Дипломаты просят убежища в сша: Российские дипломаты просят политического убежища в США

Российские дипломаты просят политического убежища в США

?

Category:

• Политика
• Cancel

Массивный вброс пошел по всем новостным и информационным каналом – некий юрист рассказывает о том, что работники закрываемого российского консульства в Сан-Франциско просят политического убежища в США.

Эту фантастическую новость рассказал президент американской юридической компании American Corporate Services Григорий Финкельсон проживающему в Америке российскому художнику и блогеру Игорю Поночевному.

«У меня есть хорошая новость для работников бывшего консульства в Сан-Франциско, они могут стать политическими беженцами… К нам уже прибежало несколько человек…– заявил Финкельсон.

Разумеется, наша либеральная общественность подняла по этому поводу дикий вой, празднуя победу разума и крича о том, что этор самый страшный удар по путинской картине мира, который когда либо наносился.

Все это прекрасно, но лично у меня возникает вопрос: а кто-то в живую видел хоть одного товарища, который обращался к господину Финкельсону?

Пиздеть,как говорится, это не мешки ворочать.

Вопить в соцсетях можно сколько угодно, тем более на волне всеобщего либерального плача по Серебренникову, которого умудрились сделать чуть ли не жертвой режима.

Однако фишка в том, что уже много лет в России свободы слова и прочих свобод гораздо больше, чем в той же Америке. Там во время таких меропритяий, как Болотная или массовый выгул школоты Навальным, вообще – стреляют. На поражение. Потому как американские полицейские очень не любят, когда на них наскакивают приборзевшие граждане. И сроки там за подобное гораздо более реальные чем у нас.

Торжество демократии, фигли.

Плюсом по секрету расскажу, что именно дипломаты как никто хорошо знают, что наши граждане ни в Америках, ни в каких либо других странах не нужны. Какими бы жертвами кровавого режима они ни были. Это тут они могут понты гнуть, претендуя на звание гениев и прочих исключительных личностей.

Там для этих гениев если найдется место в клиниговой компании, то уже хорошо.

Поэтому умные либералы (дипломаты в особенности) предпочитают сидеть на попе ровно и держаться за свое гражданство и карьеру именно в России, потому как сытно, тепло и вкусно.

А тут – политическое убежище.

Ха! По-моему, кто-то из авторов этой сказки перечитал слезливых статеек о накачиваемых в зад аминазином советских диссидентах и словил хорошего такого глюка.

Tags: Новости политики

Subscribe

• Play-avtomatik.com – путеводитель по миру игровых автоматов

  Азартные игры в интернете – популярный способ проведения досуга. Здесь можно отвлечься от ежедневной рутины, получить заряд адреналина и…

• Игра в neo-club

  Neo-club.net – путеводитель по миру гемблинга. Онлайн казино – отличный способ расслабиться и приятно провести время, а при желании можно испытать…

• Триколор останется в России!

  От ЛДПР пошла инициатива сменить привычный нам триколор на имперский флаг. Депутат Дегтярев внес соответствующий законопроект в ГосДуму. Мол это…

Photo

Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq

Previous

← Ctrl

← Alt

• 1
• 2

Next

Ctrl →

Alt →

• Play-avtomatik.com – путеводитель по миру игровых автоматов

  Азартные игры в интернете – популярный способ проведения досуга. Здесь можно отвлечься от ежедневной рутины, получить заряд адреналина и…

• Игра в neo-club

  Neo-club.net – путеводитель по миру гемблинга. Онлайн казино – отличный способ расслабиться и приятно провести время, а при желании можно испытать…

• Триколор останется в России!

  От ЛДПР пошла инициатива сменить привычный нам триколор на имперский флаг. Депутат Дегтярев внес соответствующий законопроект в ГосДуму. Мол это…

«Попросить убежище? Но от чего?» Как живут россияне, которые уехали в США по туристической или студенческой визе — и решили остаться — Meduza

В 2016 году 3 529 россиян получили иммиграционные визы в США. Неиммиграционных виз — туристических, студенческих, рабочих — было выдано в 38 раз больше: их получили 136 665 россиян. Каждый год некоторые из получателей таких виз, отправившись в США, решают не возвращаться. «Медуза» нашла и расспросила нескольких человек о том, как им живется и о том, как они легализуют свой статус и обустраиваются.

