Сравнение экономики россии и китая и сша: Россия обогнала США по росту торговли с Китаем: Госэкономика: Экономика: Lenta.ru

Чтобы экономика Китая перегнала США, нужна Россия — Иван Журенков

Иван Журенков,
25 января 2023, 18:33 — REGNUM Прогнозы о том, что Соединенные Штаты рано или поздно уступят Китаю место экономического гегемона, получили очередное подтверждение. Как сообщил арабский телеканал Al Mayadeen, по паритету покупательской способности (ППС) Китай обогнал США. В списке десяти крупнейших экономик мира Китай расположился на первом месте (30,07 трлн долларов). США закрепились на втором месте — 25,04 трлн долларов.

Россия и Китай

Иван Шилов © ИА REGNUM

Между тем, по прогнозам Всемирного банка, в 2023 году экономика Китая вырастет на 4,5%, а в 2024 году рост приблизится к 5%. В 2022 году показатели были заметно хуже — 2,7%, что связывают как с последствиями пандемии коронавируса и засухами, так и с кризисом в сегменте недвижимости. Однако по мере преодоления этих проблем, в частности, с отказом от чрезмерно строгой политики нулевой терпимости к коронавирусу, китайская экономика, как ожидается, снова покажет интенсивный рост.

Аналитики агентства Bloomberg, впрочем, не исключают того, что после отказа Китая от коронавирусных ограничений в I квартале 2023 года его экономику ждет небольшая дестабилизация в связи с ростом заболеваемости COVID-19. Но даже с учетом этих тенденций эксперты, опрошенные Bloomberg, прогнозируют, что в 2023 году китайский ВВП вырастет на 4,9%.

Как отмечают экономисты, многое, конечно, будет зависеть от того, как восстанавливаются экономики Запада — основного торгового партнера Поднебесной. Ухудшение ситуации в США и Европейском союзе закономерным образом обернется падением спроса на экспортные продукты Китая.

Порт Тайчжоу. Китай

© Cfoto/Global Look Press

Как отмечал ведущий научный сотрудник экономического факультета МГУ Андрей Колганов, именно дешевый китайский экспорт был тем фактором, который позволил Западу добиться существенного снижения издержек. И если ситуация с потоком китайских товаров осложнится, это может подкосить внутреннюю конъюнктуру в развитых странах.

Заинтересованность в импорте китайской продукции не мешает американцам видеть в КНР одну из главных угроз. Так, в свое время торговый представитель США Кэтрин Тай охарактеризовала Китай как ведущего «мирового правонарушителя» в торговле — из-за тех методов, которые использует Поднебесная. Пекину поставили в вину создание избыточных мощностей в ряде отраслей промышленности и наращивание потенциала в новых производственных сферах. Америка, со своей стороны, обещает противодействовать такой «вредной торговой практике».

Как следствие, многие экономисты сомневаются в том, что объем ВВП Китая сможет превысить американский. По крайней мере до 2036 года. В частности, в этом убеждены аналитики британского Центра экономических и деловых исследований (CEBR). Свою позицию они обосновывают растущей торговой напряженностью КНР с западными партнерами.

Еще скептичнее смотрят на ситуацию в Японском центре экономических исследований. Там убеждены, что в ближайшие десятилетия номинальный валовой внутренний продукт Китая едва ли превысит ВВП США, так как экономический рост КНР будет буксовать из-за сокращения его населения. Японские экономисты прогнозируют, что в 2030 году темпы роста ВВП КНР упадут ниже 3%, а ещё через пять лет опустятся до 2,2%. Поднебесная будет неторопливо догонять США, но в 2035 году ВВП Китая достигнет только 87% от американского, и ни о каком «обгоне» американской экономики в Пекине могут даже не мечтать.

Кроме того, и с показателем паритета покупательной способности дела обстоят не очень гладко. Об этом ИА REGNUM рассказал директор центра конъюнктурных исследований ВШЭ Георгий Остапкович.

«Я очень пессимистично отношусь к подсчету ВВП по паритету покупательной способности, — признался экономист. — Это всё равно что мерить по «индексу биг-мака» или по «индексу салата оливье».

Супермаркет в Китае

© Cfoto/Global Look Press

«Есть объем продукции товаров и услуг, — пояснил Остапкович. —  Он имеет свою стоимость. Эта стоимость отражается в номинальном ВВП. И Всемирный банк, и МВФ в основном считают только в номинале. А то, что делается по ППС, — это интересная конструкция, но всё-таки она предназначена для бедных стран, которые хотят вырваться вперед. В свое время Нигерия сделала «большой скачок», когда подсчитала свой ВВП по ППС. То же самое было и с Мексикой. У нас Индия чуть ли не третья страна по ППС — страна, в которой уровень бедности едва ли не под 20%. Где миллионы людей не имеют доступа к воде!»

Что касается Китая, то Остапкович обратил внимание на несколько факторов, которые могут серьезно подпортить Китаю его экономическое будущее. Самый главный из них — демографический.

«В Китае галопирующими темпами снижается численность занятых. У них наблюдается старение населения. Пожилого населения очень много, но сокращается численность людей в производительном и инновационном возрасте. Это из-за принятой ранее концепции «одна семья — один ребенок». У них самый низкий коэффициент рождаемости на женщину — 1,3-1,4. Эта проблема будет здорово давить на китайскую экономику, — полагает Остапкович. — Не будет хватать трудовых рук. Плюс идет явное падение темпов роста. Они сейчас выходят где-то на 3%. Такого не было 40 лет, чтобы Китай показывал такие низкие показатели».

