Как уехать жить из россии в европу: Куда эмигрировать из России: 6 лучших стран для эмиграции

Почему люди в современном мире часто хотят сменить страну проживания

Число россиян в возрасте от 18 до 24 лет, заявивших о желании переехать за рубеж на постоянное место жительства, достигло максимума за последние пять лет. В то же время абсолютное большинство россиян не хотели бы покидать Россию. По данным социологов, в среднем доля желающих уехать за рубеж на ПМЖ неизменна с 2011 года (10-13%). Надо ли этих граждан считать потенциальной «пятой колонной», а то и вовсе кандидатами в «предатели Родины»?

В советское время, собственно, переезд на ПМЖ за границу и считался чем-то сродни предательству. Но если в сталинские времена это и вовсе называлось побегом и госизменой и каралось, в случае пресечения, строго, вплоть до расстрела, то в более поздние, «вегетарианские» времена «всего лишь» отбирали квартиру (квартиры ведь не были в частной собственности), временами заставляли платить за полученное высшее образование (в брежневские времена, но затем такое требование отменили). Не поощрялись, хотя не были запрещены даже браки с иностранцами, за такое могли легко исключить из комсомола и тем более из КПСС.

Однако времена меняются, становясь еще более «вегетарианскими». Постепенно меняется и отношение к переезду в другую страну. Общественное мнение в России по этому поводу как-то «успокоилось». На политическом уровне, разумеется (а в какой стране политики будут призывать уезжать из страны?), такое поведение не приветствуется, в ходе лозунги типа «где родился — там и пригодился». Зато призывы советского образца — к, примеру, «вот и уезжай в свой Израиль», — более не считаются политкорректными. Квартиры тоже больше не отбирают. Однако ж люди с двойными гражданством и видом на жительство теперь обязаны регистрироваться под угрозой уголовного наказания за уклонение. Таких россиян оказалось около 6 млн — большинство имеют гражданство еще и стран СНГ, а также других постсоветских государств. Эти люди ограничены в возможности работать на госслужбе. Впрочем, такая практика распространена и во многих других странах.

С другой стороны, российское государство хотело бы превратить соотечественников за границей в своего рода «мягкую силу», если не сказать в «агентов влияния».

Такую политику, по идее, можно было бы только приветствовать. Однако проводится она весьма непоследовательно. При этом полузадушена бюрократией и формализмом. С «мягкой силой» у нас в этом плане как-то не очень задалось. Программа переселения соотечественников работает по-прежнему со скрипом. А программа предоставления гражданства в облегченном порядке носителям русского языка и культуры не работает вообще никак.

Собственно, последнее показательно: чем более закрытым является государство даже в отношении тех, кого считает соотечественниками, тем выше будет число тех, кто будет говорить, что хотели бы сменить такое государство на более свободное и открытое.

Высказывание социологам намерения эмигрировать — это зачастую не столько демонстрация готовности осуществить такие планы на деле, сколько выказывание отношения к сложившимся в стране экономическим и общественными порядкам.

Согласно тому же опросу ВЦИОМ, у большинства людей из заявивших о своем желании уехать нет никаких конкретных планов. 44% сообщили, что не знают, когда это может произойти, 41% рассказали, что пока ничего не предпринимали для реализации своего желания. Лишь 26% желающих уехать рассказали, что приступили к сбору информации о стране (что тоже еще ничего не значит), 22% занялись изучением иностранного языка (эмиграция как «мечта» может быть лишь поводом/стимулом), 21% консультируются с переехавшими за границу (это могут быть лишь сплетни о тамошней жизни), 19% откладывают деньги на свои планы (и могут потратить их на что-то другое). Можно предположить, что до практической реализации планов дело дойдет лишь у каждого 8-10-го из числа якобы «планирующих уезжать».

Среди мотивов эмиграции в современном мире привычно называют такие факторы, как экономические трудности (или стремление жить в более комфортных и экологически чистых условиях), политические репрессии или просто «несвободу», разные виды дискриминации, стремление к безопасности, к более качественному образованию для детей и медицине для старших. Все эти факторы остаются в силе. А в случае, скажем, стран третьего мира или стран, охваченных войной (как Сирия), речь идет именно об эмиграции «старого образца», — люди бегут от голода в буквальном смысле этого слова, от войны и полной нищеты.

Однако в современном открытом мире появляются новые мотивации для переезда. Притом что сам по себе такой переезд теперь уже часто не рассматривается так, как прежде, — «уехать с концами», порвав все связи с родиной. Уезжающие, особенно из относительно благополучных стран, часто не рвут связи с родиной, живут на две страны, даже квартиры не продают. Пожив и поработав за границей, часто возвращаются обратно.

