Как живут люди в деревне: Как живут люди в деревне. Чем заняты, и что заготавливают на зиму. смотреть онлайн видео от Жизнь в Приволжской деревне в хорошем качестве.

«Тут тоже люди живут»: как в русских селах решили взять счастье в свои руки | Статьи

Этим летом в Архангельской области и еще нескольких регионах подводили итоги пилотного проекта Фонда Тимченко «Солидарные сообщества». В его рамках жители небольших городов и сел могли получить средства на реализацию своих идей при условии, что в проектах учтены интересы не только активистов, но и обычных жителей, в первую очередь самых уязвимых — одиноких пожилых, людей с ограниченными возможностями здоровья, детей из неблагополучных семей. Предполагается, что таким образом можно дать новый шанс совсем небольшим населенным пунктам, жизнь в которых в последние годы стала угасать. Корреспондент «Известий» отправился вместе с экспедицией фонда по Архангельской области, чтобы посмотреть, что нужно для счастья отдельно взятым деревням и в чем все-таки там сила — в людях или в экономике.

Спасение утопающих

Небольшие сообщества в сельской местности или малых городах фонд поддерживает уже не первый год. Суть нового пилотного проекта в том, чтобы увидеть, насколько наработанные за эти годы инструменты можно объединить в рамках одной инициативы, основная задача которой — поддержать не отдельных активистов, а целую деревню, город или отдельный городской район. А главное, помочь за счет этого тем, кто всегда остается уязвимым особенно — многодетным семьям, малоимущим, пожилым или людям с ограниченными возможностями здоровья.

Ради двух этих задач — развития территории и поддержки уязвимых групп — предлагается объединить самые разные силы, от местных активистов до чиновников и бизнеса, объясняют в фонде.

В пилотном режиме конкурс проходил в пяти регионах, всего было поддержано 34 проекта. По количеству проектов-победителей лидером стала Архангельская область, где выиграли сразу девять проектов. Все — под попечительством регионального оператора конкурса, Центра социальных технологий «Гарант».

Фото: Ирина Калистратова

— Давайте говорить прямо: спасение утопающих — прежде всего, дело рук тех, кто в воде. Если уж люди там, на местах, живут, они могут начать пытаться делать свою жизнь лучше хотя бы в том, в чем они могут, — говорит директор центра Марина Михайлова, крепкая, загорелая женщина лет 50 с неизменным северным блондом.

Мастер спорта по подводному плаванию, выросшая в закрытом тогда городе Северодвинске на берегу Белого моря, эта очевидно решительная женщина поддерживает социальные проекты в своем регионе уже почти 30 лет.

Со столичными журналистами она беседует в одном из двух коворкингов, которые действуют сейчас у центра в Архангельске — светлом помещении, состоящем из нескольких объединенных некогда квартир, с уютным балконом на, может быть, не такой уютный, но зато тихий и зеленый двор, и сладостями к чаю в помещении для мероприятий.

Расположен этот коворкинг в подъезде обычного жилого дома. В темном подъезде, поднимаясь на этаж, проходишь железную дверь, которая ведет в школу подготовки сотрудников ЧОП. То есть путь туда такой же не всегда простой и часто неожиданный, как и к некоторым из социальных инициатив, которые можно найти в том, что из Москвы принято называть глубинкой.

Когда-то здесь было общежитие циркачей, но потом цирк в Архангельске закрылся, циркачи разъехались, а общежитие осталось, и город предоставил его площади самым разным НКО, объясняют нам.

— Одна из ключевых вещей, которые мы стараемся двигать, — мы хотим, чтобы качество жизни в Архангельской области повышалось через появление активных жителей, которые сами стараются делать то, что им нужно, — говорит Марина.

Чтобы те, кто может, помогали менее защищенным, и таким образом люди на земле развивали солидарность между собой.

Фото: Ирина Калистратова

— Но если деревня уже умирает, так ли необходимо в это вкладываться? — спрашивает коллега, журналист, который успел повидать не один десяток таких вымирающих постепенно деревень.

Этот вопрос: «А нужно ли спорить с судьбой там, где свой выбор сделали и время, и экономика, и, кажется, люди?» — будет преследовать нас на протяжении всей поездки.

