Экономика Китая подает тревожные сигналы: возможен ли кризис
Дополнительные риски для китайской экономики несут в том числе и вопросы, связанные с долговыми параметрами КНР / AFP
Западные экономические институты и эксперты ухудшают прогнозы по темпам роста экономики Китая в 2022 г. При том что официальная цель по росту ВВП КНР в этом году – 5,5%, например, последний ежеквартальный опрос Bloomberg показал, что аналитики ожидают повышения показателя на 3,5%. Это на 0,4 п. п. меньше, чем демонстрировал предыдущий консенсус агентства. Аналогично поступают и рейтинговые агентства, например Moody’s понизило прогнозы по росту экономики Китая с 4,5 до 3,5% в 2022 г.
Но есть и более пессимистичные оценки. «На фоне все еще испытывающего трудности сектора недвижимости и возобновления ограничений, связанных с COVID-19, экономика КНР покажет рост чуть более 3% по итогам 2022 г., хотя возможно и ослабление роста ниже этой отметки», – прогнозировал международный экономист Wells Fargo & Co.
Брендан Маккенна. Понизили свои прогнозы и Goldman Sachs – с 3,3 до 3%, Nomura – с 3,3 до 2,8% и другие крупнейшие финансовые и аналитические институты.
Статистическое бюро КНР публикует поквартальные данные о темпах роста ВВП: за апрель – июнь экономика была близка к стагнации и выросла на 0,4%. Как сообщалось в пресс-релизе, это было вызвано локдауном в Шанхае. В I квартале 2022 г. китайский ВВП показал динамику роста 4,8%, рост ВВП за полугодие составил 2,5%. Cудя по последним данным о росте промпроизводства, в июле экономика также продолжила замедляться. Показатель увеличился на 3,8% против 3,9% в июне. Согласно консенсусу Bloomberg ожидалось, что промпроизводство в июле увеличится на 4,3%.
Эксперты выделяют комплекс причин, которые давят на экономику КНР: пограничная с кризисом ситуация в секторе жилищного и инфраструктурного строительства, а также на земельном рынке, сложности в финансовой отрасли, барьеры во внешней торговле, локдауны и ряд других факторов.
Кризис недвижимости
Только за 2021 г.
доля строительного сектора, по разным оценкам, составила около 25% от ВВП Китая. Рынок недвижимости, так же как и земельный рынок, традиционно выделяют как определяющие для социальной, бюджетной и финансовой стабильности в КНР, отметил директор группы суверенных и региональных рейтингов АКРА Дмитрий Куликов. Это связано с тем, что развитие территории многие годы было, с одной стороны, ключевым драйвером экономического роста, с другой – важным источником доходов региональных бюджетов, пояснил эксперт.
Строительный бум при этом был подогрет искусственно, добавил руководитель Школы востоковедения Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Карнеев. Из-за того что финансовые рынки Китая в значительной степени непрозрачны, даже для местного населения, наиболее полная и актуальная информация о движении на биржах доступна только очень небольшому числу инвесторов – китайцы выбирают недвижимость как более понятный объект капиталовложений, пояснил он. Это дополнительно раздувает спрос, полагает Карнеев.
Недвижимость у населения стала восприниматься как очень надежная и одновременно прибыльная инвестиция, согласился Куликов. Более того, с учетом этого в КНР проводилась и активная политика заимствований: значительная часть новых коммерческих и квазибюджетных долгов связана с тем же самым строительством на купленной и арендованной земле, добавил он.
С другой стороны, китайские строительные компании зачастую избирают весьма агрессивные стратегии развития, продолжил Карнеев. Например, компания Evergrande, долг которой на начало 2022 г. уже составлял $300 млрд, значительные объемы средств дольщиков вкладывала не столько в строительство, сколько в покупку новых земель, указывает Карнеев. В начале 2022 г. в собственности Evergrande находилось 565 млн кв. м земельных владений, при этом осенью 2021 г. число недостроенных квартир концерна оценивалось в 1,4 млн. Такой же агрессивной стратегии придерживались и другие китайские компании в секторе, что создавало крайне высокую нагрузку на финансовую систему Китая, полагает Карнеев.
Девелоперы не могут вовремя сдать строящиеся помещения и в ответ на это уже более чем в 50 китайских городах покупатели отказались платить ипотеку более чем в 100 проектах, сообщало агентство China Real Estate Information Corp. В Ухане и Сиане покупатели жилья сразу в 52 недостроенных жилых комплексах отказались от выплат по ипотеке, сообщало издание Jiemian News.
Ситуация со срывами сроков сопровождается протестами покупателей недвижимости в ряде провинций КНР, это уже привело к дефолту по облигациям Evergrande, говорит старший преподаватель факультета «Школа политических исследований» РАНХиГС Роман Файншмидт. Кризисные тенденции могут перекинуться и на весь банковский сектор, что приведет к значительно более серьезным последствиям, опасается эксперт.
Впрочем, о полноценном кризисе недвижимости говорить преждевременно – пока есть только несколько примеров банкротств крупных китайских застройщиков или объявлений о просрочках выплат по ценным бумагам, но это не массовое явление, возразил заведующий сектором экономики и политики Китая ИМЭМО РАН Сергей Луконин.
Кроме того, наблюдаемый негатив носит, скорее, рукотворный характер и обусловлен действиями китайских регуляторов, которые начались примерно в 2020 г. и были направлены на ограничение спекулятивных сделок с передачей земельных участков под строительство, на сокращение темпов прироста задолженности крупных застройщиков, а также на уменьшение долговой ипотечной нагрузки на граждан, пояснил он.
То есть Пекин, скорее, сам переохладил рынок недвижимости, а сейчас начался откат, считает Луконин. В целом проблемы на рынке недвижимости не являются «черным лебедем» или «серым носорогом» – Пекин не даст сформироваться полноценному кризису на рынке недвижимости, особенно в преддверии XX съезда компартии, намеченного на осень 2022 г., уверен эксперт. Хотя если кризис в секторе все же случится, то он действительно будет очень серьезным и затронет такие секторы, как финансы, металлургия, производство стройматериалов, мебели и оборудования для дома, допускает он.
Нетолерантность к ковиду
Политика нулевой терпимости к пандемии, которой на данный момент придерживается Китай, может неожиданно ввергнуть целые регионы в локдаун и тем самым резко приостановить работу цепочек поставок, отметил Файншмидт.
В 2022 г. этот фактор действительно пугает транснациональные корпорации, поскольку даже в соседних Вьетнаме и Корее антикоронавирусные ограничения в разы мягче и предсказуемее, добавил эксперт.
Кроме нарушения цепочек поставок политика нулевой терпимости приводит и к росту безработицы среди молодого поколения, этот показатель уже приблизился к 20%, указывает Файншмидт. Однако здесь оказывают влияние и другие обстоятельства, такие как замедление прироста ВВП КНР в течение 2010-х гг., уход отдельных транснациональных корпораций в другие страны, ослабление китайских технических гигантов, политика государства в отдельных отраслях (например, запрет коммерческого репетиторства), пояснил эксперт.
Жесткие ковид-ограничения крайне негативно влияют и на внешнюю торговлю, конечное потребление китайских домохозяйств и в целом на деловую активность китайских предприятий, добавил Луконин. Из соображений безопасности Пекин не станет отказываться от этой политики, считает эксперт. Но негативные последствия этой политики очевидны не только экспертам, но и китайскому руководству, поэтому с высокой долей вероятности на XX съезде КПК власти возьмут курс на смягчение карантина, возражает Карнеев.
