Сравнение банковской системы россии и других стран: Россия вошла в топ-10 стран по цифровизации банков

Россия вошла в топ-10 стран по цифровизации банков

Одним из ключевых факторов ускорения цифровизации банковских операций авторы исследования назвали сложившуюся в мире эпидемиологическую обстановку / Максим Стулов / Ведомости

На пяти из шести этапов взаимодействия с клиентом российские банки превосходят среднемировой уровень, свидетельствует новый международный обзор цифровизации коммерческих банков, составленный международной сетью «Делойт». Пообщавшись в роли тайных покупателей с 318 банками в 39 странах мира, эксперты и аналитики компании выяснили, что российские банки находятся в числе мировых лидеров по уровню цифровизации своих услуг.

Так, если на этапе поиска информации среднее в мире значение индекса цифровизации составляет 45%, то в России – 51%. Уже на этапах открытия счета и ежедневного взаимодействия с клиентом разрыв в пользу России составляет 7 п. п. Использование сервисов банка в России также идет опережающими общемировые показатели темпами (+8 п. п. ). Всего на 1 п. п., но отечественные банки все же обошли среднемировые показатели индекса цифровизации при закрытии счета. Единственный аспект клиентского обслуживания, который пока проседает у российских банков, – первые шаги клиента.

«Российские банки улучшили свои показатели по процедурам открытия счетов, адаптации новых клиентов, управлению платежами, проведению переводов, пользованию банковскими картами, а также в области кросс-продаж, – комментирует партнер департамента управления рисками и руководитель направлений по оказанию услуг финансовым институтам и по консультированию в сфере корпоративного управления и рейтингового консультирования компании «Делойт СНГ» Екатерина Трофимова. – Также трендом среди российских розничных клиентов банков является большая популярность мобильных приложений по сравнению с интернет-банкингом. Однако, несмотря на высокий средний уровень цифровизации российских банков, попадание в топ-10 мировых лидеров стало возможно в первую очередь благодаря крупнейшим розничным игрокам. В целом же уровень цифровизации в российской банковской системе все еще очень неоднороден».

Проанализировав больше 1000 функциональных особенностей и технических характеристик, эксперты «Делойта» выделили четыре группы банков по степени их цифровизации: Latecomers («Отстающие»), Adopters («Последователи»), Smart Followers («Продвинутые последователи») и Champions («Чемпионы»). В категорию «Чемпионов» попало около 10% банков, среди них три – российские. Их ключевыми преимуществами (в числе множества других сервисных опций) стали следующие функциональные возможности: открытие дебетовой карты онлайн, отслеживание процента заполнения клиентской анкеты и всплывающие сообщения об ошибке, которые указывают на проблемы при заполнении онлайн-формы. В категорию «Продвинутых последователей» включено девять российских банков, еще три отнесено к категории «Последователей».

Одним из ключевых факторов ускорения цифровизации банковских операций авторы исследования назвали сложившуюся в мире эпидемиологическую обстановку. «Так, 60% банков по всему миру в период эпидемии значительно сократили рабочее время в офисах, а в отдельных случаях полностью закрыли отделения, перейдя на онлайн-формат взаимодействия с клиентами. Открытие счета онлайн, без посещения офиса банка, стало доступным в 34% банков по всему миру, а дистанционный процесс верификации личности владельца счета предлагают уже 23% мировых игроков банковского сектора», – отмечают аналитики «Делойта».

Эксперты считают такую динамику вполне логичной. «Коронавирус не стал драйвером для развития, он просто подстегнул клиентов в период карантина и самоизоляции использовать альтернативные способы взаимодействия со своими банками, так как большинство отделений либо было закрыто, либо работало в ограниченном режиме. Банки еще до периода локдауна активно развивали цифровые продукты, переводя их в онлайн, поэтому коронавирус повлиял именно на поведение клиентов, а не на сами банки в этом вопросе», – отмечает Дмитрий Ферапонтов, старший преподаватель кафедры «Банковское дело» Университета «Синергия».

Главными драйверами цифровизации банковских услуг Ферапонтов считает развитие технологий и возможность сокращения затрат на персонал фронт-офисов. «Для Российской Федерации хорошим стимулом стало появление в банковской системе первого «банка без офисов» – «Тинькофф банка», интернет-телекоммуникационная концепция взаимодействия и концепция работы «без посещения отделения» с клиентами совпали со временем и необходимым уровнем технологического развития техники и способов связи, – отмечает он. – Для использования цифровых сервисов необходимы две составляющие – доступный и стабильный доступ к сети интернет и устройство, поддерживающее данный способ связи и требуемые приложения».