«Чтобы знали, что здесь есть люди»

Деревня Власьевская, расположенная в Шенкурском районе, примерно в 400 км от Архангельска, — живая тому иллюстрация.

Вокруг сбившихся в кучку деревянных домов — широкие поля, по которым петляет бесконечная грунтовка. Когда-то это была большая деревня, в которую жители соседних сел ходили в школу — каждую неделю, летом и зимой, за 20 км. Во Власьевской были животноводческие комплексы и тысяча голов скота.

— Однажды замещала бригадира, надо было начислить зарплату — так больше 60 человек было в бригаде, — вспоминает одна из местных пенсионерок, Нина. И сразу вздыхает: «А сейчас ничего нет».

Вместе еще с тремя подругами и предпринимательницей Марией Врачевой из райцентра Шенкурска Нина встречает нас в большом шатре, установленном в одном из дворов в рамках проекта «Ремесленная деревня». На него, собственно, здесь и получили поддержку от Фонда Тимченко: в шатре по инициативе Марии установили стол на 15 человек, за которым в течение лета проводили мастер-классы по ремеслам с мастерами из района.

Рядом с шатром — неожиданно — находится совсем новая детская площадка, поэтому о не самой простой судьбе деревни мы тем не менее говорим под фон детских голосов.

Фото: Центр «Гарант»

Пустеть Власьевская, как и многие другие села, начала еще в советское время — после того как было принято решение об укрупнении деревень. Сначала люди не хотели уезжать, но в другую, более крупную деревню, угоняли скот — работать становилось негде, и люди вынужденно тянулись вслед за ним, говорят три местные жительницы, которые встречают нас в летнем шатре.

Теперь от бывших комплексов не осталось и следа, работа есть только в райцентре, Шенкурске. Многие соседние деревни давно вымерли, а в самой Власьевской живут около 100 человек, в основном, со вздохом признают наши собеседницы, все пожилые.

Но Власьевская и уцелевшие соседние села пока забвению сопротивляются. У Власьевской есть группа во «ВКконтакте» («Федорова гора» называется, других таких там нет!» — гордо поясняют нам) и в WhatsApp, где обсуждают в том числе общие праздники.

Фото: Ирина Калистратова

— Сначала мы их начали отмечать только нашими, деревенскими. Начали с Масленицы, потом, думаем, давай пошире. И сделали пошире — и Масленица, и Новый год. Ребят приезжает очень много, и из Шенкурска тоже приезжают. Показываем старые игры — и классики, и ручеек, — перечисляет Нина.

Потом Мария Врачева придумала организовать для жителей мастер-классы по разным ремеслам. Сама она предпринимательница, подчеркивает Мария, живет в Шенкурске, где ей принадлежит маленькая лавка сувениров с изделиями районных мастеров. Шенкурск — город не туристический, поэтому лавка эта, в первую очередь, «бизнес для души», скромно признает она.

Но во Власьевской, откуда сама родом, бывает несколько раз в день: заставляет жительниц записывать свои воспоминания, восстанавливает родословную и ищет дальних родственников по всей России, а еще вместе с мужем строит новый дом на месте старого, дедовского.

— Мне просто хочется, чтобы в нашей маленькой деревне, где ничего не происходит, было какое-то движение. Чтобы люди знали о ней: что здесь есть люди, что люди живут, работают, встречаются, женятся, разводятся, умирают, дальше рождаются, — говорит она.

Фото: Ирина Калистратова

Всего за лето в шатре прошло девять мастер-классов по разным видам ремесел: было и берестоплетение, и ткачество, и изготовление кукол, и шенкурская роспись, и набойка по ткани, и лоскутное шитье, и даже изготовление ламп-светильников. На первый мастер-класс пришло семь человек из заложенных по проекту десяти. Зато на следующие уже начали записываться в очередь — запросились соседние деревни и даже Шенкурск, когда увидели фотографии в соцсетях.

— Но у нас приоритет для деревенских, — строго говорит Мария. — Если ты наш, власьевский, ты в любом случае попадешь. А если из Шенкурска, то только если места есть. К нам уже потом лично подходили, спрашивали, как можно записаться.