Александр Смирнов

продавец

из личного архива Александра Смирнова

Моя жизнь в России меня устраивала — до того момента, как я совершил каминг-аут. Мне стали угрожать в соцсетях и по телефону, расписывали мой подъезд. Я мог прийти домой и увидеть надпись у своей квартиры: «Здесь живет пидор». Меня попросили уволиться из пресс-службы заместителя мэра Москвы по градостроительной политике и строительству. Начальница надавила на мое чувство ответственности: сказала, что если ее босс узнает о моей ориентации и публичном ее раскрытии, уволиться придется всем. Я думаю, этого бы не случилось, но тогда написал заявление об уходе по собственному желанию. Конечно, мне было некомфортно, но когда живешь так ежедневно, воспринимаешь это как часть реальности.

А потом умерла моя бабушка в Благовещенске и оставила мне маленькую двушку-хрущевку. Когда мама рассказала мне об этом, я в течение суток принял решение, что я ее продам и уеду в США — там уже жили мои друзья. Для меня, 40-летнего человека, не знавшего ни одного языка, кроме русского, важны были люди, которые помогут на первых порах с адаптацией, и деньги — без них переезд бы стал авантюрой, на которую я бы в этом возрасте не решился.

Туристические визы мы делали вместе с мамой — я уже понимал, что никогда не вернусь, поэтому мне было важно, чтобы она могла прилетать ко мне. На интервью в консульстве у меня не спрашивали об иммиграционных намерениях, но я знал, что буду просить убежище. Так делают многие беженцы — въезжают в страну как туристы, и в течение следующего года пытаются изменить статус.

Я снял студию в русскоязычной части Бруклина, стал учить язык и изучать город: мы с мамой ходили на бродвейские мюзиклы, отметили мой и ее дни рождения, просто гуляли. Меня поразило, что нам постоянно попадались вежливые люди. Я не видел на улицах пьяных — не возле баров, а просто идущих по тротуару. В Благовещенске таких было в избытке. Да, в метро было грязнее, чем в Москве, но положительных моментов было больше — мне нравился Нью-Йорк, и я с большим удовольствием его изучал.  

Когда мама вернулась в Россию, я легко нашел бесплатных адвокатов: в США юридические компании берут на себя обязательства по помощи людям, у которых нет средств оплатить услуги юриста. Мне помогли подготовить и перевести пакет документов — доказательства того, что моей жизни на родине действительно угрожала опасность. Такие бумаги помогают убедить иммиграционного офицера предоставить убежище, и они у меня были — справка о задержании из полицейского участка, куда я попал после акции протеста по отстаиванию прав геев в России, заметки и интервью в СМИ. С представителями этой фирмы я встречался около 10 раз, за это время мы успели обсудить все: от моих детских лет до последних дней пребывания в России. Адвокаты не любят делать прогнозы, но сказали, что шансы получить убежище, а затем и грин-карту у меня высокие. Дело было готово спустя год, мы подали документы в 2015 году, и с тех пор я жду интервью. Это нормально — здесь очень большая очередь тех, кто хочет получить политическое убежище. По прогнозам, к иммиграционному офицеру я попаду в декабре 2017 или январе 2018 года.

Разрешение на работу мне дали через девять месяцев после подачи заявления. Деньги у меня к этому моменту уже заканчивались, и я устроился работать в магазин — сортировал орехи. Мне платили девять долларов в час, если я работал 40 часов в неделю. Если работал сверхурочно — за каждый «лишний» час платили в полтора раза больше. Это очень небольшие для Нью-Йорка деньги, но моя зарплата сортировщика орехов все равно была выше зарплаты работника пресс-службы в Москве.

