Кто был горбачев: Биография Михаила Горбачева — РИА Новости, 05.06.2016

30 лет назад Горбачев в последний раз попытался спасти СССР. Но Союз все равно рухнул: Политика: Россия: Lenta.ru

Ровно 30 лет назад, 23 апреля 1991 года, в подмосковном Ново-Огареве был предварительно подписан проект нового Союзного договора. Это должно было стать прологом появления обновленного СССР — Союза Советских Суверенных Республик. Однако менее чем через год Советский Союз перестал существовать, так и не дождавшись трансформации. Могло ли спасти СССР это соглашение, кто помешал его подписанию и какое событие стало «арбузной коркой», на которой поскользнулась команда Горбачева, «Лента.ру» спросила соратника первого президента СССР Виктора Мироненко, который в 1986-1990 годах был первым секретарем ЦК ВЛКСМ, с 1988 по 1990-й — членом ЦК КПСС, а с 1989 по 1991-й — народным депутатом СССР.

«Лента.ру»: Зачем вообще был нужен новый союзный договор?

Мироненко: Он был нужен для того, чтобы сохранить Союз. Для того, чтобы сохранить главную, центральную идею, которая, на мой взгляд, потерялась где-то по дороге русской революции. Я имею в виду вот что: посмотрите на Европейский союз — во что он превратился, чем стал. Он решил проблему большой войны в Западной Европе, которая там начиналась дважды, и двинулся в сторону глобализации. В российском революционном проекте, в СССР, тоже содержалась идея глобализации. Это, я считаю, была первая глобальная революция. Но к 1991 году эта идея, к сожалению, не была реализована и была очень сильно дискредитирована различными социальными утопиями.

Я придерживался такого взгляда и тогда, даже опубликовал в 1991 году большую статью, которая называлась «Карфаген должен быть разрушен». И я думаю, что по нашей российской или восточноевропейской привычке мы вместе с грязной водой выплеснули ребенка.

Идея в самом общем восприятии Горбачева была в том, что нужно отказаться от всяких утопических идей, которыми была наполнена наша страна, но сохранить Союз Независимых Государств. Лучше формулу придумать трудно. Практически это та же формула, что сегодня применяется в Европейском союзе. Но, к сожалению, реализовать это не удалось.

Во что должен был трансформироваться СССР после вступления в силу нового союзного договора? В чем должны были быть основные отличия от старого Союза и современного Евросоюза?

Вопрос довольно сложный. Во-первых, надо было признать объективный процесс. Я это называю Российской революцией — процесс, который занял 70 лет и в известном смысле еще не закончился в наши дни. Это отдельная сложная тема. Понимания объективной цели революции как процесса просто не было. При этом внутри этого процесса проходил другой процесс — образования суверенных государств. Это, если хотите, «весна народов» по-восточноевропейски. Она приобрела очень искусственную, утопическую форму социалистической революции со всеми ее атрибутами: ликвидацией частной собственности, полной коллективизацией и так далее. Вот эти не оправдавшие себя идеи надо было отбросить, а сформировавшиеся государства — сохранить.

Руководители восьми суверенных республик, 18 октября 1991 года

Фото: Юрий Лизунов, Александр Чумичев / ТАСС

Я вам покажу это на близком мне примере — я занимаюсь Украиной, это мой предмет исследований и интерес. Обратите внимание, очень показательно то, что Украина как государство существует только с 1917 года и только в трех формах: есть первая республика — УНР, вторая республика — советская и доживающая свой век третья украинская республика. Так вот, в советское время вычеркивалась первая, как вы помните. А в наше время на Украине с энергией, достойной лучшего применения, вычеркивается вторая — советская. Декоммунизация так называемая. Но если бы наши украинские коллеги были объективны, они должны были признать, что Украина к 1991 году, когда она провозгласила суверенитет, фактически уже была государством, признанным всем миром как страна-учредитель ООН, со своей экономикой, которая входила в первую десятку экономик мира, то есть объективно внутри Советского Союза, под его шапкой, шел процесс формирования государства Украина.

В других республиках было по-другому. Однако процесс дошел до той точки, когда его нужно было признавать. И готовившийся новый союзный договор как раз на этом и делал акцент: давайте отбросим всю ерунду, которую мы нагородили за 70 лет, и признаем, что у нас есть 15 республик, которые связаны экономическими интересами, которые живут в очень сложном, беспокойном мире и должны помогать друг другу обеспечивать безопасность. Давайте Союз сохраним, станем реально независимыми государствами, но заключим новое соглашение.

Кстати, обратите внимание: Европейский союз возник после того, как был разрушен Советский Союз. Он как бы пришел ему на смену. Идея ЕС, как вы помните, возникла из понятного стремления избежать новой войны в Европе. Европейцы помнили две мировые войны, которые унесли десятки миллионов жизней, и этот вопрос они решили очень просто: поставили на первый план экономическую интеграцию. Те, кто торгует и сотрудничает, не воюют! Так начался Европейский союз.

Материалы по теме

00:02 — 23 апреля 2020

00:01 — 17 марта

Мы, к сожалению, начали с другой стороны — с «мы наш, мы новый мир построим…». У нас сейчас принято клясть Советский Союз за реальные и выдуманные трагедии, но забывается при этом одно важное обстоятельство: Советский Союз был очень разным. Я даже не убежден, что это было государство. Я, например, считаю, что это был некий процесс русской революции. СССР в 1922 году, СССР в 1938-м, СССР в 1961-м и СССР в 1986 году — посмотрите на них внимательно, это абсолютно разные структуры. Это очень интересный феномен. Мы легким движением выбросили то, что было готово к превращению в современный феномен, который нас вписал бы в процесс глобализации и, возможно, обеспечил всем республикам вместе не выдуманную, а действительную роль мирового лидера. А что мы получили сейчас? Сами видите.

Когда меня спрашивают, кто несет наибольшую ответственность за то, что переформатировать тот Союз не удалось, я отвечаю очень просто: главная ответственность лежит на российских политиках и руководителях Российской Федерации той перестроечной поры, а конкретно — на Борисе Ельцине

Вокруг Российской Федерации это все формировалось. Когда во время борьбы Горбачева с Ельциным уважаемые российские депутаты приняли решение о суверенизации России, я (тогда первый секретарь ЦК ВЛКСМ) не знал, что делать с российскими комсомольцами, которые были одержимы идеей о том, что у РСФСР нет своего республиканского комсомола, в отличие от той же Украины. Им казалось, что стоит только «восстановить справедливость» — и все станет на свои места. То есть, конечно, главная степень ответственности лежит на властях Российской Федерации. Когда РСФСР заявила, что она суверенна, события неудержимо стали развиваться в известном направлении.

Вина лежит и на тогдашнем украинском руководстве — точнее, персонально на Леониде Кравчуке. Когда Горбачев перед путчем отдыхал в Крыму, у них состоялась встреча. Михаил Сергеевич в своих недавно вышедших воспоминаниях ее описывает. Я знал об этом и раньше. Кравчук тоже приехал отдыхать в Крым, и Горбачевы пригласили их с женой к себе на обед. Они пообедали вчетвером, потом женщины остались, а Горбачев с Кравчуком пошли гулять по парку. И во время этой прогулки первый задал второму вопрос: «Леня, ты же подпишешь договор о Союзе Суверенных Государств?». На это украинский лидер ответил: «Нет, я ни в коем случае не подпишу». Горбачев: «Как это? Мне Станислав Гуренко (это был тогда первый секретарь Компартии Украины) сказал, что ты подпишешь». Кравчук: «Вот пусть Гуренко и подписывает, а я не подпишу. У меня есть решение Верховного Совета, что мы не должны этого делать до осени».

Председатель Верховной Рады Украины Леонид Кравчук (слева)

Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости

То есть к тому моменту сговор между Ельциным и Кравчуком уже состоялся, Горбачев это понял. Фактически этот поступок Кравчука предопределил катастрофу, которая произошла в конце 1991 года. Кстати, это тот редкий случай, когда я полностью согласен с Владимиром Владимировичем Путиным, который сказал, что разрушение Советского Союза было катастрофой. Я, правда, назвал бы это не катастрофой, а колоссальной политической глупостью.

Как в команде Горбачева планировали поступить с союзными республиками, отказавшимися подписывать новый союзный договор?

Насколько я знаю, предполагалось просто серьезными экономическими аргументами убедить их в том, что лучше не вспоминать о прошлом и не заниматься обратными утопиями, а учесть свои реальные интересы, тот общий экономический потенциал, который можно использовать для развития. Проблема в том, что, например, значительная часть очень разумных, нормальных людей в Прибалтике после того, что там произошло, уже не верила в эту возможность.

Материалы по теме

00:34 — 27 марта 2016

Закопавшие СССР

Шахтерские забастовки 1989-1991 годов: успех для единиц — поражение для многих

00:08 — 11 июня 2017

Кстати, точно так же, как Запад сейчас в растерянности не знает, что делать с российско-украинским конфликтом. Все разводят руками и не могут найти решение. Простите, господа, а о чем вы думали в 1990 году? Тогда Горбачев — это тоже связано с подготовкой нового союзного договора — в тяжелейшей экономической ситуации, наступив на горло собственной песне, едет на встречу Большой семерки в Лондон и говорит: «Помогите нам, пожалуйста». Причем, речь шла о смешной для международного сообщества цифре — 40-50 миллиардов долларов. Ему фактически отказали. А на следующий день после этого в посольство СССР в Лондоне, вспоминает Павел Палажченко, приехала Маргарет Тэтчер, попросила встречи с Горбачевым и сказала что-то вроде того, что лидеры семерки, простите, дураки, они не политики, они упустили редкий шанс изменить весь мир к лучшему. У англичан по этому поводу есть хорошая поговорка: «Люди редко упускают возможность упустить возможность». С политиками это случается еще чаще. Тогда мы все потеряли.

То есть мы полагали, что люди правильно понимают национальные интересы каждой республики именно в тот момент, а не в том Советском Союзе, который был в 1939 году. И что они примут правильное решение. Но, к сожалению, нам не поверили ни Запад, ни Прибалтика, ни другие республики.

Хотя это я говорю про позитивную сторону. А есть еще негативная — мы ударились лбом в интересы номенклатуры. Когда она увидела, что произошло на выборах народных депутатов СССР в 1989 году, она поняла, что все всерьез — что они лишаются всего, потому что неконкурентоспособны, потому что им нечего предложить людям. Тогда они согласились разделиться по национальным республикам, чтобы в каждой взять власть в свои руки. На Украине после путча как раз это и произошло. Вся ее компартия, которая тогда еще контролировала Верховный Совет республики, проголосовала за суверенитет.

Вот вам, пожалуйста, две наглядные иллюстрации того, почему у команды Горбачева не получилось.

Большинство руководителей автономий в ходе обсуждения проекта нового союзного договора отстаивали право войти в Союз напрямую, а не в составе «своей» союзной республики. Как к этому вопросу относился Горбачев?

Я, честно говоря, от Горбачева никаких оценок этого не слышал, он мне никогда об этом не говорил, но могу допустить, что люди, которые искренне стремились сохранить Союз как объединение суверенных государств, в какой-то момент, особенно в тяжелом 1991 году, могли думать, что их союзниками в борьбе с партийной номенклатурой в республиках и с поднявшими голову националистами могут быть автономные республики. Но я думаю, что это была ложная надежда и неправильный ход, потому что как раз опасения, что автономные республики поведут себя как союзные, подталкивало российское руководство и Бориса Ельцина к принятию тех решений, которые принимать было не надо.

Фото: Александр Чумичев / ТАСС

Я не имею никаких доказательств того, что такая идея была, но отголоски до меня доходили — были люди, которые хотели противопоставить действиям Ельцина и Кравчука неоднородность Украины (хотя она не более неоднородна, чем все другие) и автономные республики Российской Федерации. Это тоже политическое недомыслие. К сожалению, в процессе советской революции политика умерла, она была заменена чем-то совершенно другим. Политика, по Аристотелю, это искусство управления полисом, говоря современным языком — искусство разумной организации жизненного пространства. Как можно называть политикой то, что сегодня, я не знаю.

Вот вам пример. Тот же Анатолий Собчак — яркий представитель, феномен — он просто олицетворение того процесса, о котором мы с вами говорим. Я сам видел: выходит человек на трибуну съезда (это более двух тысяч депутатов) и по любому вопросу — политика, экономика, энергетика, медицина, международные отношения и т.д. — произносит пламенную речь. Естественно, среди двух тысяч сидящих в зале депутатов находится некоторое число тех, кто что-то в данных вопросах понимает, — они за голову хватались, потому что Собчак нес околесицу. Но остальные две тысячи депутатов говорили: «Какой умный человек!»

Хотите, расскажу вам анекдот, который мне лично рассказал Михаил Сергеевич?

Давайте.

После окончания Московского университета он приехал по распределению работать в Ставропольский край. Кстати, он единственный генеральный секретарь, который имел очень приличное образование. Там он пошел на комсомольскую работу. Его партийный начальник — первый секретарь горкома партии — как-то позвал его к себе вечером, посадил напротив себя, налил рюмочку, себе налил. Они выпили, закусили.

Первый секретарь горкома закурил и спрашивает у Михаила Сергеевича: «Миша, ты знаешь, что такое политика?» Горбачев начал ему рассказывать, что это, мол, классовая борьба, отношения классов, социальных групп и тому подобное. «Но, — говорит Горбачев, — вижу, что он грустнеет на глазах». Тогда он остановился, понял, что говорит что-то не то, и спросил: «Я, наверное, что-то не так понимаю?». Первый секретарь горкома говорит: «Миша, ты ни черта не понимаешь, что такое политика. Вообще не понимаешь». Тот в ответ: «Ну, вы мне скажите, что такое политика». А тот отвечает: «Миша, ты когда-нибудь видел, как комар писает?». Горбачев: «Нет, не видел». — «Вот. Политика еще тоньше».

Кто-то в высшем руководстве страны, в окружении Горбачева, выступал против подписания нового союзного договора?

В том руководстве, которое было близко к Горбачеву, таких людей просто не могло быть. Потому что и для тех, кто понимал значение нового договора и сохранения союзного государства, и для тех, кто не понимал, это было спасение — ведь они все были в союзном руководстве. Кто будет из-под себя стул вытаскивать!

Но хочу еще раз подчеркнуть, полного понимания этого вопроса все-таки не было. Я думаю, что даже Михаил Сергеевич сейчас согласится, что и он тогда до конца не понимал. Да и я не понимал. Надо было прожить эти 30 лет, чтобы увидеть сегодня, где мы находимся.

Горбачев и Мироненко на XXII съезде ВЛКСМ. Москва, сентябрь 1991 года

Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости

Сейчас, 30 лет спустя, и я, и люди, с которыми я общаюсь, — все мы понимаем, какой шанс был тогда упущен. Почему? Это тяжелый разговор. Хотя сейчас уже лучше думать о будущем.

Но были же консерваторы в КПСС, которые были против нового союзного договора? По крайней мере после 1991 года об этом говорили многие. Они разве тогда никак себя не проявляли?

Проявляли. Но вы же помните, был пленум ЦК КПСС, когда этих, как вы их назвали, консерваторов хором, человек сто, по-моему, просто взяли и вывели из состава ЦК.

Весной 1989 года прошли выборы народных депутатов СССР. Я тогда был первым секретарем ЦК ВЛКСМ, и у меня был телефон прямой связи с Горбачевым. За пять лет моей работы он звонил мне раза три-четыре. Тогда был один из тех случаев, когда этот телефон зазвонил. Я взял трубку, Михаил Сергеевич говорит: «Виктор, что ты думаешь об этих выборах?». Я ответил: «Михаил Сергеевич, я далек от мысли, что это предел демократизма. Но это очень важно, поскольку мы продемонстрировали молодежи, что действительно серьезно настроены что-то менять. Это большой плюс перестройки, и надо на этом закрепляться». Он спросил: «Ты действительно так думаешь?» Я говорю: «Да». Горбачев: «Тогда приходи завтра на заседание Политбюро ЦК КПСС. Мы там будем обсуждать этот вопрос».

Материалы по теме

10:09 — 2 марта

08:04 — 25 марта 2015

«ГКЧП создал Горбачев»

Бывший председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов об истоках перестройки и причинах провала реформ

Меня не так часто приглашали на Политбюро, но тогда я пришел, сел в уголочке. Как только началось заседание, ряд присутствующих (не буду называть имен) произнесли пламенные речи в том духе, о котором вы говорите: мол, это провал, это поражение партии, это поражение социализма, и все остальное. Таких было человек пять, по-моему. После них совершенно в другом духе высказались другие члены Политбюро. Михаил Сергеевич успокоился и говорит: «Товарищи, тут у нас сидит комсомолец Мироненко. Пусть и он что-нибудь скажет».

Я вышел и сказал то, что говорил Горбачеву по телефону. Вижу, присутствующим это неинтересно. Тогда я обратился Горбачеву: «Михаил Сергеевич, я недавно был в гостях у одного чехословацкого политика». Он спросил: «У какого?». Я ответил «У Густава Гусака. Он мне сказал одну вещь, которая, как мне кажется, очень подходит для этой ситуации». Михаил Сергеевич заинтересовался. Я пояснил, что спросил у Гусака, не обидно ли ему — легенде чехословацкой политики — занимать номинальную должность, когда всем руководит товарищ Милош Якеш. Горбачев: «И что он тебе ответил?» — «Нет для политика большей глупости, чем обижаться на собственный народ», — процитировал я. Горбачев улыбнулся, а на лицах некоторых членов Политбюро было такое написано, что я подумал: если бы это был 1938 год, то я дальше приемной, наверное, не вышел бы.

Кстати, те пять или шесть человек, которые выступали с критикой выборов, как раз потерпели на них поражение. Не избрали их, понимаете? В голове члена Политбюро не могла поместиться мысль, что его могут не избрать! Так что мотивация была во многом личная.

Мэр Ленинграда Анатолий Собчак на митинге в поддержку Бориса Ельцина и российского правительства во время путча ГКЧП. Ленинград, 19 августа 1991 года

Фото: Усманов / РИА Новости

Я помню XXVI съезд партии, где меня избирали кандидатом в члены ЦК. Эти номенклатурщики ходили за Горбачевым, как цыплята. Они мечтали потрогать край его пиджака, прикоснуться к нему. Все были за, все в восторге. Они считали, что пришел новый генсек, который сейчас перекрасит фасады, а они сохранят всю свою власть и все, что у них есть.

Так продолжалось до того момента, пока не прошли выборы. Тогда стало ясно, что все всерьез, что Горбачев действительно собирается изменить социальную модель, которая у нас была и держалась все эти годы, он действительно пытается поставить номенклатуру перед народом, перед реальными выборами. Однако прямо сказать об этом они не могли. Поэтому стали говорить, что это поражение партии, а другие срочно перекрасились в демократов — через три «Р», так сказать. Цену этим демократам мы можем видеть сегодня. Много политических биографий подтвердят этот вывод.

К сожалению, из-за таких вот «демократов» и мастодонтов сталинской закваски наша перестройка и чавкнулась, простите. Увы

Как повлияли на судьбу нового союзного договора действия ГКЧП? Верно ли мнение, что его подписание похоронили именно члены этого комитета?

Нет. Я думаю, что это была политическая истерика определенной части союзной номенклатуры, части союзного руководства. Я знаю этих людей, некоторые вообще туда попали по глупости. Но я не думаю, что это сыграло решающую роль. Тем более вы же помните картинку — эти дрожащие руки. Кому-то было непонятно, что эти люди ничего серьезного сделать не могут?

Более того, начала культивироваться мысль, что это Горбачев якобы все затеял. То, что Горбачев не имел к этому отношения, я знаю совершенно достоверно и доказательно. Я хорошо знал ребят из охраны Горбачева, которые остались с ним после его ухода из власти, я с ними дружил. Они были в Форосе вместе с ними, врать мне им не было никакого смысла.

Они мне рассказали, что видели, чего ожидали. Как они с двумя автоматами и четырьмя пистолетами занимали круговую оборону, как он был там изолирован. Поэтому Горбачев к этому, конечно, прямого отношения не имел

Хотя трудно заглянуть в душу человеку. Я не исключаю возможности, что, насмотревшись на Бориса Ельцина и «новорожденных» национал-демократов из бывшей партийной номенклатуры, Михаил Сергеевич мог подумать: ну пусть попробуют эти засранцы, может, они друг друга и сожрут. Но, конечно, он ничего в этом направлении не делал, не поддерживал их. Это однозначно.

Поэтому переоценивать действия ГКЧП не нужно. Да, это стало арбузной коркой, на которой мы поскользнулись. Но события уже развивались в определенном направлении, и те, кто потом собрался в Беловежской Пуще, прекрасно понимали, к чему они стремятся и как собираются это сделать.

Жалко, конечно, ребят, которые погибли во время августовских событий. Но не думаю, что это важный момент. Намного важнее понимать глубинные внутренние процессы, их проявления в лицах.

Я знаю, кто несет наибольшую ответственность за действия ГКЧП. Как вы думаете, кто должен был реагировать первым на то, что произошло? Второй человек в государстве — Анатолий Лукьянов, председатель Верховного Совета СССР. Когда такое происходит, он должен был немедленно собрать Верховный Совет. Он знал Горбачева как облупленного с институтской скамьи и студенческого общежития. Только он мог убедить таких не слишком доверчивых людей, как Крючков и Язов, в том, что Горбачев их поддержит. Да и случись что-то с Горбачевым, главой государства становился именно он. Анатолий Иванович был непрост. Но теперь только бог ему судья.

Фото: Валентин Кузьмин, Александр Чумичев / ТАСС

Уж коли мы его вспомнили, расскажу еще одну историю. Когда только планировалась политическая реформа, выборы народных депутатов СССР 1989 года и так далее, я как-то проходил мимо кабинета Лукьянова, он меня увидел и попросил зайти. «Я по поручению Михаила Сергеевича готовлю реформу государственного управления в СССР», — сказал он и показал у себя на столе четыре склеенных листа ватмана (тогда компьютеров не было) со схемой управления. Я посмотрел на нее, и мне как историку стало немного не по себе. Указав на изображенный там Съезд народных депутатов СССР, спрашиваю: «Анатолий Иванович, а это что такое?». Он отвечает: «Это высший политический орган государства. Съезд Советов, ленинская традиция». Я ему и говорю, что это традиция революционная. Две тысячи человек не могут принимать законы, определять политику, они могут только прийти, объявить предыдущую власть низвергнутой и объявить новую власть, посадив людей, которые будут реально заниматься политикой. «Вы, Анатолий Иванович, будете сидеть в тюрьме», — резюмировал я. Он бросил: «Иди отсюда, комсомолец, ты ничего не понимаешь». А я был прав, он все-таки сел потом, хоть и ненадолго.

Как вы считаете, когда был окончательно потерян шанс на подписание нового союзного договора?

Это, пожалуй, лучше спрашивать у тех людей, которые им непосредственно занимались, но я думаю, что это было тогда, когда состоялся разговор Горбачева с Кравчуком в Крыму в августе 1991 года, о чем я уже рассказывал.

Если бы Украина повела себя по-другому, то, наверное, по-другому вел бы себя и Ельцин, и Российская Федерация, и другие. Конечно, уже нельзя было вернуть тех, кто к тому времени откололся, — прибалтов, Закавказье. Но ядро было бы сохранено. Однако в тот момент, когда Кравчук принял это решение, да еще и прямо заявил, что не собирается подписывать договор, возник логичный вопрос: какой Союз возможен без Украины?

Помните, как сказал Бжезинский? Я его не люблю, но он, гаденыш, умный, и понимал в нас очень многое. Россия с Украиной — это империя, глобальная сила. А Россия без Украины — это региональное государство. Что мы и имеем несчастье сейчас наблюдать.

Помимо действий Кравчука еще нужно вспомнить меморандум Бурбулиса — это документ, который он принес Ельцину уже после путча, очень важный. После того как Борис Николаевич одобрил его, какой-либо разговор о сохранении Союза уже не имел смысла.

Так что, повторюсь, we rare miss an opportunity to miss an opportunity — мы редко упускаем возможность упустить возможность. В 1991 году была упущена колоссальная возможность для нас, для Европы и для всего мира изменить все. Но, к сожалению, этой возможностью мы не воспользовались. Почему — это очень большая и интересная тема, об этом нужно сейчас думать. Особенно в той ситуации, в которой мы находимся.

90 лет отмечает первый и последний президент Советского Союза Михаил Горбачев

Именно при нем мир узнал такие слова, как «перестройка» и «гласность» и «новое мышление». Он прошел путь от сельской глубинки до высших эшелонов власти, получил Нобелевскую премию мира и запомнился как один из самых молодых генсеков в советской истории. 90 лет сегодня отмечает Михаил Горбачев. 30 лет назад он был избран президентом СССР, как оказалось, единственным президентом Советского Союза. Его называют глобальным реформатором и политиком, который умел говорить с народом не по бумажке, умеющим вдохновлять и удивлять своей открытостью.

– Когда Михаил Сергеевичу исполнилась 85, в 2016, презентуя свою книгу «Горбачев в жизни», он подписал мне этот экземпляр короткой фразой «До встречи в день 90-летия». Но, из-за пандемии коронавируса, своего обещания не сдержал. Врачи 90-летнему Горбачеву рекомендовали сейчас до минимума сократить общение, – делится Антон Верницкий, корреспондент Первого канала.

Тем не менее, незадолго до дня рождения в коротком интервью агентству Интерфакс, он призвал нынешнего президента США Байдена, с которым встречался, когда тот был еще сенатором, сесть за стол переговоров с Владимиром Путиным и обсудить угрозу ядерной войны. Ведь в далеком уже 1987 именно Горбачев, тогда Генеральный секретарь ЦК КПСС, подписал с Рональдом Рейганом Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Тогда все улыбались фразе американского президента, сказанной по-русски «доверяй, но проверяй».