Ходят, как ни странно, даже дети. «Бывает, в группе у нас напишут, а они ж видят. Говорят: «Бабушка, а ты пойдешь?» А бабушка, так-то, может, и не пошла бы. Но идет, пример подавать», — смеется пришедшая на встречу из соседнего села Татьяна.

Брендинг для деревни

Теперь у местной инициативной группы стоит новая задача — за зиму отточить полученные навыки и поработать с «брендированием» (этим словом, чувствуется, здесь очень дорожат), чтобы со следующего года начать продавать свои работы в лавке.

— Но если Шенкурск нетуристический, кто же там будет покупать? — резонно спрашивает один из коллег-журналистов.

Собравшиеся за столом женщины удивленно смотрят на него.

— Как кто? Люди, — разводит руками Нина. — Знаете, как у нас там варенье раскупают?!

Фото: Центр «Гарант»

— Если они после мастер-класса домой приходят и потом всю ночь нитки мотают, потому что увлеклись, — вот для меня главный результат, — твердо говорит Мария.

Чтобы малые территории жили и развивались, нужно, во-первых, преодолеть синдром выученной беспомощности, когда жителям кажется, что они ничего не в силах изменить, а во-вторых — необходимо время и готовность к совместному действию со стороны тех, кто выступает в роли своеобразных менторов, уверена руководитель «Гаранта» Марина Михайлова.

— Из местных жителей проекты вызревают долго, но зато остаются устойчивыми. И дальше они их могут делать даже без каких-то особенных вливаний — просто потому, что им хочется, — говорит Михайлова.

Наконец, чтобы идеи были действительно успешными, нужно не только находить ресурсы для поддержки, но и обучать людей, готовить их, вывозить на стажировки.

— Если мы начинаем людей торопить, они за нами не успевают. Если мы не даем возможность что-то делать, они не прочувствуют, что это их. Если люди придумали, а на реализацию ресурса нет, они остаются с мыслью, что от нас ничего не зависит. А вот если инициативу, даже маленькую, поддержать, они дальше ей будут заниматься, — продолжает она.

Йога в деревне

Мироминская, которая от Архангельска находится так далеко, что быстрее из нее доехать до Вологды, — деревня на 120 домов. Большая и неожиданно яркая, буквально-таки брызжущая светом и весельем.

У Мироминской есть две части — «на горе» и «под горой», поясняют нам. Объединить усилия их жители решили относительно недавно.

Еще у нее есть и свой староста — улыбчивый широколицый Николай, мужчина лет 40, у которого в деревне живут жена и сын. Еще у деревни есть собственная поэтесса Ирина и «правая рука деревни» Владимир, без которого ни уху сварить, ни самовар поставить. А также ТОС (территориальное общественное самоуправление, в рамках которого могут объединяться жители. — «Известия»), силами которого здесь и подались на получение гранта.

Фото: Центр «Гарант»

На полученные средства жители обновили общий для всех деревенских колодец, смогли поставить в деревне автобусную остановку, с которой дети несколько раз в день уезжают в школу, а сотрудники расположенного поблизости комбината — на работу.

Решения здесь принимают (или по крайней мере стараются принимать) с учетом мнений всех заинтересованных лиц.

— Сначала хотели на остановке написать красиво «Ученье свет, а неученье — тьма». Но потом подумали, что работникам нашего комбината, которые в темноте, рано, на работу едут, обидно будет. И решили ничего не писать, просто нарисуем тематическую школьную картинку какую-нибудь, — объясняет руководитель ТОС Анастасия Кожина, стоя у новенькой, выбеленной силами жителей остановки.

Впрочем, остановка и колодец — важные, но не единственные достопримечательности в деревне. За счет полученной поддержки здесь расчистили поляну у кузни над рекой, где теперь отмечают все основные праздники (и с готовностью демонстрируют отработанные навыки перед гостями за большим накрытым столом). И — совсем уж неожиданно — вложились в завершение работ над новыми футбольным и волейбольным полями. С установленными рядом тренажерами. «Чтобы мамочки, которые с детьми гуляют, могли позаниматься», — объясняют нам.

