Сколько стран входит в ес в 2020 году: Страны Европейского союза (ЕС) | Правила авиакомпании «Уральские авиалинии»

Латвия в Европейском Союзе

Facebook Twitter Email

03.02.2021. 00:20

Приоритетные для Латвии вопросы в Европейском Союзе

В настоящее время приоритетеные направления деятельности ЕС определяет принятая странами-участницами Стратегическая программа ЕС на 2019 – 2024 годы. В неё включены четыре главных направления:

• защита граждан и свобод
• развитие экономическое базы
• формирование нейтрального к климату, более зелёного, справедливого и более объемлющего будущего
• содействие интересам и ценностям Европы в мире

Существенно приняты во внимание также Приоритеты Европейской Комиссии на 2019 – 2024 gadam, принятые под руководством У. фон дер Ляйен.

Также для Латвии важны вопросы климата и цифровизации; опирающиеся на основные ценности ЕС правовые и экономические основные принципы; сильный ЕС в сфере внешней деятельности.

Приоритетные для Латвии вопросы в Европейском Союзе каждый год находят отражение в ежегодном внешнеполитическом докладе министра иностранных дел.

В настоящее время Латвия уделяет особое внимание следующим вопросам ЕС:

• Координация действий в связи в пандемией Covid-19 и экономическое восстановление ЕС

Страны-участницы ЕС тесно сотрудничают с целью ограничения распространения Covid-19. Следует продолжать координацию и информационный обмен между странами-участницами в отношении ограничительных мероприятий против поездок при одновременном сохранении деятельности Общего рынка и целостности Шенгена во время пандемии. Будут продолжаться дискуссии между странами-участницами о временных ограничениях на несущественные поездки в ЕС и о возможной отмене таких ограничений, а также об общей коммуникации ЕС в борьбе против дезинформации, связанной с вакцинами против Covid-19 и процессом вакцинирования. Также будет продолжаться работа над предложением Европейской Комисии о создании Союза здоровья, который в долгосрочной перспективе укрепит систему здравоохранения и будет способствовать её устойчивости.
В 2020 году был принят Пакет оздоровления экономики, включающий два компонента – многолетний бюджет ЕС на 2021 – 2027 годы и Инструмент оздоровления экономики. Чтобы положить начало потоку инвестиций из фондов ЕС в экономику стран-участниц, следует завершить работу над т.н. секторальными актами, регламентирующими политику ЕС и условия финансирования программы. Одновременно на национальном уровне страны-участницы должны завершить работу над программными документами для фондов ЕС.

• Единый рынок и его цифровизация

Единый рынок – это краеугольный камень глобальной конкурентоспособности ЕС и Латвии. В этом приоритетном для Латвии вопросе мы активно выступаем за углубление, совершенствование и цифровизацию всеобъемлющего Единого рынка.

• Политика изменения климата

Следует использовать возможности, предоставляемые дружественной климату политикой, для роста экономики и улучшения качества жизни, а также для создания новых технологических решений. Мы видим потенциал для разумного перехода на возобновляемые энергоресурсы.

• Более глубокий и справедливый Экономический и монетарный союз (ЭМС)

Углубление ЭМС с целью улучшения конкурентоспособности и устойчивости ЕС и Еврозоны к различным экономическим потрясениям с одновременным уменьшением социально-экономического неравенства между странами-участницами.

• ЕС – более сильный игрок мирового уровн

В сотрудничестве в сфере безопасности и обороны следует продолжать работу по способствованию военной мобильности на территории ЕС, по осуществлению программы Постоянного структурированного сотрудничества по вопросам безопасности и обороны (PESCO), а также продолжать борьбу с гибридной угрозой и кибератаками, в частности, сотрудничая с НАТО.

Следует продолжать укрепление многостороннего и опирающегося на правила международного порядка. Следует продолжать реализацию Политики соседства ЕС, а также Политики расширения ЕС, осуществляя ясный и опирающийся на индивидуальный подход и выполнение критериев процесс интеграции ЕС.

После выхода Соединённого Королевства из ЕС, оно всё равно остаётся близким и важным партнёром, поэтому следует формировать максимально близкие и всеобъемлющие отношения ЕС с Объединённым Королевством, реализуя достигнутые между ЕС и Соединённым Королевством договорённости о будущих отношениях.

Важно укреплять трансатлантические отношения.

В отношениях между ЕС и Россией следует продолжать «политику двух путей» – ограничивающие меры наряду с диалогом на дипломатическом и экспертном уровне. Такой подход должен сохраняться до полного выполнения Минских договорённостей. ЕС должен продолжать поддерживать единую, принципиальную и последовательную позицию по вопросу непризнания аннексии Крыма.

 

Евростат пересчитал мигрантов-россиян — Газета.Ru

Мигранты продолжают заполонять Европу. По уточненным данным, за 2019 год границу ЕС пересекли 20,3 млн человек, подсчитал Евростат. В тройке лидеров — марокканцы, турки и украинцы. Немного отстают по численности мигранты из Китая, но тем не менее их там оказался 1 млн. Россияне входят в топ-10. Большинство мигрантов оседает в Германии. А главный мотив для отъезда — работа и создание семьи.