Люди «секонд-хенд»: как связать Россию и эмиграцию

Время от времени я участвую в разных программах на российском телевидении и среди откликов на выступления…

30 июня 14:16

В нашей стране сейчас нет голода и войны, уровень политической свободы при всех известных недостатках нашей демократии, пожалуй, наивысший за все время существования России. Поэтому многие, заявляя о намерении уехать и называя даже при этом традиционные поводы, на самом деле имеют ввиду просто новые возможности для собственной самореализации.

Открытость мира, свобода передвижения (относительная, конечно) по нему — это часть современной культуры. И зачастую «охота к перемене мест» растет вместе с ростом общей образованности (значит, и благополучия тоже) и информированности людей о том, что происходит в этом мире.

Желание современного, образованного молодого человека, не нищего и не голодного, попробовать себя в чем-то в другой стране — это совсем не то, что бегство от гражданской войны в Сьерра-Леоне или Сирии.

Кстати, этот вывод подтверждается и европейскими исследованиями. Одно такое — оно было проведено в 2016 году, но вряд ли настроения кардинально поменялись — было как раз посвящено настроениям европейской молодежи. Так вот, получается, что наши 31% 18-24-летних, намеревающихся поменять страну проживания, соответствуют настроениям… французской, португальской и британской молодежи (29-31% заявивших о намерении эмигрировать). Высокий процент в Британии может объясняться также «Брекзитом» и нежеланием молодых людей ограничивать себя в возможностях трудоустройства только на Британских островах.

В динамично развивающейся в последние годы Польше желание пожить и поработать за границей, уехав на ПМЖ, выразили 26% молодых людей, в Испании и Ирландии, где высок уровень безработицы среди молодежи, — 25%. В Венгрии с ее небольшим рынком труда — 46%. Притом что среди восточноевропейских стран Венгрия как раз вполне благополучная. Молодым людям просто тесно в ее границах, они хотят простора и широты выбора. Понятен низкий процент желающих уехать в спокойных и сытых Нидерландах, Германии и Дании (от 10 до 13%). Как и высокий — в Италии (44%) и Греции (43%), — там тоже высок процент безработицы среди молодежи. Но ведь в Италии не выше, чем в Испании. Значит, это еще и вопрос менталитета, культуры, распространения «космополитических настроений», национального темперамента, наконец.

И нигде в Европе при этом не слышно пропаганды или осуждения эмигрантов в духе «где родился, там и пригодился». В порядке вещей считается отправиться европейским студентам на учебу по обмену или по общеевропейской программе «Эразмус» на год-другой в другую страну, потом там остаться поработать. Если понравится — осесть. Языковые барьеры все ниже. В малых европейских странах знание двух-трех языков становится все более распространенным явлением. При этом отъезд — временный или на ПМЖ — вовсе не означает, что эти люди перестали быть патриотами своей страны. Вовсе нет. Они остаются привержены своей культуре и обычаям в той мере, в какой эти обычаи не подверглись уже воздействию глобализма. Их родина просто стала для них «малой родиной» — по сравнению с большим и открытым миром.

Во всем мире в общем настроения двигаются в сторону нового «великого переселения народов».

Согласно одному из недавних опросов Gullup, проведенному в 156 странах, 14% взрослого населения Земли (старше 15 лет) заявили, что не прочь были бы эмигрировать. Это примерно 710 миллионов человек. На первом месте — по понятным причинам — в качестве наиболее желанной страны для иммиграции США (21%), на втором — Германия (6%). Канада, Британия, Франция привлекают по 5% потенциальных мигрантов. Далее с 2% идут Австралия, Саудовская Аравия, Испания, Швейцария и Италия. Примерно на 20 стран претендуют две трети всех потенциальных мировых мигрантов. На Россию, кстати, тоже претендуют, — примерно 1%. То есть это не такие уж незначительные 7 млн человек. Эмиграционные настроения росли в последние 5-10 лет в Латинской Америке, странах Карибского бассейна, Северной Африке и ряде европейских стран, не входящих в ЕС. В остальном мире, в частности, в Азии число потенциальных эмигрантов остается стабильным.

А теперь — внимание! Еще один опрос. Проведенный в прошлом году американской службой Harris Poll в самих Соединенных Штатах, считающихся страной с крепкими патриотическими традициями. Куда стремятся прямо сегодня переехать миллионов 40-50 со всего мира. Как вы думаете, какой процент взрослых американцев допускает для себя возможность поменять Америку на другую страну проживания? 35 процентов! А какова доля аналогичным образом настроенных молодых людей в возрасте от 18 до 34 лет (в опросе была именно такая возрастная категория, а не с 18 до 24 лет)? 55 процентов! Потому что этим людям в Америке, видите ли, жить дорого и не очень комфортно.

Так что, чисто теоретически рассуждая, мы с Америкой, в свете такой охоты к перемене мест и открытости современного мира, могли бы махнуться частью молодого поколения. Но не станем, разумеется.