Кроме мамочек играть на эти поля приходят жители соседних деревень, которые существуют с Мироминской по северному обычаю в тесном соседстве — одним «кустом».

Средства на всё это спортивное развитие ТОС старается брать отовсюду по чуть-чуть: что-то дает местная администрация, что-то — фонды и грантовые конкурсы, а что-то — руководство местной фермы, на которой работают жители деревни.

Некоторые инициативы, впрочем, проворачивают и вовсе своими силами — как, например, уроки йоги, которые бесплатно начала давать соседям инструктор, перебравшаяся в деревню из Архангельска.

Фото: Центр «Гарант»

— Мы сначала не поняли, а потом подумали — а что, мы за день в огороде нагорбатимся, а потом нам самое то, расслабиться можно, потянуться, — рассуждает добровольный бухгалтер ТОС Татьяна, нарядившаяся по случаю праздника в яркое платье с жемчужными бусами.

Но удивляет Мироминская не столько йогой (хотя этого было бы достаточно), сколько почти полным отсутствием заброшенных участков или пустующих домов. И, напротив, большим количеством новой застройки.

— Вот это у нас заброшенный дом, мы с ним намерены бороться, — строго говорит Анастасия, когда на одной из улиц «на горе» мы проходим узкий, почти незаметный в тени чужих яблонь, поросший бурьяном участок. — Потому что это, во-первых, некрасиво. Во-вторых, опасно.

Кажется, что здесь всё хорошо — и достигнута абсолютная идиллия в одной деревне. Но и у Мироминской, и у соседей есть, впрочем, одна обида: в Мироминскую так и не проводят газ.

— Вот до реки как было, там всё провели. А за реку пяти деревням провели, а Мироминской — нет, — горячатся женщины за столом.

Староста Николай кивает.

— Ведь газ в домах — это что значит? Что ты, например, можешь приходить с работы и не волноваться, что дом остыл и его топить надо. Или вот я уехал в командировку — я спокоен, что у меня жена с маленьким ребенком с хозяйством справятся, — он оглядывается. — Здесь 120 домов. Зимой часть уезжают в город Вельск. А если у них будет свет и газ, они будут оставаться. И новые еще будут приезжать.

Как живут люди в деревне будущего? (+Фото)

MOLDOVENII.MD

Когда жить в городе уже не в кайф, но и в деревню ехать не хочется, приходится пробиваться сквозь измерения и улетать куда-то совсем далеко. Например, за 50 километров от Минска, где как раз есть такое далекое от наших реалий местечко. Там все не такие, как везде. Там все вверх дном, кувырком и поперек. Там не город и не деревня — что-то третье, пока не слишком понятное. Залетному горожанину непросто проникнуться этим местом, но попробовать все же можно: как-никак, побывать в параллельном мире удается нечасто.

Кольцо из холмов, лесов и полей. Больших деревень рядом нет, машин не слышно, хотя дорога почищена. От знака «Петрусовщина» редким пульсом пробиваются ухоженные дома. Постройки не деревенские, но и не золотые пристоличные дворцы — простые аккуратные домишки.

К дороге выходит высокий человек с прической Курта Кобейна и ухоженной бородой, в теплых валенках и шапке с помпоном.

— Сейчас расскажу, как секс, наркотики и рок-н-ролл превратились в тихую деревенскую жизнь, вегетарианство и любовь к природе. Вот такие метаморфозы. Но я нормальный! Хотя раньше и сам бы сумасшедшим назвал, — Владимир бодро шагает по поселку с прилипшим к ноге котом и рассказывает о здешней жизни.

В Росы он переселился около пяти лет назад. Кроме него, круглый год здесь обитает еще семей двадцать. Это самое крупное в Беларуси поселение родовых поместий, созданное на окраине Налибокской пущи.

Сегодня подобных мест довольно много в стране. В некоторых люди живут круглый год, другие только-только организовываются и оживают исключительно в теплый сезон. В целом ничего сверхъестественного здесь не увидишь, разве что народ в таких местах живет совершенно другими ценностями.