Самый большой приток мигрантов в Европу в 2019 году был из Марокко — 2 млн человек, сообщил Евростат в уточненных данных за период. На втором месте — Турция (1,9 млн), на третьем — граждане Украины (1,3 млн).

С небольшим отрывом от этих традиционно лидирующих стран — мигранты Китая. Оттуда, включая Гонконг, в Евросоюз за год перебрались 1 млн человек. Еще в ЕС прибыло за год почти миллион сирийцев, около 900 тысяч албанцев, почти 700 тысяч алжирцев. Из Сербии и Индии – более 500 тысяч из каждой страны.

По итогам 2019 года в странах ЕС насчитывалось 20,3 млн подтвержденных видов на жительство. Больше всего действующих ВНЖ зарегистрировано в Германии – это 4,9 млн человек или почти четверть от всех прибывших.

В Италии — 3,6 млн, 18%, во Франции — 3,1 млн, 15% и в Испании (2,9 млн, 14%).

Россияне в эмигрантском топ-10

То есть, в этих четырех европейских странах сосредоточились 71% от всех мигрантов из третьих стран.

Среди прибывших в Европу насчитывается по нескольку десятков тысяч человек даже из США и Бразилии.

Россиян перебралось за год 76 тысяч. Замыкает топ-10 национальностей, получивших больше всего ВНЖ в ЕС белорусы (70 тысяч человек).

«Стоит уточнить, что 20,3 млн человек — это общее число иностранцев из стран, не входящих в ЕС, которые проживают по виду на жительство. Из Украины по видам на жительство в ЕС сейчас проживает около 1,3 млн человек, из России уехало и живет около 700 тысяч», — говорит заместитель директора Института демографии НИУ ВШЭ Михаил Денисенко.

По его подсчетам, немало россиян проживают в странах Балтии (примерно 150 тыс.). Это преимущественно те люди, которые никуда не уезжали, жили в Прибалтике, но приняли российское гражданство. «Далее идет Германия — 180 тыс. россиян. Эти две оценки дают почти половину всех проживающих в странах ЕС граждан РФ. Далее с большим отрывом идут Испания (примерно 65 тыс.), Франция (около 45 тыс.), Италия (около 40 тыс. )», — говорит Денисенко.

Если сравнивать 2019 год с 2018-м, то прирост мигрантов составил 3 млн человек или на 6% больше.

Рост мигрантского потока случился в основном за счет увеличения числа разрешений на проживание, выданных с целью трудоустройства — 22%.

Всего с целью работы страны ЕС предоставили в 2019 году 41% ВНЖ, для воссоединения семьи — 27%, для обучения — 14%. С другими целями, включая международную защиту, прибыло в ЕС 18%, уточнил Евростат.

Больше всего ВНЖ для получения образования выдали Франция (23%) и Германия (15%).

Самая значительная доля разрешений, связанных с воссоединением семьи, пришлась на Германию (21%), Испанию (18%), Италию и Францию (по 12%).

Имеют два паспорта на всякий случай

Определить достоверно, сколько россиян и куда уезжают не так-то просто, считает преподаватель Института мировой экономики и бизнеса РУДН Равиль Асмятуллин. Тот же Евростат неоднократно уточняет текущую статистику, поскольку эмигранты стараются часто сохранить «родной паспорт». Кроме того, имеются существенные расхождения в официальной статистике (иногда в несколько раз) эмигрантов, которую дает Росстат, и зарубежной статистики прибытия.

«Если человек эмигрировал и сохранил российский паспорт — наша статистика этого не отражает. То есть, получается, что число уехавших из России намного меньше, чем получающих вид на жительство россиян за рубежом», — говорит эксперт.

У россиян выбор падает часто на те страны, которые допускают двойное гражданство. Желание сохранить два паспорта связано с геополитической нестабильностью. Это дает больше возможностей для определения дальнейшей траектории жизни и позволяет пользоваться правами обеих стран. «Львиная доля россиян живет по виду на жительство, что дает в целом все права кроме избирательного», — говорит эксперт РУДН Асмятуллин.

Основной причиной миграции 90-х годов прошлого века стала экономическая ситуация в стране после распада Советского Союза. С того времени остро стоит проблема «утечки мозгов».

«До сих пор уезжает немало специалистов с высокой квалификацией, несмотря на ужесточение миграционной политики, начавшейся в 2014 году. Много россиян уезжают на обучение или работу по контракту с перспективой остаться за рубежом», — говорит Асмятуллин.

В странах, куда массово эмигрируют, как правило, выше уровень жизни: комфорт, безопасность, качество образования и здравоохранения, климат, добавляет аналитик Института комплексных стратегических исследований Елена Киселева.

«Основное отличие нынешней эмиграции от ситуации 1990-х годов в том, что тогда доминировал этнический характер миграции. Более половины всех мигрантов составляли немцы и евреи, этническая принадлежность облегчала им доступ в те страны, где они хотели жить. А в 2000-е годы и сейчас доминирующий мотив — выезд на учебу, на работу или в связи с вступлением в брак», — говорит Киселева.

