Отставка горбачева: Отставка Михаила Горбачева с поста президента СССР

Отставка Михаила Горбачева с поста президента СССР

В тот же день руководители 11 государств подписали также Алма-Атинскую Декларацию, в которой были подтверждены основные цели и принципы СНГ.

25 декабря около 19:00 Михаил Горбачев подписал указ «О сложении президентом СССР полномочий Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР и упразднении Совета обороны при президенте СССР».

В 19.00 президент СССР Михаил Горбачев выступил в прямом эфире центрального телевидения с заявлением об отставке.

«В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям. Я твердо выступал за самостоятельность, независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение союзного государства, целостности страны. События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться», – говорилось в заявлении.

Далее Михаил Горбачев дал свою оценку пройденного пути в качестве сначала генерального секретаря ЦК Коммунистической партии, а затем президента СССР с 1985 года и поблагодарил всех граждан, которые поддержали его политику обновления и демократических реформ.

В 19.38 с флагштока Кремля был спущен государственный флаг СССР и поднят государственный флаг Российской Федерации.
После телевизионного выступления Михаил Горбачев дал короткое интервью и вернулся в свой кабинет в Кремле, чтобы передать президенту Российской Федерации Борису Ельцину ядерные шифры. Прощальная встреча между ними не состоялась. Горбачева встречал министр обороны СССР Евгений Шапошников. Ельцин, недовольный содержанием последней речи Горбачева, отказался принимать ядерные шифры в кабинете бывшего президента и предложил провести эту процедуру в другом помещении Кремля, на «нейтральной территории». Но Михаил Горбачев не согласился с этим предложением и без всяких телекамер передал в подчинение Шапошникову двух полковников, которые везде и постоянно сопровождали главу государства, отвечая за «ядерный чемоданчик».
Никаких других процедур проводов президента СССР не было.

Последний прощальный ужин прошел в Ореховой гостиной в окружении пяти человек из близкого круга Михаила Горбачева.

26 декабря Михаил Горбачев встретился с журналистами в гостинице Октябрьская. Беседа продолжалась в течение двух часов.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Последнее слово Горбачёва. Как уходил в отставку президент СССР | История | Общество

Лидер без опоры

Формальное объявление об отставке Михаила Горбачёва с поста президента СССР, происшедшее 25 декабря 1991 года, стало финальным актом в истории одной из двух сверхдержав XX столетия.

Объявление об отставке Горбачёва стало лишь выполнением формальности, поскольку реальную власть президент СССР стремительно утрачивал в течение последнего года своего правления.

Колеблясь между сторонниками либеральной линии, считавшими распад СССР естественным процессом, и государственниками, требовавшими жёстких мер по сохранению державы, Горбачёв стремительно терял поддержку тех и других.

Самоизоляция Горбачева в августе 1991 года в Форосе, впоследствии выдаваемая чуть ли не за пленение, довершила дело. Президент СССР в очередной раз фактически предал сторонников сохранения СССР, рассчитывая на лояльность либералов.

Однако к сентябрю 1991 года Горбачёва как политика уже никто не рассматривал всерьёз. Его попытки сохранить некое конфедеративное образование на месте Советского Союза наткнулись на решительное стремление национальных элит к независимости.

У Горбачева был весомый аргумент в виде народного волеизъявления в поддержку сохранения СССР на референдуме в марте 1991 года. Однако для выполнения воли народа от Горбачева требовались решительные и жёсткие действия, к которым он был совершенно не готов.

Несмотря на утрату президентом СССР в течение 1991 года многих реальных рычагов власти, он к началу декабря 1991 года оставался формальным главой государства. В первую очередь, это объяснялось тем, что никто из лидеров республик не был готов взять на себя персональную ответственность за развал государства.

28.06.1988. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв спорит с делегатами во время XIX (девятнадцатой) партконференции. Фото: РИА Новости / Борис Кауфман

Беловежская ликвидация

Процесс этот в итоге запустил глава Украины Леонид Кравчук. 1 декабря 1991 года на Украине прошёл референдум, на котором большинство граждан высказались за независимость республики. Были ли эти результаты реальным волеизъявлением граждан или масштабной фальсификацией, но они дали формальный повод президенту России Борису Ельцину для дальнейших действий.

Ельцин объявил: без Украины единое государство невозможно, а значит, нужно оформлять ликвидацию СССР.

8 декабря 1991 года в Белоруссии Станислав Шушкевич, Борис Ельцин и Леонид Кравчук подписали так называемые «Беловежские соглашения», заявлявшие о ликвидации СССР.

Несмотря на всю решительность политиков, они всерьёз опасались от Горбачёва ответных мер. Он оставался главнокомандующим Вооруженных сил, ему подчинялись спецслужбы. Президент СССР имел все основания объявить беловежских подписантов мятежниками и отдать приказ об их аресте.

Однако на такой шаг Горбачёв был не способен. Тем более, что на пост министра обороны СССР был назначен Евгений Шапошников, человек, лояльный Ельцину, главной задачей которого было обеспечить невмешательство армии в процесс распада государства. Надо отдать должное Шапошникову, он с этой задачей прекрасно справился.

Собственно, Горбачёв бездействовал и раньше – например, когда 28 ноября 1991 года Борис Ельцин объявил о переходе под российскую юрисдикцию 70 союзных министерств, Гохрана и Госбанка. Госбанк вернулся в ведение союзных органов только потому, что самоуправство Ельцина возмутило лидеров других союзных республик.

02.02.1988. Российский политик Егор Кузьмич Лигачёв, председатель Совета министров СССР Николай Иванович Рыжков, председатель Президиума Верховного Совета СССР. Андрей Андреевич Громыко (1909-1989) и генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв (слева направо на первом плане) во время заседания политбюро ЦК КПСС. Фото: РИА Новости / Владимир Вяткин

Условия капитуляции

С 8 по 21 декабря 1991 года, в течение целых двух недель, весь мир следил за Горбачёвым. Политиков и журналистов интересовало – что предпримет президент СССР для сохранения своего государства?

Горбачёв, заявляя о своем несогласии с происходящим, не предпринял ровным счетом ничего. Он был не в состоянии бороться ни за страну, ни за народ, ни даже за собственную власть. В результате даже лидеры республик, которые высказывались за сохранение единой страны, занялись оформление «государственного развода» под флагом СНГ.

21 декабря 1991 года в Казахстане 11 республик СССР подписали Алма-Атинскую декларацию, которая окончательно оформляла ликвидацию Советского Союза и образование на его месте Содружества Независимых Государств. Страны Балтии и Грузия, не вошедшие в СНГ, объявили о своей независимости ранее.

Михаил Горбачёв стал президентом без государства. О своей формальной отставке он первым «предварительно сообщил» главе Германии Гельмуту Колю ещё 20 декабря. При этом договорившись – она произойдет, если документ в Алма-Ате будет подписан.

Эта оговорка не имела значения, поскольку подписание Алма-Атинской декларации было дело решённым.

23 декабря 1991 года Михаилу Горбачёву пришлось пережить одно из самых больших унижений в жизни. Он встретился со своим давним политическим противником Борисом Ельциным для обсуждения передачи власти и контроля над государственными органами.

Встреча в Ореховой гостиной Кремля продолжалась почти десять часов. Горбачёв передавал Ельцину секретные архивы и прочие атрибуты власти, включая «ядерный чемоданчик». Кроме того, без пяти минут экс-президент, извещенный Ельциным о предстоящей «шоковой терапии», обязался в течение полугода не выступать с критикой российских властей.

В обмен на это Михаил Горбачёв получал президентскую пенсию, дачу, автотранспорт, личную охрану, а также помещение для работы «Горбачёв-фонда». Последнее несколько беспокоило Ельцина, но Горбачёв пообещал, что фонд не будет заниматься оппозиционной деятельностью по отношению к российским властям.

Было решено, что объявление Горбачёва об отставке по телевидению прозвучит 25 декабря. До него президент СССР позвонил главе США Джорджу Бушу-старшему, и сообщил, что тот может встречать Рождество спокойно – коды от ядерных ракет будут переданы Ельцину без эксцессов.

21.03.1996. Экс-президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев в рамках своей предвыборной кампании встретился с рабочими завода минеральных вод Фото: РИА Новости / Сергей Компанийченко

Униженный и оскорбленный

Нужно сказать, что покладистость Горбачёва не спасла его от дополнительных унижений. Российские власти довольно бесцеремонно выпихивали главу СССР из занимаемых помещений. В тот момент, когда Горбачёв готовился к обращению к народу, раздался совершенно панический звонок от его жены, Раисы Горбачёвой. «Первая леди» рассказала, что к ней уже пришли люди из хозслужбы российского президента, чтобы поторопить «очистить служебное помещение». Кое-как исполнителей удалось уговорить подождать.

В 19:00 президент СССР Михаил Горбачёв произнес свою последнюю речь в этом качестве – бессмысленный набор сожалений и оправданий, не имевших уже никакого значения. Граждане, не осведомлённые о том, что происходило за кулисами большой политики, до последнего надеялись на то, что их президент проявит волю и попытается остановить происходящую катастрофу. Напрасно: президент дезертировал, предоставляя 280 миллионам своих граждан спасаться самим, кто как может. Капитан сбежал с тонущего корабля если не первым, то уж точно в первых рядах.

Его ждала дача, «Горбачёв-Фонд», реклама пиццы, любовь европейских политиков, шикарные приёмы и прочие радости жизни. Граждан брошенного им государства ждала битва за выживание, которая для многих закончится поражением.

Борис Ельцин в эти дни издевался над Горбачёвым по полной программе, что свойственно малодушным и мстительным людям. Государственный флаг СССР с Кремля сняли ещё до того, как уходящий президент успел закончить речь. За «ядерным чемоданчиком» Ельцин не приехал, велев Горбачёву передать его министру Шапошникову.

Горбачёву предоставили дачу, но одновременно ему предстояло освободить служебную дачу, которую он занимал как президент. На это ему отвели три дня, не дав даже автотранспорта. Те, кто видел это лично, уверяют, что вид у экс-президента СССР, решающего вопросы вывоза вещей с дачи, был откровенно жалкий. Ельцин откровенно наслаждался своей победой.

27 декабря Горбачёв собирался в последний раз приехать в кабинет в Кремле, чтобы разобрать бумаги и встретиться с японскими журналистами. Но сделать это не смог, поскольку выяснилось, что кабинет уже занят Ельциным. Экс-президенту оставалось только еще раз утереться.

Символическое занятие кабинета вместе с Ельциным производили Иван Силаев, Геннадий Бурбулис и Руслан Хасбулатов. Президент России придирчиво осмотрел помещение на предмет того, не увез ли Горбачёв с собой что-то из казенного имущества. После этого новые хозяева Кремля распили в честь «исторического события» бутылку виски.

«Президент» Задорнов

Последний исторический казус, связанный с отставкой Горбачёва и прекращением существования СССР, произошёл в ночь с 31 декабря 1991 года на 1 января 1992 года. Перед наступлением Нового года, по традиции, должно было прозвучать новогоднее обращение главы государства к народу. Горбачёв, понятно, произнести его уже не мог, а Ельцин то ли забыл, то ли не решился, учитывая, что обращаться пришлось бы не только к россиянам, но и ко всему советскому народу, который, в отличие от государства, никуда не делся.

В итоге обращение к народу произнес… писатель-сатирик Михаил Задорнов. Это обращение было куда более осмысленным и душевным, чем последнее слово Михаила Горбачёва.

Жаль, что президентом СССР в 1991 году был Михаил Сергеевич, а не Михаил Николаевич. Возможно, наша история тогда сложилась бы совершенно по-другому, и уж точно не хуже, чем она сложилась в реальности.

Михаил Горбачев: я отдал власть, ушел сам, чтобы избежать кровопролития

В декабре 1991 года распался Советский Союз. 25 декабря первый президент СССР Михаил Горбачев сложил с себя полномочия главы государства.

В преддверии 25-летия этой даты бывший советский лидер в интервью ТАСС объяснил, почему не арестовал подписавших в Беловежской Пуще документ о прекращении существования единой страны, и заявил, что допускает возможность создания нового Союзного государства. 

— Кто все-таки несет ответственность за распад СССР?

— Я не снимаю с себя долю ответственности. Но моя совесть чиста. Я отстаивал Союз до конца. Реформировать, обновить Союз было возможно и необходимо. 

Спецпроект на тему

— В какой момент что-то пошло не так и что можно было изменить?

— Я думаю, что наиболее серьезно, по-крупному, последствия пошли после ГКЧП. Это был протест бюрократии. Мне надо было порвать с этой сворой, я их иначе не могу назвать.

— А как бы вы оценили роль в событиях конца 1980-х — начала 1990-х Бориса Ельцина? 