Сложно сказать наверняка, что объединяет этих людей. Одни говорят, что единственное условие проживания в поселениях родовых поместий — это любовь к природной чистоте. Другие убеждены: селятся здесь исключительно последователи неоднозначного течения или просто секты, название которой мы оглашать не станем. Один из местных жителей, Егор, попытался разубедить нас в правдивости последней теории.

— Своеобразные люди действительно селятся в родовых поместьях, несколько человек есть и в нашем поселении, но такие далеко не все! Мы и сами крайне осторожны с ними и стараемся контактировать только по мере крайней необходимости. Мы давно пытаемся донести, что в основной массе здесь живут совершенно нормальные ребята с правильными ценностями. Надеюсь, со временем этот стереотип уйдет, — рассказывал мужчина в телефонном разговоре.

Того же мнения придерживается и наш провожатый Владимир. Он уверяет, что объединяют их исключительно свободолюбие и желание хорошо жить.

— Многие не понимают, как молодые здоровые ребята могут сидеть в деревнях, когда вся жизнь — в городе. Нас называют помешавшимися, сектантами, вот только объяснить свои слова не могут. Если ты упарываешься наркотой и бухаешь круглыми сутками — ты обычный парень, а вот если от мяса отказываешься и пытаешься жить в окружении природы — сектант? Мне так не кажется.

На самом деле здесь живут очень разные люди, у нас не все вегетарианцы и сыроеды. Кто-то и мясо ест, и выпить может, кто-то дом из глины и соломы строит, а кто-то просто на рынке стройматериалы покупает. Для нас все это не важно, у каждого своя жизнь.

Вероятно, правда где-то посередине. Кто-то из местных верит в мистическую дамочку, разгуливающую голышом по тайге в поисках волшебных деревьев и чудодейственных трав, другие просто ищут здоровой обстановки для себя и своих детей. Во всяком случае, ничего необычного в поведении встречавшихся здесь людей нами замечено не было.

На перекрестке видим несколько автомобилей и с десяток людей в спортивной одежде.

— О, наша секта на волейбол собирается, — иронизирует Владимир и машет соседям рукой. — Привет, сектанты!

— Hello, Володя!

— Расскажите журналистам, как мы тут живем!

— Не-е-е, no comments, сам давай, — улыбаются парни и заводят машину.

— У нас все ребята активные, все чем-то занимаются: кто-то работает удаленно (интернет выручает), кто-то ремеслом промышляет, кто-то свадьбы и корпоративы ведет, а некоторые каждый день на работу в Минск ездят. Это, конечно, тяжеловато, но на природе быстро восстанавливаешься, главное, домой доползти.

Дети у нас воспитанные, мы с ними занимаемся, учим английский. Каждое утро автобус отвозит их в школу, а потом привозит обратно. Мы давно мечтаем свою школу построить, но пока это только планы.

Владимир ведет по поселку и рассказывает о здешних домах и их обитателях. Многие коттеджи построены из соломенных блоков, сруба и других экоматериалов.

Есть в поселке даже полноценный саманный дом, возведенный по древней технологии из соломы и глины. Правда, снаружи он выглядит совершенно привычно: увидеть всю прелесть необычного для Беларуси строения не позволяет деревянная обшивка.

— Я думаю, когда-нибудь так будет выглядеть каждая белорусская деревня, и это здорово. Пока жить в обычном селе совершенно некомфортно. Там не оставишь открытой дверь, потому что местные алкаши тут же вынесут все, что не прибито к полу. Там не позволишь себе большой участок, не поселишься рядом с такими же инициативными людьми, близкими по духу. Наверное, наше поселение — это и есть деревня будущего, которая должна послужить примером другим.

Раньше Владимир жил в обычной минской квартире, потом переехал в собственный дом в Колодищах, а когда и его стало не хватать, вырвался еще дальше от города. Он уверен, что жизнь в коттедже за МКАД мало чем отличается от страданий в панельке: все равно стесняет.

Сейчас Владимиру 44 года. Если бы он был военным, через год ушел бы на заслуженный отдых. Вот как, оказывается, может выглядеть человек предпенсионного возраста:

Резкую смену образа жизни мужчина объясняет просто: приходил конец.