В 90-е много уезжали также в США (по беженским программам — до 1996 года), добавляет Денисенко из Института демографии. «Потенциал этой миграции накапливался в СССР годами. Отметим, что миграционная политика западных стран была тогда лояльна по отношению к бывшим гражданам СССР», — считает Денисенко.

Россияне растеряли привилегии

По его словам, с начала 2000-х выходцы из СССР потеряли свои привилегии (облегченный доступ по каналам беженства, трудоустройства, обучения). «Теперь мигранты из России проходят через те же фильтры отбора, что и граждане других стран», — говорит Денисенко.

Сейчас все больше стран предлагают программы получения вида на жительство в обмен на инвестиции (Испания, Греция, Португалия, Латвия, Мальта, Кипр и другие), что актуально для состоятельных россиян, отмечают эксперты. Наиболее популярные страны среди зажиточных россиян — США, Великобритания, Кипр, Португалия, отмечает Асмятуллин из РУДН.

По данным отчета Global Wealth Migration Review, Россия находится на третьем месте в 2019 году по количеству долларовых миллионеров, покинувших страну — 5500 человек.

В последние годы быстро росло количество первичных видов на жительство в ЕС, отмечает старший научный сотрудник Центра демографических исследований НИУ ВШЭ Екатерина Щербакова. В 2019 году таких разрешений было выдано более 2,9 млн, начиная с 2016 года — по 2,5 млн и более, тогда как десять лет назад (по итогам 2009 года) — менее 1,7 млн.

«Количество первичных разрешений, выданных россиянам, тоже растет, но медленно. В 2019 году их было выдано около 76 тысяч, в 2009-2011 годы выдавалось по 51 тысяче», — заключает Щербакова из ВШЭ.

избыточных смертей в ЕС в 2020 г.: разбивка влияния COVID-19 по странам , 17 ноября 2020 г.
— Авторские права
Эмилио Моренатти/Авторское право 2020 Ассошиэйтед Пресс. Все права защищены.

Автор  Euronews   •  Обновлено: 17 февраля 2021 г.


Новые данные Евростата показывают, что страны ЕС сообщили о более чем 450 000 дополнительных смертей в период с марта по ноябрь 2020 года.

Согласно новым данным Евростата, в период с марта по ноябрь 2020 года в ЕС произошло более 450 000 смертей по сравнению с тем же периодом с 2016 по 2019 год.

Избыточная смертность — это количество дополнительных смертей «по сравнению с так называемым «базовым уровнем», состоящим из среднего числа смертей за конкретный месяц за четыре года с 2016 по 2019 год», — говорится в сообщении статистического агентства ЕС.

Смертность в странах ЕС начала расти весной прошлого года на фоне первой волны COVID-19пандемия.

Пик избыточной смертности в странах-членах ЕС пришелся на ноябрь 2020 года, когда многие страны поразила вторая, более смертоносная волна.

В целом избыточная смертность в ЕС была на 8% выше среднего в сентябре, на 17% выше среднего в октябре и на 40% выше среднего в ноябре, несмотря на снижение в период с мая по июль, поскольку страны сдерживали распространение COVID-19. .

В некоторых регионах Европы, как показывают данные Евростата, смертность была намного выше, чем средняя смертность в предыдущие годы.

Хотя в данных не указывается причина смерти, избыточная смертность в основном связана с пандемией COVID-19, которая унесла жизни более 495 000 человек в странах ЕС и ЕЭЗ до февраля 2021 года, по данным Европейского центра по контролю за заболеваниями. и профилактика.

В странах-членах ЕС смертность начала расти в марте, при этом процент дополнительных смертей по сравнению с предыдущими годами вырос на 13%.

Избыточная смертность выросла в среднем на 25% выше среднего показателя в 27 странах-членах ЕС в апреле в разгар первой волны пандемии. Но это сильно отличалось среди государств-членов.

Италия, которая стала первой европейской страной, сильно пострадавшей от случаев COVID-19, сообщила о смертности на 49,4% выше среднего уровня в марте 2020 года. Греция.

Вторая волна пандемии сильно отличалась от первой в разных странах-членах.

Польша сильно пострадала: смертность в ноябре 2020 года была на 97% выше среднего, Болгария сообщила об увеличении на 95%, а Словения — на 91% в том же месяце.

COVID-19: в Англии и Уэльсе зафиксирован второй по величине еженедельный показатель смертности с начала пандемии в конце января.