Еще одна проблема — стремительное сокращение дешевой рабочей силы, благодаря которой Поднебесная в свое время смогла привлечь к себе западного инвестора. Как отмечает Остапкович, представление о китайском рабочем, готовом работать за копейки, к настоящему времени стало мифом.

«Китай по уровню доходов населения резко поднялся наверх. И там уже далеко не дешевая рабочая сила. А раз она дорожает, то инвестор уходит», — подытожил экономист.

С Остапковичем согласился директор Института стран Азии и Африки МГУ имени Ломоносова Алексей Маслов. По его оценке, китайская рабочая сила сильно подорожала.

Рабочие упаковывают таблетки парацетамола в мастерской Northeast Pharm в Шэньяне. Китай

© Yang Qing/Global Look Press

«Средняя заработная плата в Китае в 2022 году составила 1300 долларов, — пояснил Маслов ИА REGNUM. — А это больше, чем в России. А если брать в расчет крупные китайские города (Шанхай, Пекин и так далее), то там стоимость рабочей силы доходит до 1700-1800 долларов. Такую ситуацию сложно назвать конкурентным преимуществом Китая, из-за этого многие рынки перемещаются в Индию, в Малайзию, в Бразилию. И Китай пытается выйти из этого положения, стимулируя высокотехнологичное производство. Когда нужно не много и дешево, а немного, качественно и дорого».

В целом же Маслов отметил, что даже в 2022 году, который был очень неудачен для Китая, его экономика продолжила расти за счет нескольких факторов, в частности, расширения потребления. Как следствие, увеличилось и производство. Поэтому в абсолютных цифрах ВВП в Китае опять заметно вырос. В КНР добавленная стоимость сырьевой промышленности увеличилась более чем на 4%. Плюс вторичный сектор вырос почти на 3,8%, а сфера услуг — на 2,3%.

«За счет того, что в Китае есть средний класс, который вкладывает деньги, КНР начинает опережать США по паритету покупательной способности. Есть еще ВВП на душу населения. Но в Китае очень большая разница по доходам (и региональная, и отраслевая), то есть именно этими цифрами КНР пока гордиться не может», — призвал не забывать эксперт.

По его мнению, в 2023 году отрыв Китая от США по паритету покупательной способности будет расти. Однако есть факторы, которые могут сработать и на его сокращение.

«Это может случиться, но не из-за того, что Китай замедлится, а за счет того, что ускорятся США», — сказал Маслов.

Что касается ухудшения отношений Китая с рядом западных государств, то, по мнению востоковеда, это не ударит по благосостоянию самих китайских граждан.

Владимир Путин и Си Цзиньпин

Официальное интернет-представительство президента России

«КНР придерживается своего стандартного подхода, что в политике может быть холодно, но в экономике должно быть горячо. Мы видим, что за прошлый год торговля КНР с США и ЕС возросла. Самый большой рост со странами АСЕАН. То есть в мире четко различают экономический меркантилизм, который требует увеличивать торговлю и политические отношения, которые могут ухудшаться или улучшаться. И поэтому для китайского потребителя больших изменений не будет, — прогнозирует Маслов. — Не окажет на него большого влияния и российский разворот на Восток».

Однако здесь, по его словам, есть несколько любопытных факторов.

Во-первых, не исключено, что целый ряд товаров, которые Запад не пускает на западные рынки, может приходить на российский. Хороший пример этого — китайский автопром, который очень хотел прорваться на западные рынки, но не предложил им ничего, что могло бы составить конкуренцию, и поэтому теперь идет на российский. Во-вторых, как уточнил Маслов, Китай пока не является крупным инвестором в Россию. «И если он будет готов зайти в РФ и создать совместные предприятия в передовых областях, тогда это всё изменит», — подытожил эксперт-китаист.

сравнение совокупных национальных потенциалов / Геополитика / Независимая газета

Красный Дракон готов помериться силами с Западом. Фото Reuters

Количество антикитайских слов и дел администрации Дональда Трампа множится с нарастающей скоростью и может в соответствии с учением классиков скачкообразно перейти в новое качество. Окопы холодной войны все больше принимают конфигурацию плацдармов наступления. Об этом уже откровенно пишут эксперты и политологи КНР, США и других заинтересованных стран.

Еще накануне начала торговой войны и последовавших технологических, информационных и прочих тактических сражений эксперты разных стран стали предсказывать стратегическое противостояние не просто двух стран, США и КНР, но двух цивилизаций, американской (западной) и китайской (восточной). При этом грядущий конфликт стали уподоблять «ловушке Фукидида».

На основании опыта соперничества держав Древней Греции историк Фукидид утверждал, что войны за первенство уже состоявшейся Спарты и нарождавшихся Афин были неизбежны. Сквозь призму теории древнегреческого ученого, современника Конфуция, неизбежность американо-китайского столкновения проанализировал американский политолог Грэхем Аллисон, который, собственно, и ввел в оборот термин «ловушка Фукидида». Он выделил 16 главных примеров конфронтации состоявшихся и нарождающихся цивилизаций за 500 лет, 12 из которых действительно закончились войной. В числе этих 12 – противостояние Германии и Англии, которая уже в ХХ веке не собиралась добровольно прервать свое 100-летнее мировое господство. Точно так же американцы не собираются без боя уступить китайцам свой статус гегемона. Для Китая складывается ситуация явной и непосредственной угрозы.

О вероятности столкновения Америки и Китая «острием против острия» несколько лет назад предупреждал и популярный на Западе политолог Джон Миршаймер. В книге «Трагедия великодержавной политики» он писал: «США пойдут очень далеко, чтобы предотвратить региональную гегемонию Китая. Результатом будет интенсивное соперничество в области безопасности с серьезным потенциалом возникновения войны. Хотя ядерное оружие, безусловно, стимулирует стремление избежать крупной войны, китайско-американское соперничество в Азии будет проходить в условиях, более подталкивающих к военному столкновению, чем те, что были в Европе во времена холодной войны с Советским Союзом. Как география, так и распределение мощи отличаются от той поры и делают войну между Китаем и США более вероятной, чем между сверхдержавами в период между 1945 и 1990 годами».

Книги Аллисона и Миршаймера положили начало широкому обсуждению возможности американо-китайского конфликта в мировой политологии. Развернулось также сопоставление потенциалов США и Китая по основным параметрам совокупной национальной мощи. В это понятие включают вооруженные силы, наличие союзников, экономику, «мягкую силу», привлекательную идеологию и т.д.

Военный компонент

Сравнение обычно начинают с китайских вооруженных сил. Их достаточно для защиты территории и прибрежных вод Поднебесной, но они только начинают выходить за ее пределы. Прежде всего стоит учитывать разницу в финансовых возможностях НОАК и американских вооруженных сил. В 2020 году военные расходы КНР достигли 1,27 трлн юаней (178,8 млрд долл.). Эта внушительная сумма, тем не менее, составляет лишь четверть военного бюджета США. В НОАК служат 2 млн человек, а в вооруженных силах США – 1,4 млн.

Общепризнано, что у США серьезный перевес в ядерном арсенале, притом что Пекин держит в секрете свои параметры. Общепринятые цифры таковы: у США 1150 боеголовок, у Китая – 300–310. По данным вашингтонской администрации, в последние месяцы развернулась форсированная программа наращивания ядерного потенциала НОАК. Создаются новые поколения ядерных зарядов. Но главное, что у КНР теперь есть своя ядерная триада, считает военный эксперт из ИДВ РАН Василий Кашин. Она состоит из примерно 3 тыс. баллистических ракет, флотилии из 6 атомных подводных лодок и новейших стратегических бомбардировщиков «Хун-6N» с ракетами «воздух-земля». Помощь России позволила ускорить создание системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Совершенствуется система командования войсками из сети подземных укрытий.

Ракетная «линейка» НОАК за последние годы получила быстрое развитие и ныне включает практически все виды баллистических ракет разного радиуса действия, в том числе с боеголовками индивидуального наведения и входа в атмосферу. Китай уже обладает ракетами средней дальности с планирующими гиперзвуковыми боевыми блоками.

Выполнение начатого в 2012-м и рассчитанного до 2049 года комплексного плана самоусиления Поднебесной под названием «Китайская мечта» ускорило изменения в стратегии развития НОАК. Одним из первых решений Си Цзиньпина как председателя Военного совета ЦК КПК, фактически главнокомандующего, было сокращение численности военных на 300 тыс. человек. Вместо этого ускорилось изменение конфигурации армии, авиации и флота с приоритетом последних двух. Были созданы новые виды вооруженных сил – Ракетные войска и Силы стратегической поддержки, ответственные за киберпространство, космос и электронную войну. Происходит расширение стратегической ширины и глубины китайской обороны как на Земле, так и в Мировом океане, в космическом пространстве. Преодолеваются внутренние границы между сухопутными войсками, ВМС, ВВС и космическими частями. Стали проводить стратегические маневры с участием всех родов войск, причем все чаще с боевыми стрельбами.

У США действенным орудием сохранения глобальной гегемонии остаются авианосные группы, дислоцированные в Тихом, Атлантическом и Индийском океанах. Они служат эффективным инструментом вмешательства в дела стран всех континентов, контролируют и жизненно важные транспортные артерии Китая. Через Южно-Китайское море и Тайваньский пролив проходит до 90% внешнеторговых потоков Поднебесной. Ответом на все более активные действия ВМС США в этом районе стало укрепление островов и атоллов, создание на них системы «непотопляемых авианосцев» – выдвинутой в Тихий океан передовой линии обороны.

На верфях Китая строится современный океанский флот, темпы строительства новых кораблей примерно вдвое выше американских. В строю уже два авианосца, заложено еще два. Со стапелей сходят атомные подводные лодки, ракетные корабли большого радиуса действия, самые большие в мире десантные суда. У Китая в отличие от Америки нет глобальной сети из 800 военных баз в десятках стран, откуда можно «проецировать силу». Китайские корабли заходят в порты Пакистана и Шри-Ланки. На побережье Африки, в Джибути, для них приобретена первая база материально-технического обслуживания. Китайские фрегаты участвуют в международных антипиратских операциях в Тихом и Индийском океанах. Группы боевых кораблей совершают дальние автономные походы длительностью 6–9 месяцев, проводят учения даже в Средиземном и Балтийском морях.

Переход к глобальному видению стратегических вызовов и концепции «активной обороны» в последние годы сопровождается также ускоренным развитием техники и технологии для космического и кибернетического пространств. Космические вооружения позволяют сбивать спутники противника. Масштабные кибератаки уже стали одним из главных американских обвинений против Китая. Информатизация вооруженных сил становится приоритетом в финансировании и научных разработках. Однако, даже внедрив передовые системы киберобороны и космического оружия, Китай уступает США по некоторым параметрам войн будущего.

Один в поле не воин

По такому параметру совокупной мощи, как наличие союзников, Америка явно превосходит Китай. У американцев есть мощный военный союз – НАТО, который уже обсуждает распространение своей зоны ответственности на Восточную Азию. Обновлены и активно действуют двусторонние союзы (с Японией, Южной Кореей, Австралией и др.). Заключенные во времена холодной войны с Советским Союзом, эти и другие договора перенацеливаются на Китай. Именно на территории союзников в ближайшее время ожидается размещение американских ракет средней дальности после выхода США из ДРСМД.

Вашингтон надеется добавить к действующим и новые военные союзы. Взятая на вооружение геостратегическая концепция Индо-Тихоокеанского региона подразумевает подключение к окружению Китая, Индии и даже Вьетнама. На усиление антикитайских настроений в элитах стран Юго-Восточной Азии рассчитана еще одна стратегия – провоцирование конфликтов в Южно-Китайском море. Самым опасным для Китая союзником Америки может стать Тайвань в случае провозглашения независимости и неизбежного в таком случае разрыва дипломатических отношений Вашингтона с Пекином. Американские морские и воздушные базы и ракетные установки БРСД в совокупности с ощутимым военным потенциалом самого Тайваня могут стать смертельной угрозой безопасности Поднебесной.

Сам же Китай в сфере геостратегии продолжает придерживаться вековых традиций всемогущего «Срединного государства» и маоцзэдуновского принципа «опоры на собственные силы». Пекин принципиально не вступает в союзнические связи ни с одной страной. Оскомина от военного союза с СССР в 1950-е годы и неожиданный крах стратегического партнерства с Америкой произвели неизгладимое впечатление на политическое руководство КНР.

«Геостратегическое одиночество» частично компенсируется стратегией «Пояс и путь», а также все более тесными связями с Россией. Они развиваются в рамках «отношений стратегического партнерства», не имеющих международно-правового статуса и союзнических обязательств. С началом холодной войны Америки не только военные круги, но и политическое руководство стали повышать уровень взаимопонимания и взаимодействия с Москвой. Это выразилось, в частности, в провозглашении «новой эпохи» этих отношений во время встречи Владимира Путина и Си Цзиньпина а июне 2019 года. Практическим наполнением новой формулировки стало принятое вскоре решение о нашей помощи Китаю в создании СПРН. Еще один шаг был сделан в июле того же года. Два российских и два китайских «стратега» в едином строю прошли по заданному маршруту над Японским и Восточно-Китайским морями. Эти действия носителей ядерного оружия стали логическим продолжением усилий по координации стратегических мер противодействия нажиму США на наши страны.

Мобилизация Поднебесной

Мобилизационные способности редко учитываются в подсчетах совокупной национальной мощи, хотя имеют ключевое значение. Природа в облике пандемии коронавируса на наших глазах устроила всему миру, включая Китай и Америку, неожиданную и суровую проверку на прочность. Не приходится тратить много букв, чтобы определить победителя и проигравшего в этих «условиях, максимально приближенных к боевым».

Китайская нация в целом проявила высокую степень готовности к вызовам, самодисциплину, патриотизм и самопожертвование. Концентрация государственной, партийной и военной власти в руках Си Цзиньпина позволила срочно принять решительные меры для изоляции очагов инфекции, концентрации мощных медицинских ресурсов, поддержания порядка, минимизации экономических потерь и восстановления экономики. Решающую роль в мобилизации сыграл мощный и разветвленный аппарат правящей Коммунистической партии, которая является несущей конструкцией государственной власти и экономики Поднебесной. Политическое руководство в Пекине и региональные власти работали слаженно. С самого начала кризиса была задействована НОАК, особенно ее специализированные части. Армия, службы безопасности и полиция действовали адекватно и слаженно. Широчайше применялись новейшие технические средства сбора информации и контроля над населением.

Америка же проявила весьма слабую мобилизационную готовность. Администрация президента Трампа не смогла быстро и правильно оценить масштаб угрозы национальной безопасности. Принятию даже запоздалых мер помешали противоречия между исполнительной и законодательной властями, разобщенность между федеральным Центром и штатами, соперничество политических партий, расовые предрассудки. 5 млн заболевших коронавирусом и 160 тыс. умерших только по состоянию на начало августа – это фиаско не только медицинской системы (соответствующие китайские цифры: 85 тыс. заболевших, 4600 умерших). Падение ВВП США на 30% – это симптом хрупкости всей экономики. Погромы и иные формы уличных беспорядков, капитуляция сил безопасности перед провокаторами – это проявление разобщенности американского общества, его неспособности к мобилизации.

Экономика роста

Экономика Китая в 2004 году составляла примерно половину американской, но уже в 2014-м, с точки зрения статистики, примерно сравнялась с американской. ВВП Китая сейчас составляет 60% американского и 18% мирового (по паритету покупательной способности), у американцев этот показатель – 15,5%. Китай занял первое место в мире по численности среднего класса – 400 млн человек. КНР стала главным торговым партнером для большинства стран мира, вытеснив с вершины пьедестала Америку. Даже при замедлении темпов роста в последнее десятилетие китайская экономика все равно обгоняет американскую (7–6% в год против 2–1%).

Последствия коронавируса пока непредсказуемы, но итоги первой половины 2020 года заставляют вспомнить о мировом финансовом кризисе 2008–2009 годов, когда Китай чуть ли не единственный вышел сухим из воды и только прибавил в развитии. Для Америки же прогнозы весьма неутешительны. Даже до пандемии прикидки самих американцев говорили о том, что ВВП КНР к 2024 году может стать наполовину больше, чем у США. Тревожная для США экономическая динамика, собственно говоря, легла в основу первых эскизов стратегии сдерживания Китая в нулевые годы и стала коренной причиной нынешней холодной войны.

С точки зрения соревнования двух экономик важно то, что Китай за последние 40 лет стал «мастерской мира», способной производить любые изделия – от мягких игрушек до авианосцев. Перевод стратегически важных предприятий с гражданской на военную продукцию вряд ли станет проблемой в случае необходимости. В таком случае у Америки будут очень большие проблемы – переводить уже почти нечего. США утратили стратегически важные производства, а усилия Трампа вернуть их обратно не поддерживаются всесильным финансовым капиталом и даже в случае его победы на новых выборах займут многие годы.

Еще один фактор в подсчетах совокупной мощи – это надежность национальной валюты и ее место в мировой финансовой системе. На первый взгляд у американцев нет причин для тревоги. В мировой торговле доля юаня составляет пока лишь 2,3%. До уровня доллара (72%) и евро (19,9%) юаню, конечно, далеко. Однако он чувствует себя все увереннее – со многими странами Китай заключает своповые (обменные) соглашения, которые предусматривают использование в торговле национальных валют. На наших глазах происходит превращение китайской валюты в мировую и начало создания собственной международной банковской системы, способной в перспективе стать вровень с американской. Вторая экономика и главная торговая держава мира, Китай только в 2016 году добился для юаня статуса международной резервной валюты, которая сразу заняла 10,92% в валютной корзине МВФ и обогнала японскую иену и британский фунт стерлингов. До сих пор гигантские прибыли от экспорта китайское государство и частные коммерческие структуры хранят за рубежом. Только в американских государственных ценных бумагах у Пекина более 1,1 трлн долл. Общие валютные резервы Поднебесной оцениваются в 4 трлн долл. (у Америки всего 120 млрд). Считается, что еще 2–3 трлн долл. в западных банках и офшорах держат китайские частные компании и физические лица.

За последние годы стали действовать новые китайские и международные банки с доминирующим капиталом КНР. 15 июля 2014 года возник Новый банк развития БРИКС с капиталом в 100 млрд долл., существенную часть которого внес Китай. 24 октября 2014 года представители 21 азиатской страны подписали в Пекине меморандум о создании Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Его уставной капитал сразу достиг 100 млрд долл., что равно двум третям капитала Азиатского банка развития, контролируемого США и Японией. В 2020 году число членов АБИИ достигло 100 стран, заметно вырос и капитал. В том же году, всего пару недель спустя, и тоже по инициативе Китая был создан фонд «Шелковый путь». Его капитал составил 40 млрд долл., а затем был существенно расширен. Кто не слеп, тот видит – Китай начал строительство новой глобальной финансовой системы.

Холодная война вполне способна если не нарушить поступательное движение китайской экономики, то замедлить его. Американские торговые санкции и атаки на высокотехнологичные отрасли, безусловно, наносят ощутимый ущерб. Рост ВВП КНР в 2019 году составил 6,2%, при этом, по расчетам китайских экспертов, в результате санкций он потерял от 0,8% до 1% ВВП. В нынешнем году даже оптимисты не поднимают планку прогнозов роста ВВП выше 2–3%. Стоит напомнить, что за 2012–2017 годы темпы роста в среднем составили 7,2%, что ниже предшествующих рекордных десятилетий, но значительно выше среднемировых (2,6%). Удивительно стойкий общественно-политический строй под названием «социализм с китайской спецификой» выдержал уже не один кризис. Есть все основания полагать, что и последствия пандемии замедлят, но не прекратят впечатляющее развитие китайской экономики.

«Воины-волки» проигрывают ковбоям

Еще одно слагаемое совокупной национальной мощи – развитая «мягкая сила». Глобальные социальные сети типа Facebook, информационные концерны типа CNN, фабрика грез Голливуд и другие элементы американского образа мышления оказывают колоссальное воздействие на вкусы, привычки, образ мышления миллиардов людей. Несколько поколений китайцев воспринимали США как сияющий замок на холме. В американских университетах в 2018–2019 году учились 272,4 тыс. студентов из КНР. Английский язык изучает около 300 млн.

Китай приступил к созданию современной мягкой силы сравнительно недавно. Институты Конфуция, ориентированные на преподавание азов китайского языка и культуры, возникли в 2004 году. В 2018 году их было уже более 500 в десятках стран на всех континентах. К концу 2020 года число институтов Конфуция должно по планам Пекина возрасти до 1000.

Понимая роль мягкой силы, председатель Си Цзиньпин велел своим пропагандистам «хорошенько рассказывать китайские истории», и они очень стараются. В Пекине и крупных провинциальных центрах созданы мощные концерны из телестанций, радиостанций, издательств. Их бюро и филиалы действуют в городах Америки и Европы, в том числе Москве. Немалые средства вкладываются в радио- и телевещание на иностранных языках. В круглосуточном режиме действуют шесть глобальных информационных каналов, в том числе на английском и русском языках. По количеству иностранных языков телевещания и иноязычных телеканалов Китай занял первое место в мире. Работают целые фабрики по изготовлению или дубляжу на местные языки и даже диалекты для стран Африки и Азии, а для их приема через спутники жителям бесплатно раздают телевизоры.

Огромные усилия предпринимаются для продвижения на мировой рынок китайского кино. Создаются совместные произведения с зарубежными студиями, за немалые деньги приглашаются звезды экрана. Но на пути к конкуренции с Голливудом у китайцев немало препятствий. Среди них не только языковой барьер, но и жесткая политика идеологических ведомств КПК. Наложение строгих внутренних правил «политкорректности с китайской спецификой» на внешнюю пропаганду и экспорт «индустрии культуры» делает китайскую продукцию менее привлекательной и эффективной.

Несмотря на языковые и иные объективные сложности, китайская мягкая сила распространяется по миру и все больше тревожит американские власти. Информационные ресурсы КНР рассматриваются как органы спецпропаганды в военное время. Закрываются институты Конфуция, объявленные в США чуть ли не центрами шпионажа. Высылаются китайские корреспонденты и преследуются местные сотрудники англоязычных СМИ КНР.

В свою очередь, Китай все чаще прибегает к высылкам журналистов и иным зеркальным ответам, а к пропагандистской деятельности подключились сотрудники посольств всех рангов и уровней. Они получили приказ внедряться в местные социальные сети и проявлять при этом напористость. На Западе ведущих активную пропаганду дипломатов уже прозвали «воинами-волками» по аналогии с героями чрезвычайно популярных в Китае фильмов о сотруднике ЧОП, крушащем черепушки европейских наемников где-то на просторах Африки.

Неприятие либеральных ценностей и норм американского образа жизни давно считается достаточным основанием для наказания ослушавшихся через экономические санкции и военное вмешательство. Россию и Китай называют «ревизионистскими государствами», их причислили к главным стратегическим соперникам США за самостоятельность в выборе пути развития. Китайцы не навязывают свою идеологию другим народам. Давно прошли времена культурной революции, когда дипломаты и студенты вручали удивленным прохожим значки с «самым красным солнышком» или цитатники на местных языках. Сейчас КНР подчеркнуто не экспортирует свою модель экономики и политики, свой образ жизни. В то же время очевидные успехи нации, которая руководствуется теорией «социализма с китайской спецификой», вызывают к ней понятный интерес. Интерес этот будет расти по мере совершенствования китайской модели и разочарования в общечеловеческих ценностях и других принципах либерализма.

Как видно из этого неполного сравнения, потенциал состоявшегося гегемона США на первый взгляд представляется более внушительным, чем у соискателя – Китая. Но ведь это сравнение во многом зависит от критериев подсчета.

Еще в 2014 году крупнейший китайский экономист Ху Аньган произвел сравнение, взяв только параметры грубой силы, военного потенциала и показателей экономики по состоянию на предыдущий год. Получилось, что Китай уже обошел Штаты по консолидированному итогу национальной мощи и ее доли в мировом балансе. КНР в этих расчетах получила 17,13%, а США – 15,25%. Специалисты делают важное примечание – в условиях полной мобилизации государства его совокупная мощь рассчитывается по иной методологии и составляет 45–50% своего ВВП (у Китая он составляет 60% американского).

Сейчас, в условиях холодной фазы соревнования, Китаю не обязательно стараться обогнать США по количеству авианосных групп, вытеснять доллар из международных расчетов, заполнять экраны кинотеатров и телевизоров китайской продукцией. Находясь в догоняющей позиции, Китай может избрать асимметричный маршрут к цели. Так сказать, не строить копию небоскреба «Эмпайр стэйт билдинг», а воздвигнуть многоярусную «пагоду» с самой современной начинкой наподобие 422-метровой шанхайской башни «Цзинь мао». Китай способен достичь торгово-экономического лидерства поначалу не в глобальном, а только в евразийском измерении. К такому результату, например, способна привести реализация инициативы «Пояс и путь». Возможны и другие варианты изменения баланса мощи.

Китай не обязан следовать логике древних греков с их «ловушкой Фукидида». На их стратегическое мышление влияет Конфуций и его принцип «Среди четырех морей все люди – братья». 

Незначительный рост ВВП России резко контрастирует с огромным прогрессом Китая: ВВП Китая вырос более чем на 700% за последние 26 лет по сравнению с ростом на 112% в России.

Мысль дня

Незначительный рост ВВП России резко контрастирует с огромным прогрессом Китая

ВВП Китая вырос более чем на 700% за последние 26 лет, по сравнению с ростом на 112% в России.

26 апреля 2023 г.

Прогресс Китая в экономическом плане в последнее время превзошел все остальные страны. ВВП Китая по паритету покупательной способности (излюбленный показатель как МВФ, так и ЦРУ) обогнал США и стал крупнейшим в мире.

Китайский и российский ВВП
(в триллионах долларов США)

* ВВП по паритету покупательной способности с добавленными оценками размера неформальной экономики и поправками на устаревшие данные о ВВП за базовый год.

Но, пожалуй, самое удивительное сравнение — с Россией. Когда г-н Путин впервые стал президентом, и российская, и китайская экономики находились далеко внизу в глобальной иерархии. Российская экономика росла, но очень медленно. Китай, напротив, продвинулся вперед, чтобы стать основным двигателем глобального экономического роста. За последнее десятилетие Китай создал почти одну треть всего мирового роста экономического производства.

Трудно понять, почему две экономики работают так по-разному, несмотря на то, что обе они являются авторитарными режимами в глазах Запада. База данных World Economics показывает, что у Китая был значительно лучший рейтинг с точки зрения уровня коррупции и более строгого соблюдения верховенства закона. Но по этим переменным обе страны несколько отличаются от норм современных развитых стран.

Выход Hermitage Capital из России и последующая и связанная с этим смерть адвоката Сержа Магнитского в российской тюрьме выявили уровни коррупции со стороны государственных чиновников, которые, вероятно, были широко распространены и сыграли важную роль в предотвращении процветания частного предпринимательства, как это было разрешено в Китай. Однако недавние изменения в Китае, кажется, предполагают, что страна следует за Россией по пути большего подавления политических и экономических свобод. Что может повлиять на экономический рост в будущем.

Какой бы ни была причина, разница в производительности Китая и России за последнюю четверть века, как показано на диаграмме, поразительна. Посмотреть больше данных…

World Economics делает доступными данные, необходимые инвесторам

Загрузите более 1 миллиона точек данных, посвященных 12 ключевым проблемам инвесторов

Новые показатели
ВВП страны

Данные, охватывающие переоцененный ВВП для каждой страны, включая надбавку за базовый год и размер неформальной экономики.

Сложные годовые темпы роста

Инвестиционные решения должны учитывать полную картину после переоценки ВВП.

Global Growth Comparisons

Определите, насколько важны страны в мировой экономике.

Рейтинг качества данных о ВВП

Обзор качества экономических данных каждой страны.

Оценки населения

Последние оценки населения для каждой страны.

Неравенство по странам

Обзор распределения доходов в каждой стране.

Оценки богатства

Прокси-данные для измерения богатства в каждой стране.

Размер неформальной экономики

Оценки, показывающие размер непризнанного дохода.

Воздействие на окружающую среду

Данные, сравнивающие воздействие каждой страны на окружающую среду.

Социальные факторы

Здравоохранение, образование, занятость, услуги и права человека.

Управление

Надлежащее управление страной является ключом к разумному размещению инвестиционных активов.

Долг страны

Новые оценки долга более чем 150 стран.

Зарегистрируйтесь сегодня и получите доступ к данным мировой экономики

Если вы индивидуальный инвестор или управляющий корпоративными активами, вам нужны точные данные от экспертов, которым вы можете доверять.
Узнайте больше о подписке World Economics.

Китай и Россия против США? – Дипломат

Особенности | Дипломатия

Насколько вероятно, что Китай и Россия объединятся против США?

Фото: Пресс-служба Президента, Кремль

Растущая напряженность между Россией и Западом, особенно Соединенными Штатами, из-за Украины постоянно напоминает о холодной войне, когда две сверхдержавы вели опосредованные конфликты за сферы влияния. Ключевой вопрос в нынешней игре великих держав заключается в том, сформируют ли Китай и Россия союз против Соединенных Штатов?

В своей статье Foreign Affairs «Азия для азиатов: почему китайско-российская дружба никуда не денется» Гилберт Розман перечислил шесть причин долговечности китайско-российского партнерства. Однако Джозеф Най в недавней статье, опубликованной в Project Syndicate под названием «Новый российско-китайский союз?» поставил под сомнение возможность, указав на глубокие проблемы китайско-российского союза в экономической, военной и демографической сферах.

На самом деле Розман и Най смотрят на разные стороны одной медали. Однако оба что-то упустили. Будущее китайско-российских отношений во многом зависит от отношений этих двух стран с Западом, особенно с США. Если Вашингтон будет слишком сильно давить на цены на нефть, Украину и расширение НАТО в сторону России, а также если США слишком сильно сместят баланс по отношению к Китаю в Тихоокеанском регионе, Китай и Россия действительно могут двигаться к формальному союзу, даже если это, возможно, не то, к чему они стремились. изначально хотел.

Одна гора, два тигра

Diplomat Brief

Еженедельный информационный бюллетень

N

Получайте информацию о новостях недели и о разработке сюжетов для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Получить информационный бюллетень

Президент Китая Си Цзинпин и президент России Путин являются сильными лидерами, стремящимися вернуть былую славу. Новая внешняя политика Си отличается твердой позицией в отношении споров в Восточно-Китайском море с Японией и споров в Южно-Китайском море с Юго-Восточной Азией. Мир был свидетелем того, как Путин проявлял агрессию в отношении Крыма и восточной Украины. И Си, и Путин считают, что с их государствами в прошлом обошлись несправедливо, и им не нравится нынешний международный порядок.

Однако это сходство не означает, что два лидера просто будут стоять вместе. Как гласит старая китайская поговорка, на одной горе не может уместиться два тигра. Хотя и Си, и Путин стремятся к национальному возрождению, эти две страны исторически не ладили. Хотя ни Си, ни Путину не нравится западный мировой порядок во главе с Америкой, они не разделяют общего видения так называемого нового мирового порядка.

В частности, Пекин не прогибался перед Москвой даже во время холодной войны, когда оба государства принадлежали к коммунистическому лагерю. Несмотря на огромные экономические трудности, вызванные западными санкциями после украинского кризиса, русские ясно дали понять, что им нужна дипломатическая поддержка Китая, а не экономическая помощь. Несмотря на то, что обе страны сталкиваются с внутренними этническими проблемами, в Чечне и Синьцзяне соответственно, когда дело доходит до войны 2008 года в Грузии, вялая позиция Китая из-за его собственных опасений по поводу Тайваня, Синьцзяна и Тибета вызывает у некоторых россиян дискомфорт. Хотя Си и Путин могут быть в одной постели против Запада, их мечты явно различаются.

Торговые дисбалансы и стратегические разветвления

Реклама

Экономические связи являются ключевым фактором в китайско-российских отношениях. Двусторонняя торговля неуклонно растет, достигнув 95 миллиардов долларов в 2014 году, что очень близко к цели в 100 миллиардов долларов, поставленной на 2015 год. Российский газ идет в Китай ежегодно примерно с 2018 по 2047 год.

Однако даже самые прочные связи между двумя странами носят проблематичный характер. Во-первых, китайско-российская торговля остается крайне несбалансированной, поскольку ограничивается в основном тремя товарами: нефтью, газом и оружием. ЕС по-прежнему является ведущим торговым партнером России, а США — Китаем (если исключить Гонконг). Хотя Китай является вторым по величине торговым партнером России, Россия занимает для Китая лишь восьмое место, на долю которого приходится всего 2 процента от общего объема торговли Китая. Другими словами, хотя и Китай, и Россия могут презирать Запад, Китай не может пожертвовать рынком США, а Россия не может отказаться от Европы.

Во-вторых, энергетические сделки между двумя странами на самом деле не являются взаимовыгодными из-за взаимных опасений по поводу их относительной выгоды. Похоже, что экономические санкции Запада против России подтолкнули Россию к заключению энергетических сделок с Китаем, что в свою очередь удовлетворило быстро растущие потребности Китая в энергии и ресурсах. Однако обе страны понимают, что чрезмерная зависимость означает потенциальную уязвимость.

Китай попытался диверсифицировать свои поставки нефти, активизировав экономическое сотрудничество со Средней Азией, которая традиционно является задним двором России. Россия также стремилась расширить свой энергетический рынок за счет других азиатских стран, таких как Япония, Индия, Монголия, Южная Корея и Вьетнам (даже Северная Корея). Вольно или невольно, энергетическое сотрудничество России с некоторыми азиатскими странами каким-то образом поставило Китай в стратегическое положение. Например, энергетическая сделка России с Вьетнамом в 2012 году в Южно-Китайском море, где Китай заявил о своем неоспоримом суверенитете, некоторые китайские аналитики расценили как «удар в спину». В том же духе Россия глубоко обеспокоена тем, что китайский «экономический пояс Шелкового пути» через Центральную Азию подорвет геополитическое влияние России в Евразии.

И последнее, но не менее важное: торговля оружием России с Китаем. Безусловно, Россия является самым важным поставщиком оружия и военных технологий в Китай, но ни для кого не секрет, что Россия не решается передать передовые военные технологии Китаю — потенциальному конкуренту. Сделка с ракетами С-400 в конце 2014 года широко рассматривается как практическое финансовое решение, а не стратегическое. Военное сотрудничество России с соседями Китая, такими как Вьетнам, влечет за собой сильное сдерживание и уравновешивание разветвлений в отношении Китая в Южно-Китайском море. Например, с 2009 года Россия продала Вьетнаму три подводные лодки класса «кило», которые более совершенны, чем корабли, полученные Китаем из России.

Непримиримые идентичности

Китай — азиатская держава с глобальными амбициями. Россия исторически определила себя как европейскую державу, хотя недавно она начала свой поворот в сторону Азии. Два народа имеют горькую и кровавую историю. Однако после холодной войны они, похоже, нашли новый способ защиты от гегемонии США. Китай и Россия установили стратегическое партнерство в конце 1990-х, когда США расширяли свою однополярную систему. Тем не менее, стратегическое партнерство между Китаем и Россией широко рассматривалось как «ось удобства», и это были лишь символические жесты, поскольку обе страны следили за улучшением отношений с Соединенными Штатами, даже когда они публично давали обещания против гегемона. Другими словами, так называемое стратегическое партнерство между Китаем и Россией — это просто дипломатический инструмент для обеих стран, чтобы бороться за большее внимание со стороны Соединенных Штатов после холодной войны.

Даже в постоднополярный момент Китай и Россия остаются скорее конкурентами, чем настоящими партнерами. Как растущая держава, Китай приобретает все больше международного влияния, в то время как Россия, похоже, теряет то же самое, как это было видно на недавних встречах АТЭС и G20 в 2014 году. Хотя обе страны имеют свои проблемы с Западом прямо сейчас, рано или поздно позже между ними возрастет напряженность. Их непростые отношения в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) предполагают возможность стратегической и экономической конкуренции в Центральной Азии и еще более глубокую проблему их непримиримых интересов в региональном доминировании.

Танго втроем?

Как всегда, силовая политика остается главной игрой в городе. Только что открылась еще одна глава в восхождении и падении великих держав — на этот раз в исполнении США, Китая и России. Пока рано классифицировать китайско-российские отношения как «партнерство» или «союз», потому что в мировой политике нет постоянных друзей, есть только постоянные интересы. Несмотря на положительные тенденции, двусторонним отношениям по-прежнему не хватает прочной основы взаимного доверия и общей идентичности. Только сильная общая угроза со стороны Запада могла подтолкнуть Китай и Россию к сближению в экономическом и военном отношении. Это в руках американских политиков. Продолжайте подталкивать Си и Путина, и они действительно могут увидеть военный союз или, по крайней мере, тесное партнерство между Пекином и Москвой.

Реклама

Во избежание этого Соединенным Штатам необходимо подумать о том, как восстановить отношения с Россией и Китаем. Для России изоляция и санкции могут не стать решением украинского кризиса. Что касается Китая, то США должны пересмотреть свой баланс в Азии. Си посетит Вашингтон в сентябре, что станет хорошей возможностью для налаживания отношений. Хотя ожесточенная конкуренция между США, Китаем и Россией, вероятно, неизбежна, сущностью дипломатии является тонкий баланс сил. В контексте мировых событий для мирного танго может потребоваться трое.

Хуйюн Фенг — старший научный сотрудник Датского института международных исследований и доцент кафедры политологии Университета штата Юта. Она является автором книги «Китайская стратегическая культура и принятие решений во внешней политике: конфуцианство, лидерство и война» (Routledge, 2007) и соавтором книги «Теория перспектив и анализ внешней политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе: рациональные лидеры и рискованное поведение» (Routledge, 2013).