Политическое подданство это: гражданин подданный / Статьи / Newslab.Ru

Началось присоединение Казахстана к России

« …ежели на вас, Кайсаков, будут нападать какие неприятели, чтоб вы могли от того

Нашим Императорского Величества защищением охранены быть

и счислять бы вас с поданными Российскими…».

Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года.

Т. 8. № 5704.

10 (21) октября 1731 г. вследствие ослабления Казахского ханства в ходе изнурительной войны с джунгарами Хан Абулхаир и большинство старшин Младшего жуза присягнули на подданство Российской империи, тем самым положив начало присоединению Казахстана к России.

В конце XVI в. Казахское ханство разделилось на три жуза (объединения): Младший (Западный Казахстан), Средний (Центральный) и Старший (Семиречье). На территории каждого жуза были образованы самостоятельные ханства, между которыми часто велись междоусобицы. К рубежу XVII-XVIII вв. в связи с ростом феодальных усобиц, набегов джунгар — монгольских племён, населявших район между Тянь-Шанем и Алтаем — города на юге Казахстана пришли в упадок, что нанесло удар по казахской экономике в целом.

В 1726 г. хан Абулхаир от имени старшин Младшего жуза обратился к царскому правительству с просьбой о подданстве. Этот жуз находился на границе с Российской Империей, его торговые и политические связи с Россией были наиболее устойчивыми. Однако посольство осталось безрезультатным; не оставляя своих намерений, в сентябре 1730 г., Абулхаир вновь отправил посольство через Уфу в Петербург с письмом к русской императрице Анне Иоанновне и устной просьбой о подданстве и покровительстве. 8 (19) сентября 1730 г. посланцы Младшего жуза были приняты императрицей. Их просьба о включении Младшего жуза в состав Российской Империи была удовлетворена указом от 19 февраля (2 марта) 1731 г. Для принятия соответствующей присяги в Казахстан с грамотой к хану Абулхаиру были направлены послы во главе с переводчиком Комиссии иностранных дел А. И. Тевкелевым.

10 (21) октября 1731 г. значительная часть собрания казахских старшин высказалась за принятие акта о добровольном присоединении Младшего жуза к России.

Казахи обязались сохранять верность императрице и её наследникам, согласились на ограничение внешнего суверенитета ханства, обязались нести службу, не нападать на торговые караваны и российских подданных, возвратить пленных, платить ясак, выделять аманатами детей ханов и султанов.

Россия обязалась охранять своих новых подданных от внешнего нашествия и притеснения. На этом первом этапе присоединения не затрагивались проблемы внутренней политической жизни казахов.

Для закрепления позиций во вновь присоединённых казахских землях в мае 1734 г. была организована Оренбургская экспедиция во главе с обер-секретарём Сената И. К. Кирилловым. В задачу комиссии входило всестороннее изучение вошедших в состав России земель, разведка природных ресурсов, сооружение Орской крепости, установление новой границы между русскими и казахскими владениями. В 1735 г. был основан г. Оренбург, имевший важное значение в развитии русско-казахских политических и торговых взаимосвязей.

Добровольное принятие российского подданства казахами Младшего, а затем и Среднего жуза (в 1740 г. ) имело прогрессивное значение для исторических судеб казахского народа. Уже со второй половины XVIII в. общественные отношения в Казахстане развивались под влиянием экономики России. После смерти хана Среднего жуза царское правительство ликвидировало ханскую власть и в 1822 г. ввело новую систему управления; в Младшем жузе то же самое было сделано через два года, в 1824 г. В 40-60-х гг. XIX в. в состав Российской империи вошёл Старший жуз, тем самым завершив присоединение казахских земель к России.

Лит: История Казахстана. Т. 1. Алматы, 1996; История Казахстана. Т. 2. Алматы, 1997; Шоинбаев Т. Прогрессивное значение присоединения Казахстана к России. Алма-Ата, 1973.

См. также в Президентской библиотеке:

Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. 1830. Т. 8 (1728-1732). № 5704. С. 386.

Project MUSE — От редакции: Гражданин подданный: проблема сопричастности государству в империи и нации

In lieu of an abstract, here is a brief excerpt of the content:

11 Ab Imperio, 4/2006 ОТ РЕДАКЦИИ ГРАЖДАНИН ПОДДАННЫЙ: ПРОБЛЕМА СОПРИЧАСТНОСТИ ГОСУДАРСТВУ В ИМПЕРИИ И НАЦИИ Настоящий номер журнала завершает годовую программу “Ан- тропология языков самоописания империи и нации”. В предыдущих номерах обсуждались проблема восприятия общества через призму индивидуального опыта и подходы к изучению этого восприятия; ана- лизировались категории группности, основанные на непосредственном опыте (такие как “родина” и “патриотизм”), в контексте гетерогенного общества; наконец, исследовалось личностное измерение “нации” как сообщества заочного солидарного социального действия. Теперь же речь пойдет о наиболее деперсонифицированной форме обществен- ной организации – о государстве и его восприятии в индивидуальном опыте. Для восточноевропейского (постсоветского) пространства в прин- ципе характерно гипертрофированное восприятие роли государства, но современная историография и социальная мысль не просто кри- тически деконструировали эту традицию, но и выработали новые модели изучения динамического комплекса отношений и практик, связываемых с феноменом “государства”. Представляемый вниманию читателей номер Ab Imperio предлагает взглянуть на этот процесс с антропологической точки зрения и в контексте изучения национальной 12 От редакции и имперской “государственности”. Как уже говорилось в прошлых номерах этого года, “антропологический” подход понимается нами в самом широком смысле как “антропный” (соизмеримый человеку) взгляд на культуры и структуры, которые оказываются неотделимы от человека как социального актора и субъекта, создающего смыслы и задающего когнитивные рамки восприятия действительности. С этой точки зрения “государство” воспринимается как совокупность проекций членов политии, результат взаимодействия различных обще- ственных групп и заложник “человеческого фактора” выступающих от его имени. Предложенный Александром Каменским в рубрике “Методология” анализ исторической семантики концепции государства в русском политическом языке убеждает, что восприятие государства как само- стоятельного феномена (отличного как от фигуры государя, так и от частной сферы и личностных отношений подчинения) появляется в России на рубеже XVIII века в ходе коренных преобразований тради- ционных политических практик. Тогда же, в XVIII веке, появляется и интеллектуальная возможность помыслить государство как политиче- ское сообщество, а отношения между его членами – как отношения не только подданных, но и граждан, конструирующих отношения между собой. Авторы номера показывают, что режим отношений подданства на самом деле заключал в себе возможность солидарного политиче- ского действия, юридически регулируемого статуса и коллективного политического воображения, что можно осмыслить в терминах “граж- данственности”. Проблематизация самого субъекта гражданства делает картину еще объемнее, коль скоро, как выясняется, в определенных ситуациях “подданные” обретали статус “коллективного гражданства” как члены сословных или региональных корпораций. Отсюда следует вывод, принципиальный для настоящего номера Ab Imperio: оппозиция “подданства–гражданства”, которая, казалось бы, легко накладывается на дихотомии типа “традиционализм”–“модернизация”, “империя”– “нация” и т.п., не работает в исследованиях, ориентированных на анализ индивидуального и группового восприятия и взаимодействия с “государством”. Этот вывод можно рассматривать как продолжение начатой журналом Kritikа в №№ 2 и 3 за 2006 год дискуссии о поддан- стве и гражданстве (“Subjecthood and Citizenship”) в российской и со- ветской истории. Наиболее существенным результатом этой дискуссии стало раскрытие темы подданства как “неполноценного гражданства” в империи и советской политии, что позволило подойти к проблеме 13 Ab Imperio, 4/2006 личного опыта государственности на новом уровне и с иной исследо- вательской программой. Плодотворность такого продолжения историографической дис- куссии о практиках и семантике подданства и гражданства подтверж- дает тенденция развития современного направления “исследований гражданства” (citizenship studies), которые в результате своеобразного “антропологического поворота” отошли от формального институ- ционального анализа, характерного для политологии середины ХХ века, и заменили его изучением отношений людей в государстве и с государством. При этом “гражданство” рассматривается не в качестве статичной комбинации статуса и прав, а как динамическая система “включенности” и исключений. Границы между “государством” и “обществом” в такого рода исследованиях столь серьезно проблема- тизированы, что невозможно однозначно разделить общественную и гражданскую лояльность. Краткий обзор современного состояния citizenship studies можно найти в рубрике “Антропология, политология, социология” в статье Ребекки Чемберлен-Креанги, которая в своем ис- следовании гражданства в непризнанной Приднестровской Республике сочла необходимой даже частичную “реабилитацию” роли государства в процессе формирования гражданственности (впрочем, при этом го- сударство предстает в равной мере и как самостоятельный агент, и как продукт идеологических проекций граждан). Контекстуализировать этот подход помогает статья Мирона Аро- ноффа в методологической рубрике, где речь идет о складывании по- литической антропологии как отдельного направления в современных социальных науках. Будучи одним из основателей этого направления в США, Аронофф, анализируя собственный исследовательский опыт, рассказывает о том, как в политологии возникало понимание того, что “государство” является сложной системой различных групп интересов и лояльностей и что личный и локальный опыт переживания “государ- ства” играет также и формирующую роль в становлении и развитии государства как института. “Антропологический” подход к государству вскрывает неразрывную связь между понятиями “гражданство” и “нация”, коль скоро речь идет об институтах, созданных (или помысленных) на основе более синкре- тичных и фундаментальных социальных групп. Размышляя о том, в какой степени современные категории анализа и описания общества применимы к обществу ancien régime, Питер Салинс подчеркивает инвариантность “подданства” (nationality) и “гражданства” (citizenship) 14 От редакции как разных аспектов принадлежности к политическому сообществу. Обращая внимание на распространенность категории “гражданин” в дореволюционной Франции, он показывает как ее частичное совпа- дение с категорией “подданство”, так и принципиальные отличия в семантике и практиках применения этих двух понятий. Разговор о модерных и домодерных способах употребления и пере- живания категорий гражданства и политической лояльности в целом продолжается в рубрике “История”. Особенно плодотворным этот под- ход кажется в эмпирических исследованиях имперской ситуации, где рядом с модерными и универсальными формами часто сохраняются архаичные и локальные представления и практики. Так, историческая рубрика открывается статьей Наталии Яковенко, которая предлагает дифференцировать комплексное ощущение групповой лояльности и принадлежности шляхтича XVII века в соответствии с категориями подданства, сословной солидарности, местного патриотизма, нацио- нальной и конфессиональной принадлежности того времени. Детальная реконструкция обстоятельств ревизии Казанской губернии 1819–1820 гг. в статье Алсу Бикташевой вскрывает механизм “персонификации” государственной власти в Александровскую эпоху и противостояния имперского подданства, местного “гражданства” и “государственных интересов”. Михаил Долбилов показывает, что в определенных обсто- ятельствах (например, в ситуации борьбы за политический контроль имперского центра в Западном крае после Январского восстания) кон- фессиональная политика становится главным фактором формирования политической лояльности, в основании которой оказываются членство в конфессиональной общине (переход в православие) и демонстрация верности суверену через титульную конфессиональную принадлеж- ность (“царскую веру”). В статье Ольги Майоровой показано, как после Крымской войны российские интеллектуалы начинают пересматривать исторически сложившиеся представления о политическом сообществе и приходят к пониманию “нации” как развивающегося, динамического единства, чья лояльность и чувство сопричастности государству – это не данность, а нечто, требующее поддержания, формирования и вос- питания. Статья Бенно Гаммерля представляет собой сравнительное иссле- дование административных практик и правовых представлений о под- данстве (прежде всего в отношении подданных, покинувших пределы своих государств или проживающих вне метрополий) в Британской и Габсбургской империях. Он не только подтверждает условность 15 Ab Imperio, 4/2006 деления Европы на модерные и архаичные регионы, но и выявляет множественность факторов – расовых, этнонациональных, военных, – влиявших на функционирование подданства-гражданства в сфере международного права. Перекликаясь с выводами Питера Салинса, Гаммерль демонстрирует выживание “подданства” в модерной Бри- танской империи в новом, расовом обличье и возникновение “граж- данства” в “архаичной” и полиэтничной Габсбургской империи. Еще один важный аспект исследований гражданства раскрывается в статье Джеймса Кеннеди и Лилианы Риги, посвященной роли американских экспертов в разработке мирного урегулирования в центральноевропей- ском регионе после Первой мировой войны. Авторы реконструируют специфический американский контекст либерального и ассимиля- ционного национализма эпохи прогрессизма в США, для которого было характерно понимание ассимиляции как культурно-социального феномена, способного нивелировать этнические различия и создать предпосылки для развитого гражданства. Именно эти взгляды, сфор- мированные американским опытом, заставляли экспертов – советников президента Вильсона – усматривать связь между насаждением прин- ципа национального самоопределения и достижением политической стабильности и развитой гражданственности в центральноевропейском регионе. Эта статья также ставит вопрос о возможных пределах транс- фера исторически сложившихся представлений о государственности и политическом сообществе как социально укорененном феномене из одного исторического и культурно-политического контекста в другой. Исследуя процесс такого “трансфера”, авторы прослеживают транс- формацию либерального посыла прогрессистской эры в нелиберальные концепции государственного вмешательства в частные идентичности, характерные для национализирующих государств. Итак, как следует из публикуемых в номере материалов, предельно формализованная и институционализированная форма группности – государство – не “снимает” более неофициальные и локальные сообще- ства солидарности, но вбирает их в себя. “Подданство” и “гражданство” оказываются во многом ситуационно обусловленными категориями, не имеющими однозначной привязки к “модерной” или “архаичной” форме политии. Вместе с тем, отношения “общество”–“государство” оказываются единой динамической системой, лишь в исключительных случаях однозначно дифференцируемой на чистые идеальные типы. Все сказанное особенно наглядно проявляется в имперской ситуации и поликультурном гетерогенном обществе, чье единство зиждется на 16 От редакции сложном балансе интересов, властных иерархий, культур и локальных общин, в результате сложного компромисса производящих единое “государство”. Редакция Ab Imperio: И. Герасимов С. Глебов A. Каплуновский M. Могильнер A. Семенов …