— К 29 годам у меня начались серьезные проблемы со здоровьем: мотор реально начал останавливаться. Молодость была чересчур бурной: мотоциклы, бухло, наркотики и рок-н-ролл. Мы начинали пить в четверг и кое-как отходили только к воскресенью. И так каждую неделю. Однажды мы по пьяни в прямом смысле добрались до Кипра без копейки в кармане. Как, зачем и почему, помню смутно. Тогда я понял, что пора прекращать и как-то менять свою жизнь: она уже не приносила каких-то новых эмоций. Все просто шло по кругу.

Владимир бросил пить и курить, потом отказался от мяса. Затянуло. Два последних месяца он практикует сыроедение и говорит, что всем доволен. Здорового образа жизни он придерживается уже 15 лет.

Свой дом он тоже постарался построить из экологичных материалов. Все делал сам — от чертежа до внутренней отделки. За много лет ремонта и строительства Владимир здорово прокачался и стал консультировать людей по вопросам возведения и ремонта коттеджей, а недавно завел YouTube-канал, где рассказывает 30-тысячной аудитории о тонкостях строительных работ.

Собственный коттедж мужчина называет «домом на печи» и считает, что такой тип постройки — наиболее оптимальный для наших краев. Суть крайне проста: в центре помещения устанавливается дровяная печь, а уже вокруг нее проектируется постройка. Идем смотреть.

Снаружи домик выглядит аккуратно и уютно. Во дворе порядок, растут кусты и деревья, выкопан небольшой пруд.

— Это обычный каркасно-щитовой дом, утепленный каменной ватой, зашитый OSB-плитой и оштукатуренный (понимаю, что материалы не самые экологичные, но так случилось). Лет пять назад потратил на него где-то $35 000, но сейчас цены совершенно другие, сложно сопоставить. Участок мы взяли через аукцион, кажется, за $1500. Тогда свободных земель еще хватало, это сейчас уже почти все застроено.

Перед тем как начать работы, мы ставили баню размером примерно 7×7 метров. Знакомый печник сложил нам дровяную печь — тогда я и понял, что вполне можно отапливать помещение всего одной печкой, если все сделать по уму.

Внутри дом выглядит так же респектабельно, как и снаружи: панорамные окна, потолки высотой 4,5 метра, деревянные полы и аккуратная отделка. В центре гостиной-студии стоит огромная печь — гордость Владимира. Со слов мужчины, топит он ее всего один раз в день и только дровами — этого вполне хватает.

По краям гостиной — две небольшие спаленки, на втором этаже — крохотная игровая комната для детей. В доме площадью 90 квадратных метров есть все удобства. Вода подогревается от печи: внутри установлен металлический бак, температура в котором постоянно поддерживается благодаря регулярной протопке.

— Я уже много лет думаю над тем, как мы можем вернуть глубинную белорусскую жизнь, и прихожу к выводу, что нужно стараться использовать только то, что есть в стране. Нет в Беларуси газа — значит, и газовый котел лучше не ставить, использовать только древесину и электричество. Свой дом я именно так и строил. Нет возможности протопить печь — включу электроконвекторы и буду заниматься своими делами, никаких проблем.

Надо как-то развивать эту мысль и стараться менять деревню. Я уверен, что однажды мы сможем прийти к тому, что село перестанет ассоциироваться с чем-то нехорошим.

Раньше я был одним из тех сумасшедших, убеждающих всех вокруг, что только я живу правильно и все просто обязаны последовать моему примеру. На этом фоне у нас было много конфликтов с первой женой, которую я постоянно пытался привести к своему образу жизни. Я только потом понял, что это большая ошибка. Захотят мои дети жить по-другому — их право, я ни слова не скажу. Захотят — уедут навсегда в город, а решат вернуться — пожалуйста. Все же каждый должен сам решать, как ему строить свое будущее.

Источник: realt.onliner.by

Деревня из 100 человек

Весь мир: Деревня из 100 человек

Как мне лучше представить мир таким, какой он есть сегодня?