Папа Римский Франциск приветствует публику после операции на брюшной полости в больнице


Филиппинский паром загорелся в море, но все 120 пассажиров спасены


COVID-19
КОРОНАВИРУС
СМЕРТНОСТЬ


Горячая тема

Узнайте больше о

COVID-19

Горячая тема

Узнайте больше о

COVID-19

Будущее работы в Европе

Обсуждения трудовых перспектив в Европе по понятным причинам омрачены последствиями кризиса, вызванного новым коронавирусом. Дискуссионный документ Глобального института McKinsey, Будущее работы в Европе (PDF–1MB) рассматривает ситуацию в более долгосрочной перспективе, до 2030 года. тенденции, которые разыгрывались на континенте в последние годы и будут продолжать действовать в будущем. К ним относятся рост внедрения автоматизации, растущая географическая концентрация занятости, сокращение предложения рабочей силы и меняющееся сочетание секторов и профессий. Некоторые из этих тенденций могут быть ускорены пандемией; Наше исследование показывает, что значительное число профессий, которые, вероятно, будут вытеснены автоматизацией в долгосрочной перспективе, также подвержены риску кризиса, вызванного коронавирусом, в краткосрочной перспективе. Мы также обнаружили, что влияние автоматизации на баланс рабочих мест в Европе может быть не таким значительным, как это часто считается.

СОДЕРЖАНИЕ

1. Местные рынки труда по всей Европе до пандемии пережили десятилетие роста и расхождений
2. Европейские рабочие места, подверженные риску из-за COVID-19, пересекаются с рабочими местами, уязвимыми для автоматизации
3. По мере сокращения рабочей силы в Европе автоматизация повлияет профессий и демографических групп неравномерно
4. Отрасль и структура профессий в Европе будут продолжать развиваться
5. Рост числа рабочих мест может стать еще более географически сконцентрированным в предстоящее десятилетие
6. Выбор, который сделают европейские лидеры сегодня, определит, как будет развиваться работа в будущем.

Общая занятость в 27 странах Европейского Союза, а также в Швейцарии и Великобритании выросла почти на 10 процентов в период с 2003 по 2018 год до рекордно высокого уровня. Наш анализ региональных рынков труда в Европе показывает, что будущее сферы труда уже начало разворачиваться. Во-первых, изменился состав профессий. Во всех регионах за последнее десятилетие самый высокий рост рабочих мест наблюдался у наиболее высококвалифицированных специалистов, в то время как у работников средней квалификации было меньше возможностей. COVID-19и более широкое внедрение автоматизации, вызванное пандемией, может ускорить эту тенденцию. Во-вторых, рост занятости был сконцентрирован в нескольких регионах. В-третьих, мобильность рабочей силы до кризиса возрастала по мере изменения географии занятости. В отличие от Соединенных Штатов, мобильность рабочей силы в ЕС растет, поскольку работники из регионов с низким уровнем дохода мигрируют в динамично развивающиеся города в поисках работы.

Чтобы понять нюансы местной динамики в работе и вероятное влияние автоматизации в ближайшее десятилетие, мы использовали метод математической кластеризации, чтобы сгруппировать 1,095 местных рынков труда по всей Европе в 13 кластеров (Приложение 1). Эти кластеры можно разделить на три группы: центры динамичного роста, стабильная экономика и регионы спада.

• В центрах динамичного роста проживает 20 процентов европейцев. В эту категорию входят два кластера с самым высоким ВВП на душу населения в Европе и сильными инновационными возможностями. Это мегаполисов Лондона и Парижа с населением более 10 миллионов человек в каждом и молодой рабочей силой с высоким уровнем образования, а также 46 Superstar Hubs, , которые имеют множество быстрорастущих отраслей и являются одними из самых быстрорастущих регионов Европы. К ним относятся Амстердам, Копенгаген, Мадрид и Мюнхен.
• Стабильная экономика является домом для 50 процентов европейцев. Эти кластеры имели ВВП на душу населения выше среднего и привлекали новых жителей. В их число входят 102 экономики, основанные на услугах, такие как Будапешт, Лион, Манчестер и Рига, которые имеют высокую долю занятости в нетехнических услугах, таких как оптовая и розничная торговля; 78 высокотехнологичных производственных центров, более 70 процентов из которых находятся в Германии, включая Штутгарт и Вольфсбург, которые занимаются производством и подают большое количество высокотехнологичных патентных заявок; 64 диверсифицированных метро, ​​включая Болонью, Фрайбург, Плимут и Катовице, в которых работают как промышленность, так и служба; 267 разнообразных районов, не входящих в метро, ​​включая Восточный Кент, Коринфию и австрийский Миттельбургенланд; и, наконец, 98 туристических гаваней, включая португальский регион Алгарве, Корнуолл и Майорку. Все эти районы пострадали от ограничений на поездки, введенных для предотвращения распространения COVID-19.
• Уменьшающиеся регионы являются домом для 30 процентов европейцев. Население трудоспособного возраста в этих кластерах сокращается из-за эмиграции, старения или того и другого. Три из этих региональных кластеров в основном расположены в Восточной Европе: 72 промышленных баз, сосредоточенных на базовом производстве; 85 образованных и эмигрирующих районов; и 58 сельскохозяйственных регионов. Другими кластерами в этой группе являются 81 регионов, возглавляемых государственным сектором, регионов с высокой долей занятости в государственном секторе, здравоохранении и образовании; 35 регионов с отстающими возможностями, включая Андалусию и Неаполь, которые столкнулись с высоким уровнем безработицы, отрицательной чистой миграцией и низкой динамикой бизнеса; и 107 регионов со стареющим населением , включая Дордонь, Западную Камбрию и Цвиккау, которые имеют образованную рабочую силу, но также имеют высокий коэффициент зависимости пожилых людей.