Политическая типология: в эпоху поляризации внутри коалиций как демократов, так и республиканцев сохраняются глубокие разногласия

Как мы это сделали

Исследовательский центр Пью провел это исследование, чтобы узнать больше о сложности текущей политической обстановки. В то время как партийность остается доминирующим фактором в политике, мы стремились выявить трещины в обеих партийных коалициях. Мы сделали это, создав политическую типологию, которая классифицирует общественность на девять отдельных групп на основе их политических ценностей и взглядов. Чтобы узнать больше о политической типологии, в том числе о ее истории и статистических методах, использованных для создания типологии, см. «За политической типологией Pew Research Center 2021».

Исследование в основном основано на опросе 10 221 взрослого человека, проведенном с 8 по 18 июля 2021 года национальной репрезентативной панелью американских тенденций (ATP) Pew Research Center; он также основан на нескольких дополнительных интервью с этими респондентами, проведенных с января 2020 года (дополнительную информацию об опросах, использованных для анализа, см. в Приложении B и в подробных таблицах). группа опроса, которая набирается путем случайной выборки адресов проживания по всей стране. Таким образом, почти все взрослые американцы имеют возможность выбора. Опрос взвешивается, чтобы быть репрезентативным для взрослого населения США по полу, расе, этнической принадлежности, партийной принадлежности, образованию и другие категории.Подробнее о методологии ATP.

Вот вопросы, использованные в основном типологическом опросе, а также ответы и методология опроса.

Партизанская поляризация остается доминирующим и, по-видимому, неизменным условием американской политики. Республиканцы и демократы сходятся в очень малом, а если и соглашаются, то часто в общем убеждении, что у них мало общего.

Тем не менее, пропасть, разделяющая республиканцев и демократов, иногда скрывает разногласия и разнообразие взглядов, существующие внутри обеих партийных коалиций, а также тот факт, что многим американцам нелегко вписаться ни в одну из них.

Республиканцы разделяют некоторые принципы, давно связанные с Республиканской партией: близость к бизнесу и корпорациям, поддержка низких налогов и противодействие абортам. Демократы также сталкиваются с существенными внутренними разногласиями — некоторые из них давние, например, в отношении важности религии в обществе, другие — более поздние. Например, хотя демократы широко разделяют цель борьбы с расовым неравенством в Соединенных Штатах, они расходятся во мнениях относительно того, требуются ли системные изменения для достижения этой цели.

Эти внутрипартийные разногласия создают множество проблем для обеих сторон: они усложняют и без того сложную задачу управления в разделенной стране. Кроме того, для достижения политического успеха партии должны поддерживать лояльность высокополитически активных, более идеологизированных избирателей, а также заручаться поддержкой менее активных избирателей, многие из которых моложе, с более слабыми партийными связями.

Новая политическая типология Исследовательского центра Pew представляет собой дорожную карту в сегодняшнем раздробленном политическом ландшафте. Он разделяет общественность на девять отдельных групп на основе анализа их взглядов и ценностей. Исследование в основном основано на опросе 10 221 взрослого человека, проведенном с 8 по 18 июля 2021 года; он также основан на нескольких дополнительных интервью с этими респондентами, проведенных с января 2020 года9.0003

Это восьмая политическая типология Центра с 1987 года, но она отличается от более ранних подобных исследований по нескольким важным параметрам. Это первая типология, проведенная в репрезентативной на национальном уровне панели American Trends исследовательского центра Pew Research Center, которая обеспечивает преимущество большого размера выборки и возможность включать в анализ множество других политических данных, в том числе подтвержденное Центром исследование избирателей.

Четыре типологические группы, ориентированные на демократов, подчеркивают расовое и этническое разнообразие партии, а также громоздкий характер нынешней демократической коалиции. ( Полное описание всех девяти типологических групп см. в главах 3-11 ; профили Демократической и Республиканской коалиций см. в главах 1 и 2 этого отчета.)