— У Бориса Николаевича испортилось настроение, он просто не понял, что его роль важна, но она не в том, что он начал делать. А начал он просто бороться с союзным центром. Человек очень властолюбивый, беспредельно властолюбивый. Он очень переживал и очень был недоволен, что он не член политбюро, отсюда все его протесты… 

На Пленуме ЦК КПСС Борис Николаевич как сорвался… (Имеется в виду выступление Ельцина 21 октября 1987 года с критикой руководства КПСС и темпов перестройки. — Прим. ТАСС.) Он даже нашел в нашей ситуации политической, что явно формируется «культ личности Горбачева». Он искал такие (формулировки), чтобы задеть членов ЦК, чтобы прореагировали на него…

Борис Николаевич начал бороться с союзным центром. Человек очень властолюбивый, беспредельно властолюбивый. Он очень переживал и очень был недоволен, что он не член политбюро, отсюда все его протесты. На Пленуме ЦК КПСС Борис Николаевич как сорвался…

Я думаю, что он человек с большим потенциалом, но его ничем неудержимое стремление к власти… Оно и потом проявлялось… 

Я освободил его от должности секретаря ЦК, но оставил в составе Пленума ЦК, оставил его на должности на уровне министра (Борис Ельцин был назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР. — Прим. ТАСС). А с ним надо было решать… и все.

Каждый должен вспомнить, как он себя вел, как действовал или бездействовал в те роковые дни в декабре 1991 года. Хочу напомнить, что за утверждение Беловежского соглашения проголосовало подавляющее большинство депутатов Верховного Совета России, включая коммунистов, которые сейчас громче всех кричат о катастрофических последствиях и валят все на Горбачева. 

— При обсуждении причин распада СССР часто звучит вопрос, почему Горбачев не приказал арестовать в Беловежской Пуще Бориса Ельцина, лидера Украины Леонида Кравчука и председателя Верховного Совета Белоруссии Станислава Шушкевича.

— Я не знал, что там планируется, что с такой целью собираются.  

— То есть спецслужбы вам не доложили?

— То, что с такой целью, — нет. И я с Ельциным разговаривал. Он заехал и сказал, что выезжает в Беловежскую Пущу по приглашению местных, Шушкевича, что украинский президент должен подъехать туда. Ну, давай, говорю, поговори с ними, особенно с Кравчуком. Украина должна быть, без нее Союз невозможен. 

Ельцин же участвовал в разработке нового союзного договора, он участвовал, и его есть подписи, он согласился со всем. Но играл…. 

— А арестовать вы не могли их все-таки?

— Я думаю, это пахло гражданской войной. Это опасно. Это выглядело бы, что я вроде как для того, чтобы удержать власть, пошел на такое, хотя надо было демократическими путями добиваться. 

Кредо мое — демократия, решительные изменения в пользу демократии, изгнание тоталитаризма, и без крови. Не обошлось, кстати, без крови. На периферии вспыхивали конфликты. Но вот мы видим, что получается, когда очень решительные берутся за дело…  

Цена того сценария, о котором вы говорите, — арестовать, сохранить Союз вот таким образом — я думаю, «дело пахло бы керосином», пошел бы такой пожар по стране.

Я предпринял другое — я отдал власть. Я ушел сам, чтобы избежать кровопролития. И все. Вот они и начали руководить. 

— США работали на распад Союза?

— Нельзя сказать так, что они прямо занимались этим, особенно вначале… Никто не думал, что можно Советский Союз ликвидировать. А потом начали помогать. Под столом потирали руки, сколько лет, чуть ли не столетие боролись с Россией, а тут она сама себя «покроила». 

— Как вы считаете, возможно ли восстановление Советского Союза?

— Советского Союза — нет, а Союза — да.

— В прежних границах?

— В прежних границах и с тем же составом, добровольно… Я считаю, что новый Союз может быть.

Беседовал Борис Клин

• Станислав Шушкевич: еще за два часа до слома СССР не представлял, что мы на это пойдем
• Аскар Акаев: гласность и кадровые ошибки Горбачева имели для СССР разрушительные последствия

Отставка Михаила Горбачева: трагедия или драма?

25 декабря 1991 года Михаил Горбачев ушел в отставку с поста президента Советского Союза. Чем стал распад СССР для страны и мира, для народов «Красной империи» – «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века» или началом новой жизни, мощной попыткой прорыва к современной цивилизации? Это обсуждают драматург, народный депутат СССР Александр Гельман, политик, помощник Горбачева Анатолий Черняев, социолог, заведующий отделом социологии фонда ИНДЕМ Владимир Римский.

Ведущий –​ Владимир Кара-Мурза-старший.

Владимир Кара-Мурза-старший: Без малого четверть века назад последние дни доживал Союз Советских Социалистических Республик. В эфире общесоюзных каналов выступил его первый и последний президент Михаил Сергеевич Горбачев с последним словом, объявив о своей отставке.

Эра Горбачева: закат советской империи – такова тема нашей сегодняшней беседы. У нас в гостях – Александр Гельман, народный депутат СССР, драматург, бывший член наблюдательного совета «Московских новостей», Владимир Римский, завотделом социологии Фонда ИНДЕМ, и Анатолий Черняев, помощник Михаила Сергеевича Горбачева.

Александр Исаакович, очевидно, делегаты Съезда догадывались, что Советский Союз исчезает. Каким вы видели будущее Михаила Сергеевича, вашего товарища и бывшего депутата?

Александр Гельман: Ну, было ясно, что Советский Союз исчезнет. Я не знал, как поступит Михаил Сергеевич. Но я был уверен, судя по тому, что я о нем знал, что не будет гражданской войны по этому поводу, не будет призыва сопротивляться. И это было связано еще и с тем, что власть все же оставалась в руках демократических сил.

Большая заслуга Горбачева в том, что он позволил (потому что мог не позволить, и его призывали не позволять), чтобы появилась оппозиция, когда он был у власти. Была оппозиция во главе с Ельциным, которого он не очень любил, и даже совсем не любил, тем не менее, несмотря на эту нелюбовь, он Ельцина не трогал. Я знаю, что были советы, чтобы его куда-нибудь послом отправить, чтобы его не было в Москве, но он этого не сделал. Хотя все же чинил какие-то препятствия. Допустим, нельзя было газету издавать, еще какие-то вопросы. Тем не менее это огромная заслуга, что оппозиция появилась. И когда произошло восстание, ГКЧП, власть смогла перейти в третьи руки – в руки Бориса Николаевича Ельцина, которого в народе тогда очень уважали, возлагали на него огромные надежды.

Конечно, для Михаила Сергеевича это был очень драматичный момент. Но мне кажется, что с достоинством произошла передача власти, отказ от нее. Это преисполнено огромного драматизма. Я в те дни видел его – он держался просто замечательно, хотя в душе, конечно, была тяжесть от этого события.

Владимир Кара-Мурза-старший: Владимир Львович, какие чувства борются в душах наших соотечественников, когда они отвечают на ваши вопросы об эре Горбачева? Чего здесь больше – ностальгии, а может быть, винят его в чем-то?

Владимир Римский: Трудно сказать. Уходят те люди, которые непосредственно были организаторами событий, кто идейно, так сказать, защищал какие-то позиции и добивался каких-то результатов в политике. Для молодежи это событие, которое известно уже по рассказам, они не видят себя действующими лицами этой политической ситуации. В общем, очень сложное отношение. И во многом оно определяется тем, что сейчас говорят про Михаила Сергеевича наши средства массовой информации. А говорят они, естественно, разное.

Мне кажется, тут не столько важно, что сейчас думают наши сограждане, сколько то, что они думали в тот период. Подавляющее большинство выступало за сохранение Советского Союза, но оказалось, что это невозможно.

Владимир Кара-Мурза-старший: Анатолий Сергеевич, каковы главные заслуги Михаила Сергеевича Горбачева?

Анатолий Черняев: Прежде всего это лишение КПСС государственного статуса, что вынуло из нашего общества тоталитарный стержень.

Новое отношение к армии и к военно-промышленному комплексу, лишившее их роли инструмента великодержавия и экспансионизма.

Дальше – гласность, она снимала сакральность с такого атрибута тоталитаризма, как вождизм, который унаследован нами от векового царистского инстинкта. Она усиливала в людях ответственность за свои слова. И главная функция гласности состояла в том, что это была обратная связь власти с населением, которое могло консолидироваться в нацию иного рода – уже постсоветскую.

Прекращение политических репрессий, ликвидация ГУЛАГа как государственного института. Это устраняло страх – непременный атрибут господства и управления в тоталитарном обществе.

Я бы еще назвал прекращение международной конфронтации. Это снимало угрозу не только мировой ядерной войны, но и убирало из общественного сознания, из политики образ врага. А образ врага – это непреложный и естественный элемент советского хвастливого патриотизма.

Далее. Демонтаж централизованного экономического планирования и управления. Это подрывало один из главных тоталитаристских принципов – патернализм, когда государство – работодатель, а все остальные, то есть народ, – у него по найму.

Признание на деле национальных прав лишало интернационализм статуса безальтернативности для международного общения. Открытость всему миру, показавшая советским людям, что мы не лучше других, а даже хуже, чем многие, в своей неспособности обустраивать достойную человека жизнь.

Права человека стали восприниматься не просто как удовлетворение каких-то жалоб, конкретных жизненных потребностей, а как некий универсальный принцип. Можно вспомнить британский закон, который был принят в XVII веке, Habeas Corpus Act, который позволят человеку чувствовать себя защищенным от произвола власти, считать себя суверенным и держаться соответственно.

Вот так постепенно советское общество, благодаря этим принципам, которые Горбачев пытался утвердить в нашем обществе, из тоталитарности вплывало в воды мирового человеческого океана, свыкалось с демократией, которая была нам неведома. Хорошо это или плохо – это вопрос субъективный и некорректный для историка. История предназначена для освобождения человеческого начала в человеке, которое заложено в нем природой и Богом. Вот такой истории служил Горбачев. Но он не добился того, чего он хотел, и не мог добиться, потому что наше общество было не готово по своей природе воспринять его идеи и утвердиться на них.

А стране он дал исторический вклад, который целиком уничтожить нельзя, страна стала другой, мир стал другим после Горбачева. И в этом его величие – человека, который недооценен в России, и не скоро еще будет оценен. Но человечество уже признало, а российское мышление, в конце концов, вынуждено будет признать величие и значение Горбачева для всей последующей истории.

Владимир Кара-Мурза-старший: Анатолий Черняев – ветеран отечественной политики. Ему 95 лет, он фронтовик. Давайте пожелаем ему веселого и счастливого Нового года и долгих лет жизни!

Александр Гельман: Я хотел бы отметить изменения, которые произошли в мире. На самом деле, обычно они происходят после мировой войны. Я имею в виду распад СССР, освобождение стран соцлагеря. Это огромные перемены границ. Я не помню в истории, по крайней мере, последних трех веков, чтобы без войны происходили такие изменения. И это огромная заслуга Михаила Сергеевича, что такие мощные, огромные перемены, в результате которых целые народы получили возможность жить и развиваться так, как они хотят, произошли почти бескровно. Это огромная заслуга, которая оценивается в мире, а у нас она оценивается гораздо слабее. Может быть, потому что в нашем обществе не произошли такие перемены, которые бы намного облегчили жизнь простых людей. Поэтому люди не способны оценить огромные международные изменения в мире.

Конечно, Михаил Сергеевич очень переживает, что внутри страны, в России значение того, что он сделал, воспринимается отрицательно или равнодушно. И только небольшой слой людей, в основном это интеллигенция, отдают себе отчет в том, что он сделал.

Скажем, Горбачев ликвидировал цензуру. Как человек, который много лет жил и работал в театре в условиях цензуры, я могу сказать, что цензура, может быть, свалила советскую власть. Я имею в виду не только цензуру текстов, но и цензуру в более широком смысле – «невыездные», те запреты, которые существовали. И конечно, нам казалось, что если не будет цензуры, то вообще больше ничего не надо, все сразу станет хорошо. Цезура и рыночная экономика – вот два необходимых момента. Поэтому мы были очень вдохновлены в первые годы перестройки, ожидали, что эти перемены будут дальше развиваться и развиваться.

Но встречаясь уже после того, как Горбачев ушел из Кремля… А мы много раз встречались, снимали с Манским фильм, который называется «Горбачев. После империи». Конечно, я отдаю себе отчет, что он очень переживает. И всегда хочется сказать ему, что не надо так переживать. То, что его недопонимают, – это, скорее, недостаток не его, а тех людей, которые недостаточно образованы, недостаточно разбираются в мировой политике, в истории. И я думаю, что он должен успокоиться и знать, что, как мне кажется, наиболее образованная часть, наиболее нравственная часть России уважает его и понимает, что он сделал.

Владимир Кара-Мурза-старший: Владимир Львович, что главное из того, что перечислил Анатолий Сергеевич Черняев?

Владимир Римский: Главное – это, конечно, принципы. Я соглашусь, что декларация этих принципов была выгодна, интересна творческой интеллигенции. Был, на мой взгляд, кратковременный, но все-таки расцвет и театра, и кино, и изобразительного искусства, и музыки.

Владимир Кара-Мурза-старший: Открылись полки, на которых лежали «полочные фильмы».

Владимир Римский: Да, полная свобода. А дальше все-таки нужно, мне кажется, посмотреть, к чему это приводит. В итоге приходится признать, что такой свободы, как воли, быть не должно. И сам Михаил Сергеевич под свободой имел в виду не это. Он-то думал, что будут еще действовать некие моральные нормы, как регуляторы, в том числе и в политике. А оказалось, что не всегда.