Автоматизация и другие тенденции уже вызвали смену профессий и навыков на всех местных рынках труда

Занятость в Европе выросла в наукоемких секторах, таких как телекоммуникации, финансовые услуги, недвижимость и образование, в то время как в обрабатывающей промышленности она снижается и сельское хозяйство. Рост рабочих мест до пандемии благоприятствовал работникам с самым высоким уровнем квалификации (например, юристам и специалистам в области здравоохранения) во всех трех группах кластеров местной экономики. Аналогичным образом, рост числа рабочих мест также был положительным для профессий с низким уровнем квалификации, таких как кассиры и санитарные работники. Однако рост числа профессий с квалификацией ниже среднего (например, банковских служащих) застопорился на всех региональных рынках труда.

В то время как новые рабочие места были добавлены, реальный рост заработной платы для многих европейцев остановился. В период с 2000 по 2018 год средняя реальная заработная плата в Европе росла всего на 0,9 процента в год. Изменился и характер работы. Количество работающих неполный рабочий день существенно выросло в 22 из 29 европейских стран. До кризиса COVID-19 независимая работа, включая фрилансеров, работников временных кадровых агентств и работников гиг-экономики, могла составлять от 20 до 30 процентов всех рабочих мест.

Рост рабочих мест с 2007 г. в значительной степени сконцентрирован в 48 динамично развивающихся регионах

Рост рабочих мест был в значительной степени сконцентрирован в 48 городах, которые составляют центры динамичного роста. В них проживало 20 процентов населения ЕС в 2018 году и 21 процент занятости в ЕС в 2018 году. С 2007 года они обеспечили непропорционально высокие 43 процента роста ВВП ЕС, 35 процентов чистого прироста рабочих мест и 40 процентов прироста населения. в основном за счет привлечения работников из других региональных кластеров (Иллюстрация 2).

Напротив, в странах со стабильной экономикой в ​​2018 году проживала примерно половина населения ЕС (чуть более 250 миллионов человек) и рабочих мест в ЕС, и на них приходилось 53 процента роста рабочих мест в ЕС в период с 2007 по 2018 год. 30 процентов населения Европы и 27 процентов занятости в ЕС в 2018 году создали лишь 12 процентов новых рабочих мест.

За различиями в результатах трудоустройства стоят местные различия в инновационных возможностях, динамизме бизнеса и доступных навыках рабочей силы. На 48 мегаполисов и мегаполисов приходится 55% патентов ЕС на высокие технологии по сравнению с 39% в странах со стабильной экономикой и всего 6% в регионах с сокращающейся экономикой. На их долю приходится 73 процента стартапов по сравнению с 25 процентами в странах со стабильной экономикой и 2 процентами в регионах, переживающих спад. В 29 из этих городов расположены почти 80 процентов из 126 европейских компаний, входящих в список Fortune Global 5009.0003

Кроме того, в 48 центрах роста проживает около 83 процентов выпускников STEM, а 40 процентов местного населения имеют высшее образование; это сопоставимо с менее чем 25 процентами в некоторых кластерах в категории сокращающихся регионов.

Мобильность рабочей силы росла по мере того, как таланты переезжали на рабочие места

По мере того, как география занятости в Европе менялась, люди, ищущие работу, перемещались. Большая часть мобильности была внутренней, но трансграничная мобильность увеличилась более чем на 50 процентов, с 0,4 процента от общей численности населения в 2003 году до 0,6 процента в 2017 году. Число европейцев трудоспособного возраста, которые живут и работают в другой европейской стране, удвоилось по сравнению с с 2003 по 2018 год, с менее чем восьми миллионов (2,3 процента от общей численности населения трудоспособного возраста) до 16 миллионов (4,8 процента). С 2011 по 2018 год хабы Superstar были главным магнитом для вновь прибывших, добавив около двух миллионов человек.

Поскольку экономика осторожно восстанавливается после остановки, мы подсчитали, что до 59 миллионов рабочих мест в Европе, или 26 процентов от общего числа, могут оказаться под угрозой в краткосрочной перспективе из-за сокращения рабочего времени или заработной платы, временных отпусков или постоянных увольнений. Воздействие будет распределено неравномерно, со значительными различиями между отраслями и профессиями и, как следствие, между демографическими группами и местными рынками труда.

Около половины всех рабочих мест в Европе, подверженных риску, приходится на три профессиональные группы: обслуживание клиентов и продажи, общественное питание и строительство. Рабочие места, наиболее подверженные риску потери рабочих мест из-за пандемии, в некоторой степени совпадают с теми, которые наиболее уязвимы для увольнения из-за автоматизации. Около 24 миллионов рабочих мест, почти 50 процентов от числа рабочих мест, перемещенных в результате автоматизации, находятся под угрозой увольнения из-за пандемии COVID-19.и автоматизация (Приложение 3).