Они включают две очень разные группы либеральных демократов: Прогрессивные левые и Либералы из истеблишмента . Прогрессивные левые, единственная группа демократов с большинством белых, неиспаноязычного происхождения, придерживаются очень либеральных взглядов практически по всем вопросам и поддерживают далеко идущие изменения, направленные на устранение расовой несправедливости и расширение системы социальной защиты. Либералы из истеблишмента, хотя во многих отношениях они столь же либеральны, как и прогрессивные левые, гораздо менее убеждены в необходимости масштабных перемен.

Две другие группы демократов очень сильно отличаются друг от друга как демографически, так и по своему отношению к партии. Опора демократов , крупнейшая группа, ориентированная на демократов, а также самая старая в среднем, являются непоколебимыми сторонниками демократов и имеют умеренный уклон в некоторых вопросах. Левые аутсайдеры , самая молодая типологическая группа, год назад подавляющим большинством голосов проголосовали за Джо Байдена и очень либеральны в большинстве своих взглядов, но они глубоко разочарованы политической системой, включая Демократическую партию и ее лидеров.

Четыре группы, ориентированные на республиканцев, включают три группы консерваторов: Консерваторы веры и флага крайне консервативны во всех сферах; они гораздо чаще, чем все другие типологические группы, говорят, что государственная политика должна поддерживать религиозные ценности, и что компромисс в политике — это просто «продажа того, во что вы верите». Убежденные консерваторы также выражают консервативные взгляды по всем направлениям, но с несколько более мягким уклоном, особенно по вопросам иммиграции и места Америки в мире. Правые популисты , которые имеют меньше формального образования, чем большинство других типологических групп, и чаще всего живут в сельской местности, крайне критически относятся как к иммигрантам, так и к крупным корпорациям США.

Амбивалентные правые , самая молодая и наименее консервативная группа, связанная с Республиканской партией, придерживаются консервативных взглядов на размер правительства, экономическую систему и проблемы расы и пола. Но это единственная правая политическая группа, в которой большинство выступает за легальные аборты и говорит, что марихуана должна быть законной для рекреационного и медицинского использования. Они также расходятся во взглядах на Дональда Трампа: хотя большинство проголосовало за него в 2020 году, большинство из них говорят, что предпочли бы, чтобы он не оставался крупной политической фигурой.

Единственная типологическая группа без четкой партийной ориентации – Стрессовые сайдлайнеры – также является группой с самым низким уровнем политической активности. Сторонники стресса, которые составляют 15% населения, но составляют всего 10% избирателей в 2020 году, придерживаются как консервативных, так и либеральных взглядов, но в значительной степени определяются их минимальным интересом к политике.

Вот основные выводы новой политической типологии:

Расовая несправедливость остается разделительной линией в политике США. Возможно, нет проблемы, вызывающей более сильные разногласия, чем расовая несправедливость в США. Среди четырех типологических групп, ориентированных на республиканцев, не более четверти говорят, что необходимо сделать гораздо больше, чтобы обеспечить равные права для всех американцев, независимо от их расовой или этнической принадлежности. ; для сравнения, не менее трех четвертей представителей любой демократической группы говорят, что для достижения этой цели необходимо сделать гораздо больше. Однако демократы расходятся во мнениях относительно того, можно ли добиться изменений для обеспечения равных прав для всех, работая в рамках существующей системы, или же необходимо полностью перестроить большинство законов и институтов. Прогрессивные левые и левые-аутсайдеры гораздо чаще, чем две другие демократические группы, говорят о необходимости системных изменений для борьбы с расовой предвзятостью.

Демократы предпочитают большее правительство, но насколько большое? Между партиями существует гораздо больший разрыв , чем внутри их во мнениях о размере правительства. Демократические группы в подавляющем большинстве предпочитают более крупное правительство, предоставляющее больше услуг; Группы Республиканской партии с таким же перевесом выступают за меньшее правительство. Но когда их спросили, следует ли значительно расширить государственные услуги по сравнению с нынешними уровнями, демократы разделились: явное большинство прогрессивных левых (63%) выступает за значительное расширение государственных услуг, по сравнению с примерно третью в других группах, ориентированных на демократов.

Экономическая политика, включая налоги, разделяет Республиканскую партию. Как уже отмечалось, правые популисты резко расходятся с традиционными позициями Республиканской партии своим крайне негативным отношением к корпорациям; только 17% говорят, что большинство корпораций получают справедливую прибыль, что ставит эту консервативную группу намного ближе к демократическим группам, чем к их республиканским коллегам. И большинство правых популистов (56%) выступают за повышение налогов на доходы домохозяйств выше 400 000 долларов, как и 42% амбивалентных правых (и значительное большинство во всех группах, связанных с демократами).

Непростые взгляды республиканцев на Трампа. Каждая типологическая группа, ориентированная на республиканцев, поддерживала Трампа с большим отрывом в 2020 году. Тем не менее опрос показывает существенные различия между группами Республиканской партии в отношении будущей политической роли Трампа. В двух из четырех групп — «Консерваторы веры и флага» и «Правые популисты» — большинство хочет, чтобы Трамп оставался крупной политической фигурой и , снова баллотируется на пост президента в 2024 году. И только среди правых популистов явное большинство считает Трампа лучшим президентом последние 40 лет. Среди других республиканских групп больше либо считают Рональда Рейгана лучшим из недавних президентов (Совершенные консерваторы, Амбивалентные правые), либо разделяются между Рейганом и Трампом (Консерваторы веры и флага).

Резкие различия между типологическими группами в глобальном положении США. На вопрос, превосходят ли США все другие страны, входят ли они в число величайших стран или есть другие страны, которые лучше, существует относительное согласие между шестью из девяти типологических групп: около половины или более в этом очень идеологически смешанном наборе групп, в том числе либералов истеблишмента и правых популистов, говорят, что США занимают место среди величайших стран мира. Консерваторы веры и флага — единственная группа, в которой большинство (69%) говорит, что США стоит выше всех других стран. И наоборот, Прогрессивные левые (75%) и Левые аутсайдеры (63%) являются единственными типологическими группами, в которых большинство считает, что есть другие страны лучше, чем США

Есть ли сегодня в политике «средний»? Опросы, проведенные Pew Research Center и другими национальными организациями по проведению опросов, в принципе нашли широкую поддержку третьей крупной политической партии. Тем не менее, исследование типологии показывает, что три группы с наибольшей долей самоидентифицирующих себя независимых (большинство из которых склоняются к партии) — «Стрессовые сайдлайнеры», «Левые аутсайдеры» и «Амбивалентные правые» — имеют очень мало общего в политическом плане. Сторонники стресса придерживаются смешанных взглядов; Амбивалентные правые консервативны по многим экономическим вопросам и умеренны по некоторым социальным вопросам; и Outsider Left очень либеральны по большинству вопросов, особенно по расовым вопросам и системе социальной защиты. Что действительно объединяет эти группы, так это относительно низкий интерес к политике: у них были самые низкие показатели голосования на президентских выборах 2020 года, и они с меньшей вероятностью, чем другие группы, большую часть времени следят за действиями правительства и общества.

Политическая типология: по ту сторону красных и синих

Даже в нации, где все чаще встречаются красные и синие, политические взгляды и ценности общества бывают разных оттенков.

Партизанская поляризация — огромный и растущий разрыв между республиканцами и демократами — является определяющей чертой современной политики. Но помимо идеологических крыльев, которые составляют меньшинство общества, политический ландшафт включает большой и разнообразный центр, объединенный разочарованием в политике и ничем другим. В результате обе партии сталкиваются с огромными проблемами, пытаясь выйти за пределы своей базы, чтобы обратиться к середине электората и создать устойчивые коалиции.

Последняя политическая типология Исследовательского центра Пью, которая разделяет избирателей на сплоченные группы на основе их взглядов и ценностей, представляет собой руководство для этого постоянно меняющегося ландшафта.

Новая типология состоит из восьми групп: три сильно идеологизированные, политически активные и преимущественно партийные – две правые и одна левая. Стойкие консерваторы являются стойкими критиками правительства и системы социальной защиты и очень консервативны в социальном отношении. Бизнес-консерваторы разделяют предпочтения стойких консерваторов в отношении ограниченного правительства, но отличаются своей поддержкой Уолл-стрит и бизнеса, а также иммиграционной реформы. А бизнес-консерваторы гораздо более умеренны в социальных вопросах, чем стойкие консерваторы.
На другом конце спектра Твердые либералы выражают либеральные взгляды почти во всех сферах — правительстве, экономике, бизнесе и внешней политике, а также в вопросах расы, гомосексуализма и абортов — и являются надежными и лояльными избирателями-демократами.

Вместе эти три группы составляют избирательную базу Демократической и Республиканской партий, и их влияние на американскую политику сильно. В то время как твердые либералы, стойкие консерваторы и бизнес-консерваторы в совокупности составляют лишь 36% американского общества, они представляют 43% зарегистрированных избирателей и целых 57% наиболее политически активного сегмента американского общества: тех, кто регулярно голосует и регулярно следует за правительством. и общественные дела.

Другие типологические группы менее предвзяты, менее предсказуемы и имеют мало общего друг с другом или с группами на обоих концах политического спектра. Единственное, что их объединяет, это то, что они менее вовлечены в политику, чем правые или левые группы.

Молодые аутсайдеры худощавые республиканцы, но не очень преданные Республиканской партии; на самом деле они, как правило, не любят обеих политических партий. По многим вопросам, от их поддержки экологического регулирования до их либеральных взглядов на социальные проблемы, они расходятся с традиционной ортодоксальностью Республиканской партии. Тем не менее, поддерживая ограниченное правительство, «Молодые аутсайдеры» твердо стоят на стороне республиканцев.

Скептики, оказавшиеся в затруднительном положении пострадали от проблем в экономике, и их тяжелое финансовое положение заставило их обидеться как на правительство, так и на бизнес. Несмотря на свою критику деятельности правительства, они поддерживают более щедрую государственную поддержку бедных и нуждающихся. Большинство находящихся в затруднительном положении скептиков говорят, что они голосовали за Обаму в 2012 году, хотя сегодня менее половины одобряют его работу.

Левые следующего поколения молоды, относительно богаты и очень либеральны в социальных вопросах, таких как однополые браки и аборты. Но у них есть оговорки по поводу стоимости социальных программ. И хотя большинство левых следующего поколения поддерживают позитивные действия, они решительно отвергают идею о том, что расовая дискриминация является главной причиной того, что многие чернокожие не могут двигаться вперед.

Вера и семья Левые худощавые демократы, основываясь на своем доверии к правительству и поддержке федеральных программ по решению национальных проблем. Но этой очень религиозной, расово и этнически разнообразной группе не нравятся темпы социальных изменений, в том числе принятие гомосексуализма и нетрадиционных семейных структур.

И, наконец, восьмая группа, Свидетели , представляющие 10% населения, находятся в стороне от политического процесса. Они не зарегистрированы для голосования и очень мало внимания уделяют политике.

Что такое типология?

Политическая типология разделяет людей на группы на основе их взглядов и ценностей, а не их партийных ярлыков. Он основан на крупнейшем политическом опросе, когда-либо проводившемся Pew Research Center, который также был источником данных для нашего отчета от 12 июня 9.0027 Политическая поляризация американской общественности . Опрос проводился среди 10 013 взрослых в период с января по март текущего года. В отчет также включены данные последующих интервью со многими респондентами первоначального опроса в рамках недавно созданной панели американских тенденций Pew Research Center.

Идеологическая последовательность в сравнении с политической типологией

Ранее в этом году исследовательский центр Pew Research Center провел опрос 10 013 взрослых по всей стране в рамках обширного исследования политических изменений в стране. Первый отчет об этих данных был посвящен политической поляризации и использовал 10 вопросов опроса о политических ценностях, чтобы оценить, насколько идеологически последовательными стали американцы по традиционному индексу левых-правых.

Политическая типология представляет собой совершенно иной подход к анализу ценностей американской общественности. Он рассматривает более широкий круг вопросов (23 вопроса) и вместо того, чтобы сосредоточиться на одном лево-правом измерении, использует кластерный анализ для поиска групп американцев со схожими взглядами по нескольким измерениям. Несмотря на более сложную типологию, она выявляет трещины справа и слева, которые не видны в более простом расположении слева и справа. Более того, это проливает свет на многообразие ценностей, представленных в «центре».

Эти два подхода дополняют друг друга: большинство солидных либералов последовательно либеральны в своих ценностях, а стойкие консерваторы и бизнес-консерваторы вместе взятые составляют почти всех последовательных консерваторов. См. Раздел 1 для дальнейшего обсуждения того, как эти два подхода соотносятся друг с другом.

Поляризационное исследование показало, что сегодня все больше американцев придерживаются последовательно либеральных или последовательно консервативных ценностей по широкому кругу вопросов, что демократы и республиканцы идеологически далеки друг от друга и что все больше сторонников выражают крайне негативные взгляды на другую политическую партию, причем многие идут именно так. вплоть до того, чтобы рассматривать другую сторону как «угрозу благополучию нации».

Несмотря на это, большинство американцев не смотрят на политику через однообразные либеральные или консервативные линзы, и больше склонны держаться в стороне от партийной антипатии, чем участвовать в ней. Но типология показывает, что центр вряд ли унифицирован. Скорее, это комбинация групп, каждая из которых имеет свой собственный набор политических ценностей, часто придерживающихся столь же сильно, как и левые и правые, но просто не организованных в последовательно либеральных или консервативных терминах. В совокупности этот «центр» выглядит как бы на полпути между партизанскими крыльями. Но при разукрупнении становится ясно, что в центре много отчетливых голосов, часто имеющих так же мало общего друг с другом, как и с теми, кто слева и справа.

Политическая типология Pew Research Center, запущенная 27 лет назад, представляет собой попытку выйти за рамки «красных против синих» в американской политике, понимая, что американское политическое мышление имеет несколько аспектов и что многие люди придерживаются разных комбинаций ценностей. чем преимущественно либеральные и консервативные платформы, предлагаемые двумя политическими партиями.

Влияние на выборы

В новом исследовании освещаются проблемы, с которыми сталкиваются обе партии перед выборами 2014 и 2016 годов. Каждый из них может рассчитывать на мощную поддержку со стороны трех стойко настроенных групп; Стойкие консерваторы и бизнес-консерваторы справа и солидные либералы слева. Во всех трех группах среднесрочные предпочтения 2014 г. сравнимы с той подавляющей поддержкой, которую эти группы оказали кандидату в президенты от своей партии в 2012 г.

Средние группы в типологии менее предсказуемы. Безусловно, левые «Вера и семья» и «Левые следующего поколения» в этом году отдают предпочтение кандидатам от Демократической партии с перевесом примерно два к одному. Но в 2012 году они поддерживали Барака Обаму с большим отрывом, и их явка в 2014 году вызывает подозрения. Одним из первых показателей явки избирателей является внимание к правительству и общественным делам, и менее половины в этих группах следят за политикой по сравнению с подавляющим большинством в более идеологизированных группах.

А скептики, оказавшиеся в затруднительном положении, которые говорят, что два года назад они поддерживали Обаму, а не Ромни, с перевесом в 65% против 25%, в 2014 году разделились более тесно. Что касается промежуточных выборов этого года, то 51% планируют проголосовать за Демократ в своем избирательном округе, а 37% планируют голосовать за республиканцев. А склоняющиеся к республиканцам молодые аутсайдеры намереваются проголосовать за республиканцев этой осенью с несколько большим отрывом (20 баллов), чем в 2012 году (11 баллов). Тем не менее, эти группы также менее уверены в том, что появятся этой осенью, по сравнению с более партизанскими базами.

Разделы справа

Типологическое исследование может иметь еще большее значение для понимания 2016 года, как для конкурсов кандидатов, так и для всеобщих выборов. В предвыборных коалициях обеих партий есть разногласия по некоторым из наиболее важных аспектов американской политики.

Справа коалиционная политика сосредоточена на стойких консерваторах и бизнес-консерваторах, которые с подавляющим перевесом склоняются к республиканцам. Вместе они составляют около четверти (27%) всех зарегистрированных избирателей.

Обе группы преимущественно белые и в основном мужчины; Стойкие консерваторы в среднем старше (67% в возрасте 50 лет и старше), чем консерваторы-бизнесмены (53%). И хотя они представляют два совершенно разных крыла партии — одно более скромное и пессимистическое, другое более богатое и оптимистичное — оба являются надежными блоками для голосования Республиканской партии.

Стойкие консерваторы и бизнес-консерваторы согласны с тем, что правительство должно быть меньше и играть меньшую роль в экономике. Их объединяет острая оппозиция президенту Обаме — полностью 94% стойких консерваторов и 96% бизнес-консерваторов не одобряют его работу. Примечательно, что почти одинаковые доли обеих групп согласны с «Чайной партией» (55% бизнес-консерваторов, 53% стойких консерваторов).

Но эти консервативные группы различаются по трем важным аспектам в политических дебатах, которые в настоящее время разделяют республиканских лидеров в Вашингтоне.

Во-первых, стойкие консерваторы придерживаются очень консервативных взглядов по ключевым социальным вопросам, таким как гомосексуальность и иммиграция, в то время как бизнес-консерваторы менее консервативны, если не прогрессивны, по этим вопросам. Почти три четверти стойких консерваторов (74%) считают, что общество не должно поощрять гомосексуальность. Среди бизнес-консерваторов только 31% считают, что гомосексуальность следует пресекать; 58% считают, что его следует принять.

Бизнес-консерваторы в целом положительно относятся к иммигрантам и 72% выступают за «путь к гражданству» для тех, кто находится в США нелегально, если они отвечают определенным условиям. Стойкие консерваторы более критически относятся к иммигрантам; 50% поддерживают путь к гражданству, что является самой низкой долей среди всех типологических групп.