Необработанные статистические данные о населении могут нас ошеломить. Вот один из способов визуализации мира и его
экономика, жилье, здравоохранение, религиозная принадлежность и образование: сокращение населения земли
в одной деревне ровно 100 человек, которые отражают расовые, экономические и другие соотношения земли.

Применяя существующие коэффициенты, вот как будет выглядеть эта деревня:

• Откуда будут жители деревни:
  • 60 будет из Азии
  • 12 будет европейского происхождения
  • 15 выходцев из Западного полушария (9 латиноамериканцев, 5 североамериканцев,
    и 1 из Океании)
  • 13 будет из Африки
• Пол / Пол:
  • 50 будет женский
  • 50 будет мужской
• Краска для кожи
  • 80 будет небелым
  • 20 будет белым
• Религия жителей:
  • 67 будет нехристианином
  • 33 назвали бы себя «христианами»
• Экономика на селе
  • 20 человек будут получать почти 90% общего дохода села
• Жилье в поселке:
  • 25 будут жить в некачественном жилье
• Грамотность в деревне
  • 17 вообще не сможет читать
• Питание в деревне
  • 13 будут недоедать
• Жизнь и смерть
  • 1 умрет в течение

  года

  • 2 родит в течение

  года

• Уровень образования жителей села
  • 2 имели бы высшее образование
• Доступ к технологии
  • 4 будет иметь какое-нибудь компьютерное устройство

Данные составлены из документов, опубликованных Britannica Book of the Year,
Habitat for Humanity, International Herald Tribune , Бюро переписи населения США,
ООН, ЮНЕСКО и ЮНИСЕФ. Исследования Рекхи Балу, Кристин Энгелькен и
Дженнифер Гроссо.

Этот список представлен не для того, чтобы вызвать вину. Это просто способ помочь нам понять
картина реальности.

Не будь миссионером!

    — Говард Калбертсон

Статистические миссии
данные:   Миссионерская статистика
10/40 Окно   21-е
столетие мира сборщик яблок
притча — Развертывание ресурсов мировых миссий
Источники данных
Страны, готовые к Евангелию
Статистика мировых миссий Назарянина

Искать волю Бога? Африканский
мученическая преданность    Поездка в Миссио
сбор средств    Десять способов
испортить свою миссионерскую поездку
Миссии Назарянина Международные ресурсы

Демография – Окрестности Нью-Йорка

Гринвич-Виллидж, который обычно называют «деревней», может похвастаться большим количеством людей, в том числе жителями, обычными рабочими, студентами колледжей и туристами. В Гринвич-Виллидж работает больше людей, чем тех, кто там живет. Данные, обсуждаемые в этом разделе, основаны на пятнадцати переписных участках, ограниченных Третьей авеню и Бауэри на востоке, Вест-стрит на западе, Хьюстон-стрит на юге и 14 ^{-я улица} на севере. Деревня пересекается с четырьмя почтовыми индексами: 10003, 10011, 10012 и 10014. Согласно последней переписи населения США в 2010 году, население деревни Гринвич составляло около 72 025 человек, что составляет 0,9% от общей численности населения Нью-Йорка. Как видно из рисунка ниже, население Гринвич-Виллидж не сильно изменилось с 1990 года. ¹

Профиль.» Нью-Йоркский университет, 16 мая 2011 г., http://www.nyu.edu/content/dam/nyu/govCommunAffairs/documents/greenwich-village-profile-2011-05-16.pdf)

Согласно исследованию американского сообщества, проведенному Бюро переписи населения за 2005–2009 годы, дети до 18 лет составляют лишь 9,2% населения Гринвич-Виллидж, в отличие от всего Нью-Йорка, где дети до 18 лет составляют 22,8% всех жителей. В период с 2005 по 2009 год средний размер домохозяйства составлял 1,7 человека, и только 10,4% всех домохозяйств имели одного или нескольких детей в возрасте до 18 лет. Несмотря на небольшое количество детей в Гринвич-Виллидж, детское население растет. С 2000 по 2005-2009 гг., количество детей в возрасте до 5 лет выросло на 48%, а количество детей в возрасте от 5 до 17 лет выросло на 32%. Около 69% населения деревни составляют люди в возрасте от 25 до 64 лет. ²