Кстати, рыночные отношения, оказывается, вовсе не всегда стыкуются с моральными нормами. Даже наоборот, как выяснилось. Сейчас можно сказать, что надо было бы это учесть. Но в тот период, когда происходили такие грандиозные трансформации, наверное, учесть было сложно. С другой стороны, не удалось нам, как обществу, как государству, более или менее адекватно отреагировать на эти новые принципы жизни. В итоге мы приходим к тому, что органы власти свободу постепенно убирают. Потому что не получается со свободой жить, а самое главное – управлять обществом. И это очень обидно.

Александр Гельман: Мне кажется, что при Горбачеве очень много умных людей – ученых, писателей, режиссеров – принимали участие в политике. Значительная их часть были народными депутатами СССР. Была какая-то интеллектуальная атмосфера не только вокруг Горбачева, надо вспомнить Александра Николаевича Яковлева, всю команду Горбачева. И это имело огромное значение. Это были люди, которым другие люди доверяли, их уважали. Поэтому возникала какая-то нравственная атмосфера. К сожалению, это исчезло. Причем нельзя сказать, что это исчезло только по вине Ельцина и Путина. Это исчезло еще и потому, что объективно не вошли в жизнь те ожидания людей, которые появились при Горбачеве, – я имею в виду ожидания экономически лучшей жизни. Поэтому казалось, что все было напрасно, что «перестройка» была не нужна. А сейчас это даже как-то культивируется. И иногда мы видим просто вражеское отношение к «перестройке», в ходу утверждения, что те, кто делал «перестройку», привели ко всем несчастьям, они во всем виноваты.

Дело в том, что Россия оказалась в истории XX века экспериментальной площадкой. Сначала мы первыми, не зная, не имея никакого опыта, построили дикий социализм, потом от социализма тоже впервые в истории вернулись к капитализму – и построили дикий капитализм. Конечно, здесь сказалось отсутствие какого-либо серьезного опыта, знания, как это надо делать. Сейчас предъявляется много претензий к тому, как проводилась приватизация и другие экономические действия. Но я помню, что это делали люди, которые делали так, как понимали. А теперь мы видим, что они не всегда достаточно глубоко понимали, не всегда видели последствия.

Владимир Римский: То, что должна работать команда, реализующая эти идеи, – это бесспорно, во всех странах мира так. Мне кажется, одна из проблем Михаила Сергеевича Горбачева – то, что эта команда, с одной стороны, его не очень понимала, а с другой стороны, она не была готова к преобразованиям. Он, как политический лидер, должен был просто дать определенные принципы, показать направления развития страны и принимать решения. Вот в плане принятия решений он, конечно, был очень активным. Я тогда политикой не занимался, но я иногда изумлялся, насколько он четко и конкретно выбирал варианты из не очень предсказуемых и понятных, которые можно было бы, в принципе, реализовывать. Это и есть его функции. Но эти функции должны были быть поддержаны государственным управлением, – а вот этого, на мой взгляд, не получилось.

Александр Гельман: Я хотел бы еще сказать два слова о команде. Дело в том, что Михаил Сергеевич испытал жуткие чувства, когда его предали ближайшие соратники. Можно сказать, что он плохо подбирал кадры, но он подбирал из тех людей, которых вроде бы знал, которых ему рекомендовали. Вот это ощущение предательства, которое он испытал, – очень драматическое, незабываемое чувство в чисто человеческом плане. Это предательство было резкое, прямое, открытое, оно копилось. То есть люди не говорили то, что они думают, несколько лет накапливалась определенная отрицательная энергия, которая потом выплеснулась во время ГКЧП. Но, вместе с тем, у него были и очень преданные сотрудники, которые до сих пор работают вместе с ним в Фонде Горбачева.

Владимир Римский: Есть еще один, мне кажется, большой позитив, который мы должны отметить. Все-таки принципы свободы и защиты прав граждан, внимания к человеку со стороны госуправления, гласность (сейчас мы это назвали бы принципом открытости) – все это во время Михаила Сергеевича Горбачева было выше, чем сейчас. И виден регресс, к сожалению. То есть при всех недостатках, которые можно приписать и Михаилу Сергеевичу, и той структуре управления, которая была при нем, свободы было больше. Например, выборы 1989 года на Съезд народных депутатов были самыми свободными выборами за постсоветскую историю.

Владимир Кара-Мурза-старший: Александр Исаакович, вы тогда баллотировались от творческих союзов?

Александр Гельман: От Союза кинематографистов.

Владимир Римский: И какие там были дискуссии!..

Александр Гельман: Нас было 12 человек на 5 мест. Была конкуренция.

Владимир Римский: Но она была свободной. Сам творческий союз выбирал.

Александр Гельман: Замечательная идея, чтобы выбирали не только по округам, но и научные учреждения, она и предопределила съезд, который был. И то, что удалось эту идею провести, – это большая заслуга целого ряда работников тогдашнего ЦК КПСС.

Владимир Римский: Да, надо отдать им должное.

У нас очень неправильно понимают пропорциональный принцип выборов в нашу Думу, как обязательно партийный. А тогда был совершенно другой принцип – от общественных организаций. Потому что пропорционально – это пропорционально значимым социальным группам. Если они сумели объединиться в организацию, она тоже должна иметь право представить своих депутатов, хотя бы кандидатов. Вот что такое пропорциональный принцип. То есть он был сделан специально для того, чтобы партии начали конкурировать с общественными организациями. А сейчас это ушло, теперь только партии. Поэтому и пропорциональности-то реально не получается.

Александр Гельман: Произошла огромная смена руководителей, кадров, пришли совершенно новые люди. Кстати, нынешние руководители, если бы не было Горбачева, не занимали бы те посты, которые сегодня занимают, и часто позволяют себе по отношению к Горбачеву неуважительную интонацию, скажем мягко.

Владимир Кара-Мурза-старший: Остался Назарбаев, президент Казахстана, которого он сам еще назначал. Вот один человек работает до сих пор.

Владимир Римский: Здесь речь идет про нынешние российские министерства, даже про заместителей министров, про тех, кто работает в администрации президента.

Александр Гельман: Главное, что произошло отрицательного, – снова появилась идея врагов. Причем именно нами она была привнесена некоторое время назад. Хотя сейчас в связи с тяжелым положением в экономике мы немножко ослабили тенденцию видеть врагов в Штатах, в Западе, но это сыграло огромную роль в том, что в обществе были активизированы наиболее темные, серые силы.

Владимир Кара-Мурза-старший: А почему Михаил Сергеевич не потребовал, как Ельцин, гарантий для своей семьи? Он в последнюю очередь об этом задумался.

Александр Гельман: Во-первых, была тяжелая ситуация. Во-вторых, наверное, он был уверен, что будут с уважением относиться и к его семье, и к обеспечению какого-то нормального будущего.

Надо сказать, что было много неуважительного в отношении к Горбачеву, к его семье. Но почти за 25 лет, которые прошли, когда он уже вне власти, он сделал очень многое. Он выслушал много людей, его выслушали во всем мире. Я знаю, что он непрерывно в работе, в деятельности. Никакого зла он ни на кого не держит, старается прощать некорректное отношение или некорректные высказывания в свой адрес, не обращать на них внимания. И это снискало ему уже другое уважение – не как руководителя, а как бывшего руководителя страны. А для нашей страны очень важно, чтобы руководители имели авторитет в мире, чтобы их слушали во всем мире. На сегодняшний день он – единственный бывший лидер страны, к которому прислушиваются во всем мире.

Владимир Кара-Мурза-старший: У Анатолия Сергеевича была еще такая мысль, что Горбачев уничтожил ГУЛАГ. Он выпустил Сахарова и Боннэр. А когда Марченко умер, выпустил всех диссидентов. Насколько это важно?

Владимир Римский: Конечно, это очень важно. Это соответствовало его принципам. Он об этом потом говорил много раз. И это показало, что мы строим новую страну, и в этой стране не будет политических заключенных, они остались в Советском Союзе, в сталинской стране. Новая страна будет свободной, с защитой прав граждан, с уважением к закону. Здесь есть и оппозиция, и свобода политических высказываний. Какие могут быть политические заключенные?.. Кстати, в мире это было оценено очень позитивно. Практически весь мир принял нашу концепцию как реальное свидетельство обновления Советского Союза.

Александр Гельман: В международной политике произошло коренное отрицательное изменение. Горбачев стремился к совместной деятельности лидеров разных стран. А сегодня считается, что конфронтация полезна миру, что в условиях конфронтации мир развивается более динамично, более энергично. Но многие забывают, что конфронтация ведет, так или иначе, к атомной войне. А опасность этой войны в условиях, когда враждуют между собой основные страны, становится все вероятнее. И более ужасного ничего не может быть, чем такая война. При Горбачеве мы отдалились от атомной войны, были надежды, что будут приняты еще какие-то меры, которые приведут, может быть, к уничтожению этого страшного оружия. А сегодня все происходит наоборот.

Владимир Кара-Мурза-старший: Сейчас уже не считается зазорным шантажировать атомным оружием.

Владимир Римский: Но жизнь-то меняется, и мир меняется. Скорее, значима не угроза атомной войны, потому что вряд ли кто-то ее начнет. Кстати, пока в нашей стране есть достаточно большой потенциал уничтожения. А мы вне какого-то конфликта не может оказаться. Но тут же еще и терроризм. Исламский фундаментализм приводит к попыткам силового решения разных вопросов, – вот это оказывается очень значимым. И здесь конфронтация чрезвычайно пагубна. Надо договариваться. А альтернативой договоренностей будут силовые, военные действия в попытках добиться своих интересов.

Михаил Сергеевич, когда был руководителем Советского Союза, был как раз сторонником договоров. И он прикладывал очень много сил к договоренностям, к дипломатии. А в последние годы мы уходим от дипломатии, говорим, что с некоторыми лидерами, с некоторыми странами мы вообще разговаривать не будем. Мы попали в ситуацию санкций, и только усиливаем санкционное противостояние со своей стороны. Выбор направления мировой политики, который предложил Михаил Сергеевич Горбачев, мне представляется более продуктивным.

Конечно, там тоже были, на мой взгляд, ошибки. Слишком много вооружения мы уничтожали, Михаил Сергеевич слишком доверялся каким-то моральным обязательствам, допустим, европейских стран, руководителей Соединенных Штатов Америки. А политика – это все-таки более жесткая вещь. Но сам подход – договориться и сократить вооружение – конечно, правильный. Причем сделать системы контроля, которые, кстати, и сейчас работают, и мы контролируем то, что в Соединенных Штатах происходит, и Соединенные Штаты контролируют, что у нас происходит. Это все – наследие Михаила Сергеевича. И слава Богу, что оно еще осталось.

Александр Гельман: Если говорить об ошибках, то, пожалуй, требовалось какое-то письменное обязательство Запада не расширять НАТО ближе к нашим границам. Это был недосмотр. Он доверился…

Владимир Римский: Он верил заверениям.

Александр Гельман: Но наличие доверия к Горбачеву со стороны других стран, не только Запада, но и Востока, Индии, Китая, – это очень важный фактор. Сегодня нашему руководству очень трудно предлагать или добиваться каких-то взаимодействий с другими странами, потому что наше руководство потеряло доверие. Оно неоднократно обманывало мир, лидеров других стран. И теперь любое предложение воспринимается настороженно: действительно ли это искреннее предложение или нет. И эта настороженность не может быть снята очень быстро. Я думаю, что только, может быть, при смене нынешнего руководства можно ожидать возобновления примерно такого доверия, которое было при Горбачеве.

Владимир Кара-Мурза-старший: А как Михаил Сергеевич видел свое будущее после отставки? Наверное, он понимал, что на родине у него шансов нет. Может быть, он хотел занять должность председателя ООН?

Александр Гельман: Михаил Сергеевич несколько раз пытался стать депутатом Думы…

Владимир Кара-Мурза-старший: В 1996 году он баллотировался в президенты.

Александр Гельман: И несмотря на то, что его близкие, жена, друзья говорили, что не надо, все равно не получится, он, тем не менее, считал, что он хочет это использовать для того, чтобы иметь возможность объяснить, что такое «перестройка». Потому что во время избирательной кампании он должен был встречаться, разговаривать с людьми. И это стремление существует все эти годы. Он старается объяснять, чего он хотел добиться, что этому помешало. Довольно самокритично и в книгах, которые он написал, и в устных выступлениях он признает ошибки, недостатки. Его стремление разъяснить, объяснить – очень сильное. Он понимал, что его не изберут президентом. Хотя, может быть, какая-то маленькая надежда была. Ему казалось, что большое количество людей понимают, что он сделал, что хотел сделать. А на самом деле это не так. И очевидно, еще какое-то длительное время недопонимание Горбачева и того, что он сделал, в мире и в стране будет существовать.

Владимир Кара-Мурза-старший: А правильно ли поступил Михаил Сергеевич, что он дождался, пока подпишут Беловежские соглашения, распадется Союз, – и тогда только ушел в отставку? Может быть, стоило это сделать раньше? Анатолий Сергеевич мне сказал, что Горбачев должен был уйти за полтора года до декабря 1991 года.

Владимир Римский: Этот вопрос лучше задать самому Михаилу Сергеевичу.

Владимир Кара-Мурза-старший: Обязательно зададим.

Владимир Римский: Он ведет огромную общественную работу, разъясняет свои позиции. И эту позицию тоже разъяснит.

Я полагаю, что он проявлял свою ответственность. Да, можно уйти, и пусть все идет так, как идет. Ну, на что еще можно повлиять?.. Но он, видимо, решил до конца добиваться того, что можно добиться даже в условиях сокращения ресурсов, возможности повлиять на политику. Мне кажется, он боролся до конца. Именно поэтому и ушел в самом конце 91-го года. Ну, тут уже все – Союза нет, в каком статусе его президент может оставаться в политике?.. Видимо, он решил, что все ресурсы исчерпаны. Я думаю, если бы оставался хоть какой-то шанс повлиять на политику, он бы остался в политике. Потому что он политик по своей натуре, он вне политики себя вообще не мыслит. Может быть, это замечательное качество личности.

Владимир Кара-Мурза-старший: 91-й год – это время кровавых конфликтов в Прибалтике. Получается, он взял на себя эту карму.

Александр Гельман: Я думаю, что надежда сохранить Союз, даже без Прибалтики, была нереалистичной. В то время можно было верить, и я даже верил тогда, что без прибалтийских стран можно сохранить Союз. Но теперь я вижу, что это не так. Свобода была очень прельстительна для элит республик. Каждая республика хотела иметь свое правительство, быть хозяевами своей страны. Это открывало перспективы для очень многих людей – появились новые министерства, дипломаты, послы. Огромное количество людей в республиках – интеллигенция, ученые – получили возможность проявить себя, занять важные посты. И это имело огромное значение при распаде СССР.

Иногда Горбачева и Ельцина обвиняют, что они развалили Союз. Это неправда! Союз развалила свобода. Союз мог сохраниться только в условиях несвободы. А в условиях свободы все республики хотели быть самостоятельными. И даже федерация, которая казалась возможной, – я думаю, что она была нереальной. Мы сейчас видим, что, например, Союз Белоруссии, России и Казахстана еле держится, еле живет. Несмотря на то, что вроде бы Россия проявляет определенного рода экономическую щедрость, это не помогает. Тем более, такая жуткая трагедия, как война России и Украины, столько жертв. Сейчас многие русские так ненавидят украинцев, а многие украинцы так ненавидят русских, как во время войны русские и украинцы вместе ненавидели фашистов. Это ужасный результат современной политики.

Владимир Римский: На мой взгляд, помимо политического реформирования, надо было еще как-то задуматься о реформировании госуправления. Не сама свобода развалила Союз, а госуправление, которое не могло управлять республикой. Союзный уровень перестал влиять на республики, как только прекратила деятельность 6-я статья Конституции. То есть партия их связывала. Надо было придумать что-то другое.

Александр Гельман: Не партия связывала, а насилие.

Владимир Римский: Это при сталинском режиме. А уже при Брежневе была более мягкая система. Что такое была партия? Это была система согласования интересов: союзные министерства с республиканскими как-то все согласовывали. А когда убрали партию, не осталось никакой системы согласования. Тогда свобода и стала разваливать Союз. Надо было более тщательно к этому подходить. А зачем подходить? Я не экономист, но думаю, экономисты со мной согласятся. Когда был Советский Союз, у нас было население около 300 миллионов человек. И эта экономика могла быть значимой в мировом масштабе, а рубль мог бы быть вполне такой же валютой, как, допустим, евро. А сейчас нас всего, даже с Крымом, – 146 миллионов. Этого недостаточно – рынка не получается. Мы должны к чему-то присоединяться, присоединять Казахстан, Белоруссию, еще какие-то страны. Потому что нам просто не хватает объема для рынка. То есть чисто экономически этот развал – колоссальная трагедия для нас, на мой взгляд. Другой вопрос, можно было ли как-то иначе сделать. Не знаю. Реально не получилось.

Владимир Кара-Мурза-старший: Мы обсуждаем тот вариант, который реализовался.

Владимир Римский: Но это для нас, на мой взгляд, колоссальнейшая трагедия.

Большинство наших сограждан выступали за сохранение Союза, потому что они понимали, что вместе жить лучше, правильнее. Но госуправление не смогло справиться с этой свободой. Ее надо было не ограничивать, а согласовывать интересы спокойно, в договорах.

Александр Гельман: Насчет большинства граждан – это не совсем так. Большинство граждан прибалтийских республик были против с самого начала.

Владимир Римский: Я говорю про голосование на референдуме. Даже с ними, большинство проголосовало за сохранение Союза.

Владимир Кара-Мурза-старший: Давайте поговорим о политическом наследии Михаила Сергеевича. Востребовано ли оно сегодня? Или это уже перевернутая страница истории?

Александр Гельман: Я считаю, что все, что было, могло быть так, как было. Если бы могло быть иначе, было бы иначе. Можно строить какие-то теоретические допущения, что, может быть, можно было сохранить Союз. Сам Михаил Сергеевич верит, что если бы удалось тогда собраться и договориться… Но раз этого не произошло, значит, не могло произойти. Для того чтобы было иначе, очень многое должно быть по-другому и очень многие должны быть другими. Вроде бы все голосовали, хотели единой страны, но когда не стало единой страны, никто даже не пошевелил пальцем, не было никаких выступлений. Значит, это желание было чисто умозрительным, а не душевным, не какой-то мощной потребностью души. Точно так же и по отношению к КПСС: не стало КПСС – и даже коммунисты пальцем не пошевелили. Ни в одном городе не было собраний коммунистов…

Владимир Кара-Мурза-старший: Даже одиночных пикетов не было.

Владимир Римский: А у них была возможность защищать свои права на деятельность политической партии – но они не стали этого делать. Наоборот, они согласились.

Александр Гельман: Не было у Коммунистической партии серьезного авторитета, начиная со сталинских времен. Ведь многие люди уже побывали на Западе еще при Брежневе, они видели, что есть другая жизнь. А человек – существо сравнивающее. Право сравнивать – одно из важнейших прав человека. В России это право человека было запрещено, потому что нельзя было поехать в другую страну. У многих не было возможности сравнивать. И сегодня 82 процента граждан нашей страны ни разу не были за границей.

Владимир Кара-Мурза-старший: У нас выдано всего 7 миллионов загранпаспортов.

Александр Гельман: Но того количества граждан, которые выезжали за рубеж, оказалось достаточно для того, чтобы все понимали, что есть другие возможности существования, и прежде всего экономические.

Владимир Кара-Мурза-старший: В будущем году исполнится 25 лет со дня ухода Михаила Сергеевича в отставку. Следует ли эту тему переосмыслить? Четверть века – это нормальный отрезок времени для анализа? Или еще рано? Как китайцы говорили: 200 лет Французской революции – так она еще недавно произошла!

Александр Гельман: Для того чтобы нормально рассуждать, нужно, чтобы жизнь у значительной части общества была обеспеченной, чтобы был материальный достаток. Тогда человек может спокойно размышлять. А сейчас, когда человеку плохо, ему важно, чтобы был кто-то виноват в том, что ему плохо, а тут есть такая возможность – найти виноватого… Почему мы любим врагов? Потому что легче у нас на душе, когда мы знаем, кто виноват, уже легче переносить трудности. А пока не знаем, кто виноват, нам как-то тревожно.

Владимир Римский: Ну, с врагами понятно: не я виноват, а враг – и вопрос снят.

Александр Гельман: Ну, в данном случае не обязательно – враг. Хотя многие считают Горбачева врагом.

Владимир Римский: 25 лет прошли или год, все равно надо осмыслять этот опыт. Мне кажется, что мы после ухода Михаила Сергеевича в отставку окончательно потеряли возможность движения по социалистическому пути, то есть пути в постиндустриальное общество, в современный мир. Вы сказали про дикий капитализм. А он получился диким потому, что мы все привыкли к социалистическим отношениям. Пусть они были искаженными, но они были наши. А оказалось, что этого вообще быть не может. И теперь этот путь вообще закрыт. А что остается? Неравенство, несправедливость, решение вопросов военной силой, невозможность договориться. И мы обязательно должны осмыслить, как это происходило, я уверен.

Александр Гельман: Фонд Горбачева делает очень многое для изучения периода «перестройки»: книги издаются, в Фонде время от времени проводятся интересные дискуссии и о современной политике, и о современном положении, и о влиянии прошлого на сегодняшнее время, а сегодняшнего времени – на оценки прошлого. То есть Фонд – это очень важный орган, который делает очень многое для справедливой оценки того периода и самого Горбачева.

Михаил Горбачев: семь ошибок советского президента

25 декабря 1991 года ушел в отставку первый и единственный президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев. Оценка его деятельности в качестве главы государства не раз критиковалась, в том числе и самим политиком.

Оценка исторического следа, оставленного Горбачевым, порой, различается кардинально. Кто-то считает, он взял на себя историческую миссию по выводу страны из диктаторского режима однопартийного тоталитаризма и полагает, что нобелевская премия мира, присужденная Горбачеву в 1990 году, была его заслуженной наградой.

Другие же считают, что Михаил Сергеевич повинен в гибели великой державы, каковой являлся СССР, и именно он стоит за развалом не только территориальной, но и экономической целостности страны, с управлением которой он не смог по-настоящему справиться в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века.

В череде ошибок Горбачева, сыгравших ключевую роль в истории СССР, о которых чаще всего можно услышать, историки и политологи выделяют сразу несколько.

Отказ от выборов

Возможно, не самой роковой, но точно фатальной ошибкой, из-за которой история уже не могла повернуть на прежние рельсы, многие называют отказ Горбачева от всенародных выборов в 1990 году. Одни говорят, что генсек КПСС спешил с обретением нового статуса и потому не пошел по пути всенародного голосования.

Другие считают, что он не был уверен в победе и потому пошел по проверенному пути выборов голосами народных депутатов. Статус «всенародно» избранного президента, по мнению историков, позволил бы Горбачеву иначе повести себя и в ситуации, когда подписывались «Беловежские соглашения» и когда союзные республики стали всё настойчивее требовать независимости и выхода из состава СССР.

Политическое самоубийство

Второй ошибкой Михаила Горбачева политологи называют «политическое самоубийство», совершенное им в сентябре 1991 года. Тогда, под давлением региональных лидеров на пятом съезде народных депутатов, он предложил делегатам самораспуститься. Этим он окончательно выбил основание из шаткого фундамента своей легитимности.

«К тому времени центрист Горбачев совершил уже множество политических просчетов, расширив тем самым влияние своих соперников — как в стане консерваторов, так и среди сторонников революционных реформ», — рассказал в интервью сайту Вести.Ru политолог, член Общественной палаты РФ Сергей Маркин.

«Ко всему добавилась утрата контроля над средствами массовой информации», — уточнил Маркин, заметив, что третьей ошибкой Горбачева стал перегиб в сторону политических перемен в ущерб экономическим реформам.

Политические реформы в ущерб экономическим

Этот же факт в ряду ключевых ошибок Горбачева отмечает и политолог, доктор исторических наук и глава комитета Государственной Думы по образованию Вячеслав Никонов. Гласность и открытость без перехода на рельсы рыночной экономики стали губительным рецептом для финансовой системы страны, отметил он.

«Сохранение плановой экономики дало неблагоприятный результат и, в конечном итоге, привело к процессу распада Советского Союза», — считает политолог. Объявленный переход от плановой экономики к рыночной запоздал, и к моменту его оглашения регулировать процесс политически уже не было никакой возможности.

Реальная катастрофа под маской демократических ценностей

Ещё одну ошибку Горбачева озвучил политолог Сергей Кургинян. По его мнению, президент СССР сознательно осуществлял политику реформирования страны, разменяв благополучие малой части населения на утрату территорий, экономической состоятельности, на обнищание миллионов граждан.

Ошибкой, за которую расплатилась вся страна, Кургинян называет решение Горбачева войти в мировую историю реформатором, принесшим демократические ценности на территорию СССР. Однако, за внешними атрибутами, ошибочно принимаемыми за демократические ценности, скрывалась реальная катастрофа, постигшая многомилионное население крупнейшего по тем времена государства мира.

Последовательное разрушение КПСС

Одной из первых ошибок, которая, впрочем, была признана таковой лишь спустя много лет, принято считать демократизацию самой КПСС. Началась она еще во времена зарождения перестроечных процессов. По мнению историков, партия подлежала реформированию путем масштабной замены руководителей всех уровней, но организовываться это должно было из единого центра.

Объяснение этому дается простое. Тогдашний принцип управления КПСС был во многом похож на организацию военной структуры и введение демократических выборов «снизу» вместе с обновлением персоналий принесло и полную разбалансировку системы, все рычаги которой строились по абсолютно иному принципу.

Таким образом, действия Горбачева по реформе партии можно назвать, скорее, последовательным ее разрушением. В первое время расшатанная система позволяла генсеку манипулировать своими соратниками, но при появлении многополярных центров силы, Горбачев, в конце концов, утратил свое влияние.

Отъезд в Форос

Михаил Горбачев не раз сам признавал свои ошибки, сделанные во времена управления страной. По его собственному мнению, в экономике надо было делать ставку не на тяжелую промышленность, так хорошо себя зарекомендовавшую в послереволюционные и послевоенные годы XX века, а следовало развивать легкую промышленность и сельское хозяйство.