Во-вторых, стойкие консерваторы не только выступают против большого правительства, но и скептически относятся к большому бизнесу. Они считают, что у крупных корпораций слишком много власти, и почти половина (48%) считают, что экономическая система несправедливо благоприятствует могущественным интересам. Напротив, как следует из их названия, бизнес-консерваторы гораздо более позитивно относятся к свободному рынку и в подавляющем большинстве положительно относятся к бизнесу и Уолл-стрит.

Наконец, эти две консервативные группы расходятся во внешней политике. Стойкие консерваторы сомневаются в международном участии США и считают соглашения о свободной торговле плохим делом для США, в то время как бизнес-консерваторы больше поддерживают активную роль США в мировых делах и свободной торговле.

Левые разногласия

Сплошные либералы, составляющие 15% населения и 17% зарегистрированных избирателей, являются якорем предвыборной коалиции Демократической партии — наиболее активными и лояльными избирателями, придерживающимися либеральных взглядов практически по всем вопросам.

Но чтобы добиться успеха, партия должна полагаться на поддержку других демократически ориентированных групп в типологии — «Вера и семья левых» и «Следующее поколение левых». Хотя каждая из этих групп с большим отрывом склоняется к демократам, они расходятся с общепринятым либеральным мышлением по ряду критических моментов, которые имеют последствия для их лояльности и явки.

Вера и семья Левые, безусловно, являются самой разнообразной в расовом и этническом отношении группой в типологии: на самом деле, только 41% составляют белые нелатиноамериканцы; 30% черные, 19% составляют латиноамериканцы, а 8% принадлежат к другой или смешанной расе. Левая вера и семья также менее богата и менее образована, чем другие демократически ориентированные группы, а также старше.

Они также имеют сильные религиозные убеждения, что отличает их от твердых либералов и левых следующего поколения. Полностью 91% говорят, что «необходимо верить в Бога, чтобы быть нравственным и иметь хорошие ценности». В других демократически ориентированных группах с этим согласен не более чем каждый десятый. А «Вера» и «Левая семья» занимают гораздо более консервативную позицию по социальным вопросам. Только 37% выступают за однополые браки, что составляет менее половины доли двух других групп слева.

Вера и семья Левые поддерживают активистское правительство и сильную систему социальной защиты, хотя и в меньшей степени, чем солидные либералы. И хотя Faith и Family Left поддерживают программы позитивных действий, всего 31% считают, что «расовая дискриминация — главная причина, по которой многие чернокожие не могут добиться успеха в наши дни». Среди гораздо менее разнообразных в расовом отношении солидных либералов 80% считают расовую дискриминацию главным препятствием на пути прогресса чернокожих.

Следующее поколение левых — самая молодая из типологических групп. Примерно половина (52%) моложе 40 лет, и этот сегмент характеризует либеральные взгляды когорт миллениалов (и более молодого поколения X): левые следующего поколения приветствуют разнообразие, в целом позитивно относятся к тому, что может сделать правительство, и относительно оптимистичны в отношении своих собственное будущее и будущее нации.

Тем не менее, в критических аспектах у следующего поколения левых есть явные различия с твердыми либералами. Поддерживая правительство, они довольно индивидуалистически относятся к возможностям и самодостижению. В результате они отказываются от затрат на расширение сети социальной защиты — всего 39% говорят, что правительство должно делать больше, чтобы помогать нуждающимся американцам, даже если это означает еще большее залезание в долги.

Кроме того, левые следующего поколения менее скептически относятся к бизнесу, чем другие демократически ориентированные группы. Хотя они не более склонны инвестировать в фондовый рынок, чем солидные либералы, большинство левых следующего поколения (56%) говорят, что Уолл-стрит больше помогает экономике, чем вредит ей, по сравнению с 36% солидных либералов.

Пара политических «диких карт»: молодые аутсайдеры, скептики, оказавшиеся в затруднительном положении

Дикие карты в новой политической типологии — это молодые аутсайдеры и скептики, находящиеся в затруднительном положении. Обе группы имеют слабую партийную направленность, что отражается в их ранних предпочтениях на промежуточных выборах этой осенью: «Молодые аутсайдеры» отдают предпочтение кандидату-республиканцу, или малочисленному республиканцу, с перевесом от 53% до 33%; Находящиеся в затруднительном положении скептики планируют проголосовать за демократов с перевесом 51% против 37%.

Вопрос о том, придут ли многие на избирательные участки, остается открытым: они реже, чем представители основных партийно-типологических групп, говорят, что всегда голосуют.

Тем не менее, «Молодые аутсайдеры» могут стать привлекательной возможностью для Республиканской партии. Они моложе и более разнообразны, чем республиканцы в целом. Почти половина из них моложе 40 лет, по сравнению с 33% среди всех республиканцев. Тем не менее, «Молодые аутсайдеры» не очень благосклонно относятся к Республиканской партии; на самом деле почти столько же положительно отзываются о Демократической партии (34%), чем о Республиканской партии (39%).

Молодые аутсайдеры разделяют глубокую оппозицию республиканцев увеличению государственных расходов на социальные программы. Около трех четвертей молодых аутсайдеров (76%) говорят, что правительство не может позволить себе тратить больше на помощь нуждающимся.

Однако отпечаток поколения «Молодых аутсайдеров» в таких вопросах, как гомосексуальность, разнообразие и окружающая среда, делает Республиканскую партию неудобной. Например, с точки зрения общественного признания гомосексуализма молодые аутсайдеры придерживаются более либеральных взглядов, чем общественность в целом, и гораздо более либеральны, чем республиканцы.

Точно так же Скептики, испытывающие трудности, имеют двойственные взгляды на Демократическую партию и не соглашаются с демократами по основным вопросам так же часто, если не чаще, как и соглашаются. Скептики, находящиеся в затруднительном положении, сталкиваются с самыми трудными финансовыми обстоятельствами из всех типологических групп. Более половины (56%) имеют семейный доход менее 30 000 долларов в год, а 67% говорят, что им часто не хватает денег, чтобы сводить концы с концами.