Выступая на организованном недавно Альфа-банком Innovation Day, эксперт Plug and Play Елизавета Донская назвала основные тренды цифровизации, по которым банки будут развиваться в ближайшее время. «Эпидемия коронавируса поспособствовала цифровой трансформации традиционных банков, и многие события этого года войдут в историю, в том числе касающиеся банковской и финансовой индустрии, – уверена она. – В этом году мы наблюдали резкое увеличение банковских платежей и снижение снятия наличных во всем мире. Несмотря на то что есть свои культурные особенности в различных странах, на всех рынках есть тренды, которые охватывают почти весь мир». По мнению Донской, в ближайшее время банки будут уделять основное внимание вопросам кибербезопасности, мобильному банкингу, цифровым платежам, идентификации пользователей. Кроме того, они все больше будут совершенствовать своих робосоветников. При этом эксперт особенно подчеркнула, что в отличие от других стран в России именно банки, а не венчурные компании являются драйверами внедрения цифровых технологий.

Тормозом для цифровизации банковской сферы эксперты считают моральную неготовность определенной категории россиян к тому, чтобы отказаться от живого общения с банковскими работниками. «Стоит понимать, что клиенты старшей возрастной группы (от 50 лет и выше) морально не готовы и вряд ли без крайней необходимости будут пользоваться цифровыми продуктами, предпочитая посещение офиса и живое общение с банковским работником взаимодействию с банком через гаджет или телекоммуникационный канал», – поясняет Ферапонтов.

Новости СМИ2

Отвлекает реклама?  Подпишитесь, 
чтобы скрыть её

Проблемы американских банков: ждать ли в США полноценного финансового кризиса

Бывший глава банка «Открытие» Михаил Задорнов назвал банкротство SVB следствием финансового кризиса в США. Это первое такое сравнение. Можно ли назвать так происходящее в банковской системе США?

Бывший глава банка «Открытие» Михаил Задорнов стал первым российским финансистом, который, комментируя банкротство Silicon Valley Bank (SVB), назвал происходящее в США финансовым кризисом. Именно системными проблемами в американской финансовой системе, а не ошибками менеджмента в управлении банком Задорнов объяснил случившееся. «Крах SVB — это отражение финансового кризиса в американской и европейских экономиках», — заявил он на встрече с инвесторами «Будущее банковской системы: российской и мировой», проведенной РБК Pro на этой неделе.

По мнению Задорнова, об этом говорит, например, рост ставки ФРС на 400–450 б. п. за год, что стало стресс-тестом для банковской и финансовой системы США. Диапазон ставки ФРС с января 2022 года вырос с 0–0,25% до 4,75–5% годовых. Последнее повышение на 25 б. п. произошло вчера. «Когда ЦБ проверяют на устойчивость системообразующие банки, повышение [ключевой ставки] на 400 базисных пунктов — полноценный стресс-тест», — объясняет финансист.

Проблемы обрушившегося 10 марта SVB эксперты называли уникальными, связанными с особенностями управления активами банка. Банк активно инвестировал в гособлигации США, доходность по которым прямо зависит от ставки ФРС. При росте доходности облигаций их стоимость падает. Обесценение портфеля облигаций и стало основной причиной банкротства SVB. 

Нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман говорил, что вероятность распространения банковского кризиса на другие банки мала. Но после краха SVB многие региональные американские банки столкнулись с кризисом доверия со стороны клиентов. Например, акции First Republic Bank с начала марта снизились почти на 90%, причем несколько раз по ним приостанавливали торги.

Материал по теме

Для спасения банков ФРС пошла на экстраординарные меры — упростила доступ краткосрочным займам для поддержки банков и заявила, что готова в случае чего выделить кредитным учреждениям дополнительные $25 млрд. А группа финансовых учреждений, в которую входят Bank of America, Goldman Sachs, JPMorgan Chase и другие, выделила First Republic Bank около $30 млрд. 