В этих отраслях отдачу можно почувствовать гораздо раньше, а значит, удалось бы заручиться поддержкой населения при проведении дальнейших реформ. В политике же одним из ключевых просчетов Горбачев назвал свой отъезд в Форос, после которого в Москве сформировался кулак политической оппозиции. Да и в отношении Ельцина, как говорил Горбачев, он ошибся, не отправив его вовремя подальше от кремлевской политики — к примеру, дипломатом в одну из дальних стран «заготавливать бананы».

Сухой закон

Ещё одной ошибкой Горбачева называют антиалкогольную компанию, развернутую в 1985-87 годах. Разрушение отрасли виноделия и резкий всплеск народного недовольства заставили в конечном итоге отказаться от принятых целей. Между тем, Сергей Маркин замечает, что «за годы антиалкогольной кампании в стране резко увеличилась продолжительность жизни, выросла рождаемость и сократилось потребление алкоголя, однако реформы проводились слишком резко и вызвали обратный эффект в обществе, чрезмерно повысив недовольство властью».

Вячеслав Генералов о путче, Горбачёве и распаде СССР — РТ на русском

Вячеслав Генералов с 1985 по 1991 год руководил охраной президента СССР Михаила Горбачёва и обеспечивал безопасность его семьи. 19 августа 1991 года, когда мир узнал о том, что в Советском Союзе введено чрезвычайное положение и создан ГКЧП, Генералов находился на службе. В эксклюзивном интервью RT бывший начальник охраны президента рассказал, какой была обстановка на даче главы государства в Форосе, почему Горбачёву отключили правительственную связь и мог ли Михаил Сергеевич вернуться в Москву.

19 августа 1991 года ряд высокопоставленных советских руководителей выступили против политики президента Михаила Горбачёва. Во время его планового отпуска в Форосе заговорщики объявили о введении в СССР чрезвычайного положения и создании ГКЧП, чтобы не допустить развала Советского Союза. Однако реализовать свой план они не смогли.

Сам Горбачёв в это время был в Форосе. О том, что происходило на даче президента СССР, рассказывает начальник его охраны, генерал-майор КГБ в отставке Вячеслав Генералов.

— Где вы были 19 августа?

— С 18-го числа я был в Форосе вместе с Горбачёвым.

— Сколько человек охраняли Горбачёва в тот момент?

— Около 130 человек личной охраны, ещё были сотрудники из 9-го Управления. Я не беру в расчёт пограничников и моряков, которые тоже привлекались для охраны объекта и находились снаружи. А внутри были сотрудники 9-го Управления и личная охрана.

— Разделяя людей на сторонников и противников путча, вас причисляют к его сторонникам. Почему? 

— Это надо спросить у тех, кто причисляет. Я же выполнял свои функциональные обязанности, которые были предписаны мне моей должностью. Причём каждый год везде и всегда я выполнял эти функции. Сейчас рассказывают, что во время путча объект якобы окружили три дивизии, но это всё инсинуации. Привлечения дополнительных сил не было. 

Кстати, после того как маршал Язов, один из членов ГКЧП, отдал приказ по Министерству обороны о приведении войск в боевую готовность, я запретил выдавать пограничникам оружие. Как они несли до 19 августа наряды со штык-ножами, так и продолжили нести. 

Моряки и пограничники подчинялись мне. Потому что они были прикомандированы на охрану объекта, в моё распоряжение.

• © Фото из личного архива Вячеслава Генералова

— Когда в стране было введено чрезвычайное положение, вы были рядом с Горбачёвым на даче в Крыму. Весь мир был убеждён, что президент СССР насильно отстранён от власти, а путчисты говорили, что он болен. Так всё-таки действительно президента удерживали силой на даче?

— Никто его не блокировал. По идее, он должен был 20-го числа вылетать вместе со мной в Москву на подписание Союзного договора. Когда образовался ГКЧП, 19 августа, я предложил ему: «Давайте я вам организую самолёт для вылета в Москву». У меня были такие полномочия. «Нет, мы никуда не полетим», — ответил он. Дочь с зятем тоже отказались лететь и остались там. Поэтому говорить о том, что его кто-то блокировал, неверно. Это была самоизоляция. Более того, он приказал личной охране усилить посты до ночного варианта, что означало взять оружие. И когда ко мне пришли и передали это распоряжение, я сказал, что у меня нет сил на ночной вариант охраны объекта. Он самоизолировался, чтобы его никто не трогал.

— Какова ваша роль в этом эпизоде истории страны?

— Я вам скажу такую вещь. Я никак не влиял на действия президента. Если бы он хотел… Его приглашали гэкачеписты, когда прилетали к нему в Крым: «Поехали в Москву, там решим все вопросы». Он сказал: «Я никуда не полечу, я болен». Потом ко мне приходил его помощник Черняев: «Нам нужно вылететь в Москву». Я ему: «Хорошо». Но Михаил Сергеевич сказал, что не полетит. Хотя везде потом в материалах следствия было написано, что я «изолировал президента».

— Вы сказали, что накануне к Горбачеву приезжала делегация из Москвы, вы их назвали «гэкачеписты», и они звали его в столицу. Получается, Горбачёв знал о готовящемся путче?

— Во-первых, он знал положение дел в стране. Шёл не первый год, уже года два или три как всё начало рушиться. У приехавших к нему людей накипело. И они высказали своё мнение о том, что наступил крайний срок. И если не принять срочные меры, то дальше страна может развалиться. Он не внял их словам, сказал: «Делайте что хотите, пошли вы к чёрту, я никуда не поеду, я больной».

— Вы слышали это, вы были рядом в этот момент, когда он их посылал к чёрту?

— Я был в доме, но не в кабинете. Поэтому я знаю об этом только со слов тех людей, которые там были. Потому что потом мы все вместе собрались, и они рассказывали, как что было.

— Сколь многочисленна была делегация?

— Пять человек. Не было Стародубцева, Тизякова, Пуго, Янаева, председателя правительства Павлова.

— На видео из Фороса Горбачёв говорит, что у него нет связи. Это действительно было так?

— У него не было правительственной связи только в кабинете. Но я ему предлагал: «Раз вам отключили телефон, пожалуйста, давайте подгоним машину к вашей даче. В машине есть правительственная связь». Он: «Нет, я не буду из машины говорить, пусть мне включат в кабинете».

• Кадр из видеообращения президента СССР Михаила Горбачёва к народу, записанного 20 августа 1991 года на даче в Форосе
• РИА Новости

Я звонил, докладывал Крючкову (член ГКЧП, руководитель КГБ СССР). Крючков сказал: «Не я командую связью. Члены ГКЧП сказали, что телефон ему не включат. Если хочет — пускай говорит из машины». У меня связь была. Я по такой же правительственной связи разговаривал и с Москвой, и со всеми, с кем нужно было. 

— То есть Горбачёву правительственную связь отключили после того, как он сказал: «Идите к чёрту, делайте что хотите»?

— Да. После его отказа ехать в Москву, чтобы он не начал обзванивать американцев, немцев и так далее, ему отключили телефон, пока не разберутся с положением дел в стране.

— А кто заведовал связью? Кто дал приказ отключить Горбачёву правительственную связь?

— Я не знаю, какие там у них взаимоотношения в ГКЧП были. Я не был ни на одном их заседании. Я думаю, что связь подчинялась Крючкову. Потому что Управление правительственной связи подчиняется председателю КГБ. 

— А вам какие приказы во время августовского путча были отданы?

— Я занимался охраной. И хочу вам сказать такую вещь: если бы члены ГКЧП имели какие-то злые намерения по отношению к Горбачёву, то действовали бы совсем по-другому. А они как раз наоборот, хотели сохранить Горбачёва, его авторитет на международной арене и в стране. Поэтому и вели себя очень осторожно и неуверенно. Они всё время твердили: «Нам главное, чтобы Горбачёв не потерял авторитет в мире, чтобы Горбачёв не потерял авторитет в стране. Но надо спасать страну. И мы готовы ему помочь». Они были преданны ему. Потом уже стали говорить, что члены ГКЧП затеяли всё, потому что боялись, что их сместят, что уже якобы были заготовлены указы об их отставках. Не было этого ничего. Ничего они не боялись: ни увольнений, ни отстранений от должностей.

— В стране перестройка, гласность, страна открылась миру. Всем это нравилось. И вдруг вот эта пресс-конференция, где гэкачеписты сидят за столом президиума…

— Это, действительно, был провал. Они не готовы были к этим событиям и не знали, что делать дальше. ГКЧП — это была такая скоропалительная организация, которая не продумана была до конца. А то, что вы говорите — перестройка, гласность — да, до 1987 года включительно было всё нормально. Все радовались. Но когда начались сбои в промышленности, когда перестала финансироваться армия, когда перестало финансироваться Министерство обороны и Министерство внутренних дел — вот тут все поняли, что всё идёт к развалу. 

• Члены ГКЧП отвечают на вопросы журналистов на пресс-конференции
• © Владимир Родионов/РИА Новости

А то, что гэкачеписты сидели, как за столом президиума, так в Политбюро они тоже так сидели. Их отучить сразу никто не мог, и они не смогли уже отучиться. Они воспитаны были так. У них партийная дисциплина, свои взгляды на вещи. А чрезвычайная ситуация действительно не готовилась. Не было никакой пропаганды в средствах массовой информации. Ничего не было. Поэтому успеха не было. 

— Получается, простой народ вообще не понимал, кого и от чего гэкачеписты пытаются спасти? 

— Всё правильно. Незадолго до этого проводился референдум с вопросом: «Согласны ли вы с сохранением Советского Союза?». Помните его результаты? Люди проголосовали за сохранение. А в это время стали готовить подписание Союзного договора, который фактически аннулировал все результаты референдума. В договоре прописывались такие решения, которые разваливали страну сразу после подписания. И многие руководители республик не хотели его подписывать. Назарбаев, например, был категорически против. Ельцин сначала был тоже против. И готовился договор этот в тайне. Именно его публикация накануне 18 августа стала катализатором всех этих событий. Этот договор и побудил членов ГКЧП к действиям, и они поехали к Горбачёву с предложением. 

— А кто готовил Союзный договор?

— Договор готовили члены президентского совета СССР Вадим Медведев и Александр Яковлев при содействии или при участии Горбачёва. Все остальные приглашались только на оглашение каких-то отдельных пунктов, отдельных глав этого договора. Несколько раз в Огарёве собирались все заинтересованные лица, но согласия среди них не было. Подписание договора планировалось в два этапа. 20-го числа его должны были подписывать Ельцин, Кравчук, Назарбаев и ещё некоторые. Но Назарбаев сказал: «Я не приеду на подписание этого договора». Начались разброд и шатание. 

— Кстати, Яковлева считают «серым кардиналом» перестройки и распада СССР.

— Так оно и было. Благодаря Яковлеву отпустили Прибалтику. Он ездил туда с Медведевым, приехал, уговорил Горбачёва, чтобы тот дал добро на отделение Прибалтики.

— Как же случилось, что столь значима оказалась роль одного человека в таком большом и многоструктурном государстве?

— Как вам сказать. Преданность Горбачёва Александру Яковлеву. Благодаря ему Горбачёв двинулся в Политбюро. Благодаря Яковлеву Горбачёв стал первым лицом. Они друг другу помогали. Когда Яковлев был послом в Канаде, Горбачёв его вытянул назад в Москву. Когда он здесь обосновался, то Яковлев уже начал помогать Горбачёву.

— Вы понимали мотивацию гэкачепистов? Почему у них всё-таки ничего не получилось?

— Почему у них не получилось, я уже сказал: не подготовлено всё было. Люди не готовы были действовать жёстко. Они поставили такую задачу: ни одной жертвы не должно быть и нельзя уронить честь мундира Горбачёва. А как это можно было сделать в таких условиях? Вспомните, как Ельцин действовал в 1993 году. Он взял и дал команду расстрелять Белый дом. Там человек 300 погибло, если не больше. И никто никого не обвинял, всё нормально. А тут три человека упали под танки — и считают, что это были жертвы того путча. 

— Как вы считаете, события августа 1991-го послужили толчком к распаду СССР?

— Развал начался гораздо раньше. Возьмите ту же самую Прибалтику. Возьмите Карабах, который воевал уже в полную силу. Возьмите боевые действия в Узбекистане, в Оше и так далее. Всё началось в 1990 году и даже раньше. А 1991-й стал результатом того, что никакие меры для погашения конфликтов не предпринимались. Подписание беловежских соглашений было продолжением распада. Ельцин же не совсем уж дурак был. Он сказал, раз Горбачёв отпустил Прибалтику, то и мы хотим стать самостоятельными республиками. Хотя это всё неконституционно и незаконно было.

• Президент СССР Михаил Сергеевич Горбачёв (слева) возвратился в Москву из Фороса. Встреча в аэропорту Внуково 22 августа 1991 года
• РИА Новости

— На ваш взгляд, можно было избежать распада СССР?