Как получить оффер и уехать жить в Европу: история выпускницы МГЛУ

Начало карьеры и первая поездка

В 2009 году я окончила МГЛУ имени Мориса Тереза по специальности лингвистика, но, как это часто бывает, работать я пошла не по специальности. Когда я была на четвертом курсе, мой тогда еще будущий муж Роман порекомендовал пройти собеседование в рекламное агентство. Это было агентство Leo Burnett. Меня вдохновила эта компания, так я впервые оказалась в бизнесе, в котором развиваюсь всю свою профессиональную жизнь.

Желание однажды уехать работать за границу у меня появилось практически одновременно с выходом на работу. Это была не мечта, а скорее цель. В рекламном бизнесе в России экспат в команде — распространенная практика, точно так же уезжали за границу и наши сотрудники, но это случалось значительно реже.

За годы моей работы в России моими линейными руководителями трижды были экспаты, не говоря уже о топ-менеджменте и руководителях креативных команд (практически всегда агентства приглашают на эти позиции специалистов с международным опытом).

В первый раз по работе за границу я уехала в 2012 году — это была стажировка в Нью-Йорке в штаб-квартире агентства Saatchi & Saatchi, в котором я работала в Москве.

К этому моменту я шла больше года, хотя наша компания по всему миру внедряла обмен опытом сотрудников из разных стран. Программа предусматривала обмен сотрудниками по сети компании: нужно было найти желающего работать на моем месте в Москве и поменяться местами.

Уехать из России оказалось сложно: непростой поиск желающих из Нью-Йорка поработать в Москве, документы… План сработал благодаря моему руководителю (бесконечно ей благодарна за эту возможность) и моей неудержимой инициативе. 

Я осталась сотрудником компании в Москве, получала свою зарплату, но работала в составе команды в Нью-Йорке. Стажировка длилась два месяца, но она перевернула мое сознание. 

Я оказалась в совершенно другом мире, который открывал возможности и новые границы. Та же корпорация, что и в Москве, та же структура агентства, в моем случае — тот же клиент, но сразу ощущался другой масштаб. Это выражалось не только в штате сотрудников, в десятки раз превышающим российскую команду, но и в масштабе кампаний и бешеной конкуренции — как за клиентов, так и за позицию.

Команда — единый организм, нет понятия ответственности только за свою часть работы, штормят идеи не только креативщики, а вся команда. Клиент — часть этой команды, отчего в какой-то момент стирается граница между исполнителем и заказчиком.

Вернувшись в Москву, на протяжении нескольких лет я работала над идеей уехать за границу по рабочему контракту. Для меня наличие контракта было определяющим, моей целью всегда было получить опыт, а не уехать из России.

Сразу скажу о своей главной ошибке на этом пути — я искала возможности и вакансии, но никому ничего не рассказывала. Каждый день для меня знаменовался новым откликом на вакансию в какой-то точке земного шара, а сидя в московском офисе я боялась реакции коллег, если вдруг они узнают о том, чем я занимаюсь параллельно с работой.

Об этих планах я впервые рассказала своему непосредственному руководителю спустя 1,5 года после стажировки в США. И процесс начал двигаться. Сейчас я понимаю, что именно в тот момент я стала по-настоящему готова к переменам.

За полтора года я прошла десятки интервью и получила три оффера на работу. 

В 2016 году я подписала свой первый международный контракт в Германии, в агентстве Young&Rubicam Hamburg. В этом же агентстве до переезда я работала в Москве и, предвосхищая вопросы, скажу, что как бы мне ни хотелось перевестись по сети, в моем случае это был самостоятельный поиск, который привел меня в мое же агентство, только в Германии, — я уволилась из компании в Москве сразу после подписания немецкого контракта в 2016 году.

Мое руководство знало о моих планах уже на этапе третьего интервью — я сообщила об открывшейся возможности и согласовала один day off для поездки в Гамбург на личное собеседование.

Интервью состоялось второго марта. В ночь перед вылетом выпал такой снег, что многие рейсы отменили. 

Я ехала в аэропорт, а в голове была только одна мысль: «Если рейс все-таки состоится, это судьба!» Видимо, да.

Команда в Германии — значительно старше, если сравнивать с российской. Это, кстати, первое, что бросается в глаза в рекламных агентствах за границей.

Очень дружелюбная атмосфера, я увидела, что меня здесь ждали. В этот день у меня было несколько интервью: с линейным руководителем, с руководителем креативной команды агентства в Гамбурге и во Франкфурте (тогда в Германии агентство было представлено в двух городах), а также встреча с управляющим директором (с ней у меня до этой встречи было несколько Skype-звонков) и директором по стратегии.

Утром следующего дня я улетела в Москву. Еще через день мне пришел оффер. В конце апреля вместе с рабочими документами в офисе мне передали конверт, в котором лежал оригинал рабочего контракта.

С того момента я запустила процесс оформления документов — национальной визы, которая в течение трех месяцев после переезда меняется на временный вид на жительство в Германии.