Горбачев доверял. Такой доверчивой и наивной, какой она была тогда, наша страна Штатам нравилась. В 2019 США из договора, который сами же называли бессрочным, вышли. Перед этим разместив в Европе комплексы так называемых противоракет, по сути, начав новое военное противостояние с нашей страной. Впрочем, Михаил Сергеевич Горбачев и сейчас уверен, что тогда все делал правильно: «Если бы я начинал заново, то я думаю, что я бы не отказался от повторения. При одном условии, что я бы кое-что поправил в своих решениях».

Что бы он «поправил» Горбачев говорить отказывался всегда. Не объясняя причин, но прекрасно понимая, что за границей его уважают больше, чем на родине. Там была «разрядка» и разрушенная при его непосредственном участии Берлинская стена, разделявшая Германию. Вывод советских войск из Афганистана и Нобелевская премия мира. Здесь же, на его родине, провалившаяся «антиалкогольная кампания», авария в Чернобыле, очереди, пустые прилавки и, в конце концов, за неделю до окончательного развала СССР в декабре 91-го, даже карточки на хлеб в Москве.

– По этим талонам будут реализовываться всего два сорта хлеба, один черный, один белый, но с гарантированной ценой, – сообщал Гавриил Попов, мэр Москвы в в 91-92 гг.

Михаил Горбачев тогда уже ничего не смог сделать с критической ситуацией в стране: «Кризис обостряется. Люди просто замордованы очередями, сбоями во всем том, другом. Зачем мне тогда все это было затевать».

После той самой, «затеянной» им перестройки, в России уже выросло целое поколение, которое сейчас вряд ли поймет то воодушевление в стране, которой он, характерным южнорусским говором, пообещал новое мышление. Или «мышление», как выражался сам: «Я смотрю, лозунги какие. В общем, люди за то, чтобы идти более решительно по пути перестройки».

Все тогда было в диковинку. Даже, постоянное появление рядом с ним супруги, Раисы Максимовны, было диковинным для советских людей. Отсюда и слухи тех лет, что главный политик в стране – это она, а не он. Лишь через многие годы, когда Горбачев останется один, все поймут, что это была любовь. И больше ничего. Эйфория от «перестройки», впрочем, прошла быстро. Он и сам понимал, что затеянные реформы оказались половинчатыми: «Гласность! Демократия. Одно сделали, другое не придумали. Мотор включили, а тормоза не отрегулировали. Ничего не могу сказать. Беру всю ответственность. Все, что произошло, что сорвалось. Я не снимаю с себя ответственности. Но, пока занимаю должность, буду стоять на своем».

Он стоял на своем до последнего. Но, после ГКЧП, в 91-м, страна пошла не за Горбачевым. Беловежские соглашения поставили точку в истории СССР, а он, человек, по сути, перевернувший мир, ушел в отставку. 30 лет назад. И это еще одна круглая дата 2021 года. Как и 90-летие Михаила Сергеевича Горбачева. Первого и последнего Президента Советского Союза. 

И сегодня ночью, на нашем канале в 00-15 минут выйдет документальный фильм, посвященный Михаилу Сергеевичу: «Михаил Горбачев. Первый и Последний».

Чем Горбачев лучше Ельцина и Путина?

2 марта 2021 года крупнейший советский политик конца ХХ века президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев отмечает своё 90-летие.

Михаил Горбачев стал выдающимся реформатором СССР, страны, которой нет, начав перестройку, объявив гласность и демократизацию. Через 30 лет после его ухода от власти худшие советские традиции: несвобода и репрессии, — возрождены в современной России Владимиром Путиным.

Путь реформ в России, по замкнутому кругу или по спирали, обсуждают историки: советник президента «Горбачев-Фонда», в прошлом народный депутат СССР Виктор Мироненко и член Политкомитета партии «Яблоко», в прошлом народный депутат России и Госдумы Виктор Шейнис.

Ведет передачу Михаил Соколов.

Видеоверсия программы

Михаил Соколов: 2 марта первый и последний президент СССР Михаил Горбачев отмечает свое 90-летие. Михаил Горбачев стал генеральным секретарем ЦК КПСС, пытался на основе мышления прекратить холодную войну с Западом, придать ускорение стагнировавшей экономике, с помощью гласности и демократизации перестроить социализм. Горбачев пробовал сохранить Советский Союз, страны этой нет, а ее худшие традиции, как мы сейчас видим, – это несвободы и репрессии – начали возрождаться в путинской России. В нашей московской студии историк и научный сотрудник Института Европы Виктор Мироненко, в прошлом народный депутат СССР, и член политкомитета партии «Яблоко», в прошлом народный депутат России и Государственной думы Виктор Шейнис. Виктор Иванович, вы сегодня поздравляли Михаила Горбачева, что сказали и что он вам сказал, вашей компании? Там как-то все по зуму было сегодня?

Виктор Мироненко: Он не смог приехать в фонд, он в больнице. Но в очень бодром состоянии, настроении. Нам он почти ничего не сказал, выслушал нас. А мы ему говорили спасибо за то, что в нашей жизни он был. Я сказал о том, что как бы там ни было, но я благодарен судьбе за то, что 35 лет меня судьба очень тесно свела с этим человеком. А ему благодарен за то, что я имею возможность говорить, что думаю, и делать то, что считаю нужным. А нужным я считаю продолжать то, что было тогда начато и не завершено сегодня. Это был довольно узкий круг, только сотрудники фонда, наиболее близкие люди. Такой хороший, сердечный, очень человеческий разговор получился. Я рад, что юбилей прошел именно так.

Михаил Соколов: Давайте представим, что все было немножко иначе. Представим, что Андрей Громыко не выдвинул Михаила Горбачева, перестройка не состоялась бы?

Виктор Шейнис: Это вопрос, на который у меня нет четкого ответа. Я думаю, что в принципе к тому дело шло, потому что все это сгнило, и люди, которые возглавляли государство, если обладали каким-то кругозором, способностью понимать вещи, понимали, что все прогнило. Горбачев и Шеварднадзе, только что их ввели в состав политбюро, они встречаются где-то в Грузии, кажется, в районе Батуми, идут по берегу, люди, еще не очень знакомые друг с другом. Что они произносят: все прогнило, выхода из этого пока неясно. Я взял с собой книжку Черняева «Был ли у России шанс». Я к Анатолию Сергеевичу очень хорошо относился, мы были какое-то время очень близки. Он был помощником Горбачева в течение шести лет. Кроме того, он был в составе аппарата едва ли не более дальновидным, едва ли не видящим дальше других. Хотя были там люди, которые видели это. Начинает он эту книгу с впечатлений, которые на него, фронтовика, вернувшегося в университет, не окончившего университет, на лекции профессор Хвостов, историк далеко не первого ранга, произносит такую фразу: «Что было бы, если бы было то, чего не было?» Эта фраза, говорит Черняев, запала мне в память, много раз я ее вспоминал и ритмикой, и глубоким смыслом.

А глубокий смысл заключается в том, что Россия, как полагают, в третий раз сделала попытку стать европейской страной, в третий раз не получилось. Недоброжелатели, недруги, враги, критики говорят: нечего это было пытаться делать, Россия обречена. Я не знаю, обречена ли Россия. Но я думаю, что все равно надо пытаться что-то делать, что и пытался делать Михаил Сергеевич Горбачев. Ему низкий поклон от тех людей, которым он задаром подарил свободу.

Михаил Соколов: Так уж и задаром. Все-таки часть людей и до Горбачева пыталась бороться за перемены. Вы в студенческом кружке в свое время участвовали и имели за это неприятности, а некоторые ваши коллеги оказались в лагере. Так что не все задаром.

Виктор Шейнис: Конечно, были люди, которые боролись, которые каким-то образом пытались продвинуть нашу страну в ту сторону, которая, как казалось, назначена ей судьбой, Богом, обстоятельствами. Я некоторым образом принимал в этом участие.

Но когда я говорю «задаром», я имею в виду прежде всего интеллигенцию, а во-вторых, наше общество, которое, получив режим во многих отношениях такой же, какой у нас был, в некоторых отношениях и полегче, но во многих самых главных отношениях по части свободы в худшем положении, чем до Горбачева.

Люди этого не ценят. Я сюда ехал на машине, водитель мне всю дорогу объяснял, что он не любит Горбачева, что он развалил страну. «Он и Ельцин развалили эту страну».

Михаил Соколов: Народ вообще ни при чем – это известная история. Те, кто был до них, ни при чем, советская власть ни при чем.

Виктор Иванович, вы были уже в это время во власти, комсомолом руководили. На ваш взгляд, была ли какая-то альтернатива тому пути, по которому пошел Михаил Горбачев? Например, он говорил про гласность. Давайте послушаем.

Михаил Соколов: Нужна правда. Можно было по другому пойти пути, по китайскому, говорят некоторые, или новый НЭП объявить, экономику раскрепостить, все эти демократические преобразования не проводить? Какова была альтернатива курсу Горбачева и была ли она?

Виктор Мироненко: Для начала я хотел бы вернуться к вопросу, который вы задали Виктору Леонидовичу: появление Горбачева закономерно или случайно? Честно говоря, оно, с одной стороны, закономерно, принимая во внимание там, где мы оказались в конце 1980-х годов.

А с другой стороны я до сих пор думаю, что это какое-то невероятное стечение обстоятельств. Вы, кстати, вспомнили незаслуженного забытого Андрея Андреевича Громыко, все-таки он обладал таким опытом и таким знанием страны, что он фактически принимал это решение. Если бы не было Громыко, не было бы его решения выдвинуть тогда на политбюро и поддержать эту фигуру, я знаю, не был бы Горбачев.

Михаил Соколов: Были другие претенденты, и Тихонов, и Романов, и Гришин.

Виктор Мироненко: Я говорю о человеке таких качеств, которыми обладал Горбачев в данном случае, уникальной фигуре. Гласность – это правда, он этим и закончил свою речь. Невозможно начинать никакого нового пути, не проанализировав того, что было, не сказав правду о том, что с нами со всеми случилось. Но тут есть одно «но». Вы вспомнили китайский опыт.

Часто упрекают Горбачева и говорят: вот посмотрите, в Китае все хорошо, у нас все плохо. Не принимая во внимание нравственную сторону проблемы, мы знаем, как это хорошо начиналось на площади Тяньаньмэнь, чего Горбачев не мог сделать ни при каких обстоятельствах.

Но давайте будем справедливыми, сейчас как раз исполняется 35 лет со времени XXVI съезда КПСС, где я был депутатом, я прекрасно помню, о чем там шла речь, о чем говорил Горбачев, как представляли реформы. Их представляли почти по-китайски. Ведь начиналось все именно с его идеи о том, что нам необходимо ускорить социально-экономическое развитие. Ребята, прежде, чем ломать политическую систему, прыгать куда-то в новую политическую систему, надо соломку подстелить, надо людям дать немножко благосостояния и кислорода. Об этом забыли уже. Это потом горячие головы начали говорить, я не хочу говорить слово «подбрасывать», нет, это действительно была правильная задача, нужна была и демократизация, и политические реформы. Но тогда появилось очень много, как их называли, «прорабы перестройки», которые говорили о том, что нет, экономику улучшить невозможно, экономическое развитие ускорить без политических реформ нельзя. Михаил Сергеевич чутко реагировал на то, как реагировало общество на его идеи, особенно интеллигенция. Кстати, о роли интеллигенции, о роли нашей науки – это отдельная тема. Мне кажется, из нашей бывшей интеллигенции советской, российской, те ученые, которые любят критиковать Горбачева, им бы лучше подумать о своей роли.

Михаил Соколов: Григорий Явлинский предлагал как раз достаточно серьезную программу, которая была разработана не только им, но Сергеем Шаталиным, другими учеными, в принципе было по ней согласие российских властей, но, тем не менее, эта программа не была реализована. Некоторые считают, что это был последний шанс именно такого управляемого развития, когда и КПСС в какой-то степени оставалась у власти, и в то же время не было бы таких кризисных явлений, которые возникли чуть позже.

Виктор Шейнис: Я неслучайно взял сюда книжку Черняева, хотя с некоторыми его идеями я не согласен. Тем не менее здесь есть очень мудрая информация. Он рассказывает о том, как в 1982 году умер Брежнев. Сидят два мудреца, действительно мудрых человека – Черняев и Арбатов, составляют план, что надо сделать, какие вещи необходимо прежде всего осуществить. 16 пунктов, среди этих 16 пунктов первое: «Ликвидировать брежневскую инфраструктуру, всех этих родственников, прихлебателей, любимчиков, притащенных из Молдавии и Днепропетровска». Пункт второй: «Уйти из Афганистана». Пункт третий: «Сказать Ярузельскому, чтобы выкручивался сам. Всем дать понять, что в Польшу не полезем ни при каких обстоятельствах».

Михаил Соколов: Борьба с коррупцией и уход от конфронтации фактически получается.

Виктор Шейнис: Это все нельзя было отложить на дальние времена, на осуществление, как значилось в первоначальном проекте Явлинского и его младших коллег, как значилось, на 400 дней, они 100 дней добавили, получилось 500 дней. Явлинский является, насколько мне известно, действительно душой изобретения этого плана. Все это нельзя отложить – это надо делать немедленно. А это тянет за собой очень многие вещи. Если вы действительно идете к гласности, то вы не можете говорить, наверное, можно не все говорить, но нельзя говорить неправду – это необходимое условие, условие, без которого не осуществляется сдвиг.

Нужно было сдвинуть с мертвой точки эту расхлябанную, совершенно неуправляемую, не способную к тому, чтобы изменяться, систему советской власти. 70 лет пытались делать одно и то же разными методами, не получалось. Горбачев, на мой взгляд, совершенно правильно усмотрел: да, необходимы радикальные меры и прежде всего нравственные принципы. Вот это обстоятельство часто забывается, оно затушевывается разного рода конкретными вещами.

Скажем, надо было экономику перестраивать, надо было рынок вводить и так далее. Без нравственности, без перехода к серьезному человеческому разговору с народом ничего нельзя было сделать, все это должно было проваливаться. Я думаю, что если бы не Горбачев, если бы не его энергия, его смелость, его уверенность в своих силах, его, как оказалось, ложная уверенность в том, что сработает партийная дисциплина, и будут партийцы делать то, что скажут сверху, если бы не все это, вместе взятое, получилось бы то же самое, что получилось в 1965 году с реформами Косыгина, что получилось в начале оттепели, в конце 1950-х – начале 1960-х, с реформами Хрущева и так далее.

Нужен был действительно глубокий кардинальный сдвиг. Это, если не понял, то почувствовал, прочувствовал Горбачев. И начал один, окруженный в лучшем случае симпатизантами, которые не имели реальной власти, начал делать, начал менять страну.

Михаил Соколов: На ваш взгляд, был ли Горбачев один? У него все-таки были соратники, тот же Александр Яковлев, Шеварднадзе. Вообще некоторые авторы, которые пишут о Михаиле Сергеевиче, считают, что он после Сталина был самым умелым аппаратчиком, буквально за пару лет ему удалось изменить и кадровый состав, и избавиться от пожилых людей брежневского времени.

Виктор Шейнис: Да, действительно, Яковлев был умница, Яковлев понимал и смотрел дальше. Шеварднадзе был человеком экспансивным, человеком, поддающимся настроению. Хотя бы его известное декабрьское заявление о том, что он уходит в отставку, потому что стране угрожает диктатура.

Виктор Мироненко: Я боюсь, что Михаил спрашивает не об этом, он спрашивает о том, был ли такой Горбачев один в самом начале. Вы абсолютно правильно говорите, это впечатление о том, что Горбачев был один такой, он пришел, и в его голове все это возникло – это абсолютно не отвечает действительности. Можно назвать Шахназарова, Яковлева, массу других интереснейших людей, которые эти идеи, которые потом сформулировались Горбачевым и им обращались, имея власть, к стране, эти идеи носились, он с ними разговаривал, они ему эти идеи предлагали. Он действительно был гибкий политик, иначе он бы не стал тем, кем он стал. Но он обладал еще одним очень интересным талантом, я заметил это. То есть мы помним о том, что Горбачев любил говорить и даже он умудрялся своими разговорами самых заскорузлых номенклатурщиков за собой до определенного времени повести, уговорить их.

Но Горбачев умел и слушать. Я был свидетелем, когда он по три-четыре часа, собрав экономистов, собрав историков, собрав появившихся тогда благодаря ему политологов, очень внимательно их выслушивал. И вот здесь была очень серьезная беда, потому что он верил им, у него был пиетет перед наукой. Он был убежден, что те идеи, которые он принес, ученые смогут объяснить ему, как их реализовать. А ученые оказались очень интересными у нас, я помню это прекрасно, я не хочу называть имен, они доходили ровно до той черты в своих рекомендациях на этих встречах, за которыми начиналась ответственность, они блестяще от этой ответственности уходили. И второе: Горбачев их всех внимательно выслушивал, но мне было его жаль. Потому что выступало 15 экономистов, каждый из них, вы вспомнили Явлинского, предлагал другие решения, а принимать решения нужно было ему.

Я прошу прощения, я вспоминаю анекдот, который мне рассказали в Америке в те годы, совершенно замечательный, по-моему. Они говорят, что, вы знаете, у Горбачева и у Рейгана есть одна общая проблема: у Рейгана в охране, он знает, внедрили террориста, который должен его убить. Но проблема в том, что охранников 28, он не может вычислить, кто из них террорист. Я говорю: а при чем здесь Горбачев? Они говорят: у Горбачева примерно такая же проблема, у него в стране 28 экономистов, но он не знает, кто из них экономист настоящий, кто может предложить.

Поэтому вы все правильно говорите, Горбачев связан и с открытостью, и с моралью, и с нравственностью, но без экономики, без того, чтобы хоть чуть-чуть улучшить положение людей, реформы не могли быть осуществлены. Кстати, неудача в экономике в конечном счете и оборвала все эти процессы, которые были.

Виктор Шейнис: Давайте тогда остановимся на минуточку на неудаче в экономике, почему она произошла. У Горбачева действительно была колоссальная власть, он сам об этом неоднократно говорил, что у меня огромная власть идти по тому пути, по которому шли до меня. Но у меня никакой власти, никаких реальных рычагов изменить это положение. Помните Высоцкого, помните «Волчья охота»: выйти за это пространство, огороженное флажками. Программа Явлинского прекрасная, ее осуществить, если бы ее пытались, мы бы были, возможно, в другой стране. Но когда это предложение было вынесено на Верховный совет, он не получил там реальной поддержки. Реальная поддержка была ему необходима от тех людей, которые располагали какой-то властью. У Горбачева власть была односторонняя, власть была не полная, власть была не та, которая требовалась для перелома.

Здесь не случайно вспомнили китайскую историю. Да, конечно, Дэн Сяопин что-то там придумал или ему напели его советники, дальше Китай осуществил целый ряд разумных вещей. Но у меня, по крайней мере, три соображения. Во-первых, посмотрим, что дальше. Потому что Россия не Китай, то, что было в России, было принципиально отлично от Китая. Во-вторых, российское общество – это не китайское общество. То, что можно было заставить делать аппаратчиков, нельзя было заставить делать множество людей, которые стояли у маленьких рычажков, от которых зависела вся машина. И наконец третье: все дело в том, что реальная власть Горбачева была меньше, чем она кажется нам сейчас, и даже чем она казалась в той ситуации.

Михаил Соколов: Действительно, не получается ли такая ситуация, что все как-то ходит по кругу в России, даже не по спирали, а именно круг? Вот прошло 30 лет, и что мы видим? Тогда реформы в каком-то смысле даровал сверху Горбачев, народ подключился, население прониклось верой в возможности перемен, двинулось в каком-то направлении. А потом как-то этот импульс иссяк, появились такие реставрационные силы, время Ельцина закончилось, пришел Владимир Путин, и постепенно все идет к такой новой, я бы сказал, неоандроповщине. Демократические всякие институты разрушены, насилие применяется. В конце концов при Горбачеве тоже были эксцессы, и Баку, и Карабах, и Тбилиси, и Вильнюс. А здесь, пожалуйста, то война с Грузией, то война с Украиной, то еще что-то. То есть этот порочный круг замкнулся, получается, что выхода из него нет. Что вы скажете, дело Горбачева погибло?

Виктор Мироненко: Нет, я так не думаю. Я всегда люблю этот образ, часто его использую: если вы заблудились в каком-то помещении, если вы зашли в какую-то комнату, в которой нет еще одного выхода или входа, нет никаких окон, то, я думаю, разумному человеку легко прийти к выходу, что выход скорее всего там, где был вход. Те идеи, я сейчас не говорю о качестве их реализации, об этом можно спорить долго, многие говорят справедливо об этом, я говорю о идеях, которые были тогда выдвинуты и не только Горбачевым, а группой людей, которые, по-моему, неплохо понимали, где мы оказались, неплохо понимать, где эти выходы могут быть. Мы сегодня вернулись к тому, с чего Горбачев начинал. Практически новая «холодная война», судя по риторике наших руководителей, практически опять никаких степеней свободы, ни свободы излагать свои точки зрения, ни политические свободы, ни гражданские свободы. То есть мы вернулись снова. Но есть более крупная проблема.

Впервые Горбачев меня удивил и совершил какой-то поворот в моем мышлении, когда я в 1986 году в ноябре открыл газету «Правда», я был тогда твердым коммунистом, я считал, что мы все делаем правильно, открываю газету «Правда» и читаю: Генеральный секретарь ЦК КПСС встретился с делегатами иссык-кульского форума, с Чингизом Айтматовым. И что же я читаю: главная мысль там: а вы знаете, общечеловеческие интересы существуют всех людей, и они важнее намного, чем интересы классов, чем интересы отдельных наций. Это же крушение всяких основ, на которых формировалось тогда наше мышление. Есть ли сегодня более актуальная идея, чем эта? Опять национализм возрождается, опять автаркия государственная, опять все те же проблемы, от которых мы тогда уходили. Мое отношение суммированное к тому, что произошло с нами, что и мы здесь у нас в России, и Запад коллективный, хотя я не всегда понимаю, что под этим понимается, тогда не поняли Горбачев, не услышали его – это была большая ошибка. Но я не думаю, что это безысходная ситуация, жизнь все равно нас вернет, она уже нас возвращает к тем же проблемам, только решать их сегодня будет намного труднее.

Михаил Соколов: Виктор Леонидович, что вы скажете про движение по кругу или по спирали? Прогресс какой-то мы видим или Россия не учится на ошибках?

Виктор Шейнис: Я, наверное, напомнил бы часто изречение, что оценить Французскую революцию можно будет через двести лет. Поэтому оценить перестройку, оценить то, что произошло в нашей стране в последние десятилетия ХХ века, наверное, смогут люди, которые придут после нас.

Михаил Соколов: Виктор Леонидович, простите, вам 90 лет только что исполнилось, я вас поздравляю с этим. Неужели, прожив столько лет в России, в Советском Союзе и России, вы не можете четко сказать, Горбачев лучше Ельцина, Горбачев лучше Путина или нет, например?

Виктор Шейнис: То, что Горбачев лучше Путина – это тривиальность. Это элементарно для каждого разумного человека. То есть, это примерно на тему о том, что лучше – добро или зло? Горбачев, на мой взгляд, несмотря на ошибки, несмотря на ложные шаги, несмотря на те вещи, которые меня, к стыду моему, и моих многих друзей, отвратили от Горбачева и привели к Ельцину, исходя из представлений, что надо действовать вот так, более решительно, все это, конечно, мешает ответить категорически на ваш вопрос. Но, на мой взгляд, Горбачев был прав в главном – надо пытаться. Мне кажется, что тщательное изучение истории, в частности, те передачи, которые вы ведете по воскресеньям, «Цена революции», очень умная, очень интересная передача, вы приглашаете разумных людей, и они вам говорят о том, что вообще не было неизбежностью то, что мы получили в результате революции, которая началась в 1917 году и окончательно была перечеркнута к 1929 году.

Надо пытаться, надо стараться сделать то, что пытался сделать Горбачев, изучая в том числе его ошибки. Дело в том, что силы, которые были мобилизованы против Горбачева, против реформ, были достаточно мощными и преодолеть сопротивление этих сил было трудно. Поэтому вопрос о сопротивлении, вопрос о том, какие же силы победили в нашей стране в XXI веке, почему они победили, могло ли здесь развитие пойти по другому пути – это вопрос неизмеримо более трудный, и вопрос, на который ответить неизмеримо более важно, чем вопрос о том, была ли принята программа Явлинского или не была.

Михаил Соколов: Ошибки Михаила Горбачева действительно были, многие уверены, читаешь какой-нибудь комментарий, что он злодей, развалил Советский Союз. Виктор Алкснис его проклинает, такой деятельно того времени очень активный, потом реакционный просоветский политик. Действительно, главный «грех» Горбачева, который ему все время приписывают ,– развал Советского Союза. Мог ли в том или ином виде союз сохраниться, как вы считаете?

Виктор Мироненко: Я абсолютно убежден, что союз, как союз суверенных государств, новых, обновленных, мог сохраниться и должен был сохраниться. Сейчас эта попытка снова осуществляется только Европейским союзом. Если бы действительно то, о чем мечтал Горбачев и мы, люди, которые с ним работали, мы смогли бы изменить себя внутренне и понять то, о чем правильно говорит Виктор Леонидович, та революция, которая была, она превратилась по Троцкому в перманентную, у нее целей уже не было. Всемирная пролетарская революция не получилась. Поэтому в этом смысле, конечно, союз мог быть сохранен. Что касается ошибок Горбачева и постоянных обвинений его в развале Советского Союза. Можно по-разному относиться к Михаилу Сергеевичу, но я думаю, что никто не считает его идиотом, который свой трон сам из-под себя вытаскивал. То есть он хотел развалить страну, в которой он был первым лицом и Генеральным секретарем. Мне это чем-то напоминает, в сердцах когда-то Александр Николаевич Яковлев, которого обвинили в том, что он развалил Коммунистическую партию Советского Союза, развел руками и сказал: «Ну что же это за партия, если один-единственный человек может взять и ее развалить?».

Михаил Соколов: Есть такое мнение, что это был такой эксперимент, как в Чернобыле. Начали налаживать реактор, а он взорвался во время ремонта.