— Я думаю, что нет. СССР всё равно бы распался. В стране уже началась разруха. Цена на нефть упала до низкого уровня. Люди перестали верить в партию, партию отстранили от руководства страной, а ничего взамен не дали. А люди привыкли к роли партийных органов: в партийные органы люди могли пожаловаться, партийные собрания принимали решения и так далее. А что дали взамен? Ничего. Дали самостоятельно выбирать директоров заводов и предприятий. А к чему это привело? К анархии. И всё катилось к развалу, не в декабре, так чуть позже.

— Вы помните момент, когда какое-то непродолжительное время одновременно существовали КГБ СССР и КГБ РСФСР?

— Да. И МВД второе существовало. Баранников командовал российским МВД, а Пуго командовал союзным МВД. Иваненко командовал КГБ российским, а Крючков командовал КГБ союзным.

— Так это же двоевластие получалось?

— Конечно. Вдруг ни с того ни с сего Ельцин — как он себя считал, президент Российской Республики, — выпускает указ о том, что все силы МВД и КГБ подчиняться должны ему. С чего это вдруг? И таких ляпов было полным-полно.

— А зачем Горбачёв допустил избрание Ельцина президентом РСФСР? 

— Дело в том, что Горбачёв очень боялся Ельцина. Он не знал, как поступить. От каких-то резких движений, от того, чтобы шашкой махнуть и загнать Ельцина куда-нибудь послом, его удерживали Медведев и Яковлев. А сам он ничего не мог решить. Он просто-напросто боялся его.

• Михаил Горбачёв и Борис Ельцин
• Reuters

— Как сложилась ваша профессиональная карьера после путча, после распада СССР?

— Меня уволили, без звания, без должности, без выходного пособия, без пенсии, с лишением всех наград. Но я потом, когда закончился суд над ГКЧП, подал в суд на ФСБ. Меня восстановили в звании, восстановили в должности. Более того, я ещё проработал полгода. Но всё равно уволился. Мне предлагали должности, но я сказал: «Нет, я в этом КГБ больше работать не буду». И ушёл.

— Чем вы сейчас занимаетесь, ваши хобби, увлечения?

— На пенсии, живу на даче. Я инвалид второй группы. У меня неважно с сердцем. Я живу всё время на даче, никуда не выезжаю. Общаюсь только с лучшими друзьями.

ПЕРЕСТРОЙКА, ГЛАСНОСТЬ И РЕФОРМЫ ГОРБАЧЕВА

РЕФОРМЫ ГОРБАЧЕВА

В своей речи 1984 года, в которой он изложил свои цели как генерального секретаря, Горбачев инициировал политику либеральных реформ. Внутренняя политика в эпоху Горбачева проводилась в основном в рамках трех программ, названия которых стали нарицательными: перестройка («восстановление» или «реструктуризация»), гласность («публичное озвучивание» или «открытость») и демократизация (демократизация).

Демократизация (демократизация) — это кампания, инициированная в конце 1980-х годов Горбачевым с целью расширения участия различных групп интересов в политических процессах. Гласность — это русский термин, обозначающий публичное обсуждение вопросов и доступность информации для общественности. Он был разработан Горбачевым, чтобы спровоцировать общественное обсуждение, бросить вызов правительству и партийным бюрократам и мобилизовать поддержку своей политики через СМИ. Перестройка, буквально восстановление, была кампанией Горбачева по возрождению коммунистической партии, советской экономики и советского общества путем реформирования экономических, политических и социальных механизмов.

Горбачев был поразительно откровенен и откровенен в отношении проблем Советского Союза и необходимости их решения. При Горбачеве политические заключенные, такие как Сараков, были освобождены, и религии было разрешено действовать открыто. Были приняты законы, чтобы дать людям на низовом уровне больше права голоса в их собственных делах.

Горбачев разрешил вновь открыться церквям и монастырям и впервые с 1943 года принял православного патриарха в Кремль. В 1988 году он проигнорировал пожелания партийных старейшин и объявил о планах создания нового «парламента» под названием Съезд народных депутатов. две трети его членов избираются непосредственно народом.В 1989 году состоялись выборы и созван Конгресс.

Горбачев считал, что может реформировать коммунизм, чтобы спасти его. Он сумел внести радикальные изменения, преувеличив угрозу «консервативного» аппартчика . Он смог демонтировать центральную командную структуру, секретариат партии, что позволило ему управлять через возрожденные выборные советы.

Горбачев и советская экономика

До прихода Горбачева советские лидеры просто соглашались с нормированием и статус-кво вместо того, чтобы пытаться улучшить ситуацию.Экономика застыла. Описывая советскую экономику, Горбачев писал: «Финансы были в упадке, а экономика была разбалансированной и дефицитной. Была нехватка не только продуктов питания и промышленных товаров, но также металлов, топлива и строительных материалов».

Горбачев знал, что с экономикой нужно что-то делать, но его шаги в направлении экономических реформ были неопределенными и несколько неумелыми и основывались больше на политике выбора курса между сторонниками жесткой линии и реформами, чем на экономических реалиях.Биограф Горбачева Мартин МакКлаули сказал Los Angeles Times, что Горбачев «не разбирался в экономике и не понимал, что он делал».

Экономические реформы Горбачева разрушили старую систему, но не смогли заменить ее чем-то, что работало. Цены выросли, поставки стали скудными, очереди стали длиннее, посевы загнили, потому что новая экономика не могла справиться с такой нагрузкой. Реформы, казалось, только открыли черный рынок и теневую экономику, в то время как официальная экономика разорилась, и окончательный крах казался неизбежным.

Перестройка

Перестройка, буквально «восстановление» или «реструктуризация», была кампанией Горбачева по возрождению коммунистической партии, советской экономики и советского общества путем реформирования экономических, политических и социальных механизмов. Перестройка была направлена, прежде всего, на экономику, но она должна была относиться к обществу в целом. Это была попытка увести Советский Союз от командной экономики. Во многом реформы не так уж сильно отличались от новой экономической политики Ленина и экономической либерализации Дэна в Китае.Горбачев всегда говорил, что его цель — модернизировать социализм, а не свергнуть его, и таким образом удержать Коммунистическую партию у власти.

За годы советской власти общество в Советском Союзе стало более урбанизированным, образованным и более сложным. Старые методы увещевания и принуждения были неуместны, но правительство Брежнева скорее отвергло перемены, чем усвоило их. Несмотря на попытки Андропова восстановить некоторую степень дисциплины, коммунистическая сверхдержава оставалась на прежнем уровне.Как только Горбачев начал призывать к более смелым реформам, «ускорение» сменилось перестройкой. [Источник: Библиотека Конгресса, июль 1996 г. *]

В первые годы своего правления Горбачев говорил о перестройке, но только в начале 1987 года этот лозунг превратился в полномасштабную кампанию и дал практические результаты. Тогда были приняты меры по созданию кооперативов и совместных предприятий. На пленуме ЦК КПСС в январе 1987 года Горбачев явно наложил ярлык на свою программу по передаче экономического и политического контроля.В экономике перестройка означала большую свободу действий в принятии решений для руководителей предприятий, допущение определенной степени индивидуальной инициативы и возможность получить прибыль. *

В январе 1988 года вступил в силу новый Закон о государственных предприятиях, позволивший предприятиям устанавливать многие собственные цены и заработную плату. Однако результаты были неутешительными, потому что рабочие требовали резкого повышения заработной платы. По мере того как правительство печатало больше денег, цены на продукты за пределами официальной экономики росли.Таким образом, товары, которые обычно продавались в государственных магазинах по фиксированным ценам, быстро исчезали, поскольку их выхватывали спекулянты или производители прекращали поставки. К сентябрю 1988 года многие основные продукты нельзя было найти даже в Москве. В 1988-89 Горбачев также отдал приказ обкомам партии прекратить вмешательство в экономику, и он сократил штаты государственных комитетов и министерств, вовлеченных в экономику, чтобы не допустить их дальнейшего вмешательства в нее. Без государства и партии, которые могли бы удерживать и направлять ее, экономика вошла в свободное падение.*

Летом 1990 года Ельцин, избранный в мае председателем Верховного Совета Российской Республики, поддержал радикальный план экономической реформы, который положил бы конец многим особым интересам внутри партии. Горбачев, в свою очередь, представил гораздо менее радикальный «президентский план», который принял Верховный Совет Советского Союза. Ельцин пригрозил, что Российская Республика продолжит первоначальный радикальный план, но вскоре после этого приостановил его.*

В январе 1991 года Горбачев сменил премьер-министра Николая Рыжкова, которого отождествляли с экономическими неудачами режима, на Валентина Павлова, противника радикальных реформ. Павлов сразу же вызвал массовую панику, изъяв из обращения банкноты крупного достоинства и ограничив возможность населения конвертировать их в банкноты меньшего достоинства. Этот шаг, направленный на сокращение огромных денежных сумм в обращении и наказание «торговцев на черном рынке», хранящих крупные банкноты, только усилил недоверие людей к Советскому правительству.Экономика продолжала катиться вниз, и Горбачеву и Шеварднадзе пришлось обратиться к Западу за финансовой помощью, чтобы предотвратить крах. Отступление Горбачева стало последним разом, когда экономическая реформа доминировала в повестке дня советского правительства. *

Перестройка

В период перестройки Горбачев разрешил ограниченное частное предпринимательство и частную собственность. Были созданы предприятия, известные как кооперативы, и произошло некоторое дерегулирование. Советские экономические реформы в начальный период Горбачева (1985-86) были похожи на реформы предыдущих режимов: они модифицировали сталинскую систему, не внося по-настоящему фундаментальных изменений.Основные принципы централизованного планирования остались. Этих мер оказалось недостаточно, поскольку темпы экономического роста продолжали снижаться, а экономика столкнулась с серьезным дефицитом. Затем Горбачев и его команда экономических советников провели более фундаментальные реформы, которые стали известны как перестройка (реструктуризация). На июньском 1987 г. пленуме ЦК Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) Горбачев представил свои «основные тезисы», которые заложили политическую основу экономической реформы на оставшуюся часть десятилетия.[Источник: Библиотека Конгресса, июль 1996 г. *]

В июле 1987 года Верховный Совет принял Закон о государственных предприятиях. Закон предусматривал, что государственные предприятия вправе определять объемы выпуска в зависимости от спроса со стороны потребителей и других предприятий. Предприятия должны были выполнять госзаказ, но распоряжаться оставшейся продукцией они могли по своему усмотрению. Предприятия закупали ресурсы у поставщиков по договорным ценам. Согласно закону, предприятия перешли на самофинансирование; то есть они должны были покрывать расходы (заработная плата, налоги, поставки и обслуживание долга) за счет доходов.Правительство больше не спасало убыточные предприятия, которым грозило банкротство. Наконец, закон передал контроль над деятельностью предприятия от министерств выборным трудовым коллективам. В обязанности Госплана входило предоставление общих руководящих принципов и национальных инвестиционных приоритетов, а не разработка подробных производственных планов. *

Закон о кооперативах, принятый в мае 1987 года, был, пожалуй, самой радикальной из экономических реформ на начальном этапе правления режима Горбачева.Впервые после ленинского нэпа закон разрешил частную собственность на предприятия в сфере услуг, производства и внешней торговли. Первоначально закон вводил высокие налоги и ограничения на трудоустройство, но позже он изменил их, чтобы не препятствовать деятельности частного сектора. Согласно этому положению, кооперативные рестораны, магазины и производители стали частью советской сцены. *

Горбачев принес перестройку во внешнеэкономический сектор Советского Союза с помощью мер, которые советские экономисты в то время считали смелыми.Его программа практически устранила монополию Министерства внешней торговли на большинство торговых операций. Это позволило министерствам различных промышленных и сельскохозяйственных отраслей вести внешнюю торговлю в секторах, находящихся в их ведении, вместо того, чтобы действовать косвенно, через бюрократию организаций министерств торговли. Кроме того, региональным и местным организациям и отдельным государственным предприятиям было разрешено вести внешнюю торговлю. Это изменение было попыткой исправить серьезное несовершенство советского режима внешней торговли: отсутствие контактов между советскими конечными потребителями и поставщиками и их зарубежными партнерами.*

Наиболее значительная из реформ Горбачева во внешнеэкономическом секторе позволила иностранцам инвестировать в Советский Союз в форме совместных предприятий с советскими министерствами, государственными предприятиями и кооперативами. Первоначальная версия советского закона о совместных предприятиях, вступившего в силу в июне 1987 года, ограничивала иностранные акции советского предприятия до 49 процентов и требовала, чтобы советские граждане занимали должности председателя и генерального директора. После того, как потенциальные западные партнеры пожаловались, правительство пересмотрело правила, разрешив иностранное владение и контроль над контрольным пакетом акций.Согласно условиям Закона о совместных предприятиях, советский партнер поставлял рабочую силу, инфраструктуру и потенциально большой внутренний рынок. Иностранный партнер поставлял капитал, технологии, предпринимательский опыт и, во многих случаях, продукты и услуги конкурентоспособного мирового качества. *

Проблемы с перестройкой

Несмотря на то, что в контексте советской истории они были смелыми, попытки Горбачева провести экономические реформы не были достаточно радикальными, чтобы перезапустить хронически вялую экономику страны в конце 1980-х годов.Реформы привели к некоторой децентрализации, но Горбачев и его команда оставили нетронутыми большинство фундаментальных элементов сталинской системы — контроль над ценами, неконвертируемость рубля, исключение частной собственности и государственную монополию на большинство средств производства. [Источник: Библиотека Конгресса, июль 1996 г. *]

К 1990 году правительство практически потеряло контроль над экономическими условиями. Государственные расходы резко возросли, поскольку все большее число убыточных предприятий требовало государственной поддержки, а субсидирование потребительских цен продолжалось.Налоговые поступления снизились из-за того, что доходы от продажи водки резко упали во время антиалкогольной кампании, а также из-за того, что республика и местные органы власти удерживали налоговые поступления у центрального правительства из-за растущего духа региональной автономии. Ликвидация централизованного контроля над производственными решениями, особенно в секторе потребительских товаров, привела к разрыву традиционных взаимоотношений между поставщиком и производителем, не способствуя формированию новых. Таким образом, вместо оптимизации системы горбачевская децентрализация привела к появлению новых узких мест в производстве.*

Гласность

Гласность — это русский термин, обозначающий публичное обсуждение вопросов и доступность информации для общественности. Он был разработан Горбачевым, чтобы спровоцировать общественное обсуждение, бросить вызов правительству и партийным бюрократам и мобилизовать поддержку своей политики через СМИ.