На следующей работе я продавал рыбу: принимал товар, чистил карпов и окуней. На нынешней — продаю салаты. Магазин, в котором я работаю, находится недалеко от Манхэттен-бич, большинство покупателей — русскоговорящие, но 15-20% — американцы. С ними я общаюсь по-английски, на это моего языка хватает, но не более. Сейчас я жалею, что, приехав в США, не занялся обучением плотнее, но объясняю это тем, что мне нужно было время, чтобы восстановиться эмоционально. В январе собираюсь вернуться на языковые курсы, пока что на это не хватает времени — работаю по 55-57 часов в неделю. Физически я устаю, конечно, зато морально — отдыхаю. Это лучший коллектив за всю мою богатую трудовую биографию. У нас работают ребята из Украины, Таджикистана, Узбекистана, мы все говорим по-русски, нам нравится общаться друг с другом. Еще один важный для меня момент: я больше не вру. Я не рассказываю всем подряд о своей ориентации, но и не скрываю ее. Если меня спрашивают, честно отвечаю, что гей, а не выдумываю нелепые истории про любимую девушку, развод или несчастную любовь.

Я мечтаю хорошо выучить язык, получить грин-карту и пойти в колледж. Мне кажется, я смогу заниматься социальной работой. А сейчас рад делать то, что делаю: в этом году ко мне на четыре месяца приезжала погостить мама, и я смог оплатить ей билеты и показать лучшие Бродвейские постановки. Когда сидишь в первом ряду, и видишь, как главный герой смотрит маме прямо в глаза — ты гордишься. Потому что ты всего лишь какой-то продавец в каком-то магазине, но ты можешь, не жертвуя ничем, просто жить и радовать маму.

Яна Петрова

операционный директор в строительной компании

Имя героини изменено по ее просьбе

Я работала в крупном издательском доме в Петербурге, была директором по распространению. Я даже не думала что-то менять, в Нью-Йорке оказалась случайно — в гостях у одноклассницы. А там на вечеринке познакомилась с Эваном. Следующие два года мы встречались в Нью-Йорке, где он знакомил меня с родителями, я была у него дома в Колорадо. Эван и Америка нравились мне все больше: я видела, как живут здесь люди, видела, что для тех, кто хорошо работает, покупка своего дома, например, не является заоблачной мечтой — можно взять ипотечный кредит под 3% годовых. А я всегда хотела дом. Поэтому когда Эван предложил переехать к нему, я сразу согласилась. К тому же, я — дочь военного, в детстве мы много переезжали.

Уже в Колорадо мы поженились и собрали необходимый пакет документов для превращения меня из туристки в жену: телефонные разговоры, показания общих друзей и родителей, подтверждающие наши отношения. Пока я ждала разрешения на работу — его в США дают чуть раньше, чем грин-карту, чтобы кандидат мог платить налоги — отношения с мужем стали портиться. Я сходила с ума от безделья — бесконечно наводила чистоту в доме, готовила, даже посадила помидоры и картошку в огороде с видом на Скалистые горы. Мужа раздражала моя активность: у американцев другая ментальность, они более расслабленные — например, на то, чтобы сделать две стирки, закупить продукты на неделю и убрать дом, муж отводил себе три дня, а я справлялась за день. Ему было неловко за то, что он лежит на диване, пока я занимаюсь хозяйством, а так как я еще плохо знала язык, детально обсудить все разногласия мы не могли. Потом он ввязался в финансовую авантюру, потерял работу и деньги. На почве финансовых проблем у Эвана случился нервный срыв — в один из дней он сказал, что расправится со всеми, кто лишил его работы и денег, а потом застрелится сам.

Я сбежала из Колорадо в Нью-Йорк — было страшно проверять, осуществит муж задуманное или нет. Английский я знала уже хорошо, грин-карту мне к тому моменту уже дали, в Нью-Йорке приютили друзья, и я стала рассылать резюме: от Conde Nast до маленьких магазинов. Мне было все равно, где работать управляющим: нужно было снимать квартиру и оплачивать счета. В итоге меня взяли на должность заместителя администратора в коворкинг WeWork — я отвечала за то, чтобы все 540 человек, арендующие у нас места и офисы, были довольны. Через полгода стала управляющим, а еще через месяц — ушла в строительную компанию, которая занимается производством и установкой воздуховодов в небоскребы. У меня не было инженерного образования, зато я закончила физико-математическую школу, поэтому в чертежах разобралась легко.