Виктор Мироненко: Блестящее сравнение. Я был там, я тогда работал в Украине, я дневал и ночевал на этом Чернобыле. Знаете, какая мысль мне пришла в голову когда-то, когда приехал мой предшественник первый секретарь ЦК ВЛКС Мишин, мы пришли на станцию, там инженер, он его спрашивает, Мишин: «Как могла произойти такая авария?» Инженер говорит: «Товарищ первый секретарь, аварии не могло произойти». Он говорит: «Как так, она же произошла?» Он говорит: «Я лучше вас знаю, что она произошла, но я знаю, что она не могла произойти». И вот тогда меня обожгла одна мысль, что наше общество усложнилось, наше общество стало более сложным, как и атомная станция. Авария произошла, потому что если мы такой сложной социальной системой будем управлять примерно так, как мы управляли такой сложной технической системой на станции, то нас ждет примерно такой же конец, как и с Чернобылем. Это очень хорошее сравнение. Но я еще раз говорю, это не вина Горбачева.

Как-то мне Михаил Сергеевич в сердцах, когда он мне предлагал стать руководителем его штаба на выборах президента в 1996 году, я его спросил: «Михаил Сергеевич, вы понимаете, что шансы минимальны, Ельцин, Зюганов?» Он говорит: «Я это прекрасно понимаю». Я спрашиваю: «А зачем вам это нужно?» И он сказал одну очень важную вещь, которую я хочу сегодня в день его рождения сказать. Он сказал: «Виктор, я отвечаю за все, что произошло до декабря 1991 года. Даже если я в этом не виноват, я за это отвечаю как президент и как Генеральный секретарь. Но все, что произошло после 25 декабря 1991 года, я не могу отвечать, меня исключили из этого процесса. И эту предвыборную кампанию я хочу использовать только для одного – я хочу опять попытаться людям объяснить, что я хотел сделать и для чего. Использовать эту возможность для того, чтобы говорить и общаться с ними». Вот постановка вопроса, по-моему, правильная.

Михаил Соколов: К сожалению, получил всего полтора процента голосов.

Виктор Мироненко: Это категорическая неправда. Я был руководителем штаба. Никакой человек с известностью Горбачева, даже если он известен тем, что он вырезал всю свою семью, он известен всей стране, при всеобщем голосовании меньше 15% получить не может. Горбачев по подсчетам наших штабов получил на этих выборах 16,5% голосов, за ночь они превратились в 1,5%. Но академик Аврех хорошо сказал по этому поводу: «Я смотрю, 1,5% за Горбачева, а может быть, это и есть то число реально людей, которые понимают, куда нам двигаться?»

Михаил Соколов: Михаил Сергеевич не так часто высказывается по современным вопросам, я просто сделал небольшую подборочку, мне кажется, она важна тоже.

Михаил Соколов: Насчет старых методов и страхом управлять. Создается такое впечатление сейчас, что вся деятельность нынешней власти, Владимира Путина и его людей – это такая борьба за то, чтобы не допустить новой перестройки, чтобы ничего не менять, чтобы оно двигалось по одному сценарию.

Горбачев, я так понимаю, советовал Путину дальше не идти, а он все обнуляется и обнуляется, все собирается руководить вечно, прямо как Брежнев, уже Россией. Этот тренд путинский в борьбе с перестройкой вечен?

Виктор Шейнис: Во-первых, я этого не знаю. Я очень во многом согласен с тем, что сейчас говорил мой друг Виктор Иванович. Я не согласен с одним, я не согласен с тем, что союз можно было сохранить, начав перестройку. После того, как была начата перестройка, после того, как была дана свобода, после того, как был принят целый ряд решений, в том числе международно-политические, которые действительно отвели опасность мировой войны, сегодня она не такая, хотя оружие неизмеримо более мощное, чем было в 1980-х годах, несмотря на все это, союз нельзя было сохранить ни при каких условиях, потому что все дело шло к развалу союза. При Брежневе, при условном Гришине, Романове, Громыко, кто-то, кто становился бы главой государства, все равно сохранить было нельзя известными советскими методами.

Вы совершенно правы, когда вы говорите о Европейском союзе. Но для того, чтобы начать процесс, который далек даже от середины, далек от необратимости, далеко от того, чтобы остановить этот процесс, для этого европейские народы должны были пройти свой путь. Для этого, скажем, Франция, Германия, бог весть, какую роль играет и будет играть Англия, но основная лидирующая группа в Европе должна была изменить жизнь людей, приучить людей к другого рода ценностям. Такие ценности можно было пытаться сохранить условному первому секретарю, избранному 11 марта 1985 года, но все равно это неизбежно провалилось бы. При таком народе, при таких режимах, при таких правителях, которые в некоторых республиках превратились в диктаторские, полуфашистские или совершенно фашистские режимы, сохранить целостность союза было невозможно. Более того, хорошо, что союз развалился, хорошо, что Москва не должна решать те проблемы, которые еще не одно потрясение принесут в Азии, принесут в разных республиках, в том числе и в значительной мере в наших республиках.

Михаил Соколов: Но сохраняется же зона интересов нынешней России, где она пытается играть роль жандарма, и в Беларуси, и в части Украины, и на Кавказе, и в Азии достаточно активно действует. Значит, все эти тенденции есть, просто за некоторые режимы Россия не платит, за некоторые платит, как за Лукашенко.

Виктор Шейнис: Во-первых, я думаю, что Виктор Иванович будет моим союзником в отношении Украины, вернее, я буду его союзником. Потому что России не притащить Украину в объединение, подобное будь Европейскому союзу, будь то Советскому Союзу.

Виктор Мироненко: Я думаю, что Украина может притащить Россию в объединение, подобное Европейскому союзу, если в ней удастся сделать то, что они пытаются сделать.

Виктор Шейнис: Вы еще больший оптимист, чем Михаил Сергеевич. Я желаю всяческих успехов Украине, но я думаю, для этого нам придется прожить те самые 200 лет.

Михаил Соколов: Сегодняшняя политическая ситуация, Навальный, например, появился с антикоррупционными расследованиями, его пытались отравить, фильм про дворец. Вот мы видим некую общественную реакцию. Если сравнить прошлые времена, времена Горбачева и времена сегодняшние, общество тогдашнее лучше реагировало на всякие вызовы подобного рода или народ совсем российский скис?

Виктор Шейнис: Я думаю, что когда на улицы Москвы выходили многосоттысячные демонстрации под лозунгом «Свободу Литве», и это была наиболее креативная, наиболее динамичная часть нашего общества, у нас был шанс пойти по европейскому пути. Не получилось.

Михаил Соколов: А когда люди выходят с лозунгами «Свободу Навальному» – это не шанс пойти по европейскому пути?

Виктор Шейнис: Нет, к сожалению, не шанс, потому что мало людей. Когда выходили с лозунгами «Свободу Литве», то Литва и получила свободу.

Михаил Соколов: Кстати, выходили по поводу 6-й статьи Конституции о ликвидации монополии КПСС больше, чем по поводу Литвы. А сейчас выходят с лозунгом «Долой самодержавие».

Виктор Шейнис: Мы имеем монополию ничуть не лучше и не хуже, чем которая была монополией КПСС.

Виктор Мироненко: У меня несколько иная, чисто моя субъективная точка зрения, никому ее не навязываю. Я думаю и сравниваю времена, когда появился Михаил Сергеевич Горбачев, и те времена, которые мы переживаем. Вы знаете, какой образ мне приходит в голову? Тест на способность нашего общества тогда и сегодня измениться. Виктор Леонидович говорит – не могло быть Советского Союза. А я говорю, что если бы мы были способны измениться и в России, и в Прибалтике, и в Украине, то союз новых независимых государств, демократических, правовых, вполне мог бы сохраниться, то, что и предлагал Михаил Сергеевич в свое время в 1990-м году. Горбачев был тестом, он пришел, он что-то предложил, общество на это отреагировало. Как оно отреагировало, мы знаем: он через 4–5 лет потерял власть и уже вел частную жизнь.

Михаил Соколов: Общество выбрало в России Бориса Ельцина.

Виктор Мироненко: Оно не выбрало, оно сложно отреагировало, но тест был. Общество было не готово принять те идеи, которые пришли с Горбачевым.

Михаил Соколов: А может быть, Горбачев не смог реализовать те идеи, которые были у общества.

Виктор Мироненко: Пришел Горбачев, предложил какие-то идеи, эти идеи общество не приняло. Я сейчас не раскрываю, почему. Навальный, вне зависимости от того, нравится нам Навальный, не нравится нам Навальный, с моей точки зрения Навальный – это тоже тест. Навальный пришел и сказал о том, что ваш руководитель государства, с его точки зрения, они показали фильм, злоупотребляет властью. Что после этого произошло? Навального посадили, он где-то сидит, тема закрыта, никто ничего не обсуждает. Как так, господа? Я не говорю, что Путин виноват в этом, может быть, он совсем в этом не виноват, но как в этом не разобраться? То есть, увы, спустя 30 лет после Горбачева наше общество опять демонстрирует свою полную неготовность проявлять самостоятельность, проявлять свою волю и заставлять руководителей свои вести себя соответствующим образом, уважая нас, граждан, свое общество.

Какой вывод я делаю из этого: прошло после того, как ушел Горбачев в 1991 году, 30 лет, а мы не изменились. Поэтому я и говорю, что мы потеряли некий шанс, но я не считаю, что он потерян навсегда. То, как реагируют люди сегодня, говорит о том, что многие уже начинают это понимать, а это первый шаг к тому, чтобы потом начинать действовать. Поэтому я все-таки верю в то, что те идеи, которые пришли с Горбачевым, они будут востребованы, они уже востребованы сегодня.

Михаил Соколов: Мне кажется, что проблема Михаила Сергеевича Горбачева была в том, что он и был социалистом, и остается социалистом.

Виктор Мироненко: А он никогда этого не отрицал, он всегда говорил. Кстати, его обвинения в том, что он предал свои идеалы, да нет. Кстати, помните замечательную шутку, которая тогда гуляла про Коммунистическую партию Советского Союза, тогда любили иронизировать: в истории партии было много случаев, когда руководитель не оправдывал доверие партии, но в первый раз вся партия не оправдала доверия руководителя. Господи, если бы они понимали, как они правы были, когда говорили эту шутку. Он рассчитывал на эту партию, а она его не поддержала. То, что от нее осталось сейчас, лучше, чем что бы то ни было, демонстрирует, кто был прав – партия или лидер.

Михаил Соколов: Подошло время для нашего опроса, посмотрим, что люди говорят.

Опрос на улицах Москвы

Михаил Соколов: У нас на нашем не социологическом опросе, который есть в Твиттере, все-таки на первом месте мирный роспуск СССР, 44%, 33% – гласность, гражданские свободы, 17% – это завершение конфликта с Западом и 6% экономику не отметили, видимо, главная неудача, не видят успехов, что какие-то начались реформы в экономике. Давайте вы ответите на тот же самый вопрос: главное, что было сделано Михаилом Сергеевичем Горбачевым за 90 лет?

Виктор Шейнис: Я думаю, что те пункты, которые вы сейчас огласили, характеризуют то, что было сделано, и то, что мы получили в итоге очень разных политических режимов. В чем заслуга Горбачева? Заслуга Горбачева в том, что, во-первых, вырастает поколение, которое иначе оценивает свободу, чем оценивало большинство населения. Во-вторых, вырастает группа, каста, категория исследователей, ученых, которые способны дать справедливую оценку того, что произошло. В-третьих, по-моему, мало 17% за снятие той угрозы войны, которая вполне могла в 1962 году, во времена Карибского кризиса закончиться гибелью человеческой цивилизации.

Виктор Мироненко: Непростой вопрос. Я для себя отвечаю на него вот так: я думаю, что главное, помимо всего прочего, что сделал Горбачев, о чем не упомянуто в этом опросе, он на собственном примере продемонстрировал, что в политике нельзя путать две вещи – цель и средства. Власть не может быть целью, ее удержание, держаться за нее – это не цель. Власть только средство достижения цели. Когда перед Горбачевым встала дилемма – сохранение власти или цель, которой он посвятил себя, он выбрал второе и доказал, что даже уйдя из власти, 30 лет можно продолжать пытаться работать на свою цель. Это очень серьезный политический урок, главный урок Горбачева.

Михаил Соколов: Остается вопрос, появится ли в нынешней путинской системе или после Путина новый Горбачев в России?

«Слабак не продержался бы во власти 7 лет!»

90 лет экс-президенту СССР: почему ему «тяжело смотреть» на то, что происходит в стране?

Придя к власти, Владимир Путин мог бы использовать Михаила Горбачева для налаживания отношений с Западом, но избегал личных встреч, говорит пресс-секретарь «Горбачев-фонда» Владимир Поляков. Накануне 90-летия единственного президента СССР Поляков рассказал «БИЗНЕС Online» о том, где живет сегодня Горбачев, как он оценил Чулпан Хаматову в роли его жены, что думает об отношениях с Западом, реформе Конституции и «обнулении» и как реагирует на разгоны митингов.

Владимир Поляков: «Он еще на 80-летие в полушутку, полувсерьез всех пригласил на 90-летие: «Не будем половинчатые даты отмечать, а сразу 90». А потом, если начинал: «Ой тут болит, тут плохо», мы шутили: «Михал Сергеич, жены уже платья шьют, так что извините»
Фото: © Рамиль Ситдиков, РИА «Новости»

«Последние четыре года Горбачев вообще за границу не выезжал»

— Владимир Анатольевич, 2 марта Михаилу Горбачеву исполняется 90. Сам он 10 лет назад говорил мне в интервью, что не думал дожить и до 80, а сейчас он самый долгоживущий правитель России.

— Из российских да. Сам он про свой возраст в основном шутит. Юмор всегда спасает.

— Сейчас он на карантине из-за ковида. А как он себя чувствует? Как протекает его жизнь?

— Он находится в больнице с начала пандемии. Все врачи и Ирина (дочь — прим. ред.) переживали, потому что удержать Горбачева невозможно. Человек он общительный. Когда у себя в доме, кто ему что может сказать? Он просто вызывает охранника, дает указание, чтобы была машина у подъезда, и едет. Было несколько скандалов даже. Например, когда к нему приезжали врачи делать какие-нибудь процедуры, физиотерапию. Они говорили, что сегодня лучше никуда не ездить. А он садился и уезжал, потому что у него была договоренность с кем-то встретиться, поговорить. В итоге подумали-подумали и убедили его находиться строго в больнице. Прошлой весной, когда был жесткий карантин, Михаил Сергеевич вообще никуда не выходил. Все общение шло по телефону. Но мы даже доклад большой сделали в связи с пандемией, о ее последствиях, о том, каким будет мир. Михаил Сергеевич принимал в этом активное участие. Были статьи, наметки для книг, то есть он все время в работе. Летом мы встречались. Он приезжал в фонд, мы записали обращение в связи с 75-летием бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Еще раз он вырвался в октябре в Театр Наций на премьеру спектакля «Горбачев». Но, конечно, никаких поездок.

— А он в больнице в России или за границей?

— В России. Последние четыре года Горбачев вообще за границу не выезжал. Врачи не советовали из-за проблем с ногами. А перелеты — это нагрузка.

— Больница — это «Кремлевка»?

— Да-да. ЦКБ.

— В театре, как и в фильме Виталия Манского (документальный фильм режиссера «Горбачев. Рай» — прим. ред.), видно, что он тяжело передвигается.

— У него проблема с ногами. Но сейчас он выглядит намного лучше, чем в фильме, который снимался до пандемии. Все-таки диета, терапии постоянные. Он же раньше всегда нарушал предписания врачей, особенно касательно питания.

— А выпить?

— Да нет. Ну вот мы 2020 Новый год встречали вместе, выпили по рюмке, по другой. А так, конечно, нет.

— А как же разговоры о том, что Горбачев живет за границей?

— В Германии он часто бывал. Когда здоровье позволяло, Новый год они по традиции там встречали семьей. Когда внучки были маленькие, 31 декабря ходили на «Щелкунчика» обязательно. В Баварии дом купили, и Михаил Сергеевич туда ездил. Потом Ирина дом продала, потому что содержать было бессмысленно.

— Дом? Не замок, не дворец?

— Можно открыть немецкие газеты и почитать. Там все открыто. Но туда же не заглядывают те, кто пишет, что у Горбачева дворцы и в Испании, и там, и сям. Почитайте. Сейчас ничего не скроешь. Если уж до Путина докапываются и его товарищей.

— Планируются ли какие-то торжества по случаю 90-летия?

— Ему хотелось бы. Но представьте, как в этой ситуации собирать какую-то кучу народа.

— Ну сейчас же есть онлайн-формы. Например, с помощью Zoom и тому подобных технологий.

— Присылают заранее видеопоздравления. Очень много, со всего мира. Мы их собираем. Мы, конечно (сколько нас тут осталось), Михаила Сергеевича поздравим. Но это будет суперузкий круг: 7–10 человек, те, кто пройдет антиковидные тесты. Я сам видел Михаила Сергеевича последний раз 30 декабря. Поехал поздравить с Новым годом, привезти вкусняшек всяких, подарки. Была гора писем, открыток, я все собрал. Перед этим сделал тест там же, в больнице. И мы очень хорошо посидели, поговорили.

— А не приедут дочь, внучки?

— Вопрос тупиковый. В Германии, смотрите, что творится. Ограничения все жестче. Ни выехать, ни приехать. Масса проблем. Я сам столкнулся с этим. У меня дочь сейчас живет в Америке, и мы не виделись уже больше года. У меня был юбилей и у супруги, отмечали вдвоем.

Конечно, Михаилу Сергеевичу хотелось бы отметить 90-летие по-нашему. Он еще на 80-летие в полушутку, полувсерьез всех пригласил на 90-летие: «Не будем половинчатые даты отмечать, а сразу 90». А потом, если начинал: «Ой тут болит, тут плохо», мы шутили: «Михал Сергеич, жены уже платья шьют, так что извините». Конечно, ему бы хотелось встретиться. Но увы и ах.

«В плане «Ах, не могу…» таким человеком была только Раиса»

— Кстати, Манский после съемок фильма рассказал, что был поражен здравостью ума, самоиронией, меткостью оценок Горбачева.

— У Виталия в фильме очень хорошо схвачены моменты — немощь физическая и мощь ума. Конечно, Горбачев не может сейчас, как раньше, часами говорить. Но у него до сих пор очень хорошая память. По именам-отчествам помнит тех, с кем еще в ставропольском крайкоме работал. Чем это объяснить? Во-первых, человек всегда в работе. Даже когда болел и операции были. Он и вам это рассказывал, и другим журналистам, ничего не скрывал. Это продолжение той политики, с которой он пришел в 1985 году. В фильме Манского тоже ничего не стали скрывать. Могли все проконтролировать, сказать Манскому: «Давай показывай». Ну вы же знаете, мы и вам никогда этого не говорили, когда вы брали у него интервью.

— Да-да.

— А уж отчего это? Все люди разные. Кто-то в 50–60 лет в маразме, а он до 85–86 лет был и физически крепким.

— После выхода фильма Манского Горбачева сравнивали с королем Лиром, покинутым и одиноким. Это его тяготит?

— Думаю, что нет. Конечно, он всегда любил общение и любит. Но люди, достигшие таких высот, по-другому относятся к бытовым общечеловеческим отношениям. Единственный человек, который ему был нужен и с которым он себя ощущал совершенно прекрасно, — Раиса. В те годы ни ему, ни ей никто не нужен был. Это в нем до сих пор, и по сей день он это вспоминает. После Раисы ему действительно никто не нужен. Конечно, дочь, у них прекрасные отношения. Девочки, внучки, правнуки. Но в плане «ах не могу»… Таким человеком была только Раиса.

— А почему Михаил Сергеевич поставил условие, чтобы в спектакле Театра Наций Раису Максимовну играла Чулпан Хаматова? Что сыграло свою роль? Их дружба, общность взглядов, талант актрисы, то, что она на нее чем-то похожа? Или сошлось все вместе?

— Они с Чулпан действительно в прекрасных отношениях. Можно даже сказать, в дружеских. Так же, как и с Женей Мироновым. Но Евгений знает намного дольше Михаила Сергеевича, и Миронову было легче. Ну и Горбачева проще показать, говорок там и все остальное. И тем более Евгений с ним живьем общался и продолжает общаться. И Раису видел и знал. А Чулпан Раису Максимовну вообще ни разу не видела в жизни, только в документальных фильмах. Но на спектакле имелись моменты, когда я закрывал глаза и думал: «Раиса». У Михаила Сергеевича было такое же ощущение, мы это потом обсуждали. Хотя он сидел один в ложе, а я где-то в пятом ряду. Понятно, чисто внешне, костюмы, похожие на то, что она носила, прическа. Но тональность, разговор. Как Чулпан этого достигла? Я не представляю. Наверное, из-за этого Михаил Сергеевич и любит ее как актрису. Она блестяще сыграла. Это все признают, кто знал и видел Раису. Блестяще.

— Согласна. А за новостями Михаил Сергеевич следит?

— Конечно. Каждый день он присылает машину, и мы ему отправляем какие-то материалы, сообщения, подборки. Он в курсе всех событий. Что, где произошло, какие были переговоры. По-прежнему читает газеты. Штук 10 мы выписываем и отправляем ему. Естественно, радио слушает, телевизор смотрит.

— Интернетом не пользуется?

— Конечно [пользуется]. Единственное, иногда приходится поправлять. Технически. Когда что-то нужно, ему помогают настроить. В общем, информация у него есть. Сейчас вот каждый день звонят с просьбой об интервью. Но, чтобы не нарываться на обиды, мы решили только по информагентствам разбросать, а они распространят. Телевизионных интервью вообще не будет.

«Медведев 10 лет назад наградил Горбачева орденом Андрея Первозванного. А Путин вряд ли»
Фото: kremlin.ru

«Это наше национальное, наверное. Почему обязательно надо хаять всех предыдущих руководителей?»

— Планируется ли выход новой книги?

— Да, выйдет книга. Она называется «Понять Горбачева» и состоит из писем к нему. От друзей, коллег, незнакомых людей. Страниц 250.

— Авторский коллектив?

— Авторский коллектив — это тысячи людей, которые присылают письма. От глав государств до простых людей. Пишет молодежь, даже школьники. Это очень интересно. Они анализируют период Горбачева. Этот кусок перевернул не только нас, но и мир. Но, если вы откроете учебники, увидите, что там написано. Этот период нашей истории просто забыт или пытаются его забыть. Говорят, что во всех грехах у нас виноват Меченый. Сейчас еще добавляют Бориса Николаевича немножко. А люди хотят разобраться, ставят вопросы, дают свои оценки. Сейчас интерес увеличивается, потому что люди сравнивают с тем, что происходит вокруг, и сравнение уже не в пользу тех, кто пытается замалчивать период Горбачева.

Интересная переписка с Маргарет Тэтчер, Рейганом, Бушами — с одним и другим. Интересное письмо было от папы Буша, в котором он защищал сына. Как раз был кризис с Ираком, с Саддамом. Михаил Сергеевич тогда достаточно жестко написал в The New York Times, и папа Буш вступился за сына.

— От Путина не ждете какого-то ордена для Горбачева?

— Медведев 10 лет назад наградил Горбачева орденом Андрея Первозванного. А Путин вряд ли.

— Да, с Путиным же у них отношения противоречивые…

— В фильме Манского есть сцена. День России, лет 7 назад. После торжественных протокольных мероприятий кто-то идет от Красной площади, кто-то — в обратную сторону. И вот Путин идет в окружении кавалькады охраны. Навстречу Михаил Сергеевич с двумя. «Здрасьте, здрасьте». И Михаил Сергеевич говорит: «Да, Владимир Владимирович, все жду, сколько раз договаривались, так и не встретились».

— Но вначале у них были встречи.

— Все они были случайными. Состоялось в Питере много встреч, когда Путин работал у Собчака. А потом была, кажется, одна встреча. Кстати, приходило письмо от Кондолизы Райс, бывшего госсекретаря США: «Господин Горбачев, большое вам спасибо за помощь в организации встречи Путина с Бушем».

Проблема в чем? Это наше национальное, наверное. Почему-то обязательно надо хаять всех предыдущих руководителей и не использовать их потенциал. А ведь Горбачев мог оказывать помощь, когда пришел Путин. Тогда отношения с Западом тоже были не ахти какие. Но не встречаясь, не обсуждая проблемы, о каких отношениях можно говорить?

Горбачева можно было использовать в хорошем смысле. Он ездил два-три раза в год в Штаты, мы бывали в Белом доме, конгрессе. В сенате как-то прошла встреча, сидели за круглым столом, куча сенаторов, наш посол Ушаков. Можно было обсуждать все что угодно, off the record и продвигать любые предложения и идеи.

Были такие моменты, когда мы откуда-то приезжали и Михаил Сергеевич писал записки. Я лично отвозил их в МИД. Например, во время одной поездки в Японию мы встречались с премьер-министром, с членами парламента. Были интересные беседы. Потом Михаил Сергеевич поднимал трубку и говорил: «Сереж, сейчас к тебе приедет один знакомый тебе товарищ». А мы учились с ним вместе.

— Вы про министра иностранных дел Сергея Лаврова?

— Да, это было, потом ушло. Да, Михаил Сергеевич критиковал. Но он сам ввел свободу. Что, он должен был молчать, потихоньку где-то шептать на ушко? Нет. Отсюда и пошло.

«Интересная переписка с Маргарет Тэтчер, Рейганом (на фото слева), Бушами»
Фото: Bob Galbraith, wikimedia.org, Общественное достояние

«Сейчас американцев демонизируют, Европа вообще пусть сдохнет»

— Поначалу его письма использовались?

— Нет-нет.

— «Спасибо, не надо»?

— Это команда, которая «мызнаемвсёсами» в одно слово. Ну и хорошо. Но есть вещи, которые могли легче осуществляться, большая ошибка, что не использовали потенциал Горбачева. Думаю, мы бы сейчас не оказались в нынешней ситуации. И американцы, и европейцы. Зачем так обострять отношения? Опыт-то был. Ситуация в те годы складывалась не сильно лучше, чем сейчас, а по каким-то параметрам хуже. Но сегодня есть какие-то вещи, которых не было даже в советские годы. Тогда не доходили до личных оскорблений — это в политике самое плохое. В дипломатии вообще позор, когда официальный представитель МИДа может, как в детском саду, обозвать. Ну что это такое?