Я не прекращала работать в Москве до момента получения рабочей визы. Руководство компании согласовало мне шикарные условия: я написала заявление только тогда, когда была виза и я точно понимала, что мне официально разрешено работать в Евросоюзе.

Переезд в Гамбург

В середине июля мы с мужем прилетели в Гамбург — я во второй, он — в первый раз. По контракту компания предоставляла временное проживание, пока мы ищем квартиру, поэтому из аэропорта мы поехали в отель, в котором прожили два месяца.

В Y&R Hamburg я осталась на той же позиции, что и в Москве — Account Director. Моим клиентом стала компания Сolgate-Palmolive с европейским хабом в Базеле.

Здесь отношения с клиентом напоминали те, что были в США: это была совместная работа на общий результат. Два-три раза в неделю я летала первым EasyJet-ом в Швейцарию и возвращалась 19-часовым рейсом в Гамбург.

Немцы — очень экономные, а корпоративные траты — не исключение. Зачастую мы с директором по стратегии делили одно такси на двоих из аэропорта домой или вместо такси до офиса клиента в Базеле ехали на трамвае.

Тогда я отмечала такие моменты с мыслями о немецкой прагматичности, сейчас — сама, не задумываясь, выбираю такие опции. И я всегда, с самого первого дня, стремилась максимально перенять менталитет новой страны. Мне хочется погрузиться и попробовать жить по их правилам. Это дает очень быстрый толчок в адаптации.

Хотя сложности в адаптации все равно были. В какой-то момент я думала вернуться в Москву из-за разногласий в работе над проектами. Дело в том, что я очень амбициозна и инициативна, особенно когда дело касается работы. Я считаю, что лидировать проект — это полностью отвечать за его ведение и самостоятельно контролировать все процессы, планировать и организовывать работу команды и необходимое количество встреч с клиентом. Немцы — максимально трудоспособны и ответственны, но брать инициативу и предпринимать действия, не порученные руководством, им не свойственно. 

В первый раз я не была готова столкнуться с жесткой негативной реакцией линейного руководителя на мои действия. Тогда я ощутила разницу в отношении к работе и немецкий менталитет без прикрас.

С немецким языком в моем случае трудностей не было — я учила немецкий в университете, жизнь в Германии позволила быстро выйти на достаточно беглый уровень. Хотя немцы (особенно на севере страны) превосходно владеют английским и с удовольствием говорят на нем, знание местного языка дает множество преимуществ, прежде всего в быту.

Перевод в Париж

Спустя 2,5 года работы в Германии мне предложили внутрикорпоративный перевод в глобальный европейский офис компании в Париже. 

Париж для меня всегда был городом для поездки на long weekend, я никогда не рассматривала даже теоретически возможность работать здесь.

Прежде чем состоялся окончательный переезд в Париж, на протяжении семи месяцев я жила и работала на два города: две недели в Гамбурге, затем две недели — в Париже.

Если команда агентства в Германии преимущественно немецкая, команда в Париже — в основном экспаты из разных уголков мира. Здесь собраны самые востребованные специалисты со всего мира, и работать в таком коллективе, с одной стороны, очень лестно, с другой — невероятно сложно.

Баланс работы и удовольствия от жизни помогают сохранять французы — это их философия жизни. 

Французские профсоюзы очень сильно влияют на все, что происходит в отношении сотрудников. Во Франции сложно лишиться работы, при этом компании предоставляют достаточно комфортные условия труда. К примеру, можно рассчитывать на сокращение рабочих часов в неделю или работу из дома, если необходимо по семейным обстоятельствам. Компания обязательно рассмотрит такой вариант и найдет оптимальное решение. Лишиться работы, если вам, например, нужно оставаться с ребенком два раза в неделю и не работать, во Франции просто невозможно.

Работать в интернациональной команде — совершенно особенный опыт: все мыслят и раскрываются по-разному. Обычный брейншторм позволяет найти уникальные инсайты, которые потом оптимизируются под конкретный рынок. 

Вообще, экспаты — это, как правило, открытые люди, все — со своим уникальным опытом, историей и амбициями. Каждый экспат сделал шаг в сторону получения международного опыта осознанно и преодолел определенные барьеры, чтобы работать в команде мечты.

Я знаю, что этот опыт хотят получить многие сильнейшие профессионалы своего дела. Я хочу делиться своими знаниями и ошибками, чтобы помочь максимально оптимизировать процесс для тех, кто ставит себе целью подписание международного контракта. Об этом — мой проект «Экспат», где можно посмотреть выпуски про опыт экспатов из России.

Любая цель требует много времени и сил — ничего не происходит просто так или по счастливой случайности, и получение предложения о работе за границей — не исключение. Но если задаться целью и вложиться в нее и знать, что делать — гарантировано будет результат.