Долги, энергетика и рождаемость
Дополнительные риски для китайской экономики несут и вопросы, связанные с долговыми параметрами КНР, отметил первый вице-президент ЦСР Борис Копейкин. Это не только ипотечные займы, но и кредиты и облигации строительных компаний и региональных и местных органов власти и связанных с ними организаций на балансе банков, перечисляет эксперт. Расчистка банковских балансов потребует времени, финансовых вложений и ограничит динамику экономических показателей в среднесрочной перспективе, полагает он.
Также некоторые опасения вызывает и вопрос энергетической безопасности Китая, сообщает Файншмидт. Аномально высокие температуры, которые вызвали резкий рост энергопотребления на кондиционирование помещений, привели к перебоям энергосетей, что послужило причиной закрытия производств, например заводы в городе Сычуань опечатали почти на неделю, напоминает эксперт.
Значительным фактором риска для экономики Китая остается и снижение рождаемости, напоминает Карнеев.
В конце июля глава отдела народонаселения и семейных дел Национальной комиссии здравоохранения Ян Вэньчжуан заявил, что уже к 2025 г. население КНР перестанет расти на фоне замедления его темпов роста. Антирекорды рождаемости по 2021 г. продемонстрировали провинции Хэнань, Цзянси и Хунань, традиционно являвшиеся крупнейшими источниками рождаемости в стране. Так, в провинции Хэнань в 2021 г. родилось менее 800 000 человек (впервые с 1978 г.), в Цзянси это число не превысило 400 000 (впервые с 1950-х гг.), а в Хунане родилось меньше 500 000 человек (впервые за 60 лет).
Что дальше
Снижение темпов экономического роста Китая – это следствие не только всех современных кризисных реалий, но еще и общего исчерпания потенциала роста экономической модели, которую предложил Дэн Сяопин со своей политикой реформ и открытости 1978 г., считает Карнеев. Эта экономическая модель, направленная на экстенсивное развитие экономики при ее открытости и сильном влиянии рыночных элементов, не способна поддерживать высокие темпы роста неограниченное время и неудивительно, что спустя более чем 40 лет рост начинает замедляться, считает Карнеев.
Для Китая сейчас наиболее важно выработать механизмы перехода от экстенсивного к интенсивному развитию экономики, указывает эксперт. Двузначных показателей роста ВВП, которые КНР показывала в 1990–2000-х гг., уже вряд ли стоит ожидать, но и серьезных признаков замедления китайская экономика пока не показывает.
Прогнозируемые на данный момент значения темпов экономического роста за 2022 г. в 3,5% смотрятся неоднозначно, считает Файншмидт. При том что за первое полугодие 2022 г. китайская экономика выросла только на 2,5%, ей потребуется значительное ускорение, чтобы достигнуть прогнозируемых западными экспертами показателей, уверен он. Конечно, в этих условиях государство пытается помочь бизнесу, снижая ключевую ставку (основные экономики ее, напротив, сейчас повышают) и понижая курс национальной валюты, а также инвестируя в инфраструктурные проекты и оказывая поддержку через бюджетные стимулы, указывает эксперт.
Западные эксперты чересчур занижают ожидания роста китайской экономики, уверен Луконин.
Разнообразные программы поддержки развития национальной экономики – прежде всего инфраструктурное строительство – были запущены в I–II кварталах 2022 г., соответственно, их значительный вклад в темпы прироста китайского ВВП ожидается в III–IV кварталах и по итогам года, продолжил он. Часть программ действуют еще с начала пандемии коронавируса (налоговые вычеты и возмещения, уменьшение выплат в социальные фонды, компенсация расходов на электроэнергию, ваучеры на приобретение каких-либо услуг и др.) и также стимулируют положительную динамику прироста ВВП КНР, продолжает эксперт. Кроме того, отменяются ограничения на рынке недвижимости, введенные ранее, с целью его стимулирования: уменьшение размера первоначального взноса при покупке квартиры в ипотеку, разрешение на покупку второго жилья и др. в зависимости от провинции, говорит он.
С учетом всех перечисленных и многих других инициатив китайского правительства по итогам 2022 г. стоит ожидать динамики ВВП не ниже 4–5%, резюмирует Луконин.
Не шелковый курс
Для ускорения экономики власти КНР приняли несколько неожиданных для рынка решений: Народный банк Китая снизил 15 августа на 10 б. п. две ключевые процентные ставки: ставка по кредитам сроком на год в рамках программы среднесрочного кредитования (MLF) была понижена с 2,85 до 2,75% годовых, а семидневная ставка обратного выкупа репо – с 2,1 до 2%. В допандемийные времена ставка MLF не опускалась ниже 3%, достигая в 2019 г. 3,3%.
Шаг 15 августа стал вторым с начала года смягчением: в январе китайский регулятор снижал базовую процентную ставку по кредитам (LPR) сроком на один год на 10 б. п. до 3,7%. Но не последним: 22 августа ставка LPR была еще уменьшена – на 5 б. п. до 3,65% годовых.
На фоне смягчения политики и замедления китайской экономики слабела и национальная валюта: с начала года юань потерял к доллару почти 8% стоимости. 30 августа курс доллара превысил отметку в 6,92 юаня – это максимальные значения за последние два года.
Финансовые власти Китая понижают стоимость юаня по отношению к доллару и евро для стимулирования экспортного сектора экономики, предположил Луконин.
Несмотря на объявление о реализации экономической политики «двойной циркуляции», которая предполагает доминирование внутреннего потребления, экспортный сектор все так же важен для экономики Китая – общий объем китайского товарного экспорта составляет примерно 20% национального ВВП, напомнил он.
Доллар укреплялся к большинству валют с середины 2021 г. на ожиданиях того, что ФРС будет реагировать на подъем инфляции достаточно выраженным ужесточением денежно-кредитной политики, а также на пересмотре вниз глобальных экономических прогнозов, возразил Куликов. Непосредственно с началом ужесточения политики Федрезерва этот процесс ускорился – под ударом в итоге оказался не только юань, но и другие валюты, продолжил он. Более того, ослабление юаня не выглядит как рукотворная история, считает Куликов. Китайский регулятор, например, в последние недели скорее ограничивал курс от избыточного ослабления, соответствующим образом устанавливая внутридневной коридор возможных валютных операций, отметил он.
И эта практика, кстати, весьма далека от прямого управления курсом – «толерантность» к колебаниям национальной валюты в Китае последовательно увеличивалась на протяжении последних лет, резюмировал эксперт.
Влияние на Россию
Замедление экономического роста Китая не означает ничего драматичного, уверен Луконин. Один процентный пункт прироста ВВП КНР сейчас равен нескольким процентным пунктам прироста ВВП 10 лет назад: база в прошлом и в настоящем – несопоставимые величины, пояснил он. Конечно, снижение темпов экономического развития КНР может привести к снижению спроса на российские энергоносители и другой импорт, но вряд ли существенно. С другой стороны, китайские предприятия станут более гибкими в определении ценовой политики и размеров товарных партий, идущих на экспорт, что для России, как импортера китайской продукции, уравновесит потери.
Китай, импортировавший из России товаров более чем на $60 млрд за семь месяцев 2022 г., останется крупнейшей страной – потребителем наших товаров независимо от экономической динамики, добавил Копейкин.
Но в неблагоприятном сценарии замедления мировой и китайской экономики негативная динамика цен на энергоносители может существенно сказаться на стоимостных объемах поставок, предупредил он. Для нас важно не столько замедление экономики Китая, сколько влияние этого на цены на нефть и другие сырьевые товары, резюмировал он.
Экономические риски Китая, которые, реализовавшись, могут в конечном итоге повлиять на Россию через снижение спроса на экспорт, включают не только давно ожидаемое плавное замедление темпов экстенсивного роста ВВП КНР, добавил Куликов. В дополнение к этому предсказуемому фактору добавились стагнация глобального спроса из-за энергетического кризиса, а также, что отчасти более важно, участившиеся природные катаклизмы, как глобальные, так и локально китайские, например засуха или пандемии.
хрупкое равновесие — EADaily, 16 декабря 2016 — Новости политики, Новости России
Поднебесная расправляет плечи и стремится занять место на международной арене, подобающее второй, а по ряду важных показателей и первой экономике в мире.
Пекин пытается соблюдать баланс сил в отношениях с окружающими странами. Однако соседей у него больше, чем у любого другого государства на планете, поэтому баланс этот хрупкий и создавать и тем более сохранять его крайне сложно.
Многососедская Поднебесная
Ни одна страна сегодняшнего мира не имеет столько соседей, как Китай. Их у Пекина два десятка: 14 на суше и 6 на море. Поддерживать хорошие отношения с таким количеством соседних стран крайне сложно. Став второй экономикой планеты, Поднебесная с особой остротой ощутила необходимость обеспечить благоприятный окружающий фон для дальнейшего развития и экспансии в целях осуществления «китайской мечты» — возрождения древней цивилизации. В последние годы планета была свидетелем того, как Пекин запускает один за другим международные проекты. Самые известные из них «Один пояс и один путь» (OBOR) и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (AIIB). Оба проекта направлены на освоение новых рынков для развивающейся экономики КНР и максимального расширения сферы влияния.
В Китае прекрасно понимают, что глобальные планы должны начинаться с соседей и что для каждого из них следует иметь индивидуальный подход.
Для усиления влияния Китая в Азии председатель КНР Си Цзиньпин хочет воспользоваться моментом, когда мировые державы заняты в основном внутренними проблемами. Он собирается, сообщает South China Morning Post (SCMP), провести в 2017 году большой саммит по OBOR. Согласно информации авторитетного издания, по составу встреча должна превзойти саммит G20 в Ханчжоу в этом году. Планируется приезд лидеров около 30 государств. Это чуть менее половины участников проекта, который охватывает 65 государств Азии и Европы.
В 2015 г. Пекин вложил в экономики 49 из этих стран $ 14,8 млрд. По данным министерства торговли КНР, это составляет 12,6% всех китайских прямых иностранных инвестиций (FDI). В первые 10 месяцев 2016 года суммарные китайские FDI превысили $ 146 млрд.
У проекта «Один пояс и один путь» немало критиков. Их все сильнее тревожит политическая составляющая проекта — желание Пекина усилить геополитическое влияние на огромных территориях Азии и Европы.
Достаточно напомнить, что прошлые инвестиционные проекты подобного рода, например, в Африке, через какое-то время приводили к росту раздражения местного населения против Китая.
Такие же опасения стремительно усиливаются и сейчас несмотря на то, что к AIIB, который считается конкурентом возглавляемого Японией Asian Development Bank (ADB) и МВФ, присоединилось довольно много американских союзников (Канада, Австралия и даже Великобритания).
Президент AIIB Цзинь Лицюнь заявил в начале ноября, пишет SCMP, что банк должен выполнить задачи, поставленные на первый год работы. В том числе и по кредитам, которых было запланировано выдать на общую сумму в $ 1,2 млрд. На 1 ноября AIIB кредитовал проекты в Пакистане, Таджикистане, Индонезии и Бангладеш в общей сложности на $ 829 млн.
Восток — дело тонкое
На востоке Китай соседствует с Северной и Южной Кореей и Японией. Все три страны относятся к «беспокойным» соседям, строить с которыми добрососедские отношения непросто.
КНДР еще не так давно считалась ближайшей союзницей Китая, но сейчас быстро превращается в «отрицательный актив» для Пекина. Отношения между двумя странами еще никогда не были такими плохими, как сейчас. Главная причина — ядерная программа Пхеньяна. Китай, похоже, до сих пор не знает, что делать с молодым, но очень энергичным лидером северных корейцев, который наперекор Пекину и международному сообществу, ужесточающему санкции против КНДР, провел одно за другим несколько ядерных испытаний.
К тому же, Ким Чен Ын «зачистил» нескольких высокопоставленных прокитайски настроенных чиновников. Наблюдатели полагают, что люди, пришедшие им на смену, настроены менее дружественно по отношению к Пекину. О состоянии китайско-северокорейских отношений многое говорит и то обстоятельство, что товарищи Си и Ын еще ни разу не встречались. Без особого риска ошибиться можно предположить, что пока северокорейский лидер не откажется от ядерных амбиций и пока он не перестанет пренебрежительно относиться к роли Китая в Шестисторонних переговорах по ядерной программе КНДР, Пекин едва ли продолжит, как раньше, защищать Пхеньян в его противостоянии с США и Японией.
Более века, после китайско-японской войны 1895 года отношения между двумя странами были полны структурных противоречий. Вторая китайско-японская война, новая попытка Токио установить доминирование в восточной Азии посредством силы, началась в 1937 г. Она закончилась поражением Японии и привела ее к зависимости от США в противостоянии с Китаем, Россией и Северной Кореей в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Передача Вашингтоном Токио в 1972 году юрисдикции над архипелагом Дяоюйдао, известным в Японии как Сенкаку, еще больше углубила структурные противоречия между соседями. Это проявилось в территориальных спорах в Восточно-Китайском море, которые не стихают уже несколько десятилетий. Однако Пекин предпочел не обострять напряжение в отношениях со Страной восходящего солнца, чтобы не осложнять решающий период своего развития.
В противоположность отношениям Китая с Японией и КНДР отношения с Южной Кореей развиваются поступательно, особенно в сфере экономики и торговли. Обмен визитами на самом высоком уровне ускорил подписание соглашения о свободной торговле между КНР и Южной Кореей, вступившего в действие 20 декабря 2015 года.
Впрочем, без ложки дегтя не обошлось и здесь. Намечаемое размещение американских мобильных противоракетных комплексов THAAD на юге Корейского полуострова отбрасывает серьезную тень на отношения между Пекином и Сеулом.
Тайвань большей частью международного сообщества признается частью Китая, но постоянное вмешательство США в отношения между двумя Китаями существенно интернационализировало проблему острова.
За восемь лет правления Национальной партии (Гоминьдан, KMT) напряжение в отношениях между Пекином и Тайбэем существенно ослабло. Политика разрядки достигла апогея на встрече между тогдашним лидером правящей KMT Ма Инцзю и Си Цзиньпином в феврале 2016 г. В Пекине рассчитывали на ускорение процесса мирного объединения с Тайванем, но все изменили выборы в мае. Их выиграла Демократическая прогрессивная партия (DPP) во главе с Цай Инвэнь, которая и стала президентом Китайской Республики. DPP взяла курс на провозглашение фактической независимости острова, а Пекин, похоже, решил прибегнуть к последней надежде — добиться объединения, если понадобится и силовыми методами.
Пока же Китай, в целом, не торопится наступать на восточных соседей и, похоже, занимает на востоке оборонительные позиции.
А мы пойдем на север…
На севере Китай имеет общую границу с дружественной Россией и нейтральной Монголией. Еще в 1996 году Китай и Россия подписали Совместную декларацию, провозгласившую равноправное доверительное партнерство. Это было первое соглашение такого рода, заключенное Пекином с другим государством после китайских «гласности» и «перестройки» в 1979 г. Стратегическое партнерство способствовало усилению сотрудничества в торговле, экономике и военной сфере, а также привело к согласованным действиям в Совете безопасности ООН. В 2001 году Москва и Пекин подписали договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. В то время это было высшее партнерство, которое мог предложить другой стране Китай. В том же году была создана Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), которая наряду с БРИКС еще больше укрепила и расширила отношения между соседями.
Монголия когда-то входила в состав Китая. После признания независимости в 1945 г. Улан-Батор долгое время был союзником СССР. После окончания холодной войны он нормализовал отношения с КНР и с тех пор старательно поддерживает баланс между КНР и РФ, добиваясь признания нейтральным государством. Нейтральная Монголия полностью отвечает интересам Пекина.
В целом, отношения Китая с северными соседями направлены на консолидацию.
Угроза с запада
На западе Китай граничит с четырьмя центрально-азиатскими и четырьмя южно-азиатскими странами. Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан — члены ШОС, в котором доминирует Пекин. Афганистан сейчас имеет статус наблюдателя в этой организации.
Первоначально ШОС создавался для борьбы с экстремизмом, сепаратизмом и терроризмом на бескрайних просторах Центральной Азии и в отдаленном китайском регионе Синьцзян, где Исламское движение Восточного Туркестана борется за независимость от Китая и создает серьезную угрозу социальной стабильности и территориальной целостности страны.
Кроме безопасности, при помощи ШОС Китай также укрепляет экономические связи с центрально-азиатскими странами, уделяя при этом основное внимание нефти и газу, которые нужны ему для питания собственного экономического двигателя. Что касается восстановления Афганистана, то Пекин неустанно повторяет, что обязательно примет в нем участие.
Отношения КНР с южно-азиатскими соседями носят более сложный характер. Лучше всего они у Пекина с Пакистаном. Между ними существует «всепогодное» стратегическое партнерство, высшая форма союзных отношений, которые Поднебесная когда-либо устанавливала с иностранным государством.
Отношения между Китаем и Индией далеки от «всепогодных». В них уже много лет царят недоверие и подозрительность, проистекающие из территориальных споров, а также индийской политики в отношении Тибета и правительства далай-ламы в эмиграции. Отношения сильно напрягает и то обстоятельство, что Индия сейчас является сильным конкурентом Поднебесной на международной арене. Острая конкуренция делает маловероятным реальное сближение двух стран.
Непал традиционно входит в сферу влияния Индии, но из-за откровенного желания Дели установить контроль над этой горной страной она начала в последние годы все больше тяготеть к Китаю.
Подводя итог отношениям Китая с западными соседями, можно сказать, что стратегия Пекина по отношению к ним заключается в сохранении статус-кво.
Неспокойный юг
На юге у Китая общая граница с семью странами: Мьянмой, Лаосом и Вьетнамом на суше и Филиппинами, Индонезией, Малайзией и Брунеем в Южно-Китайском море (ЮКМ).
«Странам ЮВА приходится мириться с территориальными притязаниями Китая, — объясняет Гарри Са, старший аналитик Школы международных исследований Раджаратнам в Сингапуре. — Все дело в том, что Пекин может сделать чудеса для их экономик. Страны региона понимают это и довольны таким положением несмотря на проблемы в двусторонних отношениях с Поднебесной».
Пекин в этом году, по оценкам Credit Suisse Group AG, почти удвоил прямые иностранные инвестиции в шесть крупнейших государств ЮВА.
Они имеют все шансы достичь по итогам года $ 16 млрд. КНР уже является крупнейшим торговым партнером для большинства стран региона. «У Китая есть четкая цель, — сообщил агентству Bloomberg старший экономист сингапурского отделения Credit Suisse Сантитарн Сатирата. — Пекин хорошо знает, чего хочет».
Китайские инвестиции быстро превращают Камбоджу, Лаос и Мьянму в главных импортеров китайских товаров. Китайские деньги способствуют высоким темпам развития экономик этих стран, а также открывают для китайских компаний новые возможности за границей благодаря дешевой рабочей силе. Пекин главным образом поддерживает политику китайского бизнеса, потому что таким образом он усиливает свое влияние в Юго-Восточной Азии и все сильнее втягивает ее в свою орбиту. В Пекине явно не хотят упустить возможность воспользоваться ослаблением интереса к региону у новой администрации США, которая намерена больше внимания уделять внутренним делам.
Китай вкладывает миллиарды во все, начиная от строительства железных дорог и заканчивая недвижимостью.
За примерами далеко ходить не нужно. В последних числах ноября, напоминает Bloomberg со ссылкой на правительственное агентство Xinhua, китайская компания Minsheng Investment Group и камбоджийская фирма LYP Group, возглавляемая сенатором Ли Йонг Патом, подписали соглашение на $ 1,5 млрд. Речь идет о строительстве на участке площадью 20 км, недалеко от Пномпеня целого города с центром для конференций и деловых встреч, гостиницами, полями для гольфа и парками развлечений. Для того, чтобы понять, насколько важно это соглашение для Камбоджи, можно упомянуть, что его смета составляет примерно десятую часть от ВВП страны ($ 15,9 млрд).
На Китай приходится 43% суммарного долга Камбоджи, по данным МВФ. Товарооборот между Пекином и Пномпенем в прошлом году составил $ 4,8 млрд. Это в два с лишним раза больше, чем было в 2012 году, когда Камбоджа резко сменила политику по отношению к Китаю с враждебной на дружественную.
Китай несколько десятилетий хвалился особыми отношениями с бирманской хунтой, но «покфо» (братская), политика Мьянмы по отношению к Поднебесной, в последние годы явно пошла на спад после того, как в Мьянме начались демократические процессы.
Показательно, что гражданское правительство заморозило несколько крупных китайских проектов. Лидер правящей «Национальной лиги за демократию» Аун Сан Су Чжи, которая влиятельнее президента, пытается маневрировать между КНР и США, что, естественно, напрягает еще вчера казавшиеся такими крепкими отношения между двумя странами. Несмотря на некоторое охлаждение, на Китай приходится 40% мьянманской торговли. Пекин также строит в Мьянме особую экономическую зону, электростанцию и глубоководный порт на западном побережье.
Лаос — бедная социалистическая страна. Она не имеет выхода к морю и сильнее соседей зависит от Китая. Вьентьян очень надеется на расширение и углубление сотрудничества благодаря проекту «Один пояс и один путь». Лаосское правительство поддерживает в АСЕАНе почти все инициативы Пекина. На встрече в китайской столице с лаосским премьером Тхонглуном Сисулитом в последних числах ноября Си Цзиньпин пообещал еще больше укреплять связи и отношения между двумя странами.
Лаос без особых преувеличений, можно сказать, очнулся от спячки в прошлом году, когда началось строительство железной дороги протяженностью 414 км от границы до Вьентьяна. Это, кстати, составная часть OBOR. Сметная стоимость строительства составляет, по данным Xinhua, $ 5,4 млрд. Китайские проекты в сфере строительства и инвестиции за последние 10 лет составили около 15% ВВП Лаоса.
Вьетнам, в недалеком прошлом еще один товарищ и брат Китая, остается братом в отношении идеологии и сейчас, но после пограничной войны 1979 года и ввиду давних территориальных споров из-за Парасельских островов на практике больше не похож на родственника. Исторический визит президента США Барака Обамы в Ханой в мае 2016 года привел к снятию запрета на поставки американского оружия во Вьетнам и вызвал нескрываемое недовольство Пекина.
Таиланд, хотя с Китаем непосредственно и не граничит, все же играет важную роль в отношениях Пекина с соседями. По крайней мере, в КНР к нему относятся, как к соседу.
Китайские FDI уже составляют почти треть (30%) всех иностранных инвестиций в Таиланде.
Экономисты из Standard Chartered Plc подсчитали, что сейчас каждый четвертый турист приезжает в Таиланд из Китая. Для сравнения: в 2008 г. китайские туристы в королевстве составляли лишь 5%.
Такая же картина в отношении туризма, которое, похоже, является действенным оружием в арсенале китайских властей, наблюдается по всему региону. Количество китайских туристов в ЮВА с 2000 года выросло примерно в 10 раз!
Страны региона, конечно, приветствуют наплыв туристов из Поднебесной. В Таиланде китайским туристам можно оформить визы по прибытии в Бангкок. В Малайзии отменили визы для тех китайцев, кто приезжает в страну на срок менее 15 дней. В Индонезии для них в прошлом году значительно упростили процедуру оформления виз.
Бурное море
Китай претендует на 80% акватории Южно-Китайского моря. Имеются территориальные права на ЮКМ и у его четырех морских соседей. Филиппины, Малайзия, Индонезия и Бруней несколько десятилетий неплохо жили за счет китайского принципа «забудем о спорах ради общего развития».
Однако поворот Барака Обамы в сторону Азии и китайские притязания на несколько важных архипелагов и рифов в этом очень важном со стратегической точки зрения водоеме придали смелости соседям КНР и даже побудили их в последние годы начать открыто выступать против аппетитов Пекина. Дальше всех зашли Филиппины — Манила обратилась в Постоянную палату третейского суда в Гааге (PCA) с жалобой на Китай. Суд признал территориальные притязания Пекина полностью необоснованными. Решение в пользу Филиппин окрылило другие страны региона и придало им смелости тоже противостоять Пекину. Однако новый филиппинский президент Родриго Дутерте вместо того, чтобы воспользоваться наследством предшественника, сделал поворот почти на 180 градусов. Он решил пойти на компромисс и отправился в Пекин улучшать отношения. Дутерте даже заявил китайским собеседникам, что Филиппины готовы отказаться от Америки в сфере экономики и обороны. По иронии судьбы, ситуация в ЮКМ после решения PCA действительно стала спокойнее.
По крайней мере, на поверхности.
США пока остаются крупнейшим инвестором в филиппинскую экономику. Однако по прогнозам экономистов HSBC Holdings Plc, в 2017 г. этот титул у них отберет Китай, инвестиции которого в Филиппины должны превысить $ 24 млрд.
За последние два года Си пять раз встречался с президентом Индонезии Йоко Видодо. Такое обилие контактов на высшем уровне привело к резкому скачку китайских инвестиций в индонезийскую экономику. За 9 месяцев этого года они составили $ 1,6 млрд, хотя за весь 2015 г. едва превысили полмиллиарда ($ 600 млн). КНР сейчас уступает по FDI в Индонезии лишь Сингапуру и Японии.
Во время ноябрьского визита в Пекин малайзийский премьер-министр Наджиб Разак подписал соглашений на общую сумму около $ 30 млрд, начиная от энергетики и заканчивая строительством железных дорог и инфраструктуры. На Китай приходится пятая часть всех иностранных инвестиций в малайскую экономику. По словам премьера, между Китаем и Малайзией существуют особые соглашения, основывающиеся на родственной культуре и взаимном уважении.
Он считает, связи между двумя странами в скором будущем должны достичь новых высот.
Учитывая важность ЮКМ и Индийского океана для своего постоянно растущего международного статуса Китай едва ли откажется от территориальных притязаний в ЮКМ. Следовательно, делает вывод журнал National Interest, агрессивная политика Китая по отношению к южным соседям, несколько смягченная пряником в виде экономики, сохранится в ближайшем будущем…
Северокорейская ядерная программа, размещение в Южной Корее THAAD, движение за независимость Тайваня, японские притязания в Восточно-Китайском море и территориальные требования четырех соседей Китая в ЮКМ относятся к самым сложным китайским и, возможно, мировым геополитическим проблемам. После победы на президентских выборах в США Дональда Трампа никто не берется судить, как будут развиваться эти проблемы в 2017 году. Если судить по высказываниям 45-го президента США во время избирательной кампании, он готов уйти из Азии и отдать континент Китаю.
Конечно, между предвыборными обещаниями и реальными делами в США пропасть, но все же в Пекине надеются воспользоваться сменой власти и курса в Вашингтоне и укрепить свое влияние в Азии и Тихом океане.
Сергей Мануков, специально для EADaily
Роль Китая в Восточной Азии: сейчас и в будущем
Китай традиционно рассматривал своих соседей в регионе Восточной Азии как наиболее важные страны в своей внешнеполитической сфере. Это государства, имевшие даннические отношения с Китаем во времена династии Цин и ранее. Это регион, на который сильно повлияла китайская культура. Культура Японии в значительной степени происходит от династии Тан в Китае. Корея находилась под сильным влиянием искусства и религии Китая. То же самое относится и к Юго-Восточной Азии, в частности к Вьетнаму. Распространение буддизма из Индии через Тибет в традиционный Китай, а затем в Северо-Восточную и Юго-Восточную Азию, наряду с конфуцианским мышлением в Северо-Восточной Азии, также обеспечило объединяющую основу.
Япония, Корея и Вьетнам веками использовали китайские иероглифы для написания своего языка, и Япония до сих пор использует.
Помимо культурных связей существуют человеческие связи. Китайцы распространились по всей Юго-Восточной Азии, явно, но не исключительно в сфере бизнеса — в Таиланде, Камбодже, Малайзии, Индонезии и Сингапуре. Зарубежные китайцы составляют важную часть экономической ткани всех этих стран.
В наше время основные интересы безопасности и конфликты Китая проживали или исходили из региона — войны с Японией в 1894–1895 и 1931–1945 годах; Корейская война 1950-1953 гг.; его вторжение во Вьетнам в 1979; приграничные столкновения с СССР в 1969 г.; война с Индией в 1962 году; и кризисы по обе стороны пролива с Тайванем в 1950-х и 1990-х годах.
Современные отношения Китая со странами региона действительно начинаются в 1978 году с решения Дэн Сяопина на 3-м пленуме начать процесс реформ и открытости Китая после 30 лет изоляции.
В рамках этого открытия Китай кардинально изменил свой подход к странам региона.
В эпоху Мао он поощрял революцию, помогая создавать и поддерживать коммунистические партии, в которых проживало много китайцев из-за рубежа. На этих заморских китайцев смотрело с подозрением, а иногда и враждебно местное население, которое возмущалось их экономическим успехом, но теперь имело дополнительную причину для беспокойства, поскольку они потенциально были 5-й колонной иностранной державы.
Дэн все изменил. Он прекратил всякую поддержку Китаем коммунистических партий в этих странах. Он ясно дал понять, что Китай ожидает, что китайцы, живущие за границей, будут верны своей стране проживания, а не доверенным лицам Китая. Это придало этим правительствам уверенность в намерениях Китая и их этническом китайском населении и быстро ускорило нормализацию их отношений с Китаем.
Одним из мотивов Дэна при перестройке отношений Китая с регионом и с этническими китайцами за границей было использование богатства зарубежных китайцев, чтобы заинтересовать их в инвестициях в Китай.
Действительно, китайцы, живущие за границей, не только из Юго-Восточной Азии, но и из Гонконга и, в конечном счете, из Тайваня, стали ключевым фактором экономического взлета Китая.
Но выход Китая в Юго-Восточную и Восточную Азию не был его главным внешнеполитическим приоритетом в 1970-х, 1980-х и 1990-х годах. Китай по-прежнему был озабочен своими отношениями с Соединенными Штатами и, во вторую очередь, с Советским Союзом до его распада в 1991 году. США рассматривались как ключ к модернизации Китая и его признанию в международном сообществе.
На протяжении 1990-х годов внимание Китая по-прежнему было сосредоточено на его отношениях с США, которые пережили трудный период после бойни на площади Тяньаньмэнь. США и страны Запада ввели различные санкции против Китая.