— Как Михаил Сергеевич на подобное реагирует?

— Не могу вам сказать.

— Крепким словцом?

— Иногда, конечно. Ну а что? Лаврову же можно. Все время идут на обострение. Заявление того же Лаврова, что мы готовы разорвать все отношения с ЕС. Ну что за глупость? Как можно разорвать отношения с Европой? Какие у нас торговые отношения? Зачем самих себя выставлять идиотами? Мы высмеивали Трампа. А сами как себя ведем?

Все эти запугивания — у нас и такое оружие, и сякое. Все эти мультики.

— Еще несколько лет назад Горбачев говорил, что сейчас все предпосылки новой холодной войны. Сейчас она уже идет?

— Пока нет.

— Это его точка зрения?

— Да. Он считает, что время еще есть, но его очень мало.

— А кто здесь больше виноват — Россия, Запад?

— У Михаила Сергеевича такая позиция. Если будем искать виноватых, никуда никогда не выйдем. Если бы он начинал с поиска виновных, ничего бы не произошло. Надо выходить на контакты, любишь – не любишь, неважно. А у нас личностные отношения, и это видно. Вот не нравится кому-то из наших руководителей американский президент, и все! Мы не будем с тобой играть в одной песочнице. О чем у нас говорят по телевизору? Ну бред же. Мы где живем? На Украине, в Америке или во Франции? Ребята, успокойтесь. Вы сами потеряли Украину. Навсегда. Они никогда этого не забудут. А ведь самое страшное — разбить отношения на гражданском уровне, озлобить народ. Политики ради своих целей помирятся и пойдут на все что угодно, а люди — нет. Если вспомнить горбачевские годы, как выстраивали отношения с теми же американцами? Стали осуществляться какие-то поездки, ездили студенты, молодежь, ветераны. Были поездки по Волге, Миссисипи, познеровские мосты.

А сейчас американцев демонизируют, Европа вообще пусть сдохнет. Не легче ли на нормальных партнерских, договорных отношениях жить? Мы же как были соседями, так и останемся. А что творится с пропагандой вакцин? Ну нельзя же так. В результате добились того, что люди боятся вакцинироваться. Ведь у многих осталась генетическая память, что, если хвалят, значит, плохо. С кем ни поговоришь (у меня много врачей знакомых), все рассказывают, что не идут люди. Не верят.

— Это наша «мягкая сила». А в экспертном сообществе очень разные оценки эффективности вакцин.

— Врачи разделились пополам. Кто-то говорит, что надо срочно делать, кто-то, что надо подождать. Недавно разговаривал с одним хирургом. Он говорит, что вакцина для здоровых людей. И не только наша, так же и Pfizer. До сих пор неизвестно ни по одной из вакцин (ни наших, ни американских, ни европейских), на какой срок они действуют. Все еще впереди. Но надо быть очень осторожными. В Америке, в сообществе врачей, — то же самое.

«Горбачев говорит, что Путин сделал огромную работу в самом начале, когда после Ельцина был бардак. Страна находилась на грани распада. Горбачев, кстати, поддержал Крым»
Фото: kremlin.ru

«Что, теперь в Конституции и про завтраки в школах писать?»

— Когда Путин пришел к власти, отношения у них с Горбачевым были все-таки неплохими. Потом Горбачев критиковал Путина за отсутствие свободных выборов, за то, что власть сосредоточена в руках его окружения…

— Да-да. За тандем критиковал. Ну что это такое? Сели Путин с Медведем вдвоем и договорились.

— Были сообщения, что Горбачев даже призывал Путина уйти в отставку.

— Не было такого. Ни к какой отставке никогда он никого не призывал. Ни разу Михаил Сергеевич не позволял себе таких высказываний. Да, он критиковал, высказывал свое мнение — если обидно, опровергайте. Хотя в чем он был не прав? Выборы губернаторов отменяли. Критиковал. Про телевидение говорил, которое вообще превратили в кошмар. Но в отставку не призывал. Наоборот, говорит, что Путин сделал огромную работу в самом начале, когда после Ельцина был бардак. Страна находилась на грани распада. Горбачев, кстати, поддержал Крым.

— Да, он и на международном уровне Путина тогда поддержал.

— Он поддерживает политику, если считает ее правильной. Если считает неправильной, критикует. К тому, что развязано в Донбассе, он критически относится, а Крым поддержал. И сколько потом было стрел и пик в его адрес со стороны тех, кого называл друзьями. Но это его позиция.

— А как он отреагировал на «обнуление», в результате чего Путин теперь почти как генсек — пожизненный президент?

— Не было прямых высказываний об этом. Но, если посмотреть по его интервью, не сильно ему подобное понравилось. В каких-то интервью что-то проскальзывало, но напрямую нет. Горбачев все практически высказал, по всем этапам.

— А про реформу Конституции?

— Если менять Конституцию, значит, должен пройти референдум. А у нас что такое было? Опрос? Как его назвать? Я не знаю. Что, теперь в Конституции и про завтраки в школах писать? Давайте все прописывать в Конституции. Сейчас что-нибудь происходит, вносят закон. А потом скажут: «Давайте эту норму внесем в Конституцию». Теперь предлагают принять закон об оскорблении ветеранов. Пройдет два года, и их ни одного не останется. Ребята, вы принимаете закон! Зачем? А не оскорбляет вас, что ветераны в лачугах живут до сих пор? Ну как комментировать это? Получилось, что ради одного большого дела, касающегося президентских сроков, ввели всю эту тягомотину. Есть Конституция, десятки стран живут нормально. Ну зачем ее трогать?

— Михалков уже предлагает лишать гражданства.

— Так давно пора. Пусть все смутьяны катятся куда подальше (саркастически). Но он лучше бы посмотрел, сколько молодежи уезжает из России, и проанализировал бы, почему. Вы не представляете, что творится в университетах — и в Америке, и в Европе, и в Японии, и в Китае, и в других азиатских странах. Наши везде, куда ни приедешь — полно.

— Сегодня мы отчасти вернулись в советские времена. Опять цензура, борьба с инакомыслием, монополия одной партии.

— Вы правильно сказали: мы вернулись туда, откуда пришли, а может быть, в некоторых вещах еще и поглубже. Я почти 20 лет проработал в ТАСС, знаю, что такое пропаганда. Но даже в те времена невозможно было представить, чтобы мы запустили информацию, которую сейчас себе позволяют официальные лица. Это же беспредел! Есть вещи, которые еще не уничтожены до конца. Мы пока еще можем выезжать за рубеж, формально существуют какие-то партии. Но, по сути, опять вернулись к однопартийной системе. Альтернативные партии, которые зарождались, закатали в асфальт. А эти «цып-цып-цып» прикормленные… Ну просто стыдно смотреть иногда. Поэтому и вопросы о том, что Горбачев думает о происходящем сегодня, даже не надо задавать. Конечно, ему тяжело на это смотреть, он переживает.

«Он все написал, что будет и как: Украина, Крым, Грузия, Молдавия и далее по списку — обо всем этом предупреждал Михаил Сергеевич. Но никто не хотел слушать, вот в чем беда. Тот же Зюганов: «Главное — завтра Горбача не будет!»
Фото: «БИЗНЕС Online»

«Горбачев признает свою ошибку: можно было 10–15 процентов военного бюджета бросить на потребительские программы»

— А Горбачев не переживает, что именно он стал точкой отсчета?

— А помните, когда на Горбачева обрушился шквал критики, мягко говоря? Вот он только языком чесать может? Да он пытался сделать так, чтобы люди поняли, что сначала надо поменять мозги и постепенно идти. Он пытался объяснять, никто не слушал. Он говорил, что нужно минимум 30 лет — это так, чуть-чуть повернуться. Можно почитать серьезных исследователей европейских, они все пишут о том, что минимум два поколения нужно было, чтобы развернуть такую махину, как СССР, в демократический социализм. А что говорил Борис Николаевич? «Мы через пять лет войдем в пятерку ведущих государств мира». Я помню, как он даже рукой показывал. А люди у нас доверчивые и поверили. Сначала были миллионы за Горбачева. А потом — «колбаски нет, давай за этим, Ельцин сказал, что все будет». Горбачев этого не говорил — все, плохой. Да, Горбачев признает свою ошибку, можно было 10–15 процентов из военного бюджета взять и бросить на потребительские программы. Это он считает одной из трех главных ошибок.

— А еще две какие?

— Первая — это реформа партии. И реформирование Союза.

— В каком смысле реформировать?

— Чтобы было, как записано в Конституции, Союз независимых государств.

— Типа как ЕС?

— Да. Или как в Америке, где каждый штат имеет свою Конституцию. И ничего, не распадаются. Хотя вчера РИА «Новости» сообщило, что через 20 лет Америка распадется, и тут же отметило, что Россия вложила миллиард в госдолг США. А зам Лаврова Сергей Рябков сказал, что вообще надо с долларом кончать. В один день три таких заявления — значит, у кого-то что-то с мозгами не то.

А с реформой этой надо было раньше начинать. Он сам говорит о том, сколько мы выпили водки, реки, моря, за дружбу народов. А за одну ночь Союз развалился. Три человека сели, маханули, и все. Значит, такова была цена Союза.

— Но был же референдум, и люди проголосовали против.

— С людьми никто не общался, вот Михаил Сергеевич попытался разговаривать. А другие рассуждали так: «Чего он будет языком чесать? Через пять лет мы будем в пятерке ведущих государств мира и заживем, как сыр в масле». А думали все о своем самолете, штандарте, супервиллах, дачах, и все. Борис Николаевич говорил: «Да куда они денутся, приползут сами». Михаил Сергеевич даже в декабре 1991 года, когда все было ясно, написал каждому депутату письмо, и не только союзного парламента, но и всех республик. Он написал письма главам, которые в Алма-Ате заседали. Если почитать их сегодня, то они звучат как пророчество. Он все написал, что будет и как: Украина, Крым, Грузия, Молдавия и далее по списку — обо всем этом предупреждал Михаил Сергеевич. Но никто не хотел слушать, вот в чем беда. Нельзя так разводиться. Если уж решили, подумайте сначала, но никто не хотел. «Ребята, вперед!» Тот же Зюганов: «Главное — завтра Горбача не будет!»

— Зюганов так и говорил?

— И другие большие патриоты, не только Зюганов. Сейчас его трясет, когда ему это напоминают.

«Любой глава государства обладает сверхсекретной информацией, которую никто никогда не узнает. Это естественно. Потому их всех охраняют»
Фото: © Рамиль Ситдиков, РИА «Новости»

«Когда говорят, что Горбачев слабак, это неправда»

— А ГКЧП? Если бы путча не случилось, возможно, и развала СССР можно было бы избежать?

— ГКЧП стал последней каплей, когда все увидели, что они танки будут вводить. Они фактически спровоцировали последний этап. Кстати, в новой книжке будет опубликовано письмо Крючкова (Владимир Крючков — председатель КГБ СССР в 1988–1991 годах, член ГКЧП — прим. ред.) покаянное. Язов (Дмитрий Язов — министр обороны СССР в 1997–1991 годах, член ГКЧП — прим. ред.) тоже писал: «Михаил Сергеевич, простите старого дурака».

— Но потом говорил, что его уговорили выступить с покаянной речью.

— Начальная реакция самая показательная и правдивая. Потом уже пошли игрища с ними со стороны Бориса Николаевича. «Валите всё на Горбачева». А что валить, когда есть все свидетельства, их достаточно много? Но все равно начали говорить, что Горбачев знал обо всем.

— Что заговора не было и связь не отключали.

— Да. Но если вспомнить их отношения с Раисой Максимовной, то Горбачев никогда бы не сделал такого со своей женой. У Раисы же потом случился инсульт. Вот вам главное доказательство.

— То есть обвинения, что он все знал, — неправда?

— Абсолютно.

— А что означала фраза Горбачева после Фороса: «Имейте в виду, настоящий правды никто не узнает»?

— Любой глава государства обладает сверхсекретной информацией, которую никто никогда не узнает. Это естественно. Потому их всех охраняют.

— А почему нельзя было арестовать беловежцев?

— Это означало бы развязать гражданскую войну. Да, Горбачев признает, что проиграл.

— Ельцина Горбачев называл своей ошибкой и сожалел, что не отправил куда-нибудь послом…

— Он это говорил в полушутку. Конечно, он прекрасно всю систему советскую знал и как это делалось. Отправили бы послом, и до свидания. В Зимбабве. Но, если проследить путь Горбачева, он никогда не шел на это.

— И фактически сам сделал из Ельцина своего преемника.

— Горбачев пригласил Ельцина в Москву и продвигал. Потом, в какой ситуации это происходило? Сколько лет прошло с 1985-го до событий 1987–1989 годов, когда Борис Николаевич  все это затевал? Какое окружение было у Горбачева? Его могли уже через два года, как Никиту Сергеевича [Хрущева], убрать. Но он сумел выйти из этой ситуации. И когда говорят, что Горбачев слабак, это неправда. Слабак не продержался бы во власти почти 7 лет. Представьте советскую махину, и Горбачев фактически один.

— А единомышленники?

— Ну были единомышленники. Яковлев (Александр Яковлев — член политбюро ЦК КПСС в 1987–1990 годах — прим. ред.), Медведев (Вадим Медведев — член политбюро ЦК КПСС с 1988 по 1991 год — прим. ред.), тот же Ельцин, Лигачев (Егор Лигачев — член политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС в 1983–1990 годах — прим. ред.) на первом этапе. А потом они говорили: «Как же мы его не раскусили, этого Горбачева?» Их трясет до сих пор, кто жив. Кстати, Лигачеву уже 100 лет.

Приходилось идти извилистыми дорогами. Вспомните эту махину КПСС, 20 миллионов коммунистов, с семьями — еще больше. И если уж на то пошло, Горбачев сумел повести основную массу за собой. Но ему не хватило времени, и потом его обыграли, на колбасе, что называется.

— Горбачев не жалел, что ввел свободу слова и печати, которая обернулась против него же? В том же Китае осуществили либерализацию экономики без гласности, под руководством компартии, и успешно.

— Я думаю, что у нас это могло произойти, условно говоря, в 50-е или 60-е годы, но в 80-е уже бы не прокатило. Разные общества, разный менталитет.

«Байден уже отменил указы по поводу Парижских соглашений по экологии, сделку с Ираном, продлил договор по СНВ-3. Надо выходить на переговоры. Легче всего сказать, что вокруг одни враги, у нас хотят все отобрать»
Фото: Anna Moneymaker / Consolidated News Photos / www.globallookpress.com

«Чтобы с кем-то объединяться, нужно чем-то привлекать. А мы чем можем привлечь?»

— Горбачев еще в 70-х годах бывал за границей, эти поездки повлияли на его мировоззрение. А насколько они повлияли на то, что он затеял реформы?

— Первое, что оказало влияние на формирование Горбачева, каким мы его знаем, — это Московский университет. Несмотря на то что это было начало 50-х годов, МГУ являлся кузницей интеллектуальных кадров. Вместе с ним учился, например, Зденек Млынарж, один из теоретиков Пражской весны, его друг. Потом работа в Ставрополе — Горбачев ведь там прошел все стадии: с самого низа до местного царька, губернатора по-нынешнему. Постоянно ездил, не сидел на месте. Он же видел ситуацию, иногда доходящую до абсурда: извините, но, чтобы поставить сортир в городе, надо было ехать в Москву, в совмин.

А за границу Горбачев начал ездить, уже когда стал членом ЦК. Сильное на него оказала влияние поездка в Чехословакию после 1968-го, потом в Канаду. С Тэтчер он встречался за год до того, как стал генсеком. Масса была встреч и в Европе. И у него остались очень хорошие отношения с теми, с кем он встречался, он умел дружить и поддерживать отношения. Хотя для политиков такого ранга «дружить» не совсем верное слово, но все равно должны быть нормальные, человеческие отношения. Он умел обосновать, убедить. Хотя того же Рейгана убедить в чем-то было непросто. Еще говорят, что Андропов повлиял. Андропов тоже понимал, что дальше так нельзя, что идет загнивание, как в болоте. Но у него была другая специфика — гайки завернуть. В кино не ходи, в баню не ходи. На последнем этапе даже Громыко (Андрей Громыко — министр иностранных дел СССР в 1957–1985 годах — прим. ред.) большую роль сыграл.

— Предложил Горбачева на должность генсека после смерти Черненко.

— Да. Уж казалось бы, человек-скала, но понимание приходило даже к таким людям. Что ни говори, Громыко много ездил, много видел, сравнивал. У них были достаточно откровенные разговоры накануне выборов Михаила Сергеевича. Когда пошли эти «гонки на лафетах» — это же кошмар. Кстати, в 2018 году снял тоже прекрасный фильм Вернер Херцог (немецкий кинорежиссер — прим. ред.). Он называется «Встреча с Горбачевым» Там показаны эти смерти, одна за одной. Такая жуткая картина, траурные церемонии, лица членов политбюро. И Горбачев. Очень хороший фильм, Россия его купила, но так и не показала. Хотя там ничего такого нет, просто отрезок эпохи, в которой был Горбачев.

— Идея воссоздать Союз в каком-нибудь виде сегодня бесперспективна?

— Сейчас нет, конечно. А с кем объединяться? Кто у нас сегодня союзники? Я уже не говорю о друзьях. С Украиной разошлись навеки. Грузия — понятно. Армения — только пока там есть базы и они от нас зависят. Азербайджан — с Турцией. Молдавия — никогда. Казахстан? У них с Китаем прекрасные отношения, и экономически они себя неплохо чувствуют, Назарбаев сумел свой корабль провести. А когда у нас заявляют, что половина Казахстана — наша, и не какой-нибудь Вася Пупкин или журналист, а официальные лица, — что это такое? У нас отношение к бывшим советским республикам такое же, как было в Советском Союзе. Кому это понравится?

Чтобы с кем-то объединяться, нужно чем-то привлекать. А мы чем можем привлечь? Надо заниматься самими собой. Вот когда мы будем такой же процветающей страной, как Америка или Япония, тогда к нам сами потянутся все остальные. Да, Союз распался —значит, был не настолько крепким.

— А НАТО все крепчает и расширяется.

— Трамп пытался все это прекратить. Почему так наши власти за Трампа…

— «Топили».

— Точно, хорошее слово. Именно поэтому. Трамп — разрушитель, не созидатель. Давай, давай, всех перессорим.

— И начали пугать Байденом.

— Байден уже отменил указы по поводу Парижских соглашений по экологии, сделку с Ираном, продлил договор по СНВ-3. Надо выходить на переговоры. Легче всего сказать, что вокруг одни враги, у нас хотят все отобрать.

«Лукашенко уже ничего не остается. Если раньше он мог играть «туда-сюда», якобы угрожать уйти в Европу, то, после того что произошло в Беларуси, его даже в Африку не возьмут. Это же беспредел»
Фото: Lukas Balandis via www.imago-ima / www.imago-images.de / www.globallookpress.com

«Где сумасшедшие деньги, которые с неба падали, когда за сотню долларов стоила нефть? Официально 3,5 триллиона «зеленых» — где они?»

— Думаете, на Западе нет таких мыслей — ослабить Россию?

— Куда больше-то уже ослаблять? В нынешних условиях XXI века уже решает не бомба какая-нибудь и не угрозы ракетами. Это взаимное уничтожение. В XXI веке надо думать о развитии. А в экономике мы на каких стоим местах? Не будем называть эти места. Вот Китай. Почему никто не говорит, что у них там и то плохое, и это? Потому что Китай — вторая экономическая держава мира. Все, точка.

А наши товары неконкурентоспособны. Кроме нефти, газа и пеньки, ничего не покупают. Сейчас добавилось зерно — раньше мы покупали, теперь у нас. Но экономика не развивается. А если она не развивается, ты всегда будешь на задворках, век такой. Сейчас нужны технологии. А мы где?

— К концу правления Горбачева экономические показатели тоже резко упали.

— А в каком состоянии он страну взял? Не помните, сколько нефть стоила? 8 долларов.

— Как думаете, переговоры Путина с Лукашенко по поводу Союзного государства чем-нибудь закончатся?

— Лукашенко уже ничего не остается. Если раньше он мог играть «туда-сюда», якобы угрожать уйти в Европу, то, после того что произошло в Беларуси, его даже в Африку не возьмут. Это же беспредел. Люди все видели, все происходило на их глазах. Такое не забывается и не прощается. И жертвы были, и женщины выступали. Что, все были куплены?

— Кстати, Горбачев про Лукашенко еще 10 лет назад говорил, что он превращает Беларусь в королевство, продвигая своего сына.

— Ну правильно. Это же смех, на официальные переговоры водить мальчика. Или как Владимир Владимирович выпускал собаку, когда приезжала Ангела [Меркель]. Он прекрасно знал, что она не любит собак. И ты хочешь, чтобы к тебе хорошо относились?

— Думаете, это делалось специально?

— Будем говорить, что мы не знаем. Случайно в Кремле помчался и выскочил вот такой лабрадорище. Сорвался с цепи, некому было посмотреть.

— Так удастся Путину договориться с Лукашенко?

— Представьте положение Лукашенко. Где и кому он нужен? Думаю, сейчас они что-то объявят. Неслучайно же сказали, что составили «дорожную карту» из какого-то количества пунктов. Не думаю, что пойдут на полное поглощение Беларуси. Представляете, сколько стоит Крым, Донбасс, теперь еще и Пашинян? У самих нет средств. Где те сумасшедшие деньги, которые с неба падали, когда за сотню долларов стоила нефть? Официально 3,5 триллиона «зеленых» упало. Где они? Где инфраструктура? Ну Олимпиада. А где, где проекты? Сейчас эти трубы… Вот Ходорковский за свой счет хотел трубу в Китай строить, за счет ЮКОСа. Но тогда ничего бы не получилось отщипнуть. Отщипнули. На эти же потоки идут миллиарды. Куда, зачем? А китайцы по фиксированной цене купили газа чуть ли ни на 100 лет вперед.

Национальные проекты — ни один не выполнен. Это Буш или Обама нагадили? Или Трамп? Кто не дает развиваться стране? Кто виноват? Сами. И приходит такой момент, когда начинают верить таким людям, как Навальный.

«Что такое митинг протеста? Это протест. А я иду к тем, против кого хочу протестовать, и спрашиваю разрешения: «Можно я приду в 15:00 туда-то и туда и против тебя попротестую?» Это же сюр»
Фото: «БИЗНЕС Online»

«Людей можно убедить, а их взяли, отмолотили дубинками и посадили по тюрьмам. В чем их убедили?»

— Как Михаил Сергеевич реагирует на процессы вокруг Навального, на митинги?

— Он не комментирует все это. Единственное, что он осудил, так это то, как расправлялись с людьми, которые вышли на митинги. Он считает, что нельзя переходить грань.

— А правильно ли поступает власть, устраняя Навального, которого сейчас сравнивают с молодым Ельциным?

— Ельцин и Навальный — совершенно разные люди. К нему есть вопросы, как к любому политику. Кому-то он нравится, кому-то — нет, в зависимости от убеждений. По взглядам у меня к нему есть вопросы. Но он прирожденный политик, поэтому его и опасаются. Боятся дать ему трибуну. Но пусть даже какие-то правые у него. И что? В Германии до сих пор они есть. Но с ними надо бороться не дубинками и тюрьмами. Посмотрите, сколько за последнее время было репрессивных акций в отношении разных людей. Существовали же какие-то партии — ни одной не осталось. И эта политика рождает крайние воззрения. Люди начинают атомизироваться и превращаться в крайне левых и крайне правых. Начинается охота за ведьмами. Эти иностранные агенты. А Конституция у нас для чего? У нас же есть 31-я статья. Что такое митинг протеста? Это протест. А я иду к тем, против кого хочу протестовать, и спрашиваю разрешения: «Можно я приду в 15:00 туда-то и туда и против тебя попротестую?» Это же сюр.

— Боятся.

— А почему? Они своей слабости боятся. Ну что такое было в 2011–2012 годах, когда 100 тысяч человек вышли на митинг? Извините, обделались. Но, если ты считаешь, что такой великий политик и все делаешь правильно, чего же тогда кому-то не нравится? Нужна альтернативная партия или движение, надо предоставлять им трибуну и давать достойный отпор с той же трибуны. Людей можно убедить, что они не туда пошли. А их взяли, отмолотили дубинками и посадили по тюрьмам. В чем их убедили? Ни в чем. Только развили ненависть к данному режиму. И это будет усиливаться. И куда мы придем? Или нужно, чтобы был какой-то взрыв?

— Думаете, нет понимания?

— Это самый большой вопрос. Наверное, есть и такие силы, и другие. Но мы не видим политической борьбы во властных структурах. В парламенте, извините за выражение, клоуны. Из них уже песок скоро посыпется, а их опять выберут. Кому это нужно? Я не понимаю такого, как и многие другие.

— А если провести аналогию с 1986 годом? События в Алма-Ате, когда сняли Кунаева и были разгоны первых демонстраций и жертвы. Помните?