Фото на обложке: Shutterstock/Alliance Images
Изображения в тексте предоставлены автором

Учимся жить с Россией

Спустя более года после вторжения России в Украину конфликту не видно конца. С 24 февраля 2022 года Россия адаптировала свою военную стратегию в ответ на последовательные неудачи, в том числе на неудавшийся блицкриг в Киеве и свертывание своих наступлений в аннексированных регионах юга и востока Украины. Однако его общая политическая цель неизменна.

Этот момент я осознал недавно, когда разговаривал с бывшим российским коллегой, которого не видел с начала конфликта. В отличие от других, с которыми я поддерживал связь, он публично поддержал войну Путина. Он прямо объяснил мне, что цель Москвы по-прежнему состоит в том, чтобы «устранить антироссийские элементы» в Украине и в конечном итоге навязать стране «чеченское решение».

Когда я спросил его, верят ли все еще в Москве, что это возможно, он лишь слегка колебался. Да, признал он, эти «антироссийские элементы» могут быть более многочисленными, чем предполагалось, что делает установление пророссийского режима на Украине — чеченское решение — ни легким, ни немедленным. Но, по его словам, Россия просто не могла позволить себе проиграть эту войну. Если бы это произошло, российское государство могло бы рухнуть.

Российское вторжение в Украину трансформировалось в сознании истеблишмента в эквивалент 21-го века «Великой Отечественной войны» — термин, который до сих пор используется в России для описания ее участия во Второй мировой войне. Слова моего собеседника были сюрреалистичными, но я воспринял их серьезно. Россия начала копать яму, и чем больше она будет осознавать, что находится в ней, тем глубже она будет копать.

С начала войны политические цели Украины также только укрепились. Абстрактное понятие территориальной целостности превратилось в конкретный вопрос выживания. Резня на ныне освобожденных землях Бучи, Ирпеня, Харькова и Херсона убедила украинцев в том, что они не могут покинуть оккупированные районы Мариуполя, Мелитополя или Луганска. Чем больше украинцы, особенно русскоязычные с востока и юга, понимают, что значит жить под пятой Кремля, тем больше они готовы отдать свою жизнь, чтобы бороться с ним. Ликвидация «антироссийских элементов в Украине», по странному выражению моего бывшего коллеги, сейчас по сути означала бы ликвидацию всей страны.

Военные успехи Украины убедили правительство и народ в том, что они могут не только удержать Киев — самую главную цель в начале этой войны — но и освободить всю свою страну, включая Донбасс и Крым. За целью победить Россию теперь стоит не только желание мести, но и стремление раз и навсегда покончить с имперскими амбициями России. Мир не только на Украине, но и в Восточной Европе и на Кавказе зависит от достижения этой цели Украиной.

* * *

Чего ждать от весны и лета? И как союзники Украины могли повлиять на исход войны?

Продолжая свое новое наступление, Россия, похоже, придерживается военной стратегии, предполагающей преимущество количества над качеством: она продолжает забрасывать людей и ракеты в Украину, несмотря на плохую подготовку своих войск и точность оружия, полагая, что рано или поздно она будет преобладать. Битва за Бахмут, которую российские войска упорно ведут в течение девяти месяцев, олицетворяет этот подход.

Россия, скорее всего, окажется неправа. Решающее значение имеет то, сколько западного оружия достигнет Украины и когда оно попадет туда. Количество имеет значение, но не меньшее значение имеет и качество. Технологическое превосходство поставляемого Украине западного вооружения; среднесрочный и долгосрочный эффект западного контроля за экспортом технологий, который ограничивает промышленный потенциал России; и более высокий моральный дух украинских солдат будет продолжать сталкиваться с грубой силой военного нападения России. Поскольку и когда Украина начнет свое новое контрнаступление — возможно, в конце весны или в начале лета — вполне реалистично предположить, что ее войска будут освобождать больше территории, даже если их продвижение будет замедляться по мере приближения к рубежам 24 февраля и дальше.

Значит ли это, что жребий войны брошен? К сожалению нет. Стратегия России включает в себя политику, а не только армию. Москва стремится сломить украинское сопротивление, поставив страну на колени, разрушив ее энергосистему и напав на мирных жителей, полагая, что это заставит правительство пойти на «компромисс», который означает капитуляцию перед желаниями России. В этом плане не получится. Украина выстоит.

Похоже, что Россия придерживается военной стратегии, предполагающей, что количество превалирует над качеством… Россия, скорее всего, окажется неправа

Более открытый вопрос заключается в том, принесет ли плоды второй этап политической стратегии России, направленный на ослабление западной поддержки Украины. Посредством использования энергии в качестве оружия, угрозы ядерной войны, атак на важнейшую инфраструктуру и распространения российской дезинформации Кремль стремился разделить Запад и уменьшить западную поддержку Украины.

По прошествии более года после начала войны американская поддержка Украины остается удивительно высокой: опросы показывают, что по крайней мере две трети населения по-прежнему поддерживают оказание военной и экономической помощи стране. В январе Байден пообещал поставить Киеву ПВО Patriot и танки Abrams. Эта поддержка, похоже, будет продолжаться в ближайшие месяцы.