Кампания Горбачева гласности («открытости») включала снижение цензуры и разрешение печати статей, критикующих плохое управление экономикой и неудачи коммунистической партии в прошлом.При Горбачеве новостные телепрограммы транслировали первые нежелательные репортажи о сталинской эпохе, войне в Афганистане и организованной преступности.

Горбачев и его помощник Александр Яковлев ввели гласность, чтобы мобилизовать население на поддержку перестройки. Это была политика либерализации информационного потока, направленная на пропаганду коррупции и неэффективности политики Брежнева и его коллег — качества, которые российская общественность давно признала и приняла в своем руководстве, но никогда не признавалась Кремлем.

Официально контролируемая фаза гласности положила начало изучению «чистых страниц» советской истории. Литературные журналы наполнялись давно закрываемыми произведениями таких писателей, как Анна Ахматова, Иосиф Бродский, Михаил Булгаков, Борис Пастернак и Андрей Платонов. В газетах и ​​журналах публиковались рассказы о сталинских репрессиях, концлагерях и братских захоронениях. Появились работы теоретика марксизма Николая Бухарина, расстрелянного в 1938 году за якобы правый уклон.Раскрывая преступления коммунистической партии против советских народов и крестьян в частности, гласность еще больше подорвала советский федерализм и способствовала распаду Советского Союза.

Одним из важнейших элементов гласности была переоценка и переоценка советской истории советскими и западными историками и белоэмигрантами. История была новостью, и то, что открывалось, не всегда было лестным. Пределы этой политики были проверены в романе Василия Гроссмана «Вечно Гроссман», в котором жестокость Ленина сравнивалась с жестокостью Гитлера.

Возможно, самым большим показателем того, как далеко смогла зайти гласность, было то, что правительство довольно откровенно рассказывало о том, что произошло во время чернобыльской ядерной катастрофы в апреле 1986 года. Подробности стали известны только через 18 дней после катастрофы и большого количества информации. было оставлено немного, это все еще прогресс.

Непредвиденные последствия гласности

Гласность была попыткой уйти от Большой лжи. Некоторые ученые считают, что эта концепция уходит корнями в хрущевскую программу десталинизации — другими словами,

Рейган и Горбачев: саммит в Рейкьявике

Саммит в Рейкьявике, состоявшийся 11 и 12 октября 1986 года, был второй встречей США. Президент Рональд Рейган и Генеральный секретарь СССР Михаил Горбачев.После женевского саммита в прошлом году Рейган и Горбачев продолжили работу и обсуждение возможных условий сокращения ядерных вооружений в Рейкьявике. Лидеры двух стран не пришли к соглашению в Рейкьявике, хотя многие дипломаты и эксперты считают саммит поворотным моментом в холодной войне.

Лауреат Пулитцеровской премии писатель и историк Ричард Родс инсценировал саммит в своей пьесе « Рейкьявик, ».

На пути к Рейкьявику

Горбачев и Рейган покинули Женевский саммит в октябре 1985 года, не заключив соглашения о сокращении ядерных вооружений.Обе стороны согласились с важностью сокращения наступательных вооружений, но разногласия по поводу предложенной Рейганом Стратегической оборонной инициативы (СОИ) оказались непреодолимым препятствием на переговорах. Рейган твердо придерживался своей приверженности СОИ, которую он рассматривал как гораздо более безопасную альтернативу доктрине гарантированного взаимного уничтожения. Горбачев с подозрением относился к программе; если бы США эффективно разработали СОИ, у них было бы преимущество первого ядерного удара над СССР. Рейган предложил поделиться СОИ с Советским Союзом, но Горбачев не счел это предложение заслуживающим доверия.

Несмотря на разногласия, Рейган и Горбачев смогли установить в Женеве гораздо более теплые отношения, чем предыдущие американские и советские лидеры. Это позволило двум государствам подготовить совместное заявление, одобряющее будущее сотрудничество по сокращению ядерных вооружений, давая обеим сторонам надежду на прогресс после того, как они покинули саммит.

В ноябре, примерно через месяц после саммита, Рейган направил Горбачеву рукописное письмо. Рейган подтвердил свое желание в конечном итоге ликвидировать ядерное оружие и попытался подтвердить, что Горбачев также был привержен делу достижения этой цели.Примерно в то же время — до получения письма Рейгана — Горбачев направил Рейгану письмо с просьбой, чтобы Соединенные Штаты присоединились к СССР в его добровольном моратории на испытания ядерного оружия. Согласие на мораторий остановило бы американскую разработку СОИ, и Рейган так и не ответил на этот запрос (Rhodes 213).

Горбачев ответил на первое письмо Рейгана, снова выразив обеспокоенность по поводу СОИ. Он подчеркнул, что «космическое ударное оружие … может использоваться как в оборонительных, так и в наступательных целях.Генеральный секретарь повторил свою обеспокоенность тем, что эта технология неизбежно приведет к «чрезвычайно опасному наращиванию наступательного потенциала» и эскалации гонки вооружений. Ясно, что СОИ оставалась препятствием для переговоров.

14 января 1986 года Горбачев отправил Рейгану еще одно письмо. Недавняя переписка между двумя лидерами в основном повторяла дебаты Женевского саммита. Это письмо, однако, было другим — в нем Горбачев представил «беспрецедентную программу по полной ликвидации ядерного оружия» к 2000 году.

Предложение состояло из трех этапов. Первый этап должен был продлиться от пяти до восьми лет и охватывать сокращение количества межконтинентальных баллистических ракет (МБР) на пятьдесят процентов, взаимный отказ от испытаний космического оружия и вывод всего ядерного оружия из Европы. Второй этап, рассчитанный на пять-семь лет, будет предполагать прекращение всех ядерных испытаний и дальнейшую ликвидацию ядерного оружия средней дальности. Остальные ядерные государства (Великобритания, Франция и Китай) будут включены на этом этапе.

На третьем и последнем этапе все оставшееся ядерное оружие будет ликвидировано, так что «к концу 1999 года [не будет] больше ядерного оружия на Земле». Горбачев также призвал к «всеобщему соглашению … что это оружие больше никогда не воскреснет». Он возобновил добровольный мораторий СССР на испытания ядерного оружия и снова пригласил США присоединиться к ним. Горбачев писал, что, если США присоединятся к мораторию, СССР согласится на взаимные инспекции на местах, что ранее было предметом споров.

У этого письма было интересное происхождение. Не все советское руководство согласилось с целями Горбачева по уничтожению ядерного оружия. Советское военное руководство особенно выступило против этого, поэтому они разработали предложение о «отвлекающем тупике» ядерного разоружения. Это предложение должно было служить пропагандой, демонстрирующей всему миру, что Советский Союз поддерживает полное разоружение. Если предположить, что США не согласятся с этим предложением, военные руководители не ожидали каких-либо практических последствий для разоружения (Родос 216).

Историк Ричард Роудс описывает предложения военных по ядерному разоружению как для Горбачева «находку: защитное прикрытие для его планов» (217). Вскоре после того, как Политбюро одобрило это предложение, Горбачев написал письмо Рейгану. 15 января Горбачев распространил текст на русском и английском языках в средствах массовой информации.

Письмо Горбачева взволновало Рейгана, но «никто из членов администрации Рейгана, чье мнение учитывалось, не разделяло энтузиазма президента по поводу отмены ядерного оружия» (Rhodes 222).Каспар Вайнбергер и Ричард Перл, соответственно министр обороны и помощник министра обороны по глобальным стратегическим вопросам, особенно выступали против отмены ядерного оружия.

Рейган ответил Горбачеву в феврале. Президент не уступил Горбачеву по СОИ и не обязался присоединиться к Советскому Союзу в их добровольном моратории на ядерные испытания. С другой стороны, он предлагал сократить количество стратегических баллистических ракет и ликвидировать промежуточные ядерные силы (РСМД) в течение следующих нескольких лет.

Этот прохладный ответ расстроил Горбачева, который чувствовал, что дипломатический прогресс зашел в тупик. После обмена еще несколькими письмами с Рейганом Горбачев устал от инерции летом 1986 года, поэтому он предложил двум лидерам снова встретиться осенью в Рейкьявике, Исландия. Вскоре после этого Рейган согласился (Rhodes 234).

The Summit

(Цитаты и информация в этом разделе, если они не указаны в тексте, взяты из этих меморандумов о беседах на саммите в Рейкьявике).

Государственный секретарь Джордж Шульц писал, что для американской стороны, ведущей к саммиту, «в воздухе витало уникальное чувство неуверенности… Ничто не казалось предсказуемым» (753). Рейган и его советники считали встречу подготовительной к следующей встрече на высшем уровне, запланированной в Вашингтоне, но «Горбачев планировал гораздо больше для Рейкьявика, и он намеревался раскрыть свои уступки и предложения как серию сюрпризов в надежде на прорыв» ( Родос 237).

Единственные официальные сообщения о встрече между двумя сторонами, связанные с расписанием.После предварительной встречи один на один между Рейганом и Горбачевым 11 октября состоится утренняя и дневная сессия, на которой к двум лидерам присоединятся Шульц и советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе. Последняя сессия будет на следующее утро (Шульц 757).

В начале своего предварительного заседания и Рейган, и Горбачев признали высокую ставку этого события. Рейган подчеркнул их «уникальную возможность решить, должна ли быть война или мир в мире.Горбачев согласился, заявив, что его цель встречи — выйти из дипломатического тупика, в который они вошли в отношении переговоров по оружию. Рейган поднял вопрос о необходимости прогресса в области прав человека — особенно в отношении разлучения семей и религиозных преследований — и о согласии на строгую ядерную проверку на месте. Горбачев согласился с Рейганом в важности взаимной проверки на местах для сокращения ядерных вооружений.

Когда вошли Шеварднадзе и Шульц, Горбачев зачитал свои предложения.Советский Союз согласился бы на взаимное 50-процентное сокращение стратегических наступательных вооружений и вывод ядерных сил средней дальности (РСМД) из Европы, но не из Азии. Они поддержали соглашение о периоде недопустимости вывода Договора по ПРО продолжительностью не менее десяти лет, в течение которого стратегические оборонные инициативы могут быть проверены только в лаборатории. Рейган еще раз защитил СОИ, заявив, что она не дала бы преимущества для первого удара, если бы США и СССР ранее ликвидировали свои наступательные вооружения (Rhodes 247).

На дневном заседании Рейган подтвердил свою приверженность СОИ. Он повторил свое предложение поделиться стратегическими оборонными технологиями с Советским Союзом и дождаться ликвидации всех баллистических ракет перед развертыванием СОИ. Горбачев, считавший, что Договор по ПРО был «единственным соглашением, спасшим мир от ядерной войны», разочаровался (Shultz 762). После продолжающихся разногласий два лидера решили созвать две рабочие группы, одну по контролю над вооружениями, а другую по правам человека и региональным вопросам.

Эти группы работали всю ночь. Когда на следующее утро Рейган и Горбачев встретились, оба были несколько разочарованы. Два лидера были довольны прогрессом, достигнутым в сокращении стратегических вооружений, но рабочие группы не смогли должным образом рассмотреть ДРСМД в Азии, Договор по ПРО и СОИ. Пытаясь выйти из тупика, Горбачев предложил Рейгану еще одну уступку: в дополнение к ликвидации американских и советских РСМД в Европе — все еще с учетом присутствия британских и французских ядерных сил — СССР согласился бы на сокращение их азиатской РСМД до 100 боеголовок. .Рейган согласился с этим предложением.

Два лидера снова спорили из-за Договора по ПРО и испытаний СОИ, но безрезультатно. Они кратко обсудили права человека и гуманитарные вопросы, прежде чем решили созвать импровизированную четвертую сессию переговоров во второй половине дня. Горбачев считал, что два министра иностранных дел, возможно, смогут выработать взаимоприемлемые формулировки по ядерным испытаниям, связанным с СОИ. Рейган согласился снова встретиться в 15:00.