Связанные книги
Пытаясь прорваться через паутину санкций, наложенных на него в 1989 году, Китай в первую очередь обратил внимание на страны Азии.
У этих стран было иное отношение к Китаю, чем у США и Запада. Они рассматривали Китай как азиатскую страну, которая разделяла многие их культурные традиции и социальные особенности. Они были менее зациклены на проблемах прав человека, чем США, отчасти потому, что у некоторых из них были проблемы с правами человека, отчасти потому, что они не стремились распространять свои ценности в Китае, как это делал Запад.
Интересно, что первыми отношениями, которые показали улучшение после площади Тяньаньмэнь, были отношения КНР с Тайванем. Тайваньские бизнесмены увидели в Китае возможности, которых Запад временно избегал, и воспользовались ими. Такие секторы, как текстиль, обувь, багаж и трудоемкие товары легкой промышленности, перемещали замки и бочки с Тайваня на материк. Действительно, в 1992 году КНР и Тайвань начали свой квазиофициальный диалог после четырех десятилетий отсутствия таких контактов.
В этот же период к Пекину начали обращаться другие важные соседи Китая. Премьер-министр Японии был первым важным главой правительства, посетившим Китай после Тяньаньмэнь, премьер-министра Кайфу в 1991 году (и императора в 1992 году).
Kaifu ясно дал понять в публичных заявлениях в то время, что не хочет, чтобы Китай был изолирован. В те дни японцы пытались служить своего рода посредником между Китаем и США, объясняя скептически настроенным американским лидерам важность сохранения открытой линии для Пекина. Кроме того, в 1919 году Китай отказался от возражений против членства Южной Кореи в ООН.91 и установил с ним дипломатические отношения в 1992 году.
Таким образом, Китай использовал своих азиатских соседей в те дни как своего рода страховку от изоляции, навязанной Западом, и как мост для восстановления отношений с Западом. Соседи, в свою очередь, использовали экономические возможности Китая, открытые отсутствующими жителями Запада. Все это является важным фоном для замечательной трансформации отношений Китая с его азиатскими соседями за последние несколько лет. Эта трансформация была как экономической, так и политической.
Во-первых, экономические преобразования. Все мы знаем, что за последнее десятилетие Китай пережил самый необычайный экономический рост, превратившись из сноски в мировой экономике в игрока, который двигает рынки, который является сильнейшим в мире магнитом для прямых иностранных инвестиций, который является третьей по величине торговой компанией в мире.
. Соединенные Штаты ощутили это влияние, поскольку наш торговый дефицит вырос до самого большого в мире — 200 миллиардов долларов в этом году.
Но Азия тоже ощутила на себе эту трансформацию, но не так, как США. Крупнейшие экономики Азии пережили впечатляющий рост своих торговых отношений с Китаем. Например, с 19С 93 по 2003 год торговля Китая с Тайванем увеличилась в пять раз. С Южной Кореей он вырос более чем в семь раз. С Индонезией он увеличился в пять раз. С Малайзией он увеличился в одиннадцать раз. С Индией он увеличился в двенадцать раз.
Не менее примечательна и композиция этих фигур. Каждая из крупнейших экономик Восточной Азии — Япония, Южная Корея, Тайвань, Таиланд, Сингапур, Малайзия, Индонезия, Филиппины и Индия — имеет значительное положительное сальдо торгового баланса с Китаем. Производственный сектор Китая стал сильно зависеть от импорта из стран Восточной Азии, чтобы прокормить свои фабрики и свою экспортно-производственную машину, направленную на Запад.
Это принесло Китаю признание со стороны стран региона, которые считают, что постоянный рост и процветание Китая необходимы для их собственного экономического успеха. В прошлом году Китай впервые обогнал США в качестве ведущего торгового партнера Японии. Наблюдатели считают китайский бум важным фактором, помогавшим вывести японскую экономику из десятилетия стагнации.
Для Тайваня, Кореи и Японии Китай стал неотъемлемой частью их производственной линии. Сначала их недорогие, трудоемкие отрасли промышленности перенесли свои сборочные производства в Китай, чтобы снизить затраты и позволить своей продукции оставаться конкурентоспособной на международном уровне. Постепенно сборка все более и более высоких технологий перемещается в Китай. Тайвань имеет более 9 долларовмлрд инвестиций в него только в Китае.
Пример того, как работает ИТ-сектор. Если вы хотите купить, например, ноутбук HP Pavilion ZD800, ваш заказ поступает на завод в Китае, которым управляет Quanta Computer.
Quanta — тайваньская компания, которая собирает компоненты из других стран и собирает их на своем производственном городском комплексе в Шанхае. Американские компьютерные бренды передают большую часть своего производства тайваньским концернам, которые, в свою очередь, строят их в Китае. Четверть портативных компьютеров в мире производится тайваньскими компаниями. 85% продукции тайваньских производителей ноутбуков приходится на Китай. (Я благодарен Wall Street Journal за этот пример).
Это означает, что экономики Восточной Азии все больше интегрируются вокруг китайского ядра. Все эти страны рассматривают Китай как свой основной растущий экспортный рынок. Хотя экономика Японии на данный момент остается крупнее экономики Китая, проникнуть на этот рынок чрезвычайно сложно. Китай на порядки более открыт.
Это означает, что эти экономики либо тонут, либо плывут вместе. Если китайская экономика простужается, остальные в регионе чихают. Это означает, что санкции любого рода, которые изолировали Китай до 1978 или 1989 года, или те, которые навязывались СССР на протяжении всего его существования, сегодня немыслимы.
Им окажут ожесточенное сопротивление все страны региона, и ущерб мировой экономике будет значительным.
Китай начал создавать институты в регионе, чтобы поддержать эти новые развивающиеся торговые отношения. В 2002 году он подписал соглашение о свободной торговле с АСЕАН. С тех пор она заключила двусторонние соглашения о свободной торговле с рядом членов АСЕАН и поставила перед собой цель постепенно ввести свободную торговлю со всем регионом АСЕАН к 2015 году (2010 год для стран с развитой экономикой). Он подписал «соглашение о более тесном экономическом партнерстве» с Гонконгом. Наиболее поразительно то, что она присоединилась к так называемой «АСЕАН плюс три», группе из 13 стран, включая десять членов АСЕАН, а также Китай, Японию и Корею. Главы 13 государств регулярно встречаются с 1997. В этом году вместе с Индией, Австралией и, возможно, Новой Зеландией они встретятся в Куала-Лумпуре. Заявленная цель группы — создание «Восточноазиатского сообщества», ключевым блоком которого станет Восточноазиатское экономическое сообщество, или зона свободной торговли.
Что примечательно в этой группе, так это то, что она исключила бы США. Тринадцать лет назад премьер-министр Махатхир пытался создать аналогичный блок, но он рухнул перед лицом ожесточенной оппозиции со стороны США, поддерживаемых Японией и Сингапуром. На этот раз не ждите инакомыслия в Азии по указке США
В последние несколько лет Китай также проводил важные политические инициативы и инициативы в области безопасности со своими азиатскими соседями. Ранее в этом году он окончательно урегулировал многовековой пограничный спор с Россией. Премьер-министр Вэнь Цзябао посетил Нью-Дели в начале этого года и создал механизм переговоров с Индией по поводу их пограничного спора. Китай отложил свои территориальные претензии на острова Спратли, оспариваемые четырьмя другими азиатскими странами, в пользу «совместного развития». Все это направлено на создание мирной обстановки по соседству с Китаем, которая не будет мешать его концентрации на экономическом развитии.
Китай также стал гораздо более активным в дипломатическом и многостороннем плане.
