мире (1,33) (UN 2013).

Хотя численность населения будет продолжать расти, хотя и более медленными темпами, в основном в результате демографического взрыва в менее развитых странах, особенно на африканском континенте, отрицательный темп прироста населения ожидается со второго десятилетия 21 ^-м в.в. в наиболее развитых странах. Как следствие, по умеренным оценкам, к 2050 году население Европы сократится на 96 миллионов человек, в том числе 83 миллиона в ЦВЕ. Таким образом, население ЦВЕ сократится на 27 процентов (UN 2004). Наибольшее (от 20 до 30 процентов) сокращение числа людей в мире прогнозируется в пяти странах региона ЦВЕ: Болгарии, Молдове, Сербии, Украине и Беларуси. Согласно прогнозам, население посткоммунистических стран, таких как Латвия, Румыния, Хорватия, Российская Федерация, Литва и Грузия, сократится более чем на 15 процентов. В других странах ЦВЕ ожидается несколько меньшая убыль населения, т.е. примерно на 11% в Польше (UN 2013). Кроме того, сильно пострадает возрастная структура населения региона. Доля людей в трудоспособном возрасте заметно уменьшится, а количество людей старше 60 лет, в том числе нуждающихся в уходе, резко возрастет. Например, средние оценки предсказывают, что доля людей в последней группе вырастет с 3,8% в 2013 г. до 8,6% в 2050 г. и впоследствии достигнет 13,4% в 2100 г. (UN 2013). Динамика и интенсивность этих изменений показывают, что такие общества, как сербы, поляки или словаки, которые в настоящее время являются одними из самых молодых в Европе, к 2050 году станут одними из самых старых.   

Таким образом, сохраняющийся высокий уровень эмиграции в ЦВЕ сочетается с демографическими изменениями (связанными со снижением рождаемости и увеличением продолжительности жизни), которые приводят к неуклонному сокращению и старению коренного населения в этом регионе. С одной стороны, в долгосрочной перспективе это может привести к снижению темпов эмиграции. С другой стороны, модернизация, экономическое развитие и усиление сегментации рынка труда вызовут приток иммигрантов. Как можно предсказать, спрос на рабочую силу в определенных государствах приведет к новому иммиграционному статусу этих стран.

*          *          *

Многообразие и специфика миграционных явлений и проблем Центральной и Восточной Европы представлены во 2-м номере нашего журнала. Особое внимание в этом выпуске уделяется Польше как основной стране-отправителю и одной из основных стран-получателей. Тексты, собранные в этом томе, особенно связаны со следующими тремя темами, которые имеют решающее значение для Польши: 1) характеристики многочисленных польских диаспор, которые уходят корнями во многие западные страны и формируют контекст для новых польских мигрантов, 2) возвращение миграция в переходный период и после расширения ЕС и ее значение для польского государства, 3) особенности иммиграции и специфика адаптации иммигрантов в Польше.

Выпуск начинается с текста Стефана Марковского и Катажины Квапиш-Вильямс «Австралийская Полония: диаспора на исходе?», в которой рассматривается проблема сохранения польской идентичности польской миграционной общиной, состоящей из оседлых послевоенных эмигрантов, которые оказались в среде, позволяющей полностью интегрироваться в австралийское общество. Авторы считают, что происходит неизбежный процесс культурной ассимиляции группы с трансформацией польской общины из группы, сохраняющей польский язык и обычаи, в австралийцев польского происхождения. Это явление, как предполагают Авторы, может быть объяснено, с одной стороны, прочными связями с Австралией, а с другой стороны, трудоемкими и дорогостоящими поездками в Польшу, слабостью идеи духовной родины предков и также скудными новыми миграционными потоками поляков в Австралию и несходством между «старыми» и вновь прибывшими польскими мигрантами.

Аналогичная категория иммигрантов из Центральной и Восточной Европы (оседлые иммигранты) в аналогичном контексте (традиционная, полиэтническая страна иммиграции на другом континенте) анализируется в Top Rank Laborers and Poor Professionals. Польские и постсоветские иммигранты в Нью-Йорке на рубеже 20 ^, и 21 веков Анны Сосновской. В статье автор объясняет различное экономическое положение и статус двух групп иммигрантов на рынке труда Нью-Йорка: поляков и евреев из Украины и России. Различия в их статусе объясняются различиями в человеческом капитале обеих групп и их социальных ресурсах (поддержка рабочей, но оседлой группы американцев польского происхождения и представителей других белых католиков против поддержки богатой и престижная группа лиц еврейского происхождения) и разный правовой статус (упрощенно: иммигранты, в том числе нелегальные против беженцев).

Следующая часть номера включает две статьи о новой миграции из Центральной и Восточной Европы в Западную Европу, которые концентрируются на феномене возвратной миграции и политике направляющих государств в отношении эмиграции и возвращения своих граждан. В тексте Осесть или снова уйти? Модели возвратной миграции в Польшу в переходный период Агнешка Фихель и Агата Гурны анализируют факторы, влияющие на постоянное пребывание или повторную эмиграцию (последовательную миграцию после возвращения на родину) на основе данных переписи, касающейся польской миграции между 1989 и 2002. Результаты их исследования показывают, что люди, возвращающиеся на постоянное жительство, по сравнению с реэмигрантами, чаще проживают в городах и отличаются от другой группы более высоким уровнем человеческого капитала и более крепкими семейными связями. с Польшей.

В следующем тексте, озаглавленном «Дилеммы политики в отношении возвратной миграции». Пример Польши после вступления в ЕС Магдалена Лесинска анализирует аспекты и проблемы реактивной и активной государственной политики в отношении возвратной миграции. Она отмечает, что, хотя в целом государственная политика имеет ограниченное влияние на решение жителей об эмиграции или возвращении, она может иметь большее влияние на получение политической поддержки тех или иных правительств или партий. Автор иллюстрирует свой анализ примерами многочисленных мероприятий, предпринятых в Польше государственными учреждениями, местными органами власти и даже неправительственными и частными организациями в ответ на массовую эмиграцию из Польши после присоединения.

Два последующих текста показывают страны Центральной и Восточной Европы как зону иммиграции для людей из Европейского Союза и из третьих стран. В первой статье под названием «Надежный правовой статус как детерминант профессионального и экономического продвижения различных групп иммигрантов в Польше» Рената Стефаньска и Моника Шулецка на примере иммигрантов из Украины и Вьетнама в Польше анализируют влияние улучшения правовое положение иммигрантов, которое связано с расширением законных прав и повышением чувства безопасности и стабильности, на их профессиональное и экономическое положение. Результаты представленного исследования показывают, что легальное продвижение иммигрантов вряд ли способствовало значительному улучшению их профессионального и экономического положения. Четкие различия между группами респондентов с точки зрения моделей адаптации на польском рынке труда в основном зависят от других факторов, особенно таких, как наличие определенных рабочих мест и тип их сетей и социального капитала, а также общий правовой контекст.

Статья Анеты Пекут <У вас есть Starbukcs и Coffee Heaven... I Can Do This!> Пространства социальной адаптации высококвалифицированных мигрантов в Варшаве посвящена повседневным практикам и моделям социальной адаптации внутренних мигрантов ЕС из Великобритания, Франция и Германия временно пребывают в Польше. Автор обращает внимание на пространственное расположение их социальных практик и роль таких пространств, как интернациональные школы или места досуга и потребления в адаптации данной категории мигрантов.

Выпуск закрывается двумя рецензиями. Одна из них представляет собой уникальное собрание писем, задержанных царской цензурой в 19 годах, которые польские эмигранты отправляли своим семьям из Северной и Южной Америки. Письма редактировали Витольд Кула, Нина Ассородобрай-Кула и Марчин Кула, а их переиздание появилось в прошлом году (Listy emigrantów z Brazylii i Stanów Zjednoczonych) [Письма эмигрантов из Бразилии и США]. Вторая рецензия относится к книге Изабелы Вагнер «Стать транснациональным профессионалом». Карьера и мобильность польских элит наук. Карьера и мобильность польской научной элиты] (2011), в которой описывается интересное сообщество транснациональных ученых-мигрантов.

Александра Гжимала-Казловска
Центр миграционных исследований
Варшавский университет

  90 003

Примечания

¹ Также в 2004 году к ЕС присоединились Кипр и Мальта.

² т.е. акции иностранного происхождения.

³ Приведенная статистика не включает мигрантов, которые постоянно находятся за границей нелегально, и краткосрочных мигрантов, которые значительно увеличивают численность мигрантов. Например, в 2010 г. в Германии была нанята 341 тыс. временных иностранных рабочих, в Великобритании – 88 тыс. человек. Количество иностранных студентов, обучающихся по программам полного диплома в двух странах, составило 180 тысяч и 369 человек. тыс. соответственно.