Настоящий вопрос заключается в том, останется ли поддержка США такой же сильной, пока американцы приближаются к президентским выборам в 2024 году, не говоря уже о том, что может произойти после этого, если кандидат от республиканцев победит на президентских выборах. Не умаляя той потенциальной роли, которую в ближайшие месяцы могут сыграть танки «Леопард» немецкого производства, именно военная поддержка США Украине, которая в абсолютном выражении превосходит помощь, оказываемую всеми другими странами, станет ключевым компонентом обеспечения военного поражения России. .

Вероятность того, что в следующем году поддержка США может ослабнуть, в сочетании с растущим осознанием того, что Москва не желает участвовать в содержательных переговорах, может объяснить недавний и решительный всплеск западной военной поддержки Украины, от поставок систем ПВО до использование танков и вероятное появление истребителей в ближайшем будущем. В этом отношении существует большее трансатлантическое согласие, в том числе в таких европейских столицах, как Берлин и Париж, которые в прошлом были более склонны к переговорам с Москвой. Ни в Европе, ни в Северной Америке нет иллюзий, что мирные переговоры с Россией в настоящее время осуществимы. Вместо этого растет признание того, что, пока бушует война, Запад должен продолжать поддерживать Украину в военном отношении. Однако, если США могут больше, чем любая другая страна, определить, проиграет ли Россия войну, Европа может повлиять на то, действительно ли Украина способна ее выиграть.

* * *

Преобладание на поле боя является необходимым, но недостаточным условием победы. Не менее важно, насколько Украина сможет выйти из войны с сильной демократией, процветающей экономикой и хорошо управляемым государством, свободным от коррупции. Европа в гораздо большей степени, чем США, может изменить ситуацию в этом отношении. Вот почему политическая стратегия России направлена ​​на то, чтобы сломить европейскую решимость и посеять разногласия внутри Европейского Союза.

Одним из способов может быть миграция. С 24 февраля Украину покинули 18 миллионов человек; число возвращающихся неуклонно растет по мере продолжения войны, но все же уезжает больше, чем возвращается. По данным УВКБ ООН, восемь миллионов человек (или 19 процентов населения) сейчас находятся в других странах Европы. Крайне маловероятно, что европейцы будут продолжать встречать беженцев с тем же духом солидарности, что и в первые дни войны.

И миграция из-за пределов Европы, временно выпавшая из поля зрения политиков, снова привлекает внимание. Поток иммигрантов, особенно через южные границы ЕС, вернулся к уровню, невиданному со времен миграционного кризиса семь лет назад. В связи с растущими экономическими трудностями во многих европейских странах в сочетании с увеличением числа мигрантов, прибывающих на их территорию, европейская устойчивость и способность стран разделить бремя будут подвергаться все большему испытанию.

Энергетический кризис. Благодаря диверсификации источников энергии, теплой зиме, высоким уровням хранения газа и снижению спроса европейцы пережили холодные месяцы лучше, чем многие опасались. Зависимость от российского газа упала в среднем с 40% до примерно 8%, а такие страны, как Германия, вообще вырвались на свободу — год назад никто и представить не мог, что такое возможно.

Другие инициативы, от ограничения цен на нефть и газ до ускорения инвестиций в возобновляемые источники энергии, разработки схем совместной закупки газа и реструктуризации рынков электроэнергии, также получили развитие. Экономический спад из-за энергетического кризиса не кажется таким серьезным, как некоторые первоначально опасались. Несмотря на заметное снижение потребления газа, промышленное производство пока существенно не пострадало, даже в таких странах, как Германия и Италия, чья промышленность в значительной степени зависит от газа.

Трудно представить себе политическую динамику, которая заставила бы европейские страны полностью отказаться от Киева и всех, кто его защищает. Однако остается неясным, хватит ли европейских усилий для победы Украины

Тем не менее, этой весной и летом европейцы могут столкнуться с трудностями при заполнении газовых хранилищ в рамках подготовки к зиме с 2023 по 2024 год. Вдобавок к кризису стоимости жизни, нормированное потребление газа, от которого европейцы убегают с приходом весны, может вернуться, чтобы преследовать нас в следующий раз температура понизится. Все это усугубляет растущие опасения по поводу грядущей деиндустриализации Европы: цены на энергоносители в Европе остаются структурно высокими.

Тем временем в США цены упали со своего пика и, как ожидается, будут падать дальше, так как в США начинают происходить массовые вливания государственных средств, обещанные Законом о снижении инфляции на 370 миллиардов долларов. Европейские отрасли промышленности, особенно те, которые специализируются на экологически чистых технологиях, могут быть соблазнены переехать на другую сторону Атлантики. Зажатая между Сциллой стремительного роста цен на энергоносители и Харибдой американских субсидий на свои зеленые технологии, Европа сталкивается с призраком деиндустриализации.