Через два с половиной года я из ассистента доросла до операционного директора. Я управляю производством: занимаюсь согласованием чертежей, закупками, логистикой и коммуникацией с рабочими на объекте. Под моим началом работает 20 человек, а мой начальник в переговорах с новыми клиентами использует меня как вау-фактор — в строительстве до сих пор работает мало женщин. Однажды мы закупили запчасти для нашего оборудования, и, когда нам его привезли, на огромной обернутой в пленку палете был розовый стикер: название фирмы и слоган — «Компания, управляемая женщинами». Я пока не знаю, как к этому относиться: с одной стороны, мы действительно молодцы, с другой — если я успешно управляюсь с бизнесом, зачем дополнительно анонсировать то, что я женщина?

Я так же, как и мужчины, встаю в 5:30, а в 7:00 — уже работаю. Соотношение зарплат у нас разное: там, где женщина получает 92 цента, мужчина получает сто, но мой уровень жизни сейчас меня устраивает — он гораздо выше, чем тот, который был у меня в России. Мне 42 года, я эмигрант, у меня акцент, а еще я не замужем и у меня нет детей — но за шесть лет в Нью-Йорке никто не заставил меня почувствовать себя неловко по этому поводу. Отчасти дело в самом городе — здесь все откуда-то приехали.

А вот мой папа-военный все эти годы считал, что мне нужно вернуться в Россию. Он звонил и стучал кулаком по столу, считая, что, раз личная жизнь не задалась, делать мне в Америке нечего. Поверил в то, что я, кажется, не бедствую, только после того, как я прислала ему фотографию 70-этажного жилого дома у Бруклинского моста. Написала: «Видишь? Это здание строит твоя дочь». Я знаю, он гордится мной — хотя время от времени и ворчит на тему, чего мне в Петербурге не сиделось.

Алена Шарандак

визажистка

из личного архива Алены Шарандак

Все толстые, едят гамбургеры, запивают их кока-колой и плохо шутят — примерно так я представляла себе Америку лет до двадцати. А потом уехала учиться в Китай и там узнала о программе Work and travel. Подумала — почему бы и нет? Я толком нигде не была, почему бы не съездить еще в одну страну. Так я попала в Оушен-сити, штат Мэриленд. Маленький городок с пляжем и длинной улицей с барами меня не впечатлил: делать было совершенно нечего. Я проработала там поваром три месяца, скопила немного денег и перед возвращением в Россию подарила себе неделю в Нью-Йорке. Он меня потряс! По дороге в [аэропорт] JFK я решила, что обязательно сюда вернусь, и в России взялась за дело: в августе 2011 выбрала школу по изучению английского и подала документы на студенческую визу, а в октябре — уже переехала. Поначалу было страшно: я никого не знала. Потом подружилась с двумя девушками, мы вместе сняли квартиру в конце Брайтон-бич, на Шипшед Бэй — адаптироваться стало легче.

Деньги заканчивались, поэтому я перевелась в более дешевую школу английского — такую, в которой можно было появляться пару раз в неделю для галочки — и устроилась хостес в ресторан на Манхэттене. Это было не совсем законно — если ты студент, должен учиться, а работать не имеешь права. Но я схитрила — использовала номер социального страхования, который мне дали, когда я работала в Мэриленде по программе Work and travel (выдается всем студентам, приезжающим в США по этой программе, чтобы они могли платить налоги — прим. «Медузы»). Владельцы ресторана тоже схитрили — зная, что за нелегального работника их могут серьезно оштрафовать, они платили мне 300 долларов в неделю. Для Нью-Йорка это копейки.