Задорнов уверен, что финансовый кризис уже перекинулся в Европу и недавняя история с падением акций швейцарского Credit Suisse и выкупом его UBS за $3,3 млрд — его следствие. «Крах Credit Suisse не будет последним в еврозоне. Связаны оказались абсолютно все, в том числе и азиатский регион», — уверен Задорнов.

Егор Сусин, управляющий директор «Газпромбанк Private Banking», говорит, что банковский кризис превращается в финансовый лишь когда затрагивает другие финансовые институты. Пока он этого не наблюдает.

«Несмотря на то что финансовый и банковский кризис — это пересекающиеся вещи, сейчас мы видим скорее проблемы в банковской сфере», — говорит он. Финансовый кризис 2007–2008 годов начался с ипотечного кризиса, банкротства многих банков и значительного падения цен на акции. Если же экономическое состояние страны сильно ухудшается, падает производство, нарушаются производственные связи, а предприятия становятся банкротами, то финансовый кризис перерастает в экономический, напоминает он.

Несмотря на то что крах SVB маловероятно приведет к финансовому кризису, он выявил, что мировая финансовая система гораздо более хрупкая, чем изначально предполагала общественность, считает Йон Даниэльссон, содиректор Центра системных рисков Лондонской фондовой биржи.  

Материал по теме

А Майк Мэйо, старший банковский аналитик Wells Fargo, сравнил ситуацию с крахом SVB с глобальным финансовым кризисом 15-летней давности. «Тогда, как и сейчас, люди обеспокоены ситуацией вокруг кредитных организаций. Однако в текущих реалиях банки намного более устойчивы, чем во время кризиса 2007–2008 годов», — отметил он.

Задорнов же считает, что из мировой банковской системы и дальше будут выпадать слабые звенья, а часть банков не переживет этот кризис. По его мнению, ФРС и далее будет продолжать повышать ставку, что ведет к обесценению облигаций на балансах банков. «У них просто нет другого выбора. Многие предыдущие кризисы, к примеру в Азии в 1997 году или России в 1998-м, показали, что регулятор не может действовать полумерами. Столкнутся ли в итоге европейская и американская экономики с рецессией — вопрос дискутируемый», — говорит Задорнов.  

На России новый финансовый кризис, по его мнению, если отразится, то не сильно. Причина — изоляция банковской и финансовой системы от западных рынков. Задорнов говорит, что свой стресс-тест российский рынок пережил в 2022 году, когда большинство иностранных инвесторов покинули Россию. 

При этом рецессия в Европе и США может привести к снижению цен на сырье, размышляет Задорнов, что приведет к падению выручки и финансовым проблемам российских экспортеров. С этим согласен и Сусин. По его мнению, если Европа и США столкнутся с рецессией, то это окажет давление на сырьевые цены: не только развитые, но и развивающиеся страны снизят спрос на нефть, газ и металлы.

Довоенное положение России в международной банковской системе

по
Джон Капаруссо и
Брайан Харди

Полный текст PDF

 (100 КБ)

|
3 страницы

Начало войны в Украине нанесло ущерб реальной экономической деятельности и вызвало неопределенность на финансовых рынках во всем мире. Это привело к санкциям со стороны иностранных правительств и других лиц в отношении российских юридических и физических лиц, которые в основном осуществлялись за счет ограничения их доступа к международной финансовой системе. Эти события нарушили деятельность финансовых учреждений, зарегистрированных в России или имеющих связи с этой страной.

На основе данных до конца 2021 года, то есть до войны, в этой вставке рассматриваются особенности российской банковской системы, а также аспекты подверженности международной банковской системы санкциям. В частности, это показывает, что отечественные банки доминируют в российском банковском секторе и что их бизнес в основном носит локальный характер. Тем не менее, реакция рынка вызывает обеспокоенность, возможно, связанную с позициями этих банков в долларах США и кредитным риском местных заемщиков. Во вставке также сообщается, что риски в России, похоже, не угрожают платежеспособности иностранных банков. Наконец, в нем подчеркивается, что, хотя Центральный банк Российской Федерации и банки в России предоставляют финансирование в долларах США остальному миру, Россия не является (за некоторыми исключениями) значительным источником долларового финансирования для банков за пределами России.

Уязвимости российских банков

Структурные особенности внутренней банковской системы России ограничивают возможности применения санкций для передачи стресса через международные банковские каналы. В эту систему входят преимущественно отечественные банки, т.е. банки со штаб-квартирой в России, доля которых во всех требованиях банков к России стабильно оценивается примерно в 95% с 2015 года. обязательства перед организациями в России, на долю которых приходится 87% и 91% от соответствующих итогов на конец сентября 2021 г. (диаграмма B1, левая панель).

Значительные позиции банков в долларах США в России создают некоторую уязвимость перед последствиями войны. В то время как активы в долларах США близко соответствуют обязательствам в долларах США на общем уровне (сочетая как балансовые, так и внебалансовые статьи), такого соответствия нет ни на уровне локальных, ни на международных позициях (Диаграмма B1, центральная часть). Большая часть обязательств в долларах США исходит от местных вкладчиков (74% в третьем квартале 2021 г. ), которые, вероятно, являются экспортерами сырьевых товаров с долларовыми доходами. Напротив, активы в долларах США в основном являются трансграничными и состоят как из кредитов, так и из длинных позиций на рынке валютных свопов. Санкции могут по-разному повлиять на трансграничные и местные позиции и создать между ними разрыв. Во-первых, снижение доходов вкладчиков в долларах США в России может привести к тому, что они заберут депозиты в долларах США, что в конечном итоге приведет к нехватке долларового финансирования для банков. В свою очередь, ограниченный доступ к трансграничным требованиям в долларах США может затруднить обслуживание местных обязательств в долларах США.

Цены на акции и спреды CDS после начала войны свидетельствуют о большом беспокойстве инвесторов по поводу российских банков (График B1, правая часть). Ориентация этих банков на внутренний рынок не защищает их от риска того, что последствия войны ухудшат платежеспособность отечественных заемщиков. Кроме того, перспектива стресса из-за трансграничных или локальных несоответствий в долларах США, вероятно, беспокоит инвесторов, поскольку российские банки, корпорации и богатые люди фактически изолированы от международных платежных и расчетных систем как для наличных средств, так и для рынков деривативов.

Последствия для международной банковской системы

Консолидированные требования иностранных банков к заемщикам в России в совокупности невелики. С точки зрения большинства иностранных банковских систем, на долю России приходится менее 1% всех иностранных рисков, включая трансграничные требования, требования местных филиалов и забалансовые требования, такие как кредитные гарантии (рис. B2, слева- ручная панель, красные точки). Страна входит в топ-10 местоположений контрагентов только одной крупной банковской системы, Австрии, где на ее долю по-прежнему приходится менее 5% от общего объема внешних операций отечественных банков. В банковских системах, как правило, лишь несколько отдельных банков имеют существенные риски в отношении России.

Если посмотреть на иностранные банки, физически присутствующие в России, динамика цен на акции после начала войны свидетельствует о некоторой обеспокоенности рынка. Отрицательная реакция цен, как правило, сильнее для тех немногих банков, у которых большая доля капитала в российских дочерних компаниях в консолидированном капитале (Диаграмма B2, центральная часть). Тем не менее, проблемы с платежеспособностью вряд ли вызовут такую ​​реакцию, потому что потенциальное полное списание этого капитала все равно оставит эти банки с коэффициентами общего капитала уровня 1 не менее 11%, что намного выше нормативного минимума. Вместо этого рынки могут быть обеспокоены тем, что убытки могут снизить выплаты дивидендов и что закрытие ранее прибыльных дочерних компаний в России может повлиять на прибыль. Кроме того, в то время как некоторые банки ушли из России, продав свои дочерние компании, те, кто не может этого сделать, могут быть обременены обязательствами перед местными вкладчиками.

Несмотря на то, что в глобальном масштабе Россия является источником долларового финансирования, ссудные суммы относительно невелики с точки зрения международной банковской системы, за некоторыми исключениями. На конец 2021 года финансирование иностранных банков в долларах США из России составляло 52 миллиарда долларов. При том, что 60% этого финансирования поступает либо от российских банков, либо от центрального банка, это финансирование составляет менее 0,5% (балансовых) обязательств иностранных банков в долларах США. На совокупном уровне эта доля постоянно оставалась ниже 1% в течение последнего десятилетия. При этом доля была существенной для банков в небольшом числе юрисдикций (график B2, правая часть). Что касается внебалансовых позиций, то иностранные банки предприняли шаги для погашения многих непогашенных обязательств, связанных с Россией, таких как валютные своп-позиции доллар-рубль. Однако могут возникнуть уязвимые места, если некоторые позиции по деривативам будут погашены, а эти банки не смогут получить доступ к рублям, необходимым для расчетов по контрактам.

Высказанные мнения принадлежат авторам и не обязательно отражают точку зрения BIS. В данной вставке не анализируются ни позиции филиалов российских банков за пределами России, ни их значение для принимающих стран, в которых они расположены. С точки зрения консолидированных позиций российских банков их зарубежные филиалы невелики (менее 5% активов). Для принимающих стран, предоставляющих данные в БМР, роль российских банков в этих местах также невелика (<0,5% требований). Тем не менее, эти филиалы могут столкнуться с международными санкциями, и они могут быть важны для некоторых небольших стран, где данных меньше. Россия начала предоставлять данные для региональной банковской статистики в четвертом квартале 2015 года. Россия не предоставила данные за четвертый квартал 2021 года. В этой вставке не приводится анализ влияния запретов, связанных с SWIFT, на российские банки. На конец января 2022 года Центральный банк России сообщил о резервах иностранной валюты (в виде валюты и депозитов) в размере 152 млрд долларов США, включая доллары США, евро и другие валюты, из которых 57 млрд долларов США были размещены в иностранных банках. См., например, Euromoney, «Groupthink экономит миллиарды долларов банкам на рублевых валютных свопах», 18 марта 2022 г., и Risk.net, ««Мертвый» рынок деривативов оставляет крупных российских дилеров незастрахованными», 9Март 2022.

Об авторах

Джон Капаруссо

Другие работы этого автора

Брайан Харди

Другие работы этого автора

Содержание

Банковские реформы в Украине и России: схожие меры, разные результаты

ВАДИМ СИРОТА

В марте 2019 г. в интервью представителям МВФ Эльвира Набиуллина, председатель Центрального банка России, назвала свои основные достижения движущимися быстро скорректировать инфляцию, позволив обменному курсу плавать, реструктуризировав банковский сектор для ликвидации слабых банков и сократив незаконные банковские операции. По сути, те же пункты были отмечены Валерией Гонтаревой, бывшим председателем Национального банка Украины (НБУ), в ее годовых отчетах и ​​соответствуют политическим рекомендациям, вытекающим из Вашингтонского консенсуса. Однако реализация одних и тех же мер в России и на Украине привела к удивительно разным результатам. Разные результаты, достигнутые в этих двух странах при использовании одних и тех же инструментов, объясняются несколькими факторами.

Таргетирование инфляции было краеугольным камнем реформ, проводимых в обеих странах. Таргетирование инфляции влечет за собой проведение центральным банком политики, направленной на достижение общеизвестных заранее установленных целевых показателей годового уровня инфляции за счет использования монетарных инструментов (в основном путем повышения или понижения процентных ставок). Россия начала таргетировать инфляцию в конце 2014 года, и в 2016 году ей удалось сдержать инфляцию за счет активного повышения процентных ставок. Центральный банк Украины, хотя и слишком значительно повысил процентные ставки, начиная с 2014 года, не был настолько искусным в контроле над инфляцией, достигнув своего среднесрочного целевого уровня в 5 процентов только в ноябре 2019 года.. Этот результат в основном связан с большими суммами выпущенных суверенных долгов и опасениями по поводу способности Украины погасить такие обязательства в ближайшем будущем. Еще одним следствием введения таргетирования инфляции стала фактическая приостановка кредитования производственных секторов Украины из-за чрезвычайно высоких процентных ставок по кредитам.

Неотъемлемой частью политики таргетирования инфляции является поддержание гибкого (плавающего) обменного курса, но это также чревато усилением обесценивания валюты в контексте экономических потрясений, подобных тем, которые пережили Украина и Россия в 2014–2015 гг. Теоретически свободный рынок должен сглаживать колебания валютных курсов за счет корректировки платежного баланса. В соответствии с теорией свободного рынка центральный банк каждой страны отказался от привязки обменного курса к доллару США. Несмотря на значительное снижение курса рубля, России удалось сохранить валютные резервы от резкого падения. К сожалению, Украина вступила в режим плавающего курса в совершенно иных политических и экономических условиях, и его результаты выдают трудности в достижении общих финансовых целей. В частности, сохранилась высокая степень долларизации активов и пассивов банков (согласно Отчету о финансовой стабильности НБУ от июня 2019 г.)., 41–45 процентов), а его суверенный долг оставался в основном номинированным в иностранной валюте (на 1 мая 2019 года , таких обязательств составляли 68,2 процента от общего объема государственного долга).

По этим причинам Украина пострадала от резкого обесценивания обменного курса (примерно в четыре раза), что побудило Киев ввести меры контроля за движением капитала (такие как ограничения на использование экспортной выручки, лимиты на снятие средств с депозитов в иностранной валюте и лимиты на дивиденды). репатриации) для укрепления стабильности местного финансового рынка. Некоторые считают, что любая макроэкономическая стабилизация, достигнутая в Украине, может быть объяснена успешным использованием средств контроля за движением капитала, а не таргетированием инфляции. Россиянка Эльвира Набиуллина, напротив, в своей лекции Мишеля Камдессю в 2018 году подчеркнула необходимость избегать контроля за движением капитала.

Очистка банковского сектора

Что касается очистки банковского сектора, у банков Украины и России было много общих проблем: скрытые дефициты на балансах банков, которые вызвали необходимость вложения капитала, непрозрачная структура собственности , кредиты, предоставленные ассоциированным компаниям, которые значительно превышают допустимые суммы. Жесткие регуляторные меры (санкции против отмывания денег, повышенные требования к капиталу, отзыв лицензий у банков) сильно сократили количество действующих банков — в Украине почти вдвое по сравнению с количеством, действовавшим в 2013 году. потери, понесенные населением, были огромными: банковский кризис стоил Украине 38 процентов ВВП, а деньги, потраченные правительством на государственный сектор, составили лишь 14 процентов ВВП. Более того, утверждения обеих стран о том, что закрытие некоторых банков было политически мотивированным, нельзя игнорировать. Поэтому неудивительно, что международные эксперты не считают, что ни одна из стран не добилась большого прогресса в преобразовании своей банковской системы.

Развитие финансовой системы: рейтинг Всемирного экономического форума

Согласно Отчету о глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума за 2019 год, трендовые показатели развития финансовой системы Украины находятся в подвале. Например, по макроэкономической стабильности (измеряемой в основном с точки зрения контроля над инфляцией) — обычному ключевому достоинству, на которое обращают внимание при оценке трансформации центрального банка, — Украина заняла 133-е место из 141 оцениваемой страны. Оценка ее финансовой системы в целом поставила ее на 136-е место из 141 страны. Здесь выделилось несколько крайне тревожных областей: объем просроченных кредитов (139из 141), устойчивость банков (131), регулятивный коэффициент капитала банков (120) и финансирование малых и средних предприятий, необходимое для здоровой экономики (112). Прискорбно, что президент Зеленский не инициировал публичное обсуждение с представителями центрального банка этой неуклюжей статистики до своего восторженного выступления об инвестиционном потенциале Украины перед практически пустой аудиторией в Давосе.

Россия лучше выступила в рейтинге Давоса. По макроэкономической стабильности она заняла 43-е место из той же 141 оцениваемой страны, хотя ее рейтинг факторов развития финансовой системы часто был рядом с Украиной. Особое беспокойство вызывали надежность банков (115-е место) и регулятивный коэффициент капитала банков (132-е место). После чистки банковского сектора российские финансовые институты не имеют прочного финансового положения и не считаются устойчивыми к потрясениям.

Расходящиеся политические пути

Теоретикам заговора можно простить их мнение о том, что спорные банковские реформы в Украине и России были разработаны и реализованы одним и тем же вдохновителем. Так что противоречивые результаты, полученные при использовании одних и тех же инструментов, произвели значительное впечатление на банковских экспертов. В России государственные финансовые институты могут концентрировать финансовые ресурсы на контроле над коммуникационной инфраструктурой и на деликатных политических задачах, направленных на поддержание стабильности режима. В Украине, напротив, создан специфический финансовый рынок. На данный момент бизнес-сектор Украины, особенно малый и средний бизнес, страдает от отсутствия доступа к кредитам, в то время как госбанки, которые доминируют в банковском секторе, фактически служат складом для просроченных кредитов. Различные политические и деловые круги получают прибыль от обширных спекулятивных возможностей, которые все еще доступны, поскольку украинский банковский сектор пробивается к реформам.