В 2012 году скептики, испытывающие давление, говорят, что они проголосовали за Обаму, а не за Митта Ромни, с более чем двумя к одному (65% против 25%), но сегодня только 44% одобряют то, как Обама справляется со своей работой на посту президента; 48% не одобряют.

Находящиеся в затруднительном положении скептики не согласны с основным демократическим мышлением в отношении основных политических инициатив Обамы — только 40% одобряют Закон о доступном медицинском обслуживании. И они придерживаются более консервативных взглядов на социальные вопросы, такие как гомосексуальность и аборты, чем рядовые демократы в целом.

Так почему же Задавленные Скептики остаются в лагере демократов, пусть и незначительно? Отчасти это может быть связано с их решительной поддержкой увеличения государственных социальных расходов. Несмотря на то, что они негативно оценивают работу правительства, 66% скептиков, испытывающих трудности, говорят, что правительство должно делать больше для нуждающихся, даже если это означает увеличение долга. Это мало чем отличается от 61% всех демократов, которые выступают за увеличение помощи нуждающимся.

И хотя скептики, находящиеся в затруднительном положении, не в восторге от Демократической партии, в некотором смысле они еще более критичны по отношению к Республиканской партии. Например, около половины скептиков, находящихся в затруднительном положении (53%), считают, что Демократическая партия заботится о среднем классе. Но только 26% говорят то же самое о Республиканской партии.

Чем больше вещей меняется…

Исследовательский центр Пью создал свою первую политическую типологию в 1987 году, когда президент Рональд Рейган оправился от дела «Иран-контрас», а фаворитами на предстоящих президентских выборах был сенатор Гэри Харт от Демократы и вице-президент Джордж Буш-старший Буш для Республиканской партии.

Конечно, за последние 27 лет в политике многое изменилось. Но некоторые из тех же трещин, которые мы выявили в той первой типологии, все еще очевидны сегодня. Сегодня, Бизнес-консерваторы занимают гораздо более либеральные позиции в отношении гомосексуализма и морали, чем другая в основном республиканская группа, Стойкие консерваторы . В 1987 году республиканца-предпринимателя были гораздо более терпимы, чем республиканца-моралиста , по многим вопросам социальной политики того времени, например, по поводу того, должны ли школьные советы иметь право увольнять учителей-гомосексуалистов.

Сегодня слева большинство — небелые Вера и семья Левые очень религиозен и имеет гораздо более консервативное отношение к приемлемости гомосексуализма и абортов, чем Левые следующего поколения или Твердые либералы . Но такая же трещина существовала в конце 1980-х годов между теми, кого мы тогда описывали как Партизанских Бедных и Пассивных Бедных , и более высококлассными Демократами 60-х и Светскими .

Каждое исследование типологии в период с 1987 по 2014 год выявило очень мрачную, испытывающую финансовые затруднения группу, которая скептически относится к правительству, но поддерживает программы, помогающие людям, столкнувшимся с экономическими трудностями. Со временем мы стали называть их 9.0033 Недовольные , Озлобленные или сегодня Зажатые Скептики , и их политические пристрастия менялись в зависимости от администрации, проблем и экономических условий.

Но не все было постоянным в Политической Типологии, отражая меняющиеся поколения, демографические и политические контексты. Якорем Демократической партии в 1987 году были новых дилера , представляющие поколение, выросшее во время экономических беспорядков и Второй мировой войны. Поскольку поколение Нового курса в значительной степени ушло, демократическая коалиция теперь в значительной степени опирается на Левые следующего поколения , которые более либеральны в социальном отношении, чем их предшественники, но также несколько более консервативны в экономическом плане.

И появление Молодых Аутсайдеров — это новая группа в политическом ландшафте. Предыдущие типологические исследования выявили правые группы, такие как Проправительственные консерваторы в 2005 году, которые оказались критически важными для переизбрания Джорджа Буша-младшего. Привлеченные к коалиции Республиканской партии партийными позициями по вопросам безопасности и морали, они в остальном поддерживали более широкий взгляд на государственные и социальные программы. Молодые аутсайдеры сегодня очень разные, поскольку они разделяют глубокий скептицизм Республиканской партии в отношении государственных программ, но выступают за более ограниченную внешнюю политику и придерживаются явно либеральных социальных взглядов.

Об исследовании

Это второй отчет из серии, состоящей из нескольких частей, о политической поляризации, основанной на общенациональном опросе 10 013 взрослых по всей стране, проведенном с 23 января по 16 марта 2014 г. исследовательским центром Pew Research Center и частично финансируемом за счет грантов. от Фонда Уильяма и Флоры Хьюлетт, Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров и поддержаны щедростью Дона К. и Джин М. Берч.

Первый отчет, выпущенный 12 июня, был посвящен природе, масштабам и траектории политической поляризации в американской общественности, а также тому, как она взаимодействует с правительством, обществом и личной жизнью людей.

В этом отчете используется кластерный анализ для разделения людей на сплоченные группы на основе их ответов на 23 вопроса, охватывающих множество политических взглядов и ценностей. Политическая типология Pew Research Center, впервые разработанная в 1987 году, предоставила портрет электората в различных точках пяти президентских сроков; последнее типологическое исследование было опубликовано в мае 2011 г.

В течение 2014 года проект продолжит изучение различных факторов, которые способствуют политической поляризации или являются ее следствием. В сентябрьском отчете будет рассмотрено, как политическая поляризация связана с информационной средой людей: их источниками новостей, привычками в социальных сетях и сетями межличностного общения. В других отчетах будет рассмотрено, как политическая поляризация связана с местом проживания людей, их политическим окружением, тем, как они воспринимают себя и окружающих, их социально-экономическими обстоятельствами, сменой поколений и более широкими социологическими и психологическими чертами личности.

О данных

Данные в этом отчете основаны на трех независимых опросах с одной и той же случайно выбранной, репрезентативной на национальном уровне группой респондентов.