Он является принимающей стороной и организатором шестисторонних переговоров, призванных положить конец ядерной программе Северной Кореи. Невозможно представить, чтобы Китай играл эту роль несколько лет назад. Китай также является штаб-квартирой Шанхайской организации сотрудничества, наряду с другими членами, Россией и четырьмя «станами». Заявленная цель ШОС — совместная работа по борьбе с терроризмом, в частности с исламистским терроризмом, который угрожает всем им. Но также не случайно, что Китай очень заинтересован в налаживании отношений со всеми этими странами, потому что они богаты нефтью и природным газом.
В то время как Китай рассматривает Восточную и Юго-Восточную Азию как основных торговых партнеров и источники инвестиций, он ищет на своем севере и западе нефть и газ, чтобы удовлетворить свой огромный аппетит к энергии. Потребление энергии в Китае растет на 15% в год, в то время как в остальное время года оно почти не меняется. 35% прироста мирового потребления энергии в прошлом году пришлось на Китай.
Он значительно увеличил импорт саудовской нефти, но этого недостаточно. По соображениям энергетической безопасности, усугубляемым его разочарованием в связи с опытом CNOOC в попытке приобрести Unocal, Китай полон решимости диверсифицировать свои источники энергии, и в центре этих планов фигурируют Центральная Азия и Россия.
Эти невероятные успехи в отношениях Китая с его соседями в Азии вызвали у американцев вопросы об отношении Китая к Соединенным Штатам. Некоторые утверждают, что Китай ищет своего рода «доктрину Монро» для Азии, чтобы радикально уменьшить влияние США в регионе. На мой взгляд, это весьма сомнительно, и не только потому, что Китай это отрицает.
Большинство китайских лидеров и мыслителей понимают, что США просто нельзя игнорировать или игнорировать. ВМС США продолжают контролировать морские коммуникации. США по-прежнему играют доминирующую роль в определении правил международной торговли, инвестиций и безопасности. США, безусловно, имеют наибольшее влияние на Ближний Восток, источник большей части мировой и китайской энергии.
США — крупнейший рынок Китая, основной источник инвестиций и технологий. Китайцам может не нравиться степень влияния США, они действительно могут возмущаться, но они реалисты и понимают, что не могут бросить им вызов, по крайней мере, в течение поколения или более.
Я подозреваю, что если бы президент Ху Цзиньтао продолжил свою поездку в Вашингтон, отмененную из-за урагана Катрина, мы бы узнали от него, как он видит будущую роль Китая и Америки в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
В наведении мостов между Китаем и Восточной Азией есть одно большое и одно меньшее исключение. Большим исключением является Япония. Отношения Китая с Японией резко ухудшились за последние несколько лет. Причины разнообразны: визиты премьер-министра Коидзуми в святилище Ясукуни, учебники в обеих странах, содержащие уничижительные описания друг друга, споры об островах в Восточно-Китайском море и соперничество за энергию. В основе всего этого лежит глубокое и постоянное чувство недовольства китайцев Японией, а также беспокойство японцев по поводу того, что подъем Китая означает для их собственного места в Азии.
Другим исключением, разумеется, является Тайвань. Я считаю, что вероятность конфликта в Тайваньском проливе в ближайшие несколько лет невелика и стала ниже с визитами в КНР лидеров оппозиции Лянь Чаня и Джеймса Сунга. Но вероятность конфликта между Тайванем и КНР не так уж мала. Пекин ясно дал понять, что применит силу в случае обретения Тайванем независимости де-юре. Тайванем правит партия, выступающая за независимость. Вероятность просчета реальна. Китай приложил немало усилий, чтобы нейтрализовать реакцию государств региона в случае возникновения такого конфликта. Скорее всего, Япония поддержала бы США, если бы США пришли на помощь Тайваню. Другие штаты, за исключением, возможно, Австралии, этого не сделают.
Экономический рост Китая приветствуется на развивающихся рынках, но соседи опасаются его влияния
Инвесторы на Шанхайской фондовой бирже в июне. В среднем 58% опрошенных стран Азиатско-Тихоокеанского региона говорят, что китайские инвестиции дают Китаю слишком большое влияние в их стране.
(Ван Ган/Visual China Group через Getty Images)
За последние десятилетия Китай превратился в глобальную экономическую сверхдержаву. Это не только вторая по величине экономика в мире и крупнейший экспортер по стоимости, но она также быстро инвестирует в зарубежную инфраструктуру и развитие в рамках своей инициативы «Один пояс, один путь». Новый опрос Pew Research Center показывает, что, особенно на развивающихся рынках, общественность в основном положительно оценивает экономический статус Китая. Люди обычно считают растущую экономику Китая благом для своей страны и считают, что Китай оказывает преимущественно положительное влияние на экономические дела их страны.
Но даже несмотря на то, что подъем Китая в странах с развивающейся экономикой в основном воспринимается как позитивный фактор, существуют очаги недовольства. Во-первых, даже в тех странах, которые приветствуют экономический рост Китая, мало кто так же относится к его растущей военной мощи. Скорее, большинство склонны рассматривать рост вооруженных сил Китая как нечто плохое для своих стран.
Во-вторых, соседи Китая, как правило, гораздо более негативно относятся к военному и экономическому росту Китая, чем другие опрошенные страны. Например, в Азиатско-Тихоокеанском регионе все больше склонны рассматривать инвестиции из Китая как потенциальное обязательство, дающее Пекину слишком большое влияние на их экономику. Эти же страны также чаще, чем другие, положительно оценивают экономическое влияние США в своей стране. А если говорить о развитых странах, то отношение к Китаю гораздо более неоднозначное, вплоть до негативного. Как правило, страны с более высокими показателями соблюдения прав человека и более низким уровнем коррупции, как правило, гораздо менее заинтересованы в Китае.
Когда дело доходит до сравнения с Соединенными Штатами, в целом экономическое влияние Китая рассматривается в таком же или даже чуть более положительном ключе. Большинство общественности примерно одинаково оптимистично оценивают состояние двусторонних экономических отношений своей страны с Китаем и США.
Большинство в большинстве стран также говорят, что и США, и Китай имеют большое или достаточное влияние на экономическое положение своей страны. Но, оценивая это влияние, больше людей говорят, что влияние Китая положительное, чем США9.0003
Какие страны включены, а какие исключены?
В этом отчете иногда мы сообщаем медианы по 34 странам, а иногда мы сообщаем медианы по 16, 17 или 18 странам. Ежегодный опрос этого года был в значительной степени сосредоточен на европейском общественном мнении спустя три десятилетия после падения коммунизма. Поскольку европейским респондентам уже задавали так много вопросов по конкретным регионам, мы не задавали им весь набор вопросов о Китае и глобальном балансе сил, который задавали в других регионах.
Во всем отчете данные приводятся по всем странам, где был задан вопрос, поэтому любые различия в количестве стран, представленных в том или ином разделе, связаны с тем, что некоторым представителям общественности не задаются определенные вопросы.
Еще больше людей называют США ведущей экономической державой, чем Китай. Например, во всех опрошенных странах Латинской Америки и Африки к югу от Сахары, а также во многих странах Азиатско-Тихоокеанского региона люди называют США ведущей экономикой. В США с разницей в 50–32% американцы называют свою страну ведущей экономической державой, хотя в этих оценках существуют резкие партийные различия: республиканцы и независимые сторонники республиканцев чаще называют США, чем демократы. .
Большинство также отдают приоритет отношениям с Соединенными Штатами, хотя это мнение окрашено восприятием того, какая экономика сильнее. Люди, которые называют США ведущей экономикой мира, скорее всего, предпочтут прочные экономические связи с США, и наоборот, когда речь идет о Китае. И, когда дело доходит до союзов, гораздо больше людей называют США главной страной, на которую их нация может положиться, чем Китай.