— Помню. Я и Тбилиси помню. А это к разговору о том, кто окружал Горбачева. Это спровоцированные вещи — и в Тбилиси, и в Риге, и в Вильнюсе. Михаилу Сергеевичу писали потом ребята из ВДВ о том, как все происходило. Приказов-то не имелось. Все были достаточно ушлые ребята. А Москву не помните, когда на Манеж выходили сотни тысяч человек? Например, когда отменили 6-ю статью Конституции СССР о руководящей роли КПСС? Да сколько при Горбачеве этих митингов было, и счет шел не на десятки тысяч человек, а на сотни. Ничего не разгромили. У ворот Кремля миллион стоял! Шла политическая борьба. Демократы выводили на площади людей, которые кричали: «Горбачев, уходи в отставку» и так далее. Смели бы всё! И ничего. Что, Горбачев не мог кинуть внутренние войска? Конечно, тогда не было, как сейчас, Росгвардии, но имелись другие силы. И милиция не вмешивалась и не била людей. Конечно, если какие-то погромы, надо вмешиваться. Но, если вспомнить, за последние годы, когда начался весь этот беспредел в отношении людей, которые выходят на митинги, были ли какие-то погромы? Я не помню. Только когда выходили футбольные фанаты. Они говорят: «Посмотрите, что во Франции полиция делает». Но что там происходит? Если начали бардак, вызывай ОМОН, гвардию. Вообще во всем мире национальные гвардии — это люди, которые борются со стихийными бедствиями. А у нас все такие подразделения против мирных граждан. А что такое вламываться в квартиры? И этот контраст — миллионная толпа на Манежной площади и 10 тысяч на Пушкинской. На Манежке ни одного мента было не видно, а здесь гвардейцев было больше, чем митингующих.

«Не зря кто-то какие-то фильмы делает. Тот же Навальный даже если на 80 процентов брешет, но 20-то процентов остается. А объемы-то какие»
Фото: «БИЗНЕС Online»

«Навальный даже если на 80 процентов брешет, но 20-то процентов остается»

— Есть ощущение, что часть элит все-таки понимает, что нужны перемены. Все эти расследования про президента не появились бы без утечек от его окружения. И как бы ни скрывалась личная жизнь Путина, его дочери, все равно все выплывает наружу.

— Если скрывать, больше возникает слухов, как со всеми этими дворцами. У людей сразу вопрос. Значит, есть, что скрывать. Ну нет такого нигде, даже в Африке. Я там долго проработал и знаю, что такое местные корольки, они ни в какое сравнение не идут. Какая коррупция? Обхихикаешься. Так же, как в Советском Союзе, — да, была, но даже нечего сравнивать. Да, у членов политбюро имелись дачи, хорошие, большие, их можно было приватизировать. Вот Михаил Сергеевич не стал из принципа приватизировать дачу, где сейчас живет. А вокруг уже все приватизировано.

— Сегодня все окружение президента живет по-царски.

— Не зря кто-то какие-то фильмы делает. Тот же Навальный даже если на 80 процентов брешет, но 20-то процентов остается. А объемы-то какие. Достаточно проехать по той же Рублевке. Ладно так называемые олигархи, яхты там, черт с ними: если головы нет, можешь хоть 100 купить. Просто кто-то на Марс посылает корабли, а кто-то яхты покупает.

— Вот Абрамович новую яхту запускает.

— Ну вот. А Маск готовит космические запуски. Вот разница. Ладно олигархи, хрен с ними, но откуда какой-нибудь захудалый министришка имеет такие хоромы? И на каких автомобилях они ездят. Это элементарные вопросы. А посмотришь по официальным декорациям, так слезу пробивает и хочется копеечку дать: хлебушка не на что купить. Это же все видят. Тем более в современном мире скрыть что-нибудь невозможно. Ну что, те же американцы не знают, где какие деньги лежат? Ну можно миллион спрятать, 10, 20, но миллиарды не скроешь. Всем прекрасно все известно. Но надо создавать ажиотаж, страх, чтобы не только у нас, но и там знали: «Вы денежки наши не трожьте, если чего, бабахнем. У нас и такая ракета есть, и такая, и так она летает, и так». Мультики показываем. Слушайте, ну все же взрослые люди.

— Вокруг Горбачева было много мифов, обвинений. Его называли и предателем, и агентом ЦРУ. Кстати, про Андропова ходят такие же разговоры.

— При мне была сцена, когда в Питере к Михаилу Сергеевичу подошла одна девочка. Он так ей и сказал, что агент ЦРУ. Она: «Почему?» А он: «Хорошо платят». Ну это Горбачев.

— А на самом деле такие обвинения его задевали?

— Нет. Он политик. Конечно, это неприятно никому. Однажды мы с ним разговаривали и зашла речь о Раисе Максимовне. И он говорит: «У нее шкурка тоненькая была, она все воспринимала близко к сердцу, все пропускала через себя, могла и заплакать. Это у меня шкура, как у бегемота». Для политика иначе не может быть, надо уметь держать удар. И Горбачев умел.

— А когда про нее были подобные публикации?

— Она это жутко переживала.

— Они появлялись и после смерти. Всякие воспоминания, что она и высокомерно общалась с окружением.

— Есть люди подлые.

— Охранники что-то такое писали.

— Ни один охранник (это я могу на 100 процентов сказать) из тех, кто действительно был близко, не написал ни слова такого. Писали те, кто за километр в кустах сидел. Взять весь круг Горбачева, они до недавнего времени все с ним работали.

— Вы работаете с Горбачевым с какого года?

— С 1992-го, как только образовался «Горбачев-фонд». Хотя переговоры были еще раньше.

— Ни разу не пожалели?

— Нет. Я видел многих людей, значительно ниже рангом. Не подъедешь. А тут запросто. И за стол садились, и выпивали. Много ездили, были долгие вечера, разговоры. Он абсолютно нормальный человек. Ну вы же знаете.

— Да. Передавайте Михаилу Сергеевичу привет, поздравления и пожелания здоровья.

Почему не любят Горбачева и кто «развалил» Советский Союз

Сегодня, 15 марта, исполняется 31 год с тех пор, как Михаил Сергеевич Горбачев был избран первым президентом Советского Союза.

Я иногда задаюсь вопросом: а почему его так не любят? Не все, конечно, но все-таки очень многие.

Его винят в развале СССР, хотя это был как раз тот самый человек, который хотел сохранить Советский Союз; другое дело, что он не смог, страна была в процессе распада и он не сумел это остановить. И делал, конечно, ошибки.

Очень были велики центробежные силы, было понятно, что балтийские республики, Закавказье, да и Средняя Азия ни за что… Так что он хотел сохранить – и подготовил даже договор, но уехал в Форос до его подписания, этого делать не следовало бы, конечно.

Но все-таки не он покончил с Советским Союзом, а Борис Николаевич Ельцин в Беловежской пуще. Так что это надо бы помнить, мне кажется.

На самом деле ведь Горбачев хотел другого Советского Союза. Советского Союза, где не сажали людей за то, что они читают не ту книгу, где не запрещают пьесы и фильмы, где бульдозерами не уничтожают выставки художников, где за анекдот не сажают людей. Он хотел такую страну и в значительной степени сделал это.

Мы сегодня живем совсем без тех страхов, хотя не без страхов, но без тех страхов, которые были тогда. Он хотел, чтобы люди могли спокойно ходить в церковь, и это я вам как атеист говорю. То есть было много чего, что сделал он.

У нас сегодня есть, конечно, люди, которые скучают по тем временам, люди, которые мечтают о реванше, люди, которые призывают, например, вернуть памятник Дзержинского, и не только Дзержинского, но и вернуть очень много связанного с ним, то есть репрессии инакомыслящих, вернуть ГУЛАГ, есть немало и таких людей. Это от них нас избавил Горбачев, я бы так сказал.

У меня нет сомнений: несмотря на все ошибки, которые он совершил, когда история вынесет свой суд и на весы ляжет то, что сделал Горбачев позитивного и негативного, то безусловно перетянет позитивное, причем значительно. В этом я абсолютно убежден.

Горбачев рассказал об уроках, которые не устаревают

Первый и единственный президент СССР, политик, ставший знаменитым во всем мире, Михаил Горбачев поговорил об исторических уроках, которые не устаревают. Своим мнением он поделился в документальном фильме «Встречи с Горбачевым», снятом режиссерами Вернером Херцогом и Андре Сингером. Один из таких уроков – ядерный вопрос, который касается как мирного атома, спровоцировавшего, однако, Чернобыльскую катастрофу, так и ядерных программ ведущих мировых держав.

Когда Горбачев пришел к власти, для многих зарубежных лидеров это было сигналом о том, что грядут перемены. Холодная война была в самом разгаре, вспоминает Джордж Шульц, госсекретарь США в администрации Рональда Рейгана. Горбачев, по его словам, «был свеж и полон сил, с ним было о чем говорить, потому что он был в курсе всего на свете и очень умен». Именно Горбачев стал затем инициатором исторической встречи в Рейкьявике с президентом Рейганом, когда две державы попытались договориться о ядерном сдерживании.

Президенты, ко всеобщему удивлению, нашли общий язык. И, хотя окончательной договоренности достигнуто не было, «встреча стала огромным прорывом», считает Херцог. Сразу подписать договор не удалось, но рукопожатие Горбачева и Рейгана на крыльце исландского особняка Хёвди, где велись переговоры, стало знаменательным для всего мира.

«Я вечером должен был встречаться с журналистами, их было семьсот или тысяча человек, – вспоминает Горбачев. – Я сказал им: это не провал, это прорыв. Мы заглянули за горизонт. Надо идти дальше в поисках». С этим, по словам политика, согласились и Рейган, и его госсекретарь, который поначалу отнесся к итогам переговоров скептически.

Встреча президентов СССР и США, указывает автор фильма, произошла буквально через несколько месяцев после аварии на Чернобыльской АЭС. «В политической жизни Горбачева это стало переломным моментом. Знаковым. Теперь серьезные перемены были неизбежным». История оказалась поделена на до и после аварии, Чернобыль стал точкой отсчета, когда Горбачев понял: настало время менять политическую культуру.

«Чернобыль – это наука. Это такой урок, который мы не можем игнорировать, – уверен Михаил Горбачев. – Я думаю, что урок в Чернобыле не устарел. Вы посмотрите, что происходит в мире».

В результате была начата работа по уничтожению ядерного оружия. «Надо не останавливаться. Мы с Рейганом записали везде: избавиться от ядерного оружия, – отметил Горбачев. – А у нас стараются сейчас обрести ядерные преимущества».

2 марта Михаилу Горбачеву исполняется 90 лет. Фильм-интервью с его участием – «Встречи с Горбачевым» – эксклюзивно на «Смотрим».

никто не вспомнит кто был президентом СССР при мне — Rusarminfo

18 июля 1988 года в Москве под председательством Андрея Громыко состоялось посвященное карабахскому вопросу заседание Президиума Верховного Совета СССР, на которое были приглашены армянские и азербайджанские депутаты.

С армянской стороны с трибуны ВС СССР выступили: астрофизик, один из основателей советской астрофизики Виктор Амбарцумян, ученый и педагог в области механики Сергей Амбарцумян, председатель Союза писателей Армении Вардгес Петросян.

Во время выступления армянских делегатов президент СССР Михаил Горбачев периодически их прерывал, делая свои «замечания». В частности, это касалось речи астрофизика Виктора Амбарцумяна, который предложил свое видение карабахской проблемы, предполагающее упор на выяснение породивших ее причин.

Когда Михаил Горбачев в очередной раз прервал армянского академика, Амбарцумян остановился и обратился к президенту Союза с вопросом: «Товарищ Горбачев, знаете ли вы, кто был царем при Копернике?».

В зале заседания Верховного Совета СССР наступила гробовая тишина, а Горбачев в ответ заявил, что не знает, кто был царем при Копернике.

«Именно так же, через несколько столетий никто не будет вспоминать, кто был президентом СССР при Викторе Амбарцумяне», — добавил армянский астрофизик.

После Виктора Амбарцумяна с трибуны выступил ректор Ереванского Государственного Университета Сергей Амбарцумян, предложивший правовой путь решения вопроса. Горбачев так же прерывал и Сергея Амбарцумяна, спросив: «Так вы преподаете своим студентам?». На этой армянский ученый заметил: «Товарищ Горбачев, я преподаю точные науки!».

На заседании Президиума ВС СССР выступил и председатель Союза писателей Армении Вардгес Петросян, который назвал массовые убийства армян в Сумгаите геноцидом. Горбачев вновь гневно прервал армянского делегата со словами: «Знаете ли вы, что такое геноцид?». На это Петросян ответил, что те, кто не знает, что такое геноцид, могут спросить у любого школьника-армянина.

По итогам заседания было принято постановление Президиума Верховного Совета СССР, которое по своей сути повторило решение ЦК КПСС в отказе передачи Нагорно-Карабахской Автономной Области из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР.

Аудиокнига недоступна | Audible.com

• Evvie Drake: более

• Роман

• От:
  Линда Холмс

• Рассказал:
  Джулия Уилан, Линда Холмс

• Продолжительность: 9 часов 6 минут

• Несокращенный

В сонном приморском городке в штате Мэн недавно овдовевшая Эвелет «Эвви» Дрейк редко покидает свой большой, мучительно пустой дом почти через год после гибели ее мужа в автокатастрофе.Все в городе, даже ее лучший друг Энди, думают, что горе держит ее взаперти, а Эвви не поправляет их. Тем временем в Нью-Йорке Дин Тенни, бывший питчер Высшей лиги и лучший друг детства Энди, борется с тем, что несчастные спортсмены, живущие в своих худших кошмарах, называют «ура»: он больше не может бросать прямо, и, что еще хуже, он не может понять почему.

• 3 из 5 звезд

• Что-то заставляло меня слушать….
  

• От

  Каролина Девушка
  на
  10-12-19

Результаты поиска по запросу «Михаил Горбачев»

Конец холодной войны [ушистория.org]

История Америки 1. Индейское общество накануне британской колонизации а. Разнообразие групп коренных американцев b. Анасази c. Алгонкские племена d. Племена ирокезов 2. Великобритания в Новом Свете а. Ранние предприятия терпят неудачу б. Акционерные общества c. Джеймстаунское поселение и «голодное время» d. Рост табачной торговли e. Война и мир с народом Поухатана f. Дом Burgesses 3. Колонии Новой Англии а. Mayflower и Плимутская колония b.Уильям Брэдфорд и первый День благодарения ок. Массачусетский залив — «Город на холме» d. Пуританская жизнь e. Несогласие в Массачусетском заливе f. Достижение Коннектикута g. Колдовство в Салеме 4. Средние колонии а. Новые Нидерланды в Нью-Йорк б. Квакеры в Пенсильвании и Нью-Джерси ок. Город братской любви — Филадельфия д. Идеи Бенджамина Франклина 5. Южные колонии а. Мэриленд — Католический эксперимент б. Обязанные слуги c. Создание Каролины d. Должники в Грузии e.Жизнь на юге плантации 6. Афроамериканцы в Британском Новом Свете a. Западноафриканское общество в точке соприкосновения с Европой b. «Средний проход» c. Рост рабства d. Рабская жизнь на ферме и в городе e. Свободные афроамериканцы в колониальную эпоху f. «Подчиненные коды» g. Новая афроамериканская культура 7. Начало революционного мышления а. Влияние Просвещения в Европе б. Великое пробуждение c. Суд над Джоном Питером Зенгером d. Контрабанда e.Традиция восстания f. «Что такое американец?» 8. Место Америки в глобальной борьбе а. Новая Франция б. Французско-индийская война c. Биография и опыт Джорджа Вашингтона d. Парижский мирный договор (1763 г.) и его влияние 9. События, приведшие к независимости а. Королевская прокламация 1763 г. б. Противоречие с Законом о гербовых марках c. Бостонские патриоты d. Акты Тауншенда e. Бостонская резня f. Закон о чае и чаепития g. Невыносимые деяния 10. E Pluribus Unum a.Закон о гербовых марках Конгресса b. Сыновья и дочери свободы c. Комитеты по переписке d. Первый Континентальный Конгресс e. Второй Континентальный Конгресс f. Здравый смысл Томаса Пейна g. Декларация независимости 11. Американская революция а. Сильные и слабые стороны Америки и Великобритании б. Лоялисты, сидящие за забором и патриоты c. Лексингтон и Конкорд д. Bunker Hill e. Революция в тылу f. Вашингтон в Вэлли-Фордж, г. Битва при Саратоге h. Французский альянс i.Йорктаун и Парижский договор 12. Влияние американской революции на общество а. Влияние рабства б. Революция в социальном праве c. Политический опыт d. «Республиканское материнство» 13. Когда закончится революция? а. Декларация независимости и ее наследие б. Опыт войны: солдаты, офицеры и гражданские лица c. Лоялисты d. Революционные изменения и ограничения: рабство e. Революционные изменения и ограничения: женщины f. Революционные ограничения: коренные американцы g.Революционные достижения: йомены и ремесленники h. Эпоха атлантических революций 14. Установление правил а. Конституции штатов b. Статьи Конфедерации c. Оценка Конгресса d. Экономический кризис 1780-х годов 15. Составление Конституции а. Восстание Шейса б. Состав национальных суперзвезд c. Сложные вопросы d. Конституция через компромисс 16. Ратификация Конституции а. Федералисты б. Антифедералисты c. Процесс ратификации: государство за государством d. Постфактум: Вирджиния, Нью-Йорк и «Записки федералиста» e.Победа антифедералистов в поражении 17. Джордж Вашингтон а. Выросший в колониальной Вирджинии б. Сила личности и военное командование c. Первая администрация d. Прощальное обращение e. Маунт-Вернон и дилемма революционного рабовладельца 18. Нерешенные внутренние проблемы а. Билль о правах b. Финансовый план Гамильтона c. Растущая оппозиция d. Военное поражение США; Победа Индии на Западе e. Устойчивость и насилие коренных американцев на Западе 19. Политика переходного периода: общественный конфликт в 1790-х годах а.Трансатлантический кризис: Французская революция б. Переговоры со сверхдержавами c. Возникли две партии d. Президентство Адамса e. Акты об иностранцах и подстрекательстве f. Жизнь и времена Джона Адамса 20. Джефферсоновская Америка: вторая революция? а. Выборы 1800 г. Джефферсоновская идеология c. Расширение на запад: покупка Луизианы d. Новая национальная столица: Вашингтон, округ Колумбия e. Оплот федералистов: Верховный суд Джона Маршалла f. Восстание Габриэля: другой вид Вирджинии в 1800 году 21.Расширяющаяся республика и война 1812 года а. Важность Запада б. Исследование: Льюис и Кларк ок. Дипломатические вызовы в эпоху европейской войны d. Сопротивление коренных американцев на Западе Аппалачей e. Вторая война за независимость Америки f. Победа над поражением 22. Социальные изменения и национальное развитие а. Экономический рост и ранняя промышленная революция б. Хлопок и афроамериканская жизнь c. Религиозная трансформация и второе великое пробуждение d.Институционализация религиозных убеждений: Империя благосклонности e. Новые роли белых женщин f. Раннее национальное искусство и культурная независимость 23. Политика и новая нация а. Эпоха хороших чувств и двухпартийности б. Расширение голосов: демократия белого человека c. Компромисс Миссури d. Выборы 1824 г. и «коррумпированная сделка» e. Джон Куинси Адамс ф. Джексоновская демократия и современная Америка 24. Эпоха Джексона а. Возвышение обычного человека б. Сильное президентство c.Противоречие Южной Каролины об отмене закона d. Война против банка e. Джексон против Клэя и Калхуна ф. След слез — переселение индейцев 25. Подъем американской промышленности а. Эпоха каналов б. Ранние американские железные дороги c. Изобретатели и изобретения d. Первые американские фабрики e. Возникновение «женской сферы» ф. Ирландская и немецкая иммиграция 26. Взрыв новой мысли а. Религиозное возрождение б. Эксперименты с Утопией c. Права женщин d. Реформа тюрем и убежищ e.Художники школы реки Гудзон f. Трансцендентализм, американская философия 27. Своеобразный институт а. Коронация короля хлопка б. Рабская жизнь и коды рабов c. Плантации и рыцарство d. Бесплатные (?) Афроамериканцы e. Восстания на плантации и за ее пределами f. Южный аргумент в пользу рабства 28. Растут аболиционистские настроения a. Уильям Ллойд Гаррисон и Освободитель б. Афроамериканские аболиционисты c. Подземная железная дорога д. Гарриет Бичер-Стоу — Хижина дяди Тома 29.Явная судьба а. Одинокая Звездная Республика б. 54 ° 40 ‘или бой c. «Американская кровь на американской почве» d. Мексикано-американская война e. Золото в Калифорнии 30. Непростой мир а. Положение Уилмота б. Народный суверенитет c. Три сенаторских гиганта: Клэй, Калхун и Вебстер d. Компромисс 1850 года 31. «Кровавый Канзас» а. Закон Канзаса-Небраски b. Пограничные хулиганы c. Мешок Лоуренса d. Резня в Поттаватоми-Крик e. Canefight! Престон Брукс и Чарльз Самнер 32. От непростого мира к ожесточенному конфликту а.Решение Дреда Скотта b. Дебаты Линкольна-Дугласа c. Рейд Джона Брауна d. Выборы 1860 г. e. Южный сектор 33. Разделенный дом а. Форт Самтер б. Сильные и слабые стороны: Север против Юга c. Первая кровь и ее последствия d. Священные верования e. Кровавый Антиетам ф. Генералов и солдат g. Геттисберг: высшая точка Конфедерации h. Планы Севера по окончанию войны i. Дорога к Аппоматтоксу 34. Тайная война а. Прокламация об освобождении б.Военная дипломатия c. Северный тыл д. Южный тыл e. Выборы 1864 г. ф. Убийство президента 35. Реконструкция а. Реконструкция президента б. Радикальная реконструкция c. Президенту объявлен импичмент d. Восстановление старого порядка 36. Позолоченный век а. Связывание нации железной дорогой б. Новые магнаты: Джон Д. Рокфеллер ок. Новые магнаты: Эндрю Карнеги д. Новые магнаты: Дж. Пирпонт Морган e. Новое отношение к богатству f. Политика позолоченного века 37.Организованный труд а. Великий переворот б. Труд против руководства c. Ранние национальные организации d. Американская федерация труда e. Юджин В. Дебс и американский социализм 38. Из деревни в город а. Очарование американских городов б. Изнанка городской жизни c. Наплыв иммигрантов d. Разгул коррупции e. Религиозное возрождение: «Социальное Евангелие» f. Художественные и литературные тенденции 39. Новые измерения в повседневной жизни а. Образование б. Спорт и отдых c. Женщины в позолоченном веке d.Викторианские ценности в новую эпоху e. Революция печати 40. Закрытие границ а. Резня в Сэнд-Крик б. Последний бой Кастера c. Конец сопротивления d. Жизнь в резервациях e. Резня Раненого Колена 41. Западные народные обычаи а. Горнодобывающий бум б. Пути ковбоя c. Жизнь на ферме d. Рост народничества e. Выборы 1896 года 42. Прогрессизм охватил нацию а. Корни движения б. Muckrakers c. Избирательное право женщин наконец d. Букер Т. Вашингтон e.В. Э. Б. Дюбуа 43. Прогрессисты в Белом доме а. Тедди Рузвельт: грубый всадник в Белом доме б. Разрушитель доверия c. Рука помощи для труда d. Сохранение дикой природы e. Передача Факела f. Выборы 1912 г. Новая свобода Вудро Вильсона 44. В поисках империи а. Раннее перемешивание b. Гавайская аннексия c. «Помните Мэн!» d. Испано-американская война и ее последствия e. Следствие Рузвельта и Латинская Америка f. Достижение Азии g. Панамский канал 45.Америка в Первой мировой войне а. Прощание с изоляцией б. Там c. Здесь d. Версальский договор и Лига Наций 46. Бурное десятилетие а. Эпоха автомобилей б. Борьба с «Демоном Ромом» c. Изобретение подростка d. Хлопушки e. Гарлемское Возрождение f. Потребительская экономика g. Radio Fever h. Причуды и герои 47. Старые ценности против новых ценностей а. Красная паника б. Испытание на обезьянах c. Нетерпимость d. Книги и фильмы e. Внутренняя и международная политика 48.Великая депрессия а. Обвал рынка б. Погружаясь все глубже и глубже: 1929-33 гг. Бонусный марш d. Последний бой Гувера e. Социальные и культурные последствия депрессии 49. Новый курс а. Банковский выходной b. Возвращение людей к работе c. Проблема земледелия d. Социальное обеспечение e. Алфавитный суп FDR f. Критики Рузвельта g. Оценка нового курса 50. Дорога к Перл-Харбору а. Изоляционизм 1930-х гг. Б. Реакция на беспокойный мир c. Начало войны d. Арсенал демократии e.Перл-Харбор 51. Америка во Второй мировой войне а. Стратегия военного времени b. Американский Homefront c. День «Д» и капитуляция Германии d. Война на Тихом океане e. Японско-американское интернирование f. Манхэттенский проект g. Решение сбросить бомбу 52. Послевоенные вызовы а. Начало холодной войны б. Организация Объединенных Наций c. Сдерживание и план Маршалла d. Берлинский воздушный мост и НАТО e. Корейская война f. Внутренние вызовы 53. 1950-е годы: счастливые дни а. Маккартизм б. Пригородный рост c.Страна телевидения d. Америка Рокс энд Роллс e. Холодная война продолжается f. Голоса против соответствия 54. Новое движение за гражданские права а. Больше не разделять? б. Роза Паркс и бойкот автобусов в Монтгомери c. Разборки в Литл-Роке d. Сидячие движения e. Выигрыши и боли f. Мартин Лютер Кинг мл. G. Долгое жаркое лето h. Малькольм Икс и нация ислама i. Сила черных 55. Вьетнамская война а. Раннее вовлечение b. Годы эскалации: 1965-68 c. Наступление Тет d.Антивоенное движение e. Годы ухода 56. Политика от Камелота до Уотергейта а. Выборы 1960 г. б. Новые рубежи Кеннеди c. Кеннеди глобальные вызовы d. Убийство Кеннеди e. «Великое общество» Линдона Джонсона ф. 1968: Год разгрома g. Треугольная дипломатия: США, СССР и Китай 57. Формирование новой Америки а. Современный феминизм б. Борьба за репродуктивные права c. Поправка о равных правах d. Роу против Уэйда и его последствия e. Реформа окружающей среды f.Другие требуют равенства g. Студенческий активизм h. Сила цветов 58. Время недуга а. Отмена президента b. Болезненная экономика c. Иностранные беды d. В поисках себя e. Новые правые 59. Годы Рейгана а. «Утро в Америке» б. Рейганомика c. Внешние и внутренние связи d. Жизнь в 1980-е гг. E. Конец холодной войны 60. К новому тысячелетию а. Операция «Буря в пустыне» б. Бэби-бумер в Белом доме c. Республиканцы против демократов d. Жизнь в информационный век e.Конец американского века

На этой карте показан переход от единой коммунистической нации СССР к конфедерации небольших независимых государств, когда-то находившихся под господством России.

Падение Берлинской стены. Разрушение железного занавеса. Конец холодной войны.

Когда Михаил Горбачев принял бразды правления в Советском Союзе в 1985 году, никто не предсказывал революцию, которую он принесет. Преданный реформатор, Горбачев ввел в СССР политику гласности и перестройки .

Гласность, или открытость, означала большую готовность со стороны советских чиновников допускать западные идеи и товары в СССР. Перестройка была инициативой, давшей советским гражданам ограниченные рыночные стимулы.

Горбачев надеялся, что этих изменений будет достаточно, чтобы зажечь вялую советскую экономику. Однако свобода вызывает привыкание.

Распад советского блока начался в Польше в июне 1989 года. Несмотря на предыдущие советские военные интервенции в Венгрии, Чехословакии и самой Польше, польские избиратели избрали в свой законодательный орган некоммунистическое оппозиционное правительство.Мир смотрел с тревогой в глаза, ожидая, что советские танки ворвутся в Польшу, помешав новому правительству прийти к власти.

Здесь бригады немецких войск сносят Берлинскую стену. Хотя многие взяли топоры и кирки к стене после краха коммунизма в Германии в 1989 году, официальное разрушение Берлинской стены началось только в июне 1990 года.

Горбачев, однако, отказался действовать.

Подобно домино, коммунистические диктатуры Восточной Европы пали одна за другой.К осени 1989 года восточные и западные немцы сносили Берлинскую стену кирками. Коммунистические режимы были свергнуты в Венгрии и Чехословакии. В день Рождества жестокий румынский диктатор Николае Чаушеску и его жена были казнены в прямом эфире в прямом эфире. Югославия сбросила иго коммунизма только для того, чтобы быстро раствориться в жестокой гражданской войне.

Требования свободы вскоре перекинулись на Советский Союз. Прибалтийские государства — Эстония, Латвия и Литва — провозгласили независимость.Разговоры о подобных настроениях были слышны на Украине, на Кавказе и в государствах Центральной Азии. Здесь Горбачев хотел подвести черту. Самоопределение для Восточной Европы — это одно, но он намеревался сохранить территориальную целостность Советского Союза. В 1991 году он предложил Союзный договор, дающий советским республикам большую автономию, сохраняя при этом их центральный контроль.

Когда Михаил Горбачев пришел к власти в Советском Союзе в 1985 году, он ввел политику гласности и перестройки в надежде спровоцировать вялую экономику.Результатом этого вкуса свободы стала революция, положившая конец холодной войне.

Этим летом произошел переворот консервативных сторонников жесткой линии. Горбачева поместили под домашний арест. Тем временем лидер РСФСР Борис Ельцин потребовал ареста сторонников жесткой линии. Армия и общественность встали на сторону Ельцина, и переворот провалился. Хотя Горбачев был освобожден, у него осталось мало легитимности.

Националистические лидеры, такие как Ельцин, были намного популярнее, чем он мог надеяться стать.В декабре 1991 года Украина, Белоруссия и сама Россия провозгласили независимость, и Советский Союз был распущен. Горбачев был президентом без страны.

американцев были приятно шокированы, но, тем не менее, шокированы поворотом событий в советском блоке. В СССР не было серьезного дискурса ни на каком дипломатическом уровне, посвященном вероятности распада Советского Союза. Республиканцы поспешили заявить о своей победе в холодной войне. Они считали, что политика военных расходов времен Рейгана-Буша поставила Советы на грань экономического коллапса.Демократы утверждали, что сдерживание коммунизма было двухпартийной политикой в ​​течение 45 лет, начатой ​​демократом Гарри Трумэном.

Другие указали, что на самом деле никто не выиграл Холодную войну. Соединенные Штаты потратили триллионы долларов на то, чтобы вооружиться для прямой конфронтации с Советским Союзом, которая, к счастью, так и не произошла. Несмотря на это, тысячи американцев были потеряны в войнах по доверенности в Корее и Вьетнаме.

Большинству американцев было трудно привыкнуть к идее отказа от холодной войны.С 1945 года американцы родились в культуре холодной войны, которая включала маккартистские охоты на ведьм, бомбоубежища на заднем дворе, космическую гонку, ракетный кризис, разрядку, советское вторжение в Афганистан и оборонное предложение «Звездных войн». Теперь враг был разбит, но мир оставался небезопасным. Во многих отношениях столкнуться с одной сверхдержавой было проще, чем бросить вызов десяткам государств-изгоев и групп ренегатов, спонсирующих глобальный терроризм.

Американцы вопреки надежде надеялись, что новый мировой порядок 1990-х годов будет отмечен безопасностью и процветанием, к которым они привыкли.

Михаил Горбачев: биография, факты и достижения

Крестьянские корни

Михаил Сергеевич Горбачев, родившийся 2 марта 1931 года в селе Привольное на юге России, был единственным ребенком крестьян-фермеров, чье наследие было смесью русского и украинского языков. Его отец, Сергей, воевал с нацистами во Второй мировой войне. Вернувшись домой после ранения, Сергей возобновил работу сельхозтехники в государственном колхозе.Мать Мария была прототипом колхозной работницы, всю жизнь усердно трудясь в одном хозяйстве. Отец Михаила многому научил его сбору урожая и технике. Михаил быстро учился и проявлял способности к механике.

Как и мальчики из крестьян в России, Михаил в подростковом возрасте работал трактористом в местной механической мастерской, помогая семье. В 17 лет Михаил был награжден орденом Трудового Красного Знамени за активную работу по сбору большого урожая.Считается, что его стремление к совершенству в сельском хозяйстве могло быть мотивировано тем фактом, что он потерял двух сестер и дядю из-за голода. Эта награда вручается правительством лицам или организациям, которые выходят за рамки обычных трудовых усилий и производства квот.

Начало политической жизни

Михаил всегда был отличником и был принят в Московский университет. Он получил высшее образование в 1955 году, получив диплом юриста. Во время учебы в Московском университете Михаил стал полноправным членом Коммунистической партии.Его лидерские качества привели к тому, что его выбрали секретарем Коммунистической лиги юридического отдела. Вернувшись в Ставропольский край, он продолжал расти в лиге, став региональным секретарем, а в 1961 году — делегатом съезда КПСС. Продвигаясь в политической партии, он продолжил свое образование, изучая агрономию и экономику.

Михаил стал администратором сельского хозяйства и лидером в своем регионе, но, пожалуй, самым большим его достижением была репутация честного человека.Его работа была направлена ​​на улучшение колхозов и условий труда, а также на то, чтобы дать рабочим больший голос в том, как управляются хозяйства. Горбачев стал членом Центрального комитета Коммунистической партии в 1971 году, а к 1980 году он был полноправным членом Политбюро, комитета по выработке политики в советском правительстве.

Дорога к вершине

После смерти Леонида Брежнева генеральным секретарем стал Юрий Андропов.В качестве наставника Андропов планировал подготовить Горбачева к этой должности. Андропов внезапно скончался в 1984 году, и вместо Горбачева к власти пришел стареющий Константин Черненко. Через год Черненко умер, и партийному руководству стало ясно, что им нужен кто-то помоложе в иерархии. Михаил Горбачев стал Генеральным секретарем 11 марта 1985 года в возрасте 54 лет и был самым молодым членом Политбюро на тот момент. После многих лет враждебных отношений с Западом Советский Союз рассматривался в ином свете, во многом из-за госсекретаря Горбачева.Мировые лидеры, такие как премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер и президент США Рональд Рейган, отметили, что каждый из них чувствовал, что может работать вместе с Горбачевым, и были впечатлены его направлением в отношении Советского Союза.

Perestroika & Glasnost

Политика Горбачева перестройки началась в 1986 году, вскоре после его назначения Генеральным секретарем.Идея заключалась в реструктуризации правительства в ответ на застой в экономике. После нескольких лет застоя в одной из крупнейших экономик мира перестройка попыталась улучшить жизнь граждан в экономическом плане путем реструктуризации правительства и организаций, оказывающих влияние на экономический сектор. Перестройка имела разный успех; однако одно изменение было явно успешным. Горбачев перестроил политический процесс, сделав выборы более демократичными.В 1990 году Горбачев был избран первым президентом Советского Союза Конгрессом народных обязанностей, недавно созданным парламентом.

Горбачев также известен во всем мире своим продвижением открытости в Советском Союзе и коммунистических странах восточного блока, таких как Восточная Германия, Польша и Чехословакия. Эта политика стала известна как гласность , . Оставив позади эпоху, определенную «холодной войной», Горбачев продвинул свою страну вперед с новым периодом разрядки между Востоком и Западом.Ему пришлось пройти по тонкой канате, где старшие коммунисты, желающие замедлить изменения, с одной стороны, и прогрессисты, требующие более быстрых изменений и открытости, — с другой.

Горбачев создал в Советском Союзе атмосферу большей свободы слова. Доказательством этого является то, что советские военные покинули Афганистан, положив конец противоречивой войне. В условиях гласности страны-сателлиты, которые Советский Союз приобрел после Второй мировой войны, также желали перемен и открытости. Хотя страны восточного блока должны были действовать как буферная зона, в этом защитном барьере больше не было необходимости.Руководители стран-сателлитов были проинформированы о том, что Красная Армия не будет поддерживать существующие коммунистические режимы. Демократическая оппозиция быстро воспользовалась этой возможностью в этих странах, и Горбачев вывел оставшиеся войска из Центральной Европы.

Наград и многое другое

В 1990 году Михаил Горбачев был удостоен Нобелевской премии мира за вывод войск из Афганистана и его внешнеполитические инициативы. Его попытки открыть свою страну миру на самом деле включали появление в рекламе Pizza Hut с внучкой Анастасией.Его родинка на лбу дала ему прозвище «Отмеченный человек». В каком-то смысле он был заметным человеком. Жесткая коммунистическая группа пыталась сместить Горбачева в 1991 году путчем, но потерпела неудачу. Вскоре после этого Горбачев ушел в отставку, когда избранные президенты различных республик Советского Союза заменили старый Советский Союз Содружеством Независимых Государств. На тот момент Советского Союза больше не существовало, и его заменили независимые республики.

В 1992 году Горбачев основал эколого-экономическую группу, известную как Горбачев-Фонд.Горбачев занимает пост президента организации с момента ее основания. В следующем году он учредил новую экологическую организацию — Международный Зеленый Крест. В 1990-х Горбачев стал ярым критиком президента России Бориса Ельцина и его политики приватизации. Он провел безуспешную кампанию, чтобы победить его на посту президента Российской республики. Горбачев оставался активным в политике, поддерживая создание различных политических партий после распада Советского Союза.

Горбачев также частично владеет долей в газете «Новая газета». Газета критиковала нынешнего премьер-министра России Владимира Путина и президента Дмитрия Медведева. Горбачев также активно критиковал внешнюю политику Соединенных Штатов, выступая против их вмешательства в Югославию и войны в Ираке. Горбачев, которого признали одной из главных сил в разрушении Берлинской стены и последующем воссоединении Германии, посетил 20-летнюю годовщину падения стены в 2009 году.Что касается более легкой стороны, Горбачев также получил премию Грэмми. Верно! Он разделил «Грэмми» с президентом США Биллом Клинтоном и Софи Лорен (актриса) за запись их народной сказки «Питер и Волк».

Краткое содержание урока

Величайшим достижением Михаила Горбачева стал распад Союза Советских Социалистических Республик. Внутри Советского Союза он реструктурировал политическую и экономическую организацию, используя свой идеал перестройки. Его упор на гласность или открытость привел к переменам, которые привели к падению Берлинской стены и краху коммунизма в Центральной Европе.Скромное начало, инициатива и интеллект Горбачева привлекли к нему внимание всего мира. Находясь в центре внимания, он изменил отношение мира к Советскому Союзу. Лауреат Нобелевской премии за свои усилия, Горбачев взял на себя сильную, традиционную коммунистическую жесткую линию, стал движущей силой перемен в бывшем Советском Союзе и добился успеха.

Горбачев и советские военные

С момента прихода к власти в марте 1985 года Михаил Горбачев приступил к реализации программы далеко идущих экономических и социальных реформ.Одним из ключевых факторов, определяющих конечный успех или неудачу усилий Горбачева, будет его способность убедить советских военных согласиться с этими изменениями.

Военные представляют собой могущественную силу в советском обществе. Как учреждение, наиболее непосредственно ответственное за поддержание советской безопасности, оно играет ключевую роль в определении характера внешней угрозы, с которой сталкивается Советский Союз. Военные также являются важным претендентом на скудные советские ресурсы. Оборонная промышленность имеет приоритетный доступ к лучшему сырью, самой современной технике и самой квалифицированной рабочей силе.Таким образом, любая успешная реформа в долгосрочной перспективе может натолкнуться на могущественные военные интересы. Точно так же любое соглашение о контроле над вооружениями потребует поддержки военных.

Появляются все больше признаков того, что Горбачев видит глубокую взаимосвязь между своей программой экономической реструктуризации и необходимостью реструктуризации военной политики. С момента прихода к власти он внес ряд важных изменений в сфере военной безопасности, которые могут иметь важные последствия не только для военно-гражданских отношений в США.С.С.Р. но для более широких отношений между Востоком и Западом. Поскольку Соединенные Штаты стремятся сформировать американо-советскую повестку дня после четвертого саммита Рейган-Горбачев, может быть полезно изучить эти изменения более подробно.

II

Нынешние отношения Горбачева с советскими военными следует рассматривать на фоне событий конца брежневского периода. При Брежневе влияние и мощь военных значительно возросли; действительно, первые годы Брежнева удачно назвали «золотым веком» высшего командования.В течение этого периода (примерно до 1975 года) заботы вооруженных сил имели приоритет, а запросы на ресурсы редко оспаривались. Присутствие военных было также официально закреплено в Политбюро в 1973 году (с назначением в этот орган маршала Андрея Гречко), что дало им прямой голос в высшем директивном органе.

Однако отношения с вооруженными силами ухудшились во второй половине правления Брежнева, поскольку темпы советского экономического роста снизились с четырех процентов в 1960-х годах до немногим более двух процентов в конце 1970-х годов.Это замедление привело к обострению критически важных решений по распределению ресурсов и побудило советское руководство сократить темпы роста оборонных расходов. В то время как советские расходы на оборону увеличивались на четыре-пять процентов в период 1965-1975 годов, они упали до двух процентов в 1977-1983 годах, при этом инвестиции, направляемые на закупку нового оружия, не показали никакого роста за тот же период. Напротив, в этот период расходы США на оборону заметно выросли, особенно после избрания президента Рейгана в 1980 году.

Замедление советских расходов на оборону длилось слишком долго, чтобы быть вызванным техническими проблемами или узкими местами. Скорее, это, по-видимому, было результатом сознательного политического решения привязать темпы роста оборонных расходов к темпам роста экономики в целом. Однако это решение обострило партийно-военные отношения. Обеспокоенные наращиванием сил США, советские военные попытались использовать политическую неопределенность, связанную с ухудшением здоровья Брежнева, чтобы добиться большей доли в оборонном бюджете.Напряжение выросло до такой степени, что в октябре 1982 года Брежнев был вынужден защищать свою политику на необычной встрече в Кремле перед всем высшим руководством вооруженных сил и Министерства обороны. Речь Брежнева имела решительно оборонительный тон. Похоже, он был разработан, чтобы внушить военным руководителям необходимость ограничения расходов и в то же время заверить их в том, что их интересы не будут игнорироваться. Отметив, что советские вооруженные силы были оснащены самым современным оружием, Брежнев подчеркнул, что Центральный комитет «принимает меры к тому, чтобы у них [вооруженных сил] было все, что им нужно.«

Брежнев умер несколько недель спустя, но его смерть никоим образом не сняла напряжение. Военные, возглавляемые маршалом Николаем Огарковым, тогдашним начальником советского генерального штаба, продолжали настаивать на увеличении расходов на оборону, подчеркивая необходимость противостоять растущей угрозе, исходящей от наращивания американской военной мощи. Действительно, продолжающаяся решительность Огаркова — и особенно его готовность публично бросить вызов гражданскому руководству по этому вопросу — по-видимому, стала одной из главных причин его внезапного увольнения с поста начальника Генерального штаба и первого заместителя министра обороны в сентябре 1984 года.

Увольнение Огаркова, по всей видимости, было направлено на то, чтобы отстранить его от претендента на пост министра обороны (министр, Дмитрий Устинов, как известно, был болен). Параллели с делом маршала Георгия К. Жукова, который был исключен из Политбюро и потерял пост министра обороны в 1957 году, очевидны, но есть и важные различия. В отличие от Жукова, Огарков не опозорился. Он продолжает занимать важную должность главы Западного театра военных действий и остается членом Центрального комитета.Однако его текущие обязанности выполняются, и он больше не в состоянии бросать вызов гражданскому руководству по вопросам политики так же открыто и решительно, как раньше.

Гибель Устинова в декабре 1984 года стала еще одним свидетельством того, что влияние военных пошло на убыль. Человек, избранный в качестве преемника Устинова, первый заместитель министра обороны маршал Сергей Соколов, будучи профессиональным военным офицером, был бесцветным и относительно незаметным членом старой гвардии, прошлый послужной список которого предполагал, что на него можно рассчитывать, что он не поднимет шума и не бросит вызов партийной власти. .Как министр обороны он вел себя сдержанно и редко публично высказывался по важным вопросам обороны или контроля над вооружениями. Его отсутствие влияния подчеркивалось тем фактом, что в отличие от двух его предшественников, маршала Гречко и Устинова, которые оба были полноправными членами Политбюро, Соколов был исключен из высших рядов руководства и до своей должности был только кандидатом в члены Политбюро. принудительный выход на пенсию в мае 1987 года.

III

В отличие от своих предшественников, особенно Брежнева и Хрущева, Горбачев пришел к власти, не имея сильных связей с военными.До приезда в Москву в 1978 году он провел большую часть своей карьеры в качестве провинциального партийного лидера в Ставрополе, и эта должность не давала ему возможности взаимодействовать с военными. Более того, большую часть раннего периода в Москве он в основном отвечал за сельское хозяйство. Таким образом, он не имел большого опыта в сфере обороны и военного дела, хотя, будучи «вторым секретарем» Константина Черненко, он, несомненно, лучше знал и разбирался в военных вопросах.

Быстрый рост Горбачева до должности генерального секретаря совпал с рядом инцидентов, которые обострили партийно-военные отношения и, скорее всего, повлияли на его общее отношение к военным и оборонным вопросам.Первым вопросом было размещение ракеты средней дальности SS-20; По всей видимости, это было предпринято по настоянию военных в 1976-77 годах, в основном по военно-техническим причинам, без серьезного рассмотрения долгосрочных политических последствий для отношений с Западной Европой. Размещение оказалось серьезным просчетом. Вместо усиления советской безопасности это привело к появлению новой ядерной угрозы для советской территории — развертыванию НАТОвских ракет «Першинг-2» и крылатых ракет — и привело к серьезному ухудшению отношений Москвы с Западом.Решение о развертывании SS-20, похоже, все чаще рассматривается как ошибка многими в высших эшелонах советского руководства, включая самого Горбачева, и как пример опасности, позволяющей чисто военно-техническим соображениям определять политику и имеют приоритет над более широкими политическими целями. Таким образом, это, вероятно, укрепило убеждение Горбачева, подчеркнутое на 27-м съезде партии и часто с тех пор, что безопасность — это прежде всего «политическая задача», которую нельзя обеспечить только военно-техническими средствами.

Партийно-военные отношения в этот период также обострились из-за советского вторжения в Афганистан. Вместо того, чтобы привести к быстрой победе, как, по-видимому, предсказывали военные, вторжение оказалось серьезной военной и дипломатической ошибкой, которая нанесла ущерб отношениям Москвы не только в странах третьего мира, но и на Западе, не вызвав каких-либо заметных военных или политических последствий преимущества. Политические издержки вторжения как внутри страны, так и за рубежом, вероятно, подчеркнули для Горбачева риски, связанные с тем, что советская политика диктуется в первую очередь узкими военными соображениями.Более того, случай генерала Ивана Павловского, который был отправлен в Афганистан с миссией по установлению фактов за несколько месяцев до вторжения и, по слухам, ушел в отставку с позором год спустя, убедительно свидетельствует о том, что ответственность за просчет был возложен на военных. .

Третий инцидент, способствовавший обострению межпартийно-военной напряженности, был сбит пассажирским самолетом Korean Air Lines в сентябре 1983 года. Этот инцидент выявил основные недостатки советской системы ПВО.Более того, это произошло как раз в то время, когда отношения с Вашингтоном начали улучшаться, нарушив то, что выглядело как начало многообещающей оттепели в американо-советских отношениях. Первоначальная неразбериха и неправильное ведение дела еще больше подорвали доверие к Москве в глазах всего мира. Тот факт, что командование ПВО Дальнего Востока было потрясено вскоре после инцидента, убедительно свидетельствует о том, что партия была недовольна тем, как военные устроили это дело.

Взятые вместе с конфликтом по поводу расходов на оборону, эти три инцидента, по-видимому, побудили сторону предпринять попытку восстановить больший контроль над военными и оборонными вопросами.Увольнение Огаркова стало первым конкретным шагом в этом процессе. Весьма вероятно, что эти инциденты способствовали общему убеждению Горбачева в том, что военному фактору был придан непропорциональный вес в советских делах и что Москве нужна была более гибкая внешняя политика, в большей степени опирающаяся на политико-дипломатические средства — два центральных принципа Горбачева ». новое мышление «.

IV

Признаки того, что попытки восстановить партийный контроль над вооруженными силами будут продолжаться или даже усиливаться, были заметны почти с того момента, как Горбачев занял пост генерального секретаря.Во время похорон Черненко в марте 1985 года заметно отсутствие военных представителей в Мавзолее Ленина — отход от прошлой практики, которая, казалось, была направлена ​​на подчеркивание гражданского превосходства. Кроме того, новая программа партии, принятая на XXVII съезде партии в феврале 1986 года, значительно усиливает роль партии в военном деле. Ключевой отрывок гласит:

Именно под руководством партии разрабатывается и осуществляется политика в области обороны и безопасности страны и советской военной доктрины, которая носит чисто оборонительный характер и направлена ​​на защиту от нападения извне.

Эта ссылка на роль партии в формулировании политики безопасности и военной доктрины не содержалась в программе 1961 года. Как бы подчеркивая это, в новой программе отмечается, что «КПСС [Коммунистическая партия Советского Союза] считает необходимым в будущем усилить свое организующее и направляющее влияние на жизнь и деятельность Вооруженных Сил».

Возросшая роль партии в военном деле подчеркивалась и военачальниками.Например, в партийном теоретическом журнале «Коммунист» генерал армии Алексей Лизичев указывал на «естественный рост в новых исторических условиях ведущей роли партии в жизни советского общества». Это предписание, прямо добавил он, «полностью применимо и к Вооруженным силам — с учетом специфики выполняемых ими задач».

Более того, при Горбачеве военные продолжали исключаться из высших чинов Политбюро. Как и его предшественник Сергей Соколов, новый министр обороны генерал Дмитрий Язов остается лишь кандидатом в члены этого органа.Кроме того, военные потеряли двух самых важных гражданских представителей своих интересов: Устинова и Григория Романова, уволенных из Политбюро в июле 1985 года. Их уход лишил вооруженных сил важных союзников в высшем руководстве, что привело к это тем более важно из-за отсутствия прямого военного представительства в Политбюро. Более того, в Центральном комитете количество военных представителей оставалось относительно стабильным.

Горбачев также постепенно начал вносить важные изменения в высшие военные чины. Двумя наиболее важными изменениями стали отставка в 1985 году генерала Алексея Епишева, главы Главного политического управления, и адмирала Сергея Горшкова, главкома ВМФ, оба из которых были тесно связаны с Брежневым. (Горшков, скончавшийся в мае 1988 года, занимал эту должность почти 30 лет.) Их заменили два офицера примерно на 20 лет моложе, генерал Алексей Лизичев и адмирал Владимир Чернавин.Как и Горбачев, ни один из них не участвовал во Второй мировой войне. Таким образом, они представляют новое поколение офицеров, мировоззрение которых больше не зависит от опыта войны.

Вторая волна перемен произошла летом 1986 года после июльской поездки Горбачева на советский Дальний Восток. Вскоре после поездки на пенсию ушел первый заместитель министра обороны Василий Петров. Его сменил Петр Лушев, главнокомандующий советскими войсками в Восточной Германии. Примерно в то же время два других заместителя министра обороны, генерал Владимир Говоров и генерал А.Т. Алтунина, были переведены. На посту главы Главной инспекции Говорова сменил командующий Дальневосточным театром военных действий генерал Иван Третьяк.

Третий раунд изменений произошел в начале 1987 года. Они затронули ключевые позиции в сухопутных войсках, военно-воздушных силах и флоте, а также в Генеральном штабе. Примечательно, что они произошли вскоре после того, как глава Дальневосточного военного округа Дмитрий Язов был назначен заместителем министра обороны по кадрам (февраль 1987 г.).Как и Третьяк, Язов, похоже, привлек внимание Горбачева во время его поездки на советский Дальний Восток.

Короче говоря, с лета 1985 года Горбачев провел серьезные перестановки в высшем руководстве вооруженных сил, включая десять из 16 заместителей министра обороны. Кроме того, он сменил начальника Ракетных войск стратегического назначения, руководителей Группы советских войск в Германии, Польше и Венгрии, а также командующих Московским и Белорусским военными округами.

Наиболее важные изменения, однако, произошли после крайне неприятного прорыва советской ПВО молодым западногерманским пилотом Матиасом Рустом, который приземлился на своей маленькой Cessna 172 на Красной площади 28 мая 1987 года. Инцидент привел к резкий упрек военным, который был раскритикован партией за серьезное «невыполнение служебных обязанностей». За этим последовал ряд важных кадровых изменений, в том числе отставка министра обороны Соколова и увольнение маршала Александра I.Колдунов, командующий войсками ПВО СССР.