Перекрытие варьируется между секторами. Например, почти 70 процентов рабочих мест, которые могут быть сокращены из-за автоматизации в секторах оптовой и розничной торговли, также подвержены риску из-за COVID-19 (Иллюстрация 4). Аналогичное совпадение может иметь место в отношении демографических групп, подвергающихся наибольшему риску, особенно в отношении уровня образования. По нашим оценкам, около 80 процентов рабочих мест с риском (46 миллионов) заняты людьми, не имеющими высшего образования; в целом работники без высшего образования почти в два раза чаще, чем работники с высшим образованием, имеют работу с риском для жизни.

Воздействие COVID-19 на занятость может ускорить переход рабочей силы на новую работу с другими навыками для многих. Кризис может также усилить существующее неравенство внутри европейских стран, между более образованными и менее образованными работниками и регионами, а также среди молодежи.

После финансового кризиса 2008 года безработица в Европе резко выросла и начала восстанавливаться только пять лет спустя, после двухкратного спада. Занятость сильно росла в последующие годы до кризиса в области здравоохранения 2020 года. Предполагая аналогичное долгосрочное восстановление после пандемии, один из ключевых аспектов истории занятости, который мы обнаруживаем в нашем исследовании, связан с предложением рабочей силы, а не со спросом на нее среди фирм. В то время как внедрение автоматизации будет расти в течение следующего десятилетия, сокращение рабочей силы на континенте означает, что к 2030 году найти достаточное количество работников с необходимыми навыками для заполнения рабочих мест, которые существуют и создаются в Европе, может оказаться сложной задачей.

Сокращение рабочей силы в Европе представляет собой потенциальную проблему для работодателей в течение следующего десятилетия

Предыдущее исследование, проведенное MGI, показало, что около половины всей рабочей деятельности в мире имеет технический потенциал для автоматизации за счет адаптации демонстрируемых в настоящее время технологий со значительными различиями в зависимости от страны. Тем не менее, темпы и степень автоматизации будут зависеть от экономического обоснования внедрения, уровня заработной платы, одобрения со стороны регулирующих органов и потребителей, технических возможностей и других факторов.

Мы рассмотрели несколько сценариев темпов автоматизации в Европе до пандемии. Согласно промежуточному сценарию, к 2030 году можно будет автоматизировать около 22 процентов деятельности рабочей силы в ЕС (что эквивалентно 53 миллионам рабочих мест), хотя этот показатель может быть выше, если пандемия ускорит темпы внедрения автоматизации. Мы предполагаем, что к 2030 году кризис с коронавирусом будет позади, и новые рабочие места полностью или частично компенсируют эту потерю рабочих мест, связанную с автоматизацией. Даже если произойдет чистое сокращение рабочих мест, заполнение имеющихся вакансий, тем не менее, будет проблемой для европейских работодателей. Если бы к 2030 году континент смог восстановиться только до количества рабочих мест, существовавшего до пандемии, уровень занятости все равно должен был бы увеличиться на три процентных пункта, чтобы заполнить вероятные доступные рабочие места. Даже при снижении на 90,4 миллиона рабочих мест (около 4 процентов соответственно при годовом совокупном темпе роста -0,3 процента) по сравнению с допандемическим уровнем, уровень занятости останется стабильным.

Основной причиной является сокращение кадрового резерва. Ожидается, что к концу десятилетия численность трудоспособного населения Европы сократится примерно на 13,5 млн человек, или на 4 процента. Особенно большим спад будет в Германии (почти 8%, или около 4,0 млн человек), Италии (почти 7%, около 2,5 млн человек) и Польше (9%, около 2,3 млн человек). Сокращение рабочей недели может усилить давление. С 2000 года среднее количество рабочих часов в неделю на душу населения сократилось более чем на единицу (или почти на 3 процента) до 37,1 часа.

Автоматизация — не единственная сила, формирующая рабочее место. Сочетание секторов в Европе перебалансируется, поскольку производство и сельское хозяйство продолжают сокращаться, а услуги приобретают больший относительный вес. В настоящее время автоматизация усиливает сдвиг в сторону более наукоемких секторов, таких как образование, информационные и коммуникационные технологии, здравоохранение и социальная работа.

Согласно нашему моделированию, на три сектора, вероятно, будет приходиться более 70 процентов потенциального роста числа рабочих мест в Европе к 2030 году. Наибольший чистый прирост приходится на здравоохранение и социальную работу, где можно добавить 4,5 миллиона рабочих мест. Далее следуют профессиональные, научные и технические услуги, которые могут добавить 2,6 млн рабочих мест, и образование, которое может добавить 2,0 млн рабочих мест.

Благодаря автоматизации меняется и состав профессий. Многие из крупнейших категорий профессий в Европе сегодня имеют самый высокий потенциал для перемещения. К ним относятся вспомогательные должности в офисе и производственные рабочие места, на которых занято около 30 миллионов и 25 миллионов рабочих соответственно. Низкооплачиваемые должности по обслуживанию клиентов и продажам, такие как кассиры и клерки, также, вероятно, сократятся, поскольку многие задачи будут автоматизированы. Только на десять из более чем 400 рассмотренных нами профессий, включая продавцов в магазинах, административных секретарей и складских клерков, приходится почти 20 процентов вероятных увольнений (Иллюстрация 5).

Многие из растущих профессий в нашей модели требуют более высокого уровня навыков. По нашим оценкам, профессии, связанные с STEM, а также деловые и юридические профессиональные роли могут вырасти более чем на 20 процентов в ближайшее десятилетие. Роли в области креативного и художественного менеджмента могут увеличиться более чем на 30 процентов, хотя это небольшая категория, в которой занято чуть более пяти миллионов человек. Всего на 15 профессий приходится почти 30 процентов потенциального будущего чистого роста рабочих мест в нашей модели. Среди них такие разные профессии, как разработчики программного обеспечения, специалисты по уходу и специалисты по маркетингу.

Даже в рамках данной профессии повседневная работа будет меняться, так как машины берут на себя часть текущих задач. В результате работникам могут потребоваться различные навыки. Наша модель показывает, что количество видов деятельности, требующих в основном физических и ручных навыков, к 2030 году по всей Европе сократится на 18 процентов, а количество видов деятельности, требующих базовых когнитивных навыков, сократится на 28 процентов. Напротив, виды деятельности, требующие технологических навыков, будут расти во всех отраслях, создавая еще больший спрос на работников с навыками STEM (увеличение 39процентов), которых и без того не хватает. В то же время мы прогнозируем 30-процентный рост спроса на социально-эмоциональные навыки. Работники-люди будут все больше концентрироваться на ролях, требующих взаимодействия, заботы, обучения и подготовки, а также управления другими — действия, которые машины не могут заменить.

Согласно нашему анализу, образование значительно коррелирует с вероятностью быть вытесненным автоматизацией. В промежуточном сценарии внедрения автоматизации люди со средним образованием в три раза чаще, чем люди с более высоким уровнем образования, занимают должности с высоким потенциалом автоматизации.

Наши результаты показывают, что автоматизация и сопутствующие ей изменения в профессии и навыках ускорят концентрацию потенциального чистого роста рабочих мест при отсутствии других изменений. Если COVID-19 не вызовет изменений в предпочтениях работников и компаний в отношении менее плотных сообществ, те же самые 48 мегаполисов и суперзвездных центров, которые обеспечили 35 процентов прироста рабочих мест в ЕС в последнее десятилетие, могут обеспечить более 50 процентов к 2030 году.

Наша модель предполагает потенциальные чистые темпы роста в 15 процентов в двух мегаполисах и 9процентов для суперзвездных узлов в сценарии автоматизации промежуточной точки. Для реализации этого роста потребуется приток новых работников и нужных навыков.

В кластерах со стабильной экономикой в ​​течение следующего десятилетия может наблюдаться скромный рост рабочих мест, составляющий менее 5 процентов. Наша модель показывает, что они будут обеспечивать около 40% роста рабочих мест в ЕС до 2030 г., что примерно на десять процентных пунктов ниже доли, которую они создали в период с 2007 по 2018 г. Наш анализ показывает, что на них в совокупности будет приходиться менее 10 процентов ожидаемого роста рабочих мест в ЕС до 2030 года9.0003

В результате этих тенденций доля европейцев, живущих в регионах, где рабочие места сокращаются, за десятилетие может удвоиться и составить около 40 процентов. Одной из диких карт в этих оценках является внезапный переход на удаленную работу, который произошел во время пандемии, когда примерно одна треть рабочей силы начала работать из дома. Если это станет более постоянной чертой трудовой жизни, это может означать, что некоторым работникам не обязательно нужно будет переезжать в динамично развивающиеся города, чтобы занять создаваемые там рабочие места.

По мере того, как автоматизация будет продолжаться в предстоящем десятилетии, наши сценарии предполагают, что почти все из сегодняшних 235 миллионов европейских рабочих столкнутся, по крайней мере, с некоторой степенью изменений по мере развития их профессий. Профессиональные и географические несоответствия, вероятно, станут серьезной проблемой в следующем десятилетии (Иллюстрация 6).

До 21 миллиона человек, возможно, будут вынуждены покинуть приходящие в упадок профессии. По нашим оценкам, 94 миллионам работников (около 40 процентов рабочей силы 2018 г.), возможно, не потребуется менять профессию, но, тем не менее, им придется приобретать новые навыки, поскольку более 20 процентов того, что они делают сегодня, могут быть выполнены с помощью технологий.

При анализе онлайн-профилей, который мы провели с LinkedIn, мы заметили, что работники обычно переходят на новые роли, которые «смежны» с их нынешними (то есть им требуются дублирующие или дополняющие навыки). Люди, занимающиеся растущими профессиями, как правило, переходят туда из других растущих профессий с очень высокой степенью смежности навыков, в то время как те, кто занимается профессиями, сокращающимися из-за автоматизации, склонны переключаться на другие убывающие роли. Например, мы обнаружили, что 78% людей, перешедших на четыре востребованные профессии — инженер-программист, рекрутер, специалист по поиску талантов и специалист по цифровому маркетингу, — пришли из других растущих профессий. Для четырех сокращающихся профессий, которые мы оценили, — официанта, административного помощника, продавца и бухгалтера — мы обнаружили, что 57 % наблюдаемых переходов закончились тем, что люди устроились на другую работу, которая падает.