Помню, как смотрела на людей, покупающих в Starbucks латте за 4 доллара, и не понимала, как можно выбрасывать такие деньги. Через 7 месяцев меня мягко попросили — сказали, что дольше работать с нелегалом не смогут. Я перешла в ирландский паб, где столкнулась с харрасментом — ко мне приставал пожилой босс-ирландец, а когда я отказывала, мстил: было уже лето, и он мог заставить меня стоять на улице, под солнцем весь день, без тени. Следующие работодатели — владельцы шашлычной в Квинсе — мне просто не платили: я получала только чаевые. Соответственно, если клиентов не было или никто не оставлял на чай, я, проведя на работе с 11 утра до 12 ночи, не получала ничего. Мои работодатели знали, что деваться мне некуда — собственно, у них работали только такие как я: то есть те, кому легально работать было нельзя.

Так прошло два года. Я меняла работы, понимала, что мне нужна грин-карта, но не знала, как ее получить. Попросить убежище? Но от чего? В России у меня все было хорошо, а врать и наговаривать не хотелось. Рабочая виза? Тоже нет, нужно было быть ценным специалистом — например, ученым или айтишником, а не экономистом, как я, которым может быть каждый второй в Нью-Йорке. Выйти замуж я всегда мечтала по любви и на всю жизнь.

Мечта частично сбылась — я встретила парня, американца колумбийского происхождения, через два месяца он сделал мне предложение, мы поженились, и через год я отправила документы на изменение статуса. Мы сходили на интервью — американские власти лояльно отнеслись к тому, что я работала нелегально, потому что все это время я платила налоги. А еще через два месяца муж избил меня так, что я подала на него заявление в полицию и развелась. Это сильно осложнило жизнь: для того, чтобы получить грин-карту, нужно быть в браке два года. Мне пришлось начать новый кейс: уже в качестве жертвы домашнего насилия. Адвокат обошелся в 10 тысяч долларов, а ждать пришлось следующие два года — к счастью, часть денег дали родители, часть скопила сама.

Я решила изменить профессию — в России я работала мерчендайзером, но мне всегда нравился макияж, я любила красить подруг. Увидела в сети, что в дьюти-фри аэропорта JFK требуется визажист — и решила попробовать. Меня взяли, в основном, потому, что я говорю на трех языках: английском, русском и китайском. Но я постоянно тренировалась в макияже — на работе красила клиентов и коллег, а дома — подруг и себя. Конечно, этого было мало, но когда друг прислал мне объявление о том, что в Chanel в универмаг Блумингдейлс требуются визажисты, я решила попробовать. Готовилась без устали: смотрела на Youtube видео Елены Крыгиной по нескольку часов, повторяла, смотрела, повторяла снова. Моя бизнес-менеджер потом рассказывала, что на интервью ее поразило мое бесстрашие — почти без опыта, я так хотела получить эту работу, что меня взяли. Собеседования длились четыре месяца — меня проверяла служба безопасности, но документы были уже в порядке.

Сейчас я живу в Аппер Ист-сайде в двухкомнатной квартире, одну из комнат иногда сдаю на Airbnb — это помогает платить аренду и оплачивать учебу: я снова решила изменить профессию и стала студентом школы здорового питания Integrative Nutrition. Я не думаю, что вернусь в Россию. Там человек, попавший в плохие обстоятельства не по своей вине и не имеющий связей и сил постоять за себя, может просто исчезнуть с лица земли. Здесь, когда мой муж избил меня, он был американцем, а я — никем, но закон встал на мою сторону. Ему запретили приближаться ко мне, а я год бесплатно ходила к психологу и восстанавливалась. В России у меня родные и друзья, я по ним очень скучаю, но чувство безопасности важнее этого. Важнее всего.

Анна Родина

Альтернатива убежища для дипломатов – Убежище

Дипломаты, которые не могут вернуться в свои страны, могут просить убежища, как и все остальные. Но доступна альтернативная форма помощи: раздел 13 Закона об иммиграции и гражданстве позволяет лицам, въехавшим в Соединенные Штаты с дипломатическим статусом, получить грин-карту. Чтобы иметь право на вид на жительство в соответствии с Разделом 13, вы должны продемонстрировать, что:

• Вы въехали в Соединенные Штаты как неиммигрант A-1, A-2, G-1 или G-2
• Вам не удалось сохранить свой неиммиграционный статус A-1, A-2, G-1 или G-2 
• Ваши обязанности были дипломатическими или полудипломатическими
• Есть веская причина, по которой вы или ваши ближайшие родственники не можете вернуться в страну, которая аккредитовала вас в качестве дипломата
• Вы человек хороших моральных качеств
• Вы имеете право на постоянное проживание в США
• Предоставление вам грин-карты отвечало бы национальным интересам США

Некоторые из этих требований немного сложны. Во-первых, вы должны показать, что ваши обязанности были дипломатическими или полудипломатическими. «Иностранцы, чьи обязанности носили опекунский, канцелярский или вспомогательный характер, а также члены их ближайших семей не имеют права на получение пособий в соответствии с разделом 13». См. дело — , Управление по административным апелляциям, 23 июля 2007 г. Во-вторых, вы должны указать вескую причину, по которой вы не можете вернуться в страну, которая вас аккредитовала. Опасение преследований можно было бы квалифицировать как «уважительную причину», но закон, похоже, не ограничивается такими заявлениями. Идент. (однако невозможность обеспечить себя на родине не является «уважительной причиной»). Наконец, вам нужно будет показать, что предоставление вида на жительство отвечает «национальным интересам» Соединенных Штатов. Единственная информация, которую я смог найти об этом требовании, содержится в решении AAO, упомянутом выше, в котором отмечается, что быть здоровым, трудолюбивым человеком, который может внести свой вклад в общество, не является преимуществом для наших национальных интересов, предусмотренным Законом. Идент.

Дипломаты получают все привилегии.

Чтобы подать заявление на освобождение по разделу 13, дипломат должен подать форму I-485 с подтверждающими документами. Более подробная информация о требованиях доступна здесь. Дипломат также может подать заявление на получение разрешения на работу (I-765), пока рассматривается заявление на постоянное проживание.

Итак, в чем преимущество корректировки согласно разделу 13 по сравнению с предоставлением убежища? Во-первых, кажется, что корректировка раздела 13 не требует какой-либо связи между опасающимся вредом и защищаемым основанием (расой, религией, национальностью, определенной социальной группой или политическими убеждениями). Еще одним преимуществом является то, что человек сразу получает грин-карту; лицо, получившее убежище, должно подождать один год, прежде чем подавать заявление на получение вида на жительство. Одним из недостатков раздела 13 является то, что дипломат не будет иметь права на некоторые специальные льготы, доступные лицам, получившим убежище (например, помощь с жильем и трудоустройство). Еще одним недостатком является то, что дипломаты должны продемонстрировать, что предоставление им вида на жительство отвечает «национальным интересам» США.

Думаю, раздел 13 пригодится дипломатам из такой страны, как Сирия. Хотя я не слышал о массовых дезертирствах из этого посольства, можно только надеяться, что у профессиональных дипломатов хватило бы мужества отказаться от режима, убивающего тысячи людей. Раздел 13 позволяет таким людям выступить против своего правительства и безопасно оставаться в Соединенных Штатах.

Как получить защиту в посольстве или консульстве США

Хотя посольство или консульство США не может рассматривать заявления о предоставлении убежища или статуса беженца, они могут предложить другие формы защиты.

Если вам угрожает опасность в вашей родной стране, но вы не можете уехать (например, ваше правительство поместило вас под домашний арест), вы можете задаться вопросом, можете ли вы получить защиту правительства США. Логично было бы попытаться войти в посольство или консульство США. В этой статье описываются формы защиты, которые могут быть (или не быть) вам доступны.

Такие формы защиты доступны только в экстремальных или исключительных обстоятельствах.

Вы не можете подать заявление на получение убежища в посольстве или консульстве США

Убежище — это форма правовой защиты, доступная для определенных людей, которые не могут или не будут чувствовать себя в безопасности, если попытаются жить в своей стране из-за прошлого преследования или опасности будущих преследований на основании их расы, религии, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений.

К сожалению, посольства и консульства США не могут обрабатывать запросы на эту форму защиты. Это связано с тем, что в соответствии с законодательством США лица, ищущие убежища, могут подать заявление, только если они физически находятся в Соединенных Штатах (или, по крайней мере, на границе США или в другом пункте въезда).