Отставка Соколова не была полностью неожиданной. Как отмечалось ранее, Соколов явно был временным назначением. К 75 годам он все равно приближался к пенсионному возрасту. Но дело Руста предоставило Горбачеву удобную возможность ослабить его и поставить на место своего человека.

Однако выбор заместителя министра обороны генерала Дмитрия Язова на место Соколова стал неожиданностью для многих наблюдателей. Относительно молодой офицер с кадровым прошлым, Язов типичен для нового поколения офицеров, которым Горбачев, кажется, благосклонен.Как командующий Дальневосточным военным округом он заработал репутацию эффективного командующего и решительного сторонника перестройки или реструктуризации. Его труды сосредоточены на способах повышения эффективности, морального духа войск и адаптации высоких технологий к военному делу — эти темы также подчеркивал Горбачев.

При выборе Язова Горбачев обошел нескольких более высокопоставленных и более известных офицеров, таких как маршал Сергей Ахромеев, нынешний начальник Генерального штаба; Главнокомандующий войсками Варшавского договора маршал Виктор Куликов; и генерал Петр Лушев, первый заместитель министра обороны.Не менее интересным в этом плане было назначение генерала Ивана Третьяка вместо Колдунова на посту главы советских войск ПВО. Третьяк — близкий соратник Язова, и их карьерные пути были тесно переплетены. Оба вместе служили в середине 1970-х в Дальневосточном военном округе, где Язов был первым заместителем Третьяка. Когда Третьяка в 1984 году назначили главой Дальневосточного театрального командования, Язов сменил его на посту главы подчиненного Дальневосточного военного округа.И, как уже отмечалось, обоих мужчин отозвали в Москву, где они снова тесно сотрудничали в качестве заместителей министра обороны по Главной инспекции и по кадрам.

Эти два учреждения — Главное управление кадров и Главное инспектирование — кажутся ключевыми учреждениями, через которые Горбачев стремился провести процесс перестройки в вооруженных силах. Первоначально военные, похоже, считали идею перестройки чем-то, что применимо к остальной части общества, но не к ним.Но на пленуме ЦК в январе 1987 года Горбачев недвусмысленно дал понять, что в процесс включены и военные. С тех пор проблеме перестройки уделяется повышенное внимание в военной прессе. Хотя основной упор был сделан на повышение дисциплины и морального духа военнослужащих, военным также призвали признать предыдущие недостатки.

Дело Руста и назначение Язова стали важным поворотным моментом в этом процессе. После инцидента в Rust военные стали объектом все большей критики как в гражданской, так и в военной прессе.Тон и характер этих критических замечаний ясно показывают, что партийное руководство менее чем удовлетворено темпами перестройки в вооруженных силах. Например, в своей речи в июле 1987 года Язов открыто жаловался на «негативные тенденции» в вооруженных силах и призвал военных проявить большую готовность признать прошлые ошибки.

Самая грубая критика, однако, исходила от Бориса Ельцина, лидера московской партии, которого Горбачев исключил из Политбюро в начале ноября. На партийном собрании кадров ПВО Московского округа в июне 1987 года Ельцин начал резкую атаку на руководство ПВО, обвинив его в «бюрократизме, кумовстве, личном капризе и кликантичности».«Несмотря на решения 27-го съезда партии, — сетовал Ельцин, — руководство района продолжало действовать,« как если бы решения ЦК на них не распространялись ». В статье, сообщающей об этом нападении, также отмечалось, что ряд офицеров подвергся нападению. исключен из партии в связи с делом Руста. И интенсивность, и открытость такой критики были необычными.

Фактически, Горбачев использовал дело Ржавчины, чтобы усилить партийный контроль над вооруженными силами и усилить давление с целью перестройки.В то же время Язов начал ставить своих людей на ключевые посты в высших эшелонах вооруженных сил. Например, преемник Язова на посту заместителя министра обороны по кадрам генерал Дмитрий Сухоруков, командующий ВДВ, предшествовал Язову на посту командующего Центральной группой войск в Чехословакии в 1979-80 годах. Другой соратник Язова, генерал Михаил Сорокин, сменил генерала Третьяка на посту начальника Главной инспекции; Сорокин раньше Язова занимал пост первого заместителя командующего войсками Дальневосточного военного округа.

Служба на советском Дальнем Востоке фактически стала важным плацдармом для продвижения по службе: шесть из нынешних заместителей министра обороны занимали там руководящие должности или командовали в 1970-х годах. Возвышение этих офицеров, каждый из которых, очевидно, имеет какую-то связь с Язовым, усилило «реформистский» элемент в высших рядах Министерства обороны. Действительно, по мере того, как Горбачев ускоряет свою кампанию по реструктуризации и омоложению высших рядов вооруженных сил, не будет ничего удивительного, если другие оставшиеся от брежневской эпохи, такие как маршал Куликов и, возможно, даже Огарков, уйдут в отставку.

В

При Горбачеве также уменьшилось влияние вооруженных сил на политику в области контроля над вооружениями и безопасности. Военные остаются важным игроком, но, в отличие от брежневского периода, они больше не могут доминировать в политическом процессе. В то же время возросла роль Министерства иностранных дел и Международного отдела Центрального Комитета в разработке политики национальной безопасности. Фактически, многие из основных инициатив Горбачева по контролю над вооружениями, похоже, были разработаны небольшой группой доверенных гражданских советников в Министерстве иностранных дел и Международном департаменте при лишь ограниченном участии военных.

Горбачев сознательно стремился повысить компетентность в области контроля над вооружениями в аппарате ЦК и МИДе. В Международном отделе ЦК был создан специальный отдел по контролю над вооружениями во главе с генерал-лейтенантом Виктором Стародубовым, который входил в состав советских делегаций на переговорах об ограничении стратегических вооружений (ОСВ) и переговорах по ядерным силам средней дальности. (INF). В министерстве иностранных дел также создано новое Управление по контролю над вооружениями и разоружению во главе с Виктором Карповым, бывшим главой делегации Советского Союза на переговорах о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ).Заместителем Карпова является военный офицер генерал-лейтенант Константин Михайлов, ранее служивший в советском Генштабе.

Усиление опыта в области контроля над вооружениями в Министерстве иностранных дел и Международном департаменте призвано обеспечить институционализацию невоенных взглядов в политическом процессе и дало Горбачеву независимый источник информации по вопросам обороны и безопасности. В то же время Горбачев стремился улучшить координацию политики и разрушить жесткое разделение между вооруженными силами и другими бюрократическими структурами, вовлеченными в вопросы национальной безопасности, которые существовали при его предшественниках.Короче говоря, Горбачев стремился в большей степени интегрировать вооруженные силы в более широкий политический процесс, в то же время усиливая партийный — и свой личный — контроль над этим процессом.

Кроме того, возросла роль ученых и внешних экспертов, особенно из аналитических центров, таких как Институт исследований США и Канады и Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). Хотя сами не политики, многие из этих внешних экспертов играют важную роль в качестве советников Горбачева и проводников новых идей по контролю над вооружениями.Более того, связь между аналитическими центрами и политическим процессом была усилена созданием в Министерстве иностранных дел нового Научно-координационного центра. Центру, возглавляемому Владимиром Шустовым, одним из ведущих специалистов министерства по контролю над вооружениями, поручено координировать академические исследования по контролю над вооружениями и интегрировать их в политический процесс.

Общий эффект этих изменений заключался в создании конкурирующих центров оценки угроз и уменьшении способности военных доминировать при формулировании политики контроля над вооружениями и безопасности.В то же время запросы военных на новые системы вооружений подвергаются более тщательной проверке и сравниваются с другими конкурирующими экономическими и политическими приоритетами. Все чаще от военных требуется доказывать свою правоту и оправдывать потребности в новых системах вооружений. Короче говоря, те времена, когда военные могли автоматически получать «все необходимое для защиты родины» (стандартная формулировка в брежневские годы), прошли.

Тем не менее, хотя роль и влияние гражданских должностных лиц в формулировании политики обороны и безопасности возросли, они еще не представляют собой тип институционализированной «контрэлиты» защиты и контроля над вооружениями, которая существует в США.Их участие в значительной степени носит случайный характер и часто больше зависит от личных отношений, чем от официальных каналов. Более того, несмотря на то, что многие из этих чиновников хорошо осведомлены о западной оборонной политике, им не хватает подробных сведений о развертывании советских войск. Чтобы быть действительно эффективными и влиятельными игроками, им нужен более широкий доступ к военной информации, и их роль должна быть более глубоко институционализирована в политическом процессе.

Как часть общего подхода Горбачева к безопасности, контролю над вооружениями также уделяется больше внимания.В прошлом, особенно при Брежневе, усиление военной мощи СССР считалось главной гарантией советской безопасности; контроль над вооружениями имел второстепенное значение. При Горбачеве контроль над вооружениями рассматривается как главный инструмент укрепления советской безопасности, особенно для снижения экономического бремени гонки вооружений. Действительно, Горбачев, похоже, видит прямую связь между сокращением военного бремени и своей способностью оживить советскую экономику. Таким образом, он был готов занять более гибкую позицию, чем его предшественники, по ряду ключевых вопросов контроля над вооружениями, особенно по ядерным силам средней дальности.

В целом военные поддержали политику Горбачева в области контроля над вооружениями. Однако у него были оговорки по поводу некоторых конкретных аспектов его политики. Что касается Стратегической оборонной инициативы США, например, советские военные, похоже, изначально заняли очень жесткую позицию, требуя полного запрета СОИ, включая исследования. По сообщениям, Горбачев смог заручиться военной поддержкой соглашения, которое позволило бы провести некоторые исследования СОИ — изменение, о котором говорилось в советском предложении, выдвинутом на переговорах по СНВ, — только согласившись настаивать на более высоком потолке ракетных боеголовок.Похоже, что сейчас военные изменили свое отношение к СОИ. Хотя она по-прежнему решительно выступает против развертывания СОИ США, высшее военное руководство рассматривает программу скорее как долгосрочную задачу, чем как немедленную. Растет ощущение того, что давление внутри США, прежде всего бюджетные ограничения и растущие сомнения в Конгрессе, могут вызвать сокращение программы. Вдобавок Советы признают, что преемник Рейгана вряд ли будет иметь такую ​​же высокую степень личной приверженности программе.Эти соображения способствовали изменению советского отношения к СОИ, что в конечном итоге может проложить путь к заключению соглашения о СНВ, как только будут решены другие технические вопросы.

У военных, по-видимому, были некоторые сомнения относительно целесообразности продления Советским Союзом моратория на ядерные испытания и того, какое влияние это могло оказать на военное положение СССР. Есть также явные разногласия по поводу контроля над обычными вооружениями между некоторыми гражданскими аналитиками и военными.В то время как некоторые гражданские советники выступали за односторонние сокращения, указывая на односторонние сокращения Хрущева в конце 1950-х — начале 1960-х как прецедент, несколько высших военных руководителей отвергли такие сокращения, утверждая, что сокращения Хрущева были плохо продуманы и нанесли серьезный ущерб безопасности Москвы. В настоящее время, похоже, нет четкого консенсуса по этому вопросу, но было бы неудивительно, если бы Горбачев в конечном итоге произвел некоторые односторонние сокращения советских обычных вооруженных сил в Центральной Европе, чтобы придать новый импульс переговорам по контролю над обычными вооружениями.

Маршал Ахромеев, вероятно, сыграет решающую роль в согласовании советской позиции на переговорах по контролю над обычными вооружениями, а также в разработке советского подхода к стратегическим вооружениям. Ахромеев стал ключевым игроком и представителем вооруженных сил по вопросам контроля над вооружениями. Он входил в состав советской делегации на саммитах в Рейкьявике и Вашингтоне. Его назначение в качестве главы рабочей группы по контролю над вооружениями в обоих случаях могло быть направлено на то, чтобы убедить военных в том, что их интересы будут защищены, а также чтобы рассеять любую военную критику окончательного результата.

Еще одним источником разногласий является вопрос о навязчивых инспекционных мероприятиях в сфере контроля над вооружениями. Советские военные традиционно выступали против таких мер, опасаясь, что они будут использованы Западом в разведывательных целях. Однако после прихода к власти Горбачева Москва значительно смягчила свое сопротивление навязчивым проверкам. Важные положения об инспекции на месте содержатся в соглашении о мерах укрепления доверия, заключенном на Стокгольмской конференции по разоружению в Европе в сентябре 1986 года, и в договоре о РСМД.Советы также согласились с предложениями Запада по инспекции на месте объявленных объектов химического оружия на советской территории. В соответствии с этим сдвигом в октябре 1987 года группе западных специалистов было разрешено посетить советский объект химического оружия в Шиханах в Нижнем Поволжье.

Более того, на переговорах в Стокгольме Горбачев, похоже, прямо отверг вооруженные силы, которые выступали против западных положений о навязчивых мерах проверки. Его решение согласиться с инспекцией на месте, очевидно, принятое на заседании Политбюро в конце июня 1986 года, открыло путь к подписанию окончательного соглашения 19 сентября.Чтобы подчеркнуть принятие советскими военными этого принципа, советское руководство пошло на необычный шаг, отправив маршала Ахромеева в Стокгольм в начале сентября, чтобы объявить об изменении советской позиции.

Возможно, самым ярким признаком сдвига в советской политике, однако, была готовность Горбачева в сентябре 1987 года разрешить группе американских конгрессменов осмотреть спорную радиолокационную площадку, строящуюся недалеко от Красноярска, что, по утверждению администрации Рейгана, является нарушением ОСВ-2. .Конгрессменам разрешили свободно перемещаться по территории объекта и сделать около 1000 фотографий. Разрешив им посетить и сфотографировать это место, Горбачев, похоже, пришел к выводу, что политические выгоды от снятия противоречий накануне возможного саммита перевешивают опасения военных по поводу возможной разведки США.

Большая степень гласности также нашла отражение в более откровенном освещении военных вопросов в советской прессе. Некоторые советские писатели дошли до того, что поставили под сомнение мораль самого сдерживания.Более открытая дискуссия, особенно критика военных некоторыми писателями, заставила военных чувствовать себя неуютно, и в последнее время военные руководители начали открыто жаловаться на возросшую опасность пацифизма. Например, известный военный публицист генерал-лейтенант В. Серебрянников обвинил «некоторых писателей и публицистов» в выражении «декадентских и трусливых мыслей, сеющих семена пацифизма». Он утверждал, что под видом гласности эти писатели «фактически соревнуются друг с другом в выдвижении самых сенсационных и ядовитых« разоблачений ».«В январе 1988 года к драке присоединился сам министр обороны Язов. В редком телеинтервью он обвинил советскую прессу, особенно журнал« Огонек », в подрыве уважения к Советской армии. Такие комментарии отражают растущую озабоченность со стороны военных, в отличие от Горбачева». Новое мышление, «особенно большая степень гласности, может подорвать поддержку народом военных программ и ценностей».

VI

Еще одним яблоком раздора были расходы на оборону. Хотя разногласия, которые преследовали Брежнева в последние годы, после отставки Огаркова стали более приглушенными, они никоим образом не исчезли.В июле 1985 года, через четыре месяца после того, как стал генеральным секретарем, Горбачев прилетел в Минск на необычную встречу за закрытыми дверями с высшим военным руководством. Что именно происходило на встрече, до сих пор неизвестно, но Горбачев, как сообщается, предупредил военных, чтобы они не ожидали значительного увеличения оборонного бюджета.

Программа партии, принятая на 27-м съезде партии, также содержит новую формулировку, которая, по-видимому, дает партии большую гибкость в определении ассигнований на оборону.При Брежневе стандартная формулировка заключалась в том, что вооруженные силы будут обеспечены «всем, что им нужно для надежной защиты Родины». В новой формулировке говорится, что КПСС приложит все усилия к тому, чтобы советские вооруженные силы «оставались на уровне, исключающем стратегическое превосходство сил империализма». Изменение тонкое, но важное. Фактически, это предполагает, что вооруженным силам не нужно соответствовать каждому усилению Запада, а просто поддерживать уровень обороны, способный сдерживать «западную агрессию».«

В последнее время советские официальные лица также начали проводить различие между «паритетом» (который требует сил, равных силам противника) и «достаточностью» (что требует достаточной силы для сдерживания атаки). Например, в своей речи в Праге в апреле 1987 года Горбачев отметил, что советские расходы на оборону будут основаны на «разумной достаточности» (razymnaia dostatochnost) — термине, который все чаще находит выражение в речах и заявлениях советских официальных лиц и лидеров, в том числе военный.

Хотя точное оперативное значение термина для планирования советских войск неясно, в том смысле, в котором он используется Горбачевым и другими сторонниками «нового мышления», этот термин, похоже, является частью общих усилий по разработке четких критериев планирования вооруженных сил, придавая большее значение упор на поддержание «достаточных» сил для обороны. По мнению сторонников новой теории, попытки сопоставить каждую разработку вооруженных сил США или новую систему вооружений один к одному не только излишни, но и напрямую играют на руку Соединенным Штатам, которые в прошлом сознательно стремились исчерпать советские силы. Союз экономически за счет наращивания вооружений.

Другие сторонники утверждали, что «копирование различных вооружений, разработанных и развернутых агрессором, часто приводит к отставанию в гонке вооружений». Они предупреждают, что по мере того, как военные технологии становятся все более сложными и требуется больше времени для разработки, испытаний и развертывания оружия, это отставание может даже увеличиться. С этой точки зрения, симметричный ответ означает, что инициатор гонки вооружений (то есть Соединенные Штаты) может более эффективно использовать свои технологические, геостратегические и другие преимущества, тем самым вынуждая другую сторону «вести состязание на стороне противника. поле »и в соответствии с его« правилами игры ».«

Примечательно, что самыми ярыми сторонниками концепции разумной достаточности являются гражданские аналитики из нескольких ключевых институтов Москвы. Отношение военных к этим новым концепциям гораздо более неоднозначно. Хотя военные представители, похоже, в принципе принимают идею разумной достаточности, они редко разъясняют конкретный смысл этой концепции, кроме того, что она означает наличие «достаточных» сил для отражения агрессора. Более того, военные продолжают настаивать на том, что достижение паритета остается «решающим фактором» в снижении риска войны, предполагая, что они с гораздо меньшим энтузиазмом относятся к идее асимметричных сокращений, чем ее гражданские аналоги.Действительно, военные представители часто отождествляют паритет и разумную достаточность.

Однако это не означает, что военные выступают против экономической программы Горбачева. Военные, несомненно, обеспокоены очевидными ограничениями на оборонные расходы, но признают, что сильная экономика является предпосылкой для сохранения статуса Советского Союза как первоклассной державы. Важнейшим вопросом является не валовой объем производства, а технологические изменения и инновации, особенно ускорение прогресса в таких высокотехнологичных областях, как компьютеры, микропроцессоры и электроника.Эти области также считаются важными для обеспечения того, чтобы СССР был в состоянии конкурировать с Соединенными Штатами в военном отношении, особенно в новых «передовых» военных технологиях, таких как высокоточные боеприпасы, датчики и электронные системы наведения, которые, по мнению советского военного руководства, будут все больше формируют и доминируют в военной среде.

По сути, перед Советским Союзом стоит двойная задача: (1) ограничить прогресс США в разработке сложных оружейных технологий; и (2) модернизировать собственную промышленную инфраструктуру для более эффективной конкуренции в ключевых областях военной конкуренции, особенно в тех, где доминируют высокие технологии.Военные, похоже, осознают, что технологические инновации не могут происходить без модернизации гражданского сектора экономики, поскольку многие из ключевых технологий являются технологиями «двойного назначения», которые необходимо внедрять сбалансированным образом по всем направлениям. Следовательно, военные в целом поддержали программу Горбачева по оживлению советской экономики, особенно его призывы к «ускоренному научно-техническому прогрессу».

За последние три года Горбачев внес ряд организационных изменений, которые имеют прямое отношение к вооруженным силам и, по-видимому, призваны улучшить научно-технический прогресс и способствовать лучшей интеграции гражданского и военного секторов советской экономики.К наиболее важным из них относятся: (1) создание в октябре 1985 г. нового Машиностроительного бюро Совета министров, ответственного за единую технологическую политику, во главе с И. С. Силаевым, близким соратником бывшего министра обороны Устинова; (2) создание нового Государственного комитета по компьютерным технологиям и информационным услугам во главе с Н. В. Горшковым, выходцем из министерства радиопромышленности, связанного с обороной; (3) создание в Академии наук нового отдела, ориентированного на машиностроение и компьютерные технологии, который призван обеспечить лучшую интеграцию фундаментальных исследований в областях, связанных с военным делом; и (4) создание многоотраслевых научно-технических комплексов, которые должны объединить усилия на всех этапах инновационной деятельности от фундаментальных исследований до промышленного производства.

Кроме того, большое количество чиновников, недавно назначенных Горбачевым на высокие руководящие должности в экономике, ранее занимали важные посты в оборонно-промышленном секторе. В их число входят премьер-министр Николай Рыжков, который в конце 1970-х отвечал за сектор вооружений Госплана; Силаев, ранее возглавлявший Министерство авиационной промышленности; и Николай Талызин, бывший глава Госплана. Сменивший Талызина на посту руководителя Госплана Юрий Маслюков занимал пост заместителя министра оборонной промышленности, а затем первого заместителя председателя Госплана по вооружениям и председателя Военно-промышленной комиссии президиума Совета министров.Маслюков был выдвинут кандидатом в члены Политбюро на пленуме ЦК в феврале 1988 года. На этом пленуме выдвинули и другого представителя оборонно-промышленного комплекса, бывшего министра общего машиностроения Олега Бакланова, назначенного секретарем ЦК.

Тенденция к назначению способных менеджеров, отличившихся в военно-промышленном секторе, на ключевые управленческие посты в гражданской экономике, по всей видимости, направлена ​​на повышение эффективности гражданского сектора и достижение лучшей интеграции военной и гражданской экономики.В то же время Горбачев также недавно внедрил в гражданский сектор ряд практик, используемых в военном секторе, таких как система государственной приемки (госприемка) и программно-ориентированное планирование, чтобы сломить бюрократическое сопротивление инновациям и обеспечить более высокий уровень стандарт товаров. Однако еще предстоит увидеть, будут ли такие организационные и кадровые изменения достаточными для достижения роста технологических инноваций, необходимых Советскому Союзу для сокращения растущего технологического разрыва с Соединенными Штатами в критически важных областях, связанных с обороной.

Более того, в программе модернизации Горбачева есть внутренняя напряженность, которая в долгосрочной перспективе может обостриться. Программа требует крупных инвестиций именно в те отрасли — машиностроение и металлургию, — которые являются основным источником как военной техники, так и потребительских товаров длительного пользования. Таким образом, его план модернизации, вероятно, приведет к усилению конкуренции между гражданским и оборонным секторами за многие ресурсы. Споры по поводу распределения ресурсов могут обостриться, что приведет к обострению напряженности в отношениях с военными.

Однако в ближайшем будущем с этой проблемой, вероятно, удастся справиться. Недавние западные анализы показывают, что советский оборонный истеблишмент должен быть в состоянии приспособиться к изменениям в спросе на оборудование, подразумеваемым новой промышленной программой, в связи с расширением оборонной промышленности, которое произошло в 1970-х годах. Крах наступит после 1990 года, когда оборонная промышленность должна будет подготовиться к производству оружия нового поколения. Если программа модернизации не удастся или СССР столкнется с серьезной стратегической проблемой, такой как СОИ, Горбачев может столкнуться с усилением давления со стороны военных с целью увеличения инвестиций в оборонные отрасли.

VII

При Горбачеве советская военная доктрина также претерпела ряд важных изменений. Чтобы полностью оценить эти изменения, необходимо рассматривать их на фоне общей эволюции советского военного мышления за последние несколько десятилетий. В конце 1960-х — начале 1970-х годов советские военные писания отражали точку зрения, согласно которой ядерная война является рациональным инструментом политики, что победа в ядерной войне возможна, а стратегическое превосходство достижимо и желательно.Однако с середины 1970-х годов Брежнев начал открыто выступать против этих взглядов. В своем выступлении в Туле в январе 1977 года он публично отверг идею о том, что в ядерной войне может быть победитель, и категорически отрицал, что Советский Союз стремится к стратегическому превосходству. Он также объявил о своей готовности подписать взаимное обязательство не применять первым ядерное оружие, обязательство, которое было продлено в одностороннем порядке в его послании 1982 г. Генеральной Ассамблее ООН.

Речь Брежнева в Туле была призвана развеять растущую озабоченность Запада по поводу целей и последствий наращивания военной мощи Москвы.Но это также, похоже, отразило базовую политическую оценку реальности взаимного гарантированного уничтожения и невозможности предотвратить разрушительный ответный удар другой стороной. После этого Брежнев, Устинов и Черненко все чаще подчеркивали невозможность сражения и победы в ядерной войне и категорически отвергали идею о том, что Москва стремится к стратегическому превосходству. «Тульская линия», как ее стали называть, совпала с периодом спада в советской экономике.

Однако не все советские военные теоретики соглашались с Брежневым. Одним из важных противников был маршал Огарков, тогдашний начальник Генерального штаба, который до начала 1980-х годов продолжал утверждать, что ядерную войну можно «выиграть». К 1983 году, однако, он был пойман. После этого он стал одним из самых решительных сторонников мнения о том, что в ядерной войне невозможно победить.

После 1983 года Огарков явно преуменьшал роль ядерного оружия, утверждая, что дальнейшее наращивание ядерного оружия «бессмысленно».«Как он выразился в интервью армейскому изданию« Красная звезда »в мае 1984 г .:

Дело в том, что при уже достигнутом количестве и разнообразии стратегических ядерных сил уничтожение систем противника одним ударом становится невозможным. Сокрушительный ответный удар по агрессору, нанесение неприемлемого ущерба — даже при сохранении ограниченного количества ядерного оружия у обороняющейся стороны — становится неизбежным в нынешних условиях.