Рисунок 2: Распределение по возрасту, 2005–2009 годы
(График из Appleseed. «Экономика Гринвич-Виллидж: профиль». Нью-Йоркский университет, 16 мая 2011, http://www.nyu.edu/content/dam/nyu/govCommunAffairs/documents/greenwich-village-profile-2011-05-16.pdf)

В Гринвич-Виллидж проживают самые разные люди с точки зрения этнической и расовой принадлежности. . По данным 2005-2009 гг.Опрос американского сообщества, 17,1% всех жителей деревни родились за пределами США. Несмотря на то, что Гринвич-Виллидж привлекает людей со всего мира, большинство населения составляют белые, что отличается от других районов Нью-Йорка, которые очень разнообразны и имеют большое количество иммигрантов. ³   Около 75,78 % населения являются гражданами США, родившимися в США, и 11,49% не являются гражданами США, родившимися в США. Около 12,73% вообще не являются гражданами. ⁴ . Как видно из приведенной ниже круговой диаграммы, белые нелатиноамериканцы составляют большинство населения, за ними следуют неиспаноязычные жители азиатских/тихоокеанских островов, латиноамериканцы и чернокожие. На диаграмме также представлены люди других рас или двух или более рас.

Рисунок 3: Этническая принадлежность/раса, 2010 г.
(График из Appleseed. «Экономика Гринвич-Виллидж: профиль». Нью-Йоркский университет, 16 мая 2011 г., http://www.nyu.edu/content/dam/nyu/govCommunAffairs/ documents/greenwich-village-profile-2011-05-16.pdf)
 

В конце 19 века волна немецких, итальянских и ирландских иммигрантов заполонила окрестности в поисках работы на пивоваренных заводах, складах и производственных мансардах. ⁵ Как видно из приведенной выше диаграммы, этнические группы в Гринвич-Виллидж изменились и будут меняться с ростом иммиграции.

Большинство жителей Деревни считаются богатыми. Средний доход домохозяйства в период с 2005 по 2009 год составлял 101 568 долларов, что больше, чем средний доход домохозяйства на Манхэттене, и более чем вдвое превышает средний доход Нью-Йорка в целом. Это также более чем вдвое превышает средний доход в США. Богатое сообщество в Гринвич-Виллидж свидетельствует о высоком уровне образования жителей. В Деревне процент жителей со степенью бакалавра выше, чем во всех районах Нью-Йорка вместе взятых. Он считается одним из самых образованных сообществ в США и имеет более высокий процент жителей со степенью бакалавра, чем в других местах, таких как Кембридж, Англия и Пало-Альто, Калифорния. ⁶

Рисунок 4: Образование для населения старше 25 лет, 2005-2009
(График из Appleseed. «Экономика Гринвич-Виллидж: профиль». Нью-Йоркский университет, 16 мая 2011 г., http://www.nyu. edu/content/dam/nyu/govCommunAffairs/documents/greenwich-village-profile-2011-05-16.pdf)
 

Высокий уровень образования жителей позволяет им работать в отраслях, требующих лиц с высшим образованием. Согласно исследованию американского сообщества 2005–2009 годов, примерно 23,1% населения работают не по найму, что имеет смысл, поскольку в Гринвич-Виллидж есть много малых предприятий. Университеты и колледжи, такие как Нью-Йоркский университет и Новая школа, входят в число ведущих работодателей деревни. Другие учреждения включают Cooper Union, Еврейский союзный колледж и манхэттенский филиал Института Пратта. Поскольку Гринвич-Виллидж является очень богатым сообществом, спрос на такие услуги, как элитные рестораны, розничная торговля, искусство и развлечения, очень высок. В ресторанах и барах работает около 10,900 человек, что делает их ведущими секторами Деревни. Эти рестораны и бары обслуживают дневное население, в основном студентов колледжей, и являются важной частью ночной жизни деревни. Искусство и развлечения — еще один ведущий сектор с небольшими художественными галереями и театрами, разбросанными по всей деревне. ⁷

Рисунок 5: Занятость в Гринвич-Виллидж, 2005–2009 гг.