Существует распространенное заблуждение, что посольства и консульства США в основном такие же, как и территория США. Это правда, что международное право защищает национальные посольства и консульства от разрушения, проникновения или обыска (без разрешения) правительством страны, в которой они расположены (принимающая страна).

Однако это не дает этим посольствам или консульствам полного статуса части территории их родной страны. Таким образом, закон США не считает просителей убежища в посольствах и консульствах США «физически присутствующими в Соединенных Штатах» (или на границе США или в пункте въезда).

Это не означает, что сотрудники посольства вообще не могут оказать никакой помощи людям, находящимся в опасности и ищущим их защиты. В чрезвычайных или исключительных обстоятельствах посольства и консульства США могут предложить альтернативные формы защиты, включая (в большинстве стран) временное убежище, направление в Программу приема беженцев США или запрос об условно-досрочном освобождении в Министерство внутренней безопасности США.

Как получить временное убежище в посольстве или консульстве США

Временное убежище — форма кратковременной защиты от физической опасности, когда опасность является как непосредственной (например, человека преследует толпа), так и исключительно серьезной (чаще всего при наличии риска возможной смерти или тяжких телесных повреждений). рана). Он также доступен для людей, которым угрожает непосредственная опасность преследования на основании традиционных оснований для предоставления убежища (описанных выше).

На практике этот вариант обычно применяется к высокопоставленным фигурам, но он может быть открыт и для некоторых других. Он обеспечивает временное убежище, позволяя людям, которые нуждаются в защите, войти и оставаться в посольстве или консульстве после закрытия, по крайней мере, до тех пор, пока опасность не прекратится или человек решит уйти. Этот вариант не предполагает получения какой-либо помощи при выезде из страны пребывания.

Если вы считаете, что вам может понадобиться временное убежище, имейте в виду, что (в зависимости от отношений вашей страны с Соединенными Штатами) пребывание в посольстве или консульстве США может привлечь негативное внимание как к вам, так и к персоналу посольства, и поставить вас в больший риск в ближайшем будущем.

Как получить направление в Программу приема беженцев США в посольстве или консульстве США

Вы можете иметь право на получение направления в Программу приема беженцев США Государственное учреждение США (Министерство внутренней безопасности США или DHS) проверяет вас, чтобы решить, следует ли вам разрешить въезд в Соединенные Штаты в качестве беженца (форма долгосрочной защиты, аналогичная статусу убежища).

Этот вариант может быть доступен высокопоставленным лицам или другим людям, лично известным дипломатам США. Однако, даже если вы соответствуете этому условию, вам все равно может понадобиться личное направление не только от любого дипломата, но и от самого посла, просто потому, что вы все еще находитесь в своей стране.

Кроме того, получение этого направления будет только началом вашего заявления о предоставлении статуса беженца, которое, вероятно, потребует дальнейшей обработки с официальным собеседованием в другом месте (с участием сотрудника DHS) и помощью неправительственной организации по прибытии в страну. Соединенные Штаты.

Тем не менее, если вы получаете статус беженца, вы также должны иметь возможность получить хотя бы частичную помощь (от Международной миграционной организации) при выезде из своей страны.

Как получить условно-досрочное освобождение в США с помощью посольства или консульства США

средний вариант называется «условно-досрочное освобождение». Условно-досрочное освобождение — это крайняя мера, позволяющая лицам, которым запрещено въезжать в США, въезжать и оставаться в стране в течение фиксированного, но иногда возобновляемого периода времени либо по неотложным гуманитарным причинам (условно-досрочное освобождение по гуманитарным соображениям), либо в связи со «значительным общественная польза» в США (условно-досрочное освобождение СПБ).

Гуманитарное условно-досрочное освобождение может быть доступно в неотложных медицинских, семейных и подобных случаях. Условно-досрочное освобождение SPB может быть доступно лицам, представляющим интерес для правоохранительных органов США или национальной безопасности (например, людям, обладающим информацией, которую правительство США может использовать для судебного преследования преступника или предотвращения террористической атаки).