На этой заключительной встрече американская и советская стороны выдвинули два аналогичных предложения.Американское предложение гласило:

«Обе стороны согласились бы ограничиться исследованиями, разработками и испытаниями, которые разрешены Договором по ПРО, в течение пяти лет, до 1991 года, в течение которых сокращение стратегических наступательных операций на 50%. арсеналы будут созданы. После этого обе стороны будут продолжать сокращение всех оставшихся наступательных баллистических ракет с целью полного уничтожения всех наступательных баллистических ракет к концу второго пятилетнего периода.Пока эти сокращения будут продолжаться с надлежащей скоростью, будут действовать те же ограничения. По истечении десятилетнего периода, когда все наступательные баллистические ракеты будут ликвидированы, любая из сторон сможет свободно вводить оборону ».

Советское предложение имело принципиальные отличия. Для Договора по ПРО требовалось десять лет, а не пять, и он явно ограничивал «все космические компоненты противоракетной обороны» лабораториями. Этот язык отражал непрекращающееся подозрение Советского Союза в отношении СОИ.С другой стороны, советское предложение разделяет с предложением США пятилетний график сокращения стратегических вооружений на 50% за пять лет и десятилетний график полной ликвидации этого класса вооружений.

Рейган и Горбачев затем обсудили, какое именно оружие будет включено в два разных предложения. Они пришли к пониманию, что сокращение и ликвидация должны применяться ко всем категориям ядерного оружия. Рейган сказал, что с ним будет хорошо, если он уничтожит все ядерное оружие.Это предложение о «глобальном нуле» ядерного оружия было беспрецедентным в советско-американских отношениях. Горбачев согласился с Рейганом, и Шульц сказал: «Давайте сделаем это».

Но Горбачев вернулся к проблеме СОИ. Генеральный секретарь повторил, что он примет только предложение, которое ограничит тестирование SDI лабораторией. Рейган, убежденный, что это помешает программе, в очередной раз отказался. Горбачев и Рейган отметили, насколько они были близки к соглашению, но оба отказались сдвинуться с места.Финальную сессию они покинули без согласования.

Секретарь Шульц описал «популярное восприятие исхода в Исландии [как] близкого к катастрофе или близкому к фарсу» (776). Хотя оба лидера упустили грандиозную возможность для полного ядерного разоружения, саммит в Рейкьявике не стал полным провалом. Историк Джон Льюис Гэддис называет саммит важным поворотным моментом в холодной войне, когда «к удивлению своих союзников и союзников лидеры Соединенных Штатов и Советского Союза обнаружили, что они разделяют интерес, если не к технологии СОИ, то хотя бы в принципе отказа от ядерного оружия »(232).

Более ощутимо то, что переговоры в Рейкьявике «проложили путь к Договорам о РСМД 1987 г. и СНВ-1 1991 г. (сокращение стратегических наступательных вооружений), а также к ограничениям на ядерные испытания».

Рейган и Горбачев снова встретятся в следующем году для обсуждения и переговоров по ядерному оружию в Вашингтоне.

Гленн Гринвальд, который помогал публиковать файлы Сноудена, Уходит в отставку из издательства, которое он основал после того, как редакторы подвергли цензуре его репортажи о Байдене — RT USA News

Выйдя из Intercept, Гленн Гринвальд назвал последней каплей решение «авторитарных, ведомых страхом и репрессивных» редакторов Нью-Йорка запретить его статью с критикой кандидата в президенты от Демократической партии Джо Байдена.

Гринвальд вместе с Лорой Пойтрас и Джереми Скахилл стал соучредителем этого выхода в 2014 году, отчасти в качестве средства публикации разоблачений осведомителя АНБ Эдварда Сноудена. Свобода редакции должна была стать основной задачей Intercept, объяснил он в заявлении об отставке, опубликованном в четверг.

Публикация «теперь абсолютно не похожа на то, что мы намеревались создать — ни по содержанию, ни по структуре, ни по редакционной миссии, ни по целям», — написал Гринвальд.

Моя отставка из The Intercept Те же самые тенденции репрессий, цензуры и идеологической однородности, преследующие национальную прессу, обычно охватили СМИ, в создании которых я участвовал, что привело к цензуре моих собственных статей. Https://t.co/dZrlYGfEBf

— Гленн Гринвальд (@ggreenwald) 29 октября 2020 г.

Вместо этого «быстро становится просто еще одним средством массовой информации с обязательной идеологической и партийной лояльностью, жестким и узким диапазоном разрешенных точек зрения (от либерализма истеблишмента до мягкой левизны, но всегда зацикленный на безоговорочной поддержке Демократической партии), глубокий страх оскорбить гегемонистский культурный либерализм и левоцентристских светил Твиттера, а также всеобщая потребность заручиться одобрением и восхищением самых основных СМИ, которые мы создали The Intercept, чтобы противостоять, критиковать и подорвать », — написал Гринвальд в сообщении Substack, объясняя свое решение уйти.

Приверженность принципам и личный риск для их поддержания — совершенно чуждое понятие для большинства сегодняшних хронически самодовольных представителей СМИ, которые позиционируют себя как храбрые и дерзкие рассказчики правды, но при этом являются самыми банальными и конформистскими людьми, о которых вы можете когда-либо встречаться за всю свою жизнь

— Майкл Трейси (@mtracey) 29 октября 2020 г.

В то время как проблемы между Гринвальдом, который живет в Бразилии, и редакторами из Нью-Йорка нарастали уже некоторое время, последней каплей были их решение отказаться публиковать написанную им статью, пока он не снял всю критику Байдена.Более того, они пытались помешать ему опубликовать статью и в других местах.

Гринвальд объяснил, что он мог бы жить с редакторами, используя свое имя как щит. «выполняя редакционную миссию, полную анафемы тому, во что я верю» , если бы он мог хотя бы свободно публиковаться. Он сказал, что теперь это уже не так.

Довольно противно видеть столько либерально-левых хакеров, которые раньше публично пресмыкались перед Greenwald & Intercept как «спасителем» журналистики — и открыто злорадствуют сегодня, когда теперь они могут критиковать GG за то, что он расстроил их отношения с Russiagate.Либеральная культура так же труслива, как и непостоянна

— Марк Эймс (@MarkAmesExiled) 29 октября 2020 г.

В сообщении Substack, объясняющем его уход из Intercept и его материнской компании First Look Media, Гринвальд указал, что ему нечего делать , и фактически выступил против «сожженных» подрядчика АНБ Reality Winner в 2017 году; вынудить журналиста Ли Фана извиниться , «когда его коллега пытался разрушить его репутацию, публично, безосновательно и неоднократно называя его расистом»; или отказ Intercept освещать недавние слушания по делу об экстрадиции Джулиана Ассанжа, но редакторы были счастливы позволить обвинить его во всем во всем.

… патологии, нелиберализм и репрессивный менталитет, которые привели к странному зрелищу того, что меня подвергают цензуре со стороны моего собственного СМИ, ни в коем случае не являются уникальными для The Intercept. Эти вирусы заразили практически все основные левоцентристские политические организации, академические учреждения и редакции.

Реагируя на заявление Гринвальда, руководитель бюро округа Колумбия Intercept Райан Грим сказал, что издание «по-прежнему привержено ведению мощной, состязательной журналистики» и запросил подписку.

Гринвальд получил премию Джорджа Полка и Пулитцеровскую премию за репортаж о глобальном массовом электронном слежении со стороны американской разведки на основе документов, которые Сноуден просочился в прессу в 2013 году. Он неоднократно выступал за Сноудена, в том числе в начале этого года. изменил свой Twitter-дескриптор на «Pardon Snowden» после того, как Трамп ретвитнул один из своих постов с критикой военно-промышленного комплекса США.

Он также был скептиком «Russiagate» вместе с горсткой других независимых журналистов левого толка, которые в результате оказались исключенными из основных изданий.

Отставка @greenwald из @theintercept в знак протеста против про-байденовской цензуры знаменует собой момент — историческое разрушение и крах свободных профессий, обнаженных для всеобщего обозрения, прежде всего журналистики и академических кругов. Претензий на объективность, независимость все по крупицам.

— Филип Канлифф (@thephilippics) 29 октября 2020 г.

Думаете, вашим друзьям будет интересно? Поделись этой историей!

Владимир Путин, 68 лет, «уходит с поста президента России в начале следующего года из-за опасений, что у него болезнь Паркинсона»

ВЛАДИМИР Путин планирует уйти в начале следующего года на фоне растущих опасений за свое здоровье, заявили вчера московские источники.

Кремлевские наблюдатели заявили, что недавние контрольные кадры показали, что у 68-летнего силача есть возможные симптомы болезни Паркинсона.

5

Владамир Путин планирует уйти в начале следующего года на фоне растущих опасений за свое здоровье, утверждают московские источники Фото: Getty — Contributor Глэм-любитель Путина, как сообщается, умоляет его уйти из-за проблем со здоровьем. twins

И информированные аналитики утверждали, что 37-летняя очаровательная бывшая любительница гимнастки Алина Кабаева, которую когда-то называли «самой гибкой женщиной России», умоляет его ослабить хватку.

Наблюдатели, изучавшие недавние кадры с Путиным, отметили, что его ноги, казалось, были в постоянном движении, и он выглядел больным, сжимая подлокотник стула.

Его пальцы также подергиваются, когда он держал ручку и сжимал чашку, в которой, как считается, находился коктейль с обезболивающими.

Слухи о том, что его 20-летнее правление — второе после Сталина — близится к концу, усилились в начале этой недели, когда были разработаны законы, делающие его пожизненным сенатором после его отставки.

Законодательство, внесенное самим Путиным, проходило через парламент, чтобы гарантировать ему правовой иммунитет от судебного преследования и государственных льгот до самой его смерти.

Московский политолог профессор Валерий Соловей вчера вечером вызвал новые спекуляции, предположив, что у Путина могут быть симптомы болезни Паркинсона.

Академик сказал, что он также понимает, что нераскрытая партнерша Путина Алина давила на него, чтобы он уволился — вместе с его дочерьми Марией Воронцовой, 35 лет, Катериной Тихоновой, 34 года.

Соловей сказал: «Есть семья, она имеет на него большое влияние. Он намерен обнародовать свои планы передачи в январе».

Профессор предсказал, что Путин вскоре назначит нового премьер-министра, который станет его возможным преемником.

А еще в 2015 году группа исследователей из отделения неврологии Медицинского центра Университета Радбауд, Неймеген, Нидерланды, во главе с профессором Басом Блумом, выявила в походке Путина признаки, которые могут указывать на болезнь Паркинсона.

Исследователи заметили, как русский силач ходит с неподвижной левой рукой, почти прижатой к боку, а правая рука свободно раскачивается.

На фотографиях президента, произносящего речи, также видно, что его правая рука небрежно покоится на кафедре, а левая прямая рядом с ним.

В рецензируемом исследовании говорится, что прогулка, которая показывает заметное уменьшение размаха руки только с одной стороны, иногда может быть симптомом болезни Паркинсона, сообщает Medical News Today.

Но группа также указала, что это могла быть «прогулка стрелков», когда агенты КГБ были обучены держать свое оружие плотно прижатым к левой стороне.

Однако администрация президента неоднократно опровергала слухи о том, что он прокладывает путь к политическому уходу.

И Кремль сегодня настаивал на том, что у Путина «отличное здоровье» и «с президентом все в порядке».

Представитель отклонил заявления о болезни Паркинсона как «чепуху».

ИМЕТЬ И ДЕРЖАТЬ

Мелания хватается за руку военнослужащего, а НЕ Дональда, так как подозрения в разводе летают

«ЭТО БОЛЬНО!»

Пьяный доктор, убивший британскую маму при родах после того, как зажал трубку в горле

УЖАСНОЕ ЗЛОУПОТРЕНИЕ после того, как у малыша пропали ПАЛЬЦЫ, метамфетамин и кокаин в системе

ЕЩЕ ОДИН ПОБЕГ

Трамп говорит союзникам, что он будет баллотироваться в президенты в 2024 году, и может вскоре объявить:

ДЖО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ

Сенатор-республиканец клянется «вмешаться», поэтому Байден может получить информационные брифинги

ПОСМОТРЕТЬ ЛАЗЕР

ВВС США вооружают истребители ЛУЧАМИ СМЕРТИ, чтобы сбивать ракеты с неба

И сам Путин регулярно публиковал фотографии, на которых он выглядит подтянутым и подтянутым в позах Action Man, которые изображают охоту, стрельбу, верховую езду и игру в хоккей.

Его представитель Дмитрий Песков сказал о пожизненном сенаторе: «Это практика, которая применяется во многих странах мира, и она вполне оправдана.

«Это не нововведение с точки зрения международной практики».

5

Аналитики говорят, что президент держит в руках ручки и бумагу, чтобы они не тряслись Фото: Reuters

5

Этот человек сам протолкнул новые законы, чтобы защитить себя Фото: Getty Images — Британские шпионы проводят кибератаки против Владимира Путина претензии дружков лорд Седвилл

ЕСТЬ рассказ? ЗВОНИТЕ The Sun по телефону 0207 782 4104 или WHATSAPP по телефону 07423720250 или по электронной почте эксклюзивно @ the-sun.co.uk

.