Огарков также отверг идею ограниченной ядерной войны, назвав ее «чистой фантазией» и «безосновательной».»Он повторил, по сути, то же самое послание в своей книге 1985 года» История учит бдительности «.

Главный упор позиции Огаркова состоял в том, чтобы преуменьшить важность ядерного оружия и сделать больший упор на обычные вооружения, особенно на те, которые основаны на новых технологиях. Во время своего пребывания на посту начальника Генерального штаба (1977–1984 годы) он пытался добиться переориентации советской стратегии и приспособить ее к этой новой «революции в военном деле». Появляется все больше свидетельств того, что одновременно с его избранием на пост начальника Генерального штаба Советский Союз принял традиционный вариант в качестве долгосрочной цели развития сил.Этот вывод подтверждается не только советскими военными работами, в которых в последние годы все больше внимания уделяется ведению войны на театре военных действий с использованием обычных средств, но также и характером советских военных учений.

В отличие от 1960-х годов, Советы больше не ожидают, что любая будущая война будет решена на ранней стадии с массовым применением ядерного оружия, как это сделал маршал Василий Соколовский в своей классической «Военной стратегии». Скорее, они ожидают долгой войны, которая будет вестись преимущественно с применением обычных вооружений.

Советы не исключают применения ядерного оружия НАТО, но не ожидают, что такое применение будет массовым. По их мнению, тупиковая ситуация на стратегическом уровне делает неограниченное применение ядерного оружия все более маловероятным. В войне с НАТО Советы попытались бы достичь своих военных целей без массового применения ядерного оружия, а в идеале вообще без применения ядерного оружия. Их готовность принять клятву о неприменении первыми отражает уверенность в их способности реализовать эту стратегию.В то же время Советы по-прежнему обеспокоены тем, что разработка НАТО новых концепций, таких как Follow-On Forces Attack, Deep Strike и Plan Rogers, которые в значительной степени опираются на новые высокотехнологичные обычные вооружения, может компенсировать или свести на нет многие из них. усовершенствования сил, которых они добились за последнее десятилетие, дают НАТО важные преимущества в критический ранний период любого конфликта. Поэтому не случайно, что эти концепции в последние годы подверглись резкой критике в советской пропаганде и анализе.

VIII

Политика Горбачева в области контроля над вооружениями должна рассматриваться на фоне этих изменений в доктрине, а также изменений в расстановке сил, чтобы сделать силы более выживаемыми за счет (1) уделения большего внимания бомбардировщикам и крылатым ракетам и (2) уменьшения зависимости от крупных вооружений. тяжелые ракеты в пользу мобильных ракет. В этом свете готовность Горбачева подписать договор о РСМД имеет решающий политический и стратегический смысл. Это устраняет серьезную ядерную угрозу для США.С.С.Р. созданный крылатыми ракетами и ракетами «Першинг-2», в результате чего советская территория снова стала «убежищем» от ракет, запущенных с европейской территории. Это также снижает способность НАТО к ядерной эскалации — главная проблема Советского Союза в случае начала войны в Европе — и подрывает доверие к средствам сдерживания США. Более того, советские преимущества в обычных людях и оборудовании, не говоря уже о географических преимуществах быстрого обычного подкрепления, остаются неизменными. Хотя СССР должен утилизировать около 400 SS-20 и SS-5, цели, прикрытые этим оружием, могут быть прикрыты другими стратегическими системами, в частности новыми межконтинентальными баллистическими ракетами SS-25, которые более точны и мобильны, а значит, более живы. .В самом деле, это, вероятно, одна из причин, по которой советские военные были готовы согласиться на сделку.

В то же время в недавних советских заявлениях, в том числе со стороны военных, все больше подчеркивается «оборонительный характер» советской военной доктрины. Теперь главной задачей советских вооруженных сил является «предотвращение войны». Для выполнения этой задачи советские силы будут поддерживаться на уровне «разумной достаточности», который определяется как уровень, который «исключает превосходство сил империализма.«

Эти пункты были официально включены в новую программу партии, принятую на XXVII съезде партии. Они также были одобрены Политическим консультативным комитетом Организации Варшавского Договора на его встрече в Берлине в конце мая 1987 года. В коммюнике подчеркивается, что военный потенциал обеих сторон должен быть снижен до уровня «достаточности», то есть до уровень, «необходимый исключительно в оборонительных целях». Более того, в сопроводительном заявлении о военной доктрине содержится призыв к обеим сторонам разработать позиции и доктрины силы, чтобы исключить возможность внезапного нападения, что долгое время было главной заботой Запада.

На сегодняшний день изменения носят в основном декларативный характер и относятся к политическим аспектам доктрины; они не изменили военно-технические аспекты, то есть оперативную стратегию и тактику (то, что Советы называют «военным искусством»), которые по-прежнему ориентированы на поддержание способности нанести обычное нападение на Европу. Однако в нескольких советских аналитических центрах предпринимаются попытки конкретизировать некоторые из этих идей. Например, недавно группа советских аналитиков утверждала, что идея «разумной достаточности» должна применяться «на региональном уровне», т.е.д., обычный уровень, с целью помешать любой из сторон провести «локальный блицкриг» или безнаказанно эскалацию такого конфликта. Другие, опираясь на уроки Курской битвы, указали на возможность умелого сопротивления решительному агрессору с помощью хорошо организованной противотанковой защиты. Возможно, наиболее важным является то, что они подчеркивают необходимость пересмотра нескольких широко распространенных принципов военной теории и практики, в частности идеи о том, что «решительное наступление является ключом к победе».«

Однако нет никаких признаков того, что это новое мышление приемлемо для советских военных. Военные не хотели вносить серьезные изменения в структуру советских вооруженных сил и настаивали на том, что Варшавский договор должен иметь возможность проводить «контрнаступительные» действия. Такая способность явно противоречит по-настоящему оборонительной позиции, в которой обе стороны неспособны начать внезапное нападение или провести крупномасштабные наступательные действия.

Тем не менее, если обсуждаемые в настоящее время идеи начнут применяться на оперативном уровне, они могут иметь серьезные последствия для силовых позиций Москвы в Центральной Европе и ее подхода к контролю над обычными вооружениями.Если политическое руководство действительно решит, что именно в этом направлении оно хочет двигаться, вооруженным силам придется приспосабливаться, хотя и неохотно. Как показали переговоры о РСМД, СНВ и химическом оружии, Горбачев готов принимать решения, которые идут вразрез с узкими военными интересами, когда он считает, что они служат более крупным советским целям.

Несколько факторов могут усилить готовность Горбачева пойти на асимметричные сокращения, которые потребуются для достижения большей стабильности в Европе.Во-первых, договор о РСМД, ликвидирующий все ракеты средней и меньшей дальности, выдвигает на первый план проблему обычных вооружений и делает существующие диспропорции еще более очевидными. В результате Советы будут вынуждены относиться к ним более серьезно, чем в прошлом. Во-вторых, западные достижения в области высокотехнологичных обычных вооружений, таких как высокоточные ракеты, могут в конечном итоге подорвать многие из нынешних преимуществ СССР в людях и оборудовании, особенно если реформы Горбачева не приведут к сокращению нынешнего технологического отставания от Запада.В-третьих, экономические факторы могут подтолкнуть Горбачева к сокращениям, как это сделал Хрущев в конце 1950-х годов; именно в обычных, а не ядерных областях экономия будет наибольшей в долгосрочной перспективе. Наконец, демографические факторы могут создавать стимулы для сокращений. Учитывая снижение рождаемости среди населения России, Украины и стран Балтии, Советам может оказаться все труднее поддерживать нынешние 5,7 миллиона человек под ружьем.

Более того, есть некоторые предварительные признаки того, что Москва может начать применять некоторые общие принципы, которые в настоящее время обсуждаются.Советы недавно начали переконфигурировать некоторые из своих сил в Центральной Европе (делая упор на бригады, а не на дивизии), а также изменить схему некоторых своих учений. Ключевой вопрос заключается в том, являются ли эти признаки реструктуризации естественным следствием реформ Огаркова, которые подчеркнули большую мобильность и мощь, или же являются первыми шагами к более радикальной реструктуризации. Другими словами, являются ли изменения признаками попытки сделать советские войска «стройнее» или, вместо этого, «стройнее и злее», убрав некоторую опорную структуру, но сохранив способность к быстрым наступательным действиям?

Ответ на этот вопрос пока не ясен.Очевидно, что в Москве идут дебаты о том, как лучше всего решить проблему контроля над обычными вооружениями. На данный момент советская позиция далека от укрепления, и, возможно, пройдет некоторое время, прежде чем она станет твердой. Однако Запад может повлиять на исход дебатов, выдвигая собственные серьезные предложения и вовлекая Советы в широкое обсуждение силовых позиций и военной доктрины. Обсуждения, подобные тем, которые состоялись между советским министром обороны Язовым и его американским коллегой Фрэнком Карлуччи в феврале в Берне, являются полезным первым шагом.За ними необходимо следить и дополнять другие, призванные исследовать и конкретизировать некоторые концепции, такие как «разумная достаточность» и «защитная реструктуризация».

IX

Приведенный выше обзор освещает эволюцию советских партийно-военных отношений при Горбачеве. Насколько успешным будет Горбачев в поддержании или даже дальнейшем изменении нынешнего баланса, зависит от нескольких факторов. Во-первых, это способность Горбачева продолжать ставить своих людей на место и постепенно расширять начатые им кадровые изменения.Чтобы реализовать свою внутреннюю и внешнеполитическую повестку дня, Горбачеву придется провести широкомасштабную чистку высших чинов от военной бюрократии, аналогичную той, которая имела место в высших эшелонах министерства иностранных дел и Секретариата ЦК. Один из способов сделать это — снизить предельный возраст выхода на пенсию. Это позволило бы ему устранить большое количество «старых боевых коней» и выдвинуть новых, более молодых офицеров, более настроенных на его идеи и более готовых их претворять в жизнь.

Вторым ключевым фактором станет успех экономической реформы Горбачева. В настоящее время военные поддерживают усилия Горбачева по укреплению экономики, которые они рассматривают как необходимое условие для сохранения советской военной мощи, и готовы принять ограничения на расходы на оборону. Это может измениться, если экономическая реформа Горбачева даст сбой или произойдет серьезный спад в международной обстановке. В любом случае Горбачев может оказаться под растущим давлением со стороны все более беспокойных и разочарованных вооруженных сил, которые могут, как во времена Хрущева, вступить в союз с другими недовольными элементами, чтобы создать мощный тормоз для политики Горбачева.

События в Восточной Европе также могут сыграть важную роль. Горбачев предоставил своим восточноевропейским союзникам немного больше пространства для маневра как внутри, так и за пределами страны, пока их инициативы не противоречат основным целям советской политики. Однако потрясения в Восточной Европе значительно снизили бы готовность и / или способность Горбачева вывести какие-либо крупные войска из этого региона. Действительно, многие в советских вооруженных силах, вероятно, обеспокоены тем, что сокращение войск может усугубить нестабильность в регионе, что приведет к новому кризису.

Возможно, наиболее важным фактором, однако, будет успех политики Горбачева по контролю над вооружениями. Если Горбачеву удастся дополнить соглашение о РСМД соглашением по стратегическим вооружениям и добиться некоторых значимых ограничений в отношении СОИ, он, вероятно, сможет держать военных в страхе и иметь более свободную руку для реализации своей внутренней повестки дня. Если, однако, ему не удастся достичь некоторой согласованной стабилизации стратегических отношений, он, вероятно, столкнется с растущим давлением со стороны военных с целью выделить больше ресурсов на оборону.Таким образом, следующие несколько лет, вероятно, будут критическими не только для политической позиции Горбачева, но и для отношений между Востоком и Западом.

Загрузка …
Пожалуйста, включите JavaScript для правильной работы этого сайта.

Михаил Горбачев

Михаил Горбачев,
сын сельскохозяйственного механика в колхозе, родился в г.
Привольное в
Советский союз
2 марта 1931 года. В детстве Привольное было оккупировано

Немецкая армия.

Горбачев работал
работал комбайнером до изучения права в Московском университете.
В то время как студент Горбачев присоединился к
Коммунистическая партия
(КПСС) и женился на Раисе Титоренко.

После ухода
университета Горбачев стал штатным сотрудником комсомола (коммунистической
Молодежная организация). В 1955 году Горбачев был назначен первым секретарем
Территориальный комитет ВЛКСМ. Горбачев быстро продвинулся вперед, и
1960 г. — высший комсомольский чиновник Ставрополя.В следующем году он
был делегатом от Ставрополя на 22-м съезде КПСС в Москве.

Горбачев учился
на второе высшее в Ставропольском сельскохозяйственном институте (1964-67) и в
В 1970 году назначен первым секретарем Ставропольского края. Его работа в этом
пост впечатлен
Юрий
Андропов, который в то время возглавлял
Комитет по
Государственная безопасность (КГБ). Андропов теперь использовал свое значительное влияние, чтобы
продвигать карьеру Горбачева.

В 1971 году Горбачев
стал членом
ЦК КПСС. Позже он переехал в Москву, где
стал министром сельского хозяйства. В 1980 году Горбачев стал самым молодым
член
Политбюро
и через четыре года стал заместителем
Константин
Черненко.

О смерти
Черненко в 1985 году Горбачев был избран ЦК генералом.
Секретарь
Коммунистическая партия. Как лидер партии он немедленно начал принуждать
консервативные члены ЦК ушли в отставку.Он заменил их
с молодыми людьми, которые разделяли его видение реформ.

В 1985 году Горбачев
ввела крупную кампанию против коррупции и алкоголизма. Он также говорил
о необходимости

Перестройка (Реструктуризация)
и это ознаменовало серию либерализации экономической, политической и культурной
реформы, направленные на повышение эффективности советской экономики.

Горбачев
ввел политику с намерением создать рыночную экономику путем
поощрение частной собственности на советскую промышленность и сельское хозяйство.Однако советские авторитарные структуры обеспечили проведение этих реформ.
неэффективно, и в магазинах не хватало товаров.

Горбачев также
объявил об изменениях в советской внешней политике. В 1987 году он встретился с

Рональд Рейган
и подписали Договор о ликвидации немедленного действия ядерных сил (РСМД). Он также сделал
ясно, что он больше не будет вмешиваться во внутреннюю политику других
страны Восточной Европы и в 1989 году объявили о выводе советских
силы из Афганистана.В следующем году он был награжден

Нобелевская премия мира.

Зная, что
Горбачев
не стали бы посылать советские танки
по всему Востоку прошли демонстрации против коммунистических правительств.
Европа. В течение следующих нескольких месяцев коммунисты были отстранены от власти в
Польша,

Венгрия,

Болгария,
Румыния,
и восток
Германия.

Горбачева
попытки сделать Советский Союз более демократической страной заставили его
непопулярный среди консерваторов, все еще находящихся у власти.В августе 1991 г.
пережил переворот, устроенный сторонниками жесткой линии в
Коммунистическая партия.
Горбачев в ответ распускает ЦК. Однако с
Советский Союз распался на отдельные государства, Горбачев ушел из
офис 25 декабря 1995 г.

(1) Михаил Горбачев, Perestroika (1987)

Европа действительно
общий дом, где география и история тесно переплелись
судьбы десятков стран и народов.Конечно, у каждого из них есть
своя проблема, и каждый хочет жить своей жизнью, следовать своей собственной
традиции. Поэтому, развивая метафору, можно сказать: дом — это
обычное дело, это правда, но у каждой семьи своя квартира, и есть
разные подъезды тоже.

Концепция «общего
Европейский дом »предполагает прежде всего степень целостности, даже если его государства
принадлежат к разным социальным системам и противостоящим военно-политическим союзам.

Можно упомянуть
ряд объективных обстоятельств, создающих необходимость в общеевропейском
политика:

(1) плотно
Населенная и высоко урбанизированная Европа ощетинилась оружием, как ядерным, так и ядерным.
и обычные.Сегодня недостаточно было бы назвать это «пороховой бочкой».

(2) Даже
обычная война, не говоря уже о ядерной, была бы катастрофой для
Европа сегодня.

(3) Европа едина
самых промышленно развитых регионов мира. Его промышленность и транспорт
развились до такой степени, что их опасность для окружающей среды близка
быть критичным. Эта проблема вышла далеко за пределы национальных границ, и
теперь разделяет вся Европа.

(4) Интегративный
процессы интенсивно развиваются в обеих частях Европы. В
потребности экономического развития в обеих частях Европы, а также
научно-технический прогресс, побудить к поиску своего рода
взаимовыгодное сотрудничество. Я имею в виду не какой-то европейский
автаркии ‘, но лучше использовать совокупный потенциал Европы для
благо своих народов и во взаимоотношениях с остальным миром.

(5) Две части
Европы имеют много собственных проблем в измерении Восток-Запад, но
у них также есть общий интерес в решении чрезвычайно острой проблемы Север-Юг
проблема.

Наше представление об «общем
Европейский дом », конечно же, не предполагает закрывать перед кем-либо свои двери.
Правда, нам не хотелось бы, чтобы кто-нибудь выбил двери европейского дома.
и возьмите изголовье стола в чужой квартире. Но тогда это
это забота хозяина квартиры. В прошлом социалистическая
страны положительно отреагировали на участие США и
Канада в Хельсинкском процессе.

(2) Михаил Горбачев, Нобелевская лекция (5 июня, г.
1991)

Сегодня мир означает
восхождение от простого сосуществования к сотрудничеству и совместному творчеству
между странами и народами.

Мир — это движение
к глобальности и универсальности цивилизации. Никогда раньше
Идея о неделимости мира была столь же верной, как и сейчас.

Мир — это не единство
в сходстве, но единстве в разнообразии, в сравнении и примирении
различия.

Я считаю
решение вашего комитета как признание великого международного
важность перемен, происходящих сейчас в Советском Союзе, и как
выражение уверенности в нашей политике нового мышления, которая основана на
убежденность в том, что в конце двадцатого века сила и оружие будут
должны уступить место главному инструменту мировой политики.

вижу решение
присудить мне Нобелевскую премию мира также в знак солидарности с
монументальное предприятие, которое уже предъявило огромные требования к
Советские люди с точки зрения усилий, затрат, лишений, силы воли и
персонаж. А солидарность — это универсальная ценность, которая становится все более актуальной.
незаменим для прогресса и выживания человечества.

Но современное государство
должно быть достойным солидарности, другими словами, он должен преследовать как
внутренние и международные дела, политика, объединяющая
интересы своего народа и мирового сообщества.Однако эта задача
очевидный, не простой. Жизнь намного богаче и сложнее, чем даже
самые совершенные планы, чтобы сделать его лучше. В конечном итоге требуется месть за
попытки навязать абстрактные схемы даже из самых лучших побуждений.
Перестройка заставила нас понять это о нашем прошлом, и настоящая
опыт последних лет научил считаться с самыми общими
законы цивилизации.

Это, однако,
пришел позже. Но еще в марте-апреле 1985 года мы столкнулись с
решающий, и признаюсь, мучительный выбор.Когда я согласился вступить в должность
Генерального секретаря ЦК Коммунистической партии Советского Союза
Комитет, фактически высший государственный пост в то время, я понял, что
мы не могли больше жить, как раньше, и что я не хотел бы оставаться в
этот офис, если я не получу поддержки в проведении крупных реформ. Было ясно
для меня, что нам предстояло пройти долгий путь. Но, конечно, я не мог представить, как
огромны были наши проблемы и трудности. Я никому не верю в то время
мог предвидеть или предсказывать их.

Те, кто был
тогда руководство страной знало, что с ней происходит на самом деле и что мы
позже назывался «застой», что примерно переводится как «застой». Они увидели, что наши
общество топчалось на месте, рискуя безнадежно пасть
позади технологически развитой части мира. Полное господство
централизованно управляемая государственная собственность, повсеместная авторитарно-бюрократическая
система, власть идеологии в политике, монополия в социальной мысли и науках,
военизированные отрасли, которые выкачивали наши лучшие, в том числе лучшие
интеллектуальных ресурсов, непосильного бремени военных расходов, которые
задушили гражданскую промышленность и подорвали социальные достижения
период со времен Революции, которые были настоящими и которыми мы раньше гордились
— такова была реальная ситуация в стране.

В результате один
самых богатых стран мира, наделенных огромным общим
потенциал, уже скользил вниз. Наше общество приходило в упадок, оба
экономически и интеллектуально.

И все же
случайному наблюдателю страна, казалось, представляла собой картину относительной
благополучие, стабильность и порядок. Дезинформированное общество под чарами
пропаганда почти не знала, что происходит и что
будущее было уготовано ему.Малейшие проявления протеста были
подавлен. Большинство людей считало их еретиками, клеветниками и
контрреволюционер.

Таков был
ситуация весной 1985 года, и был большой соблазн уйти
вещи как были, внесены только косметические изменения. Однако это означало
продолжая обманывать себя и людей.

Это был
Внутренний аспект дилеммы тогда перед нами. Что касается внешней политики
В аспекте было противостояние Востока и Запада, жесткое разделение на друзей.
и враги, два враждебных лагеря с соответствующим набором времен холодной войны
атрибуты.И Восток, и Запад сдерживались логикой
военное противостояние, все больше и больше изматывая себя
гонка.

Простая мысль
демонтаж существующих структур дался нелегко. Тем не менее
осознание того, что мы столкнулись с неизбежной катастрофой, как внутри страны, так и
на международном уровне, дала нам силы сделать исторический выбор, который я
ни разу с тех пор не пожалел.

Перестройка, которая
еще раз возвращает наших людей к здравому смыслу, позволяет нам открыться
миру, и восстановила нормальные отношения между
внутреннее развитие и его внешняя политика.Но все это требует много
тяжелая работа. Людям, которые считали, что политика правительства
всегда были верны делу мира, мы предложили то, что во многом было
другая политика, которая действительно служила бы делу мира, в то время как
отличается от преобладающего мнения о том, что это означает, и особенно от
устоявшиеся стереотипы о том, как его защищать. Мы предложили новые
мышление во внешней политике.

Итак, мы встали
на пути серьезных изменений, которые могут оказаться наиболее значительными в
двадцатый век для нашей страны и для ее народов.Но мы также сделали
это для всего мира.

Мы хотим быть
неотъемлемая часть современной цивилизации, чтобы жить в гармонии с человечеством
универсальные ценности, соблюдают нормы международного права, соблюдают «правила
игры «в наших экономических отношениях с внешним миром. Мы хотим
разделить со всеми другими народами бремя ответственности за будущее
наш общий дом.

Период
переход к новому качеству во всех сферах жизни общества сопровождается
болезненными явлениями.Когда мы инициировали перестройку, нам не удалось
правильно все оценить и предвидеть. Наше общество оказалось трудным
отрываться от земли, не готовый к серьезным изменениям, которые влияют на
интересов и заставить их оставить позади все, чем они становятся
привык за много лет. Вначале мы неосмотрительно создали большие
ожидания, без учета того, что требуется время для
люди, чтобы понять, что все должны жить и работать по-разному, перестать
ожидая, что новая жизнь будет дана свыше.

Перестройка
сейчас вступил в свою наиболее драматическую фазу. После преобразования
философия перестройки превратилась в реальную политику, которая начала буквально взрываться
старый образ жизни, трудности стали нарастать. Многие испугались и
хотел вернуться в прошлое. Не только те, кто раньше держали
рычаги власти в администрации, армии и различном правительстве
агентств и тех, кому плохо уступить место, но и многих людей, чьи интересы и
образ жизни подвергся суровому испытанию, и в предыдущие десятилетия он
разучился проявлять инициативу

Джон
Симкин

«Мир готовится к войне»

Бывший советский лидер Михаил Горбачев предупредил в пятницу, что «все выглядит так, как будто мир готовится к войне.

Горбачев, который был главой социалистического государства, когда оно распалось в 1991 году, написал комментарий в статье для журнала Time.

Михаил ГорбачевAFP / Getty Images

«В Европу доставляются новые войска, танки и бронетранспортеры. — писал 85-летний мужчина. — Силы и вооружение НАТО и России, которые раньше размещались на расстоянии, теперь размещены ближе друг к другу, как если бы стреляли в упор ».

Нобелевская премия мира 1990 года- Победитель добавил: «Политики и военные лидеры звучат все более воинственно, а оборонные доктрины — более опасными.К воинственному хору присоединяются комментаторы и телеведущие. Все выглядит так, как будто мир готовится к войне ».

Тысячи американских войск были отправлены в Восточную Европу за последние недели, что стало крупнейшим развертыванием такого рода со времен холодной войны.

Горбачев руководил соглашением с США о сократить свои ядерные арсеналы. Президент Дональд Трамп, однако, предположил, что он мог бы увеличить количество такого оружия, находящегося в его распоряжении, что могло бы повернуть вспять десятилетия американской политики.

Трамп заявил, что хотел бы расширить ядерное оружие Америки, сказав в декабре корреспонденту MSNBC Morning Joe: «Пусть это будет гонка вооружений».

Этот предложенный поворот политики США на десятилетия отчасти побудил группу ученых в четверг переместить метафорические Часы Судного дня на две минуты и 30 секунд до полуночи — времени, которое представляет, когда катастрофическое ядерное событие может уничтожить Землю.

Трамп дал понять, что может стремиться к сближению со своим российским коллегой Владимиром Путиным, включая отмену санкций, введенных Бараком Обамой в связи с аннексией Крыма Москвой.

Трамп также назвал НАТО «устаревшим», а российские СМИ заявили, что он и Путин должны были поговорить по телефону в субботу.

Некоторые ожидают опасений, что, если Трамп подорвет НАТО и сблизится с Россией, Путин может иметь смелость вмешиваться в дела других бывших советских стран.

«В то время как государственные бюджеты изо всех сил пытаются финансировать основные социальные потребности людей, военные расходы растут», — написал Горбачев. «Легко найти деньги на современное оружие, разрушительная сила которого сравнима с силой оружия массового уничтожения; на подводные лодки, единственный залп которых способен уничтожить половину континента; на системы противоракетной обороны, подрывающие стратегическую стабильность.