Ссылки

Castles S., Miller M.J. (2003). Эпоха миграции. Третье издание: Международные движения населения в современном мире . Нью-Йорк, Лондон: Гилфорд Пресс.

Дрбоглав Д. (2012). Модели иммиграции в Чехию, Венгрию и Польшу. Сравнительная перспектива, в: М. Окульский (ред.), Иммиграция в Европу: тенденции, структуры и последствия для политики . Амстердам: Издательство Амстердамского университета.

Горный А., Грабовска-Лусинская И., Лесиньская М., Окульский М. (ред.) (2010). Иммиграция в Польшу. Политика, трудоустройство, интеграция . Варшава: Ученый.

Иде Дж., Дринкуотер С., Гарапич М. (2006). Класс и этническая принадлежность: польские эмигранты в Лондоне . Отчет об исследованиях для ERSC, CRONEM, Университет Суррея.

Энгберсен Г. (2011). Миграционные переходы в эпоху жидкой миграции: размышления о Фассманне и Ригере, в: М. Окольски (ред.), Европа: континент иммигрантов: тенденции, структуры и последствия для политики . Амстердам: Издательство Амстердамского университета.

Энгберсен Г., Лееркес А., Грабовска-Лусинская И., Снел Э., Бургерс Дж. (2013). Типология трудовой миграции. О дифференциальных привязанностях мигрантов из Центральной и Восточной Европы. Журнал этнических и миграционных исследований 39(6): 959–981.

Фихель А. (ред.) (2011). Последние тенденции международной миграции в Польше. Отчет SOPEMI за 2011 год . Рабочие документы CMR 52/110. Варшава: Центр миграционных исследований Варшавского университета.

Грабовска-Лусиньска И., Дрбоглав Д., Харс А. (2011). Иммиграционные загадки: сравнительный анализ Чехии, Венгрии и Польши до и после вступления в Евросоюз. Саарсбрюкен: Академическое издательство Lap Lambert.

Грабовска-Лусинская И., Окульский М. (2009). Emigracja ostatnia? Варшава: Wydawnictwo Naukowe
Scholar.

Гжимала-Казловска, А. (2005), От этнического сотрудничества к внутригрупповой конкуренции: польские рабочие без документов в Брюсселе. Журнал этнических и миграционных исследований 31(4): 675-697.

Иглицкая К. (2001). Послевоенная динамика миграции в Польше . Лондон: Асгейт, Олдершот.

ОЭСР (2012 г.). Обзор международной миграции 2012 . Париж: Издательство ОЭСР. http://dx.doi.org/10.1787/migr_outlook-2012-en.

Окульский М. (2001). Mobilność przestrzenna z perspektywy koncepcji migracji niepełnej, in: E. Jaźwińska, M. Okólski (eds), Ludzie na huśtawce. Migracje między peryferiami Polski i Zachodu . Варшава: стипендиат Wydawnictwo Naukowe.

Окульский М. (2004). Модели миграции в Центральной и Восточной Европе накануне расширения Европейского Союза, в: А. Горный, П. Руспини (ред.) (2004 г.), Миграция в Новой Европе. Возвращение к Востоку и Западу , стр. 23-48. Хаундмиллс, Бейзингсток, Хэмшипре: Пэлгрейв Макмиллан.

Окульский М. (2012а). Пространственная мобильность с точки зрения концепции незавершенной миграции. Обзор миграции в Центральной и Восточной Европе 1(1): 11-35.

Окульский М. (2012b). Модернизация воздействия эмиграции. Studia Socjologiczne 3(206): 49-79.

Окульский М. (2012c). Переход от эмиграции к иммиграции, судьба современных европейских стран?, в: М. Окольски (ред.), Иммиграция в Европу: тенденции, структуры и последствия для политики . Амстердам: Издательство Амстердамского университета.

ООН (2004 г.). Перспективы народонаселения мира. Редакция 9 2002 г.0038 . Том III: Аналитический отчет. Нью-Йорк: Отдел народонаселения, Департамент по экономическим и социальным вопросам, Организация Объединенных Наций.

ООН (2011). Возраст и пол мигрантов 2011 . Новы-Йорк: Организация Объединенных Наций.

УВКБ ООН (2012 г.). Тенденции предоставления убежища, 2012 г. Уровни и тенденции в промышленно развитых странах.

ООН (2013 г.). Мировые демографические перспективы: пересмотр 2012 года. Основные выводы и предварительные таблицы . Рабочий документ № ESA/P/WP.