Это одни из основных результатов опроса Pew Research Center, проведенного среди 38 426 человек в 34 странах с 13 мая по 2 октября 2019 года.
.
Больше стран считают США главным союзником, чем Китай
Во многих опрошенных странах Соединенные Штаты рассматриваются как важный союзник. В Израиле 82% называют США страной, на которую они больше всего могут положиться как на надежного союзника в будущем. В Азиатско-Тихоокеанском регионе около двух третей или более называют США главным союзником Японии (63%), Филиппин (64%) и Южной Кореи (71%). На самом деле, в каждой опрошенной стране больше называют США, чем Китай, хотя мнения в нескольких странах относительно разделились.
Однако, когда дело доходит до того, какие страны представляют наибольшую угрозу, и США, и Китай вызывают наибольшую озабоченность среди опрошенных людей, хотя в основном в разных регионах. Во многих опрошенных странах Латинской Америки, Ближнего Востока и Северной Африки больше называют США главной угрозой, чем Китай. Противоположное в значительной степени верно для стран Азиатско-Тихоокеанского региона, где многие другие называют Китай главной угрозой, в том числе 40% австралийцев, 50% японцев и 62% филиппинцев.
Эти страны также входят в число тех, кто, скорее всего, скажет, что растущие вооруженные силы Китая — это плохо для их страны, хотя в среднем 58% в 18 опрошенных странах в целом видят недостатки в усилении китайских вооруженных сил. (Подробнее об этом см. «Во многих странах США рассматриваются как главный союзник, но другие видят в них угрозу».)
Большинство считают, что экономические отношения с США и Китаем являются положительными
В 17 странах в среднем 66% считают текущие экономические отношения своей страны с Китаем хорошими. Столь же высокие цифры (в среднем 64%) также положительно оценивают текущие экономические отношения США с их странами. Фактически, в большинстве опрошенных стран большинство считает текущие отношения с каждой из сверхдержав хорошими. Например, 85% жителей Австралии говорят, что американо-австралийские экономические отношения находятся в хорошем состоянии, а 80% говорят то же самое о китайско-австралийских отношениях.
В некоторых странах люди, скорее всего, позитивно оценивают текущие экономические отношения с одной сверхдержавой, а с другой — более негативно.
Одна из таких стран, Канада, в настоящее время вовлечена в торговую напряженность с Китаем; люди там оценивают текущие экономические отношения с Китаем на 20 процентных пунктов менее позитивно, чем отношения с США (даже несмотря на то, что торговые переговоры по USMCA продолжаются). Страны на периферии Китая, включая Филиппины, Южную Корею и Японию, также оценивают текущие экономические отношения с США гораздо более позитивно, чем отношения с Китаем. В некоторых опрошенных странах Ближнего Востока и Северной Африки все наоборот. Например, только 42% ливанцев считают текущие экономические отношения с США хорошими, по сравнению с 82%, которые говорят то же самое о Китае.
Когда дело доходит до того, оказывают ли США или Китай положительное или отрицательное влияние на экономическое положение каждой страны, общественность в целом более одобряет влияние Китая. В среднем 48% говорят, что Китай оказывает положительное влияние на экономические условия в их стране, по сравнению с 42%, которые говорят то же самое о США
В Латинской Америке, странах Африки к югу от Сахары, на Ближнем Востоке и в Северной Африке положительно оценивать влияние Китая, чем США, даже в странах, где роль обеих стран в целом оценивается положительно.
Одним из таких примеров является Нигерия, где 69% говорят, что экономическое влияние Китая положительное, а 49% говорят то же самое о США. Большинство стран Азиатско-Тихоокеанского региона, однако, склонны говорить, что американское экономическое влияние более положительное, чем китайское.
Международные взгляды на Китай сильно различаются в зависимости от экономических взглядов
Глобальные взгляды на Китай в целом неоднозначны. В среднем 40% в 34 опрошенных странах положительно относятся к Китаю, а в среднем 41% — неблагоприятно. Но мнения значительно различаются по опрошенным странам: от 71% в России до 14% в Японии.
Среди подмножества из 15 стран, которым были заданы вопросы о глобальном экономическом участии в целом и китайских инвестициях в частности, результаты статистического моделирования показывают, что взгляды Китая связаны с этими экономическими установками (более подробное объяснение см. в Приложении).
Представления об экономической мощи Китая играют роль в общей оценке Китая.
Вообще говоря, высказывание о том, что Китай является ведущей экономической державой мира, что растущая экономика Китая полезна для его собственной страны, что нынешние двусторонние экономические отношения со сверхдержавой находятся в хорошей форме или что экономическое влияние Китая полезно для своей страны, связано с более положительное отношение к Китаю при неизменности других факторов. Но более высокий процент импорта из Китая связан с более негативным отношением к Китаю.
Большее экономическое удовлетворение и открытость для международных инвестиций также связаны с более благоприятным отношением к Китаю. Те, кто более удовлетворен своей внутренней экономикой, как правило, более позитивно относятся к Китаю. Кроме того, те, кто считает хорошим то, что иностранные компании покупают отечественные компании в их стране или когда иностранные компании создают отечественные компании в их стране, как правило, более позитивно относятся к Китаю.
Мало кто выражает доверие президенту Си
Мнения президента Китая Си Цзиньпина в целом негативные в 34 опрошенных странах.
В среднем 45% говорят, что не доверяют ему, когда дело доходит до мировых дел, по сравнению с медианой 29%, которые говорят, что доверяют ему, чтобы он поступал правильно. Но мнения сильно различаются по регионам. В США, Канаде и Западной Европе половина или более почти всех стран заявляют, что не доверяют Си, в то время как уверенность намного выше во всех трех опрошенных странах Африки к югу от Сахары и, как правило, выше в некоторых странах Ближнего Востока и Были обследованы страны Северной Африки.
Большинство из шести опрошенных стран Азиатско-Тихоокеанского региона не доверяют Си Цзиньпину, когда дело касается мировых дел. Лишь 29% верят в то, что он поступит правильно, что далеко от оценок Синдзо из Японии или Нарендры Моди из Индии. А на Филиппинах, в Индонезии, Индии и Южной Корее лидеру Северной Кореи Ким Чен Ыну доверяют почти одинаковое количество людей, как и Си.
Тем не менее, за последние годы во многих странах возросло положительное мнение о Си. Только с 2018 года, например, доверие к нему заметно выросло в Италии (до 10 п.
п.), Мексике (до 13 п.п.), Испании (+13) и Аргентине (+14). Только в Южной Корее доверие к нему упало двузначным числом с 2018 года, снизившись на 12 пунктов.
В центре внимания региона: Азиатско-Тихоокеанский регион выделяется более негативным отношением к Китаю, его роли
Жители Азиатско-Тихоокеанского региона в целом негативно относятся к Китаю, и отношение во многих опрошенных странах в последнее время стало более негативным годы. Эти страны более критично относятся к инвестициям из Китая. Примерно половина или более в каждой опрошенной стране Азиатско-Тихоокеанского региона говорят, что китайские инвестиции — это плохо, потому что они дают Китаю слишком большое влияние: от 48% индонезийцев до 75% японцев. Южная Корея и Индонезия выделяются как две страны, в которых сегодня меньше людей видят выгоды от растущей экономики Китая, чем пять лет назад.
Соседи Китая особенно настороженно относятся к его военному росту. В среднем 79% опрошенных в регионе говорят, что растущая военная мощь Китая вредна для их страны, в том числе девять из десяти в Японии и Южной Корее.
Leave a Reply