Однако наше исследование также выявило несколько примеров многообещающих путей. Спрос на продавцов в магазинах падает. Но с дополнительным обучением некоторые из 9,7 миллионов работников, занимавших эти должности до пандемии, могли бы использовать свой совпадающий опыт взаимодействия с людьми, например, для удовлетворения растущего спроса на медсестер или помощников по уходу за собой.

Мобильность может частично решить европейскую проблему поиска работы

Концентрация роста рабочих мест повышает важность мобильности рабочей силы. Наши оценки показывают, что в мегаполисах и суперзвездных центрах менее 60 процентов ожидаемого роста рабочих мест могут быть заполнены существующими жителями. Для заполнения оставшихся 2,5 миллионов вакансий в этих центрах динамичного роста потребуются еще миллионы мигрантов (что эквивалентно 4,4 процента нынешнего населения). Удаленная работа, широко распространенная во время пандемии, может составлять по крайней мере некоторые из этих должностей, наряду с поездками на работу и физическими перемещениями.

Устроиться на работу с низкой и средней квалификацией будет особенно сложно в городах с самой высокой стоимостью жизни. В Париже, например, помощники медсестер (одна из самых быстрорастущих профессий) имеют среднюю заработную плату, которая составляет менее двух третей средней стоимости жизни для семьи из трех человек.

Каждый из более чем 1000 проанализированных нами местных рынков труда должен будет установить свои собственные приоритеты для решения сегодняшних проблем и завтрашних возможностей. Здесь мы выделяем четыре проблемы, общие для многих регионов.

Европе необходимо создать больше возможностей для обучения и карьерного роста

Каждая страна в Европе должна обеспечить, чтобы ее образовательная система готовила учащихся к успеху, уделяя особое внимание способностям, необходимым для востребованной работы, таким как навыки STEM. Создание партнерских отношений между педагогами и работодателями может помочь в разработке учебных программ, актуальных для карьеры. Работодатели будут естественными поставщиками возможностей для обучения для многих, и политики могут рассмотреть вопрос о создании стимулов для компаний, которые инвестируют в развитие рабочей силы. Но людям, которые должны найти новые должности, потребуется доступ к программам обучения за пределами их текущего места работы. Удовлетворение этой потребности в масштабах потребует мобилизации существующей в Европе системы образования, сетей агентств по трудоустройству, инфраструктуры обучения и новых цифровых технологий.

Необходимо расширить доступ к рабочим местам в динамично развивающихся центрах.

Чтобы реализовать свой потенциал роста, динамично развивающиеся европейские города должны продолжать привлекать новых рабочих примерно с той же скоростью, что и в прошлом. Инвестирование в транспортную инфраструктуру вокруг крупных городских агломераций для расширения того, что представляет собой жизнеспособную систему поездок на работу, является одним из способов повышения мобильности. Решение проблемы нехватки доступного жилья в этих быстрорастущих городских районах позволит людям, которые хотят переехать, получить больше возможностей для этого. Только географическая мобильность не может решить эту проблему. Если работники не могут переместиться на рабочие места, рабочие места могут быть перемещены к ним. С ростом удаленной работы работодатели также могут нанимать удаленных работников или обращаться к фрилансерам и аутсорсингу, чтобы расширить свой кадровый резерв.

Сокращение рынков труда требует целенаправленных стратегий экономического развития

Для политиков перспектива еще большей поляризации рабочих мест, ВВП и роста населения несет в себе риск обострения социальной напряженности и неравенства. Многие вопросы, касающиеся промышленной политики, развития навыков, развития городов и мобильности, необходимо будет обсудить, и некоторые из них связаны с трудными компромиссами. Политики должны будут решить, следует ли и каким образом инвестировать государственные деньги или привлекать частные средства в области, находящиеся в относительном упадке, для оживления своей экономики. Программы ЕС, такие как Horizon 2020 и Политика сплочения, могут быть источниками финансирования и сотрудничества. Общая стратегия, которой придерживаются местные органы власти, заключается в создании экономических стимулов для побуждения компаний к переезду. Субсидии могут быть частью набора инструментов, но они должны учитывать политику в области конкуренции, подкрепляться строгим экономическим обоснованием и способствовать более целостному плану экономического развития. Регионам, теряющим работников, возможно, придется увеличить инвестиции в местные образовательные учреждения или предоставить финансовые стимулы для привлечения квалифицированных специалистов со стороны.

Европе необходимо продолжать повышать участие на рынке труда

После того, как экономика оправится от кризиса, вызванного COVID-19, может возникнуть необходимость увеличить участие в рабочей силе, чтобы справиться с сокращением населения трудоспособного возраста. Чтобы повысить уровень занятости, национальным правительствам, возможно, придется рассмотреть широкие реформы рынка труда и пенсионной системы. Логично начать с того, чтобы привлечь больше желающих работников, сосредоточив внимание на демографических группах, где есть возможности для роста, включая работников старше 55 лет и женщин.