Несмотря на общую усталость беженцев и энергетический кризис, трудно представить политическую динамику, которая заставила бы европейские страны полностью покинуть Киев и всех, кто его защищает. Однако остается неясным, будет ли достаточно европейских усилий для того, чтобы Украина победила и вышла из войны сильной демократией с успешной экономикой.

Государства-члены и институты ЕС направляют деньги на военную поддержку Украины — историческая сумма в размере 12 миллиардов евро к марту 2023 года — помимо финансовой помощи. В целом ЕС уже предоставил поддержку на сумму более 67 миллиардов евро, что означает, что он превосходит США как крупнейшую финансовую поддержку Украины. На сегодняшний день Вашингтон направил Киеву более 51 миллиарда долларов в виде помощи в области безопасности, гуманитарной и экономической помощи, хотя это еще не все. Конгресс уже одобрил выделение 113 млрд долларов на период до 2026 года. 

Должностные лица Европейской комиссии начинают изучать, сколько они могут выделить из бюджета ЕС на восстановление Украины, когда придет время. Общий счет, вероятно, исчисляется сотнями миллиардов, и большая часть этого финансового бремени ляжет на плечи европейцев. На сегодняшний день очень неясно, появятся ли эти деньги и если появятся, то откуда.

Что касается европейских санкций против России, то в этом году ожидается добавление дополнительных пакетов к 10 уже одобренным. Вряд ли они будут такими же значительными, как уже введенные санкции, но они указывают на то, что в ближайшее время гайки не будут ослаблены. Во всяком случае, в ближайшие месяцы они будут ужесточены.

* * *

И, наконец, вопрос о вступлении Украины в ЕС. С тех пор как блок признал статус кандидата Украины в июне 2022 года, Киев формально находится на пути к полноправному членству. Это тоже решение, которое не будет отменено. Однако существует реальный риск того, что ожидания Украины не оправдаются. Киев хотел бы видеть скорейшее вступление в блок, а премьер-министр Украины Денис Шмыгаль полагает, что срок членства составляет два года. Крайне маловероятно, что быстрый курс Украины на присоединение может закончиться тем же полным приключений, что и государства на западных Балканах или Турция.

Между государствами-членами ЕС остаются огромные разногласия относительно временных рамок: страны Восточной Европы настаивают на том, чтобы вступление Украины было ускорено и завершено в течение пяти лет, но другие (особенно в Западной Европе) считают, что членство займет не менее десяти лет, учитывая постоянные опасения по поводу коррупции, управления и того, какая страна возникнет из пепла войны. Несколько государств-членов, в первую очередь Франция, молчаливо питают надежду, что вместо этого Киев выберет Европейское политическое сообщество, которое объединяет 44 страны, не все из которых являются членами ЕС.

Будущее неизвестно: потенциальные кандидаты в президенты США уже заявили, что их поддержка Украины может быть далеко не неизменной © Scott Olson/Getty Images

К этому добавляется вопрос о том, готовы ли европейцы предоставить Украине необходимые гарантии безопасности. В то время как ЕС не является военным союзом, как НАТО, его положения о солидарности и взаимопомощи подразумевают, что все государства-члены должны будут поддержать Украину, если ее безопасности снова будет угрожать Россия.

При этом, учитывая, что экономическое восстановление Украины, вероятно, будет зависеть в первую очередь от Европы, и что необходимые средства не могут реально поступать только из государственной казны, необходимо будет мобилизовать частный сектор в этих усилиях. Этот сектор будет инвестировать в Украину только в том случае, если будут соблюдены соответствующие условия безопасности и верховенства закона. Для этого требуется не только европейская интеграция, но и гарантии безопасности, подобные тем, которые содержатся в пятой статье НАТО. Следовательно, со временем в Европе может появиться растущее осознание того, что евроатлантическая интеграция Украины стала как необходимостью безопасности, так и экономическим императивом.

Позиция ЕС по отношению к России гораздо более неопределенная. В период между 2014 годом, когда Россия аннексировала Крым и вторглась на Донбасс, и полномасштабным вторжением в Украину в 2022 году у европейцев была политика в отношении России, но не было политики в отношении Киева. У ЕС, по сути, был двоякий подход к Москве, состоящий из санкций и выборочного взаимодействия в областях, представляющих общий интерес, от ядерной сделки с Ираном до энергетического перехода. Когда дело дошло до Украины, лидеры, по сути, засунули голову в песок; оглядываясь назад, Минские соглашения, призванные положить конец конфликту на Донбассе, дали им для этого прекрасный повод.

Нет долгосрочного видения России и отношений Европы с ней

Сегодня все наоборот. Европейцы могут спорить о том, оказывают ли они достаточную военную или финансовую поддержку, солидарны с беженцами или привержены членству в ЕС, но в целом существует четкий политический подход с сильным стратегическим обоснованием.

Когда дело доходит до России, европейские лидеры знают, что они делают сегодня: санкции направлены на постепенное снижение способности России вести войну, а энергетические инициативы предназначены для того, чтобы отделить западную энергетическую безопасность от России, чтобы предотвратить использование Москвой в качестве оружия поставок и потоков в будущее. Но нет долгосрочного видения России и отношений Европы с ней.

Это потому, что невозможно предсказать, какая страна получится в результате стратегического поражения России на Украине. Останется ли действующий в Кремле невредимым или возникнет постпутинская Россия? Будет ли постпутинская Россия такой же авторитарной или более демократичной и постимперской? Взорвется ли Российское государство? Станет ли сильно ослабленная Россия бедным и раболепным двоюродным братом Китая или останется европейской державой? На сегодняшний день невозможно предсказать траекторию России, что еще больше затрудняет размышления о том, как мы должны думать о наших будущих отношениях с Москвой.

Война на Украине выкристаллизовала противоречие. С одной стороны, Запад объединился в ответ на российскую агрессию и доказал, что, когда он держится вместе, с ним нужно считаться; с другой, война стала напоминанием о том, что мир не вращается вокруг нас. Большинство стран, хотя и не встали на сторону России, в равной степени предпочли не класть все яйца в западную корзину. Некоторые, такие как Турция, арабские государства Персидского залива или Индия, хеджировали, извлекая выгоду из сидения на заборе. Большинство стран Африки, Азии и Латинской Америки не разделяют озабоченность Украины и Запада войной; у них просто другие приоритеты. Мы уже живем в неполярном мире.

Европейцам придется признать, что мы мало что можем сделать напрямую, чтобы повлиять на будущее России. Наша сила и влияние просто не простираются так далеко. Каким бы катастрофическим ни было крушение России или ее подчинение Китаю не только для России, но и для Европы, мы мало что можем сделать, чтобы предотвратить такие последствия. Мы можем только укрепить нашу коллективную устойчивость и устойчивость Украины и научиться жить с выбором, который в конечном итоге сделает Россия.

Исправление: Модель танков, обещанная правительством США Украине, изначально упоминалась в этой статье как танки «Абрахамс». Это танки Абрамс.

Уезжайте из России, пока еще можете, экс-олигарх предупреждает западных энергетических гигантов – ПОЛИТИКА

Нажмите кнопку воспроизведения, чтобы прослушать эту статью

Озвучено искусственным интеллектом.

Новый закон, который позволяет России конфисковывать энергетические активы, принадлежащие иностранцам, должен стать последним предупреждением для западных компаний, чтобы они сократили свои убытки и навсегда покинули рынок, предупредил один из самых известных эмигрировавших бизнесменов страны.

«Нигде нет гарантий сохранности инвестиций, но режим Владимира Путина демонстративно построил нелегитимное и беззаконное государство», — заявил «Политико» бывший нефтегазовый магнат Михаил Ходорковский.

«Вывод активов должен был начаться очень давно, еще до войны. И 24 февраля 2022 года решение обязательно должно было быть принято», — сказал он.

В прошлый вторник Путин подписал указ, который позволяет правительству взять под контроль активы, принадлежащие иностранным фирмам и частным лицам из «недружественных стран» — длинный список явно враждебных правительств, который включает США, Великобританию, весь ЕС. и все страны-члены G7.

Первыми под удар попали предприятия, принадлежащие немецкой Uniper и финской энергетическим компаниям Fortum. Хотя официальный представитель Кремля Дмитрий Песков заявил, что Москва лишь берет на себя «временный» контроль над их повседневным управлением, он утверждал, что это поможет создать пул активов, которые Москва может экспроприировать в отместку за российскую собственность, конфискованную европейскими правительствами.

Тем временем немецкая нефтегазовая компания Wintershall предупредила, что, хотя она и намерена избавиться от своей доли участия в добыче нефти и газа в Сибири, правила, требующие одобрения Кремля, означают, что вывести ее средства будет «сложно».

«В наши дни в России может случиться все, что угодно, с точки зрения прямого вмешательства в наши права на наши активы», — пояснил генеральный директор Марио Мерен на пресс-конференции на этой неделе.

Ряд западных энергетических компаний уже объявили о своем полном уходе из России после вторжения в Украину, в том числе норвежская Equinor и американский нефтегазовый гигант Exxon Mobil. Другие, в том числе Shell, BP, TotalEnergies и Wintershall, объявили о своем намерении полностью или частично избавиться от акций, но условия их выхода все еще обсуждаются.

Хотя Ходорковский, бежавший из страны десять лет назад, признал, что европейским фирмам теперь может быть «психологически трудно» смириться с убытками от своих инвестиций в крупные проекты по добыче ископаемого топлива, он считает, что со временем «иностранные активы в России будут продолжать падать в цене, а риск их конфискации возрастет».

«Теперь риски стали настолько высокими, что они больше не покрываются прибылью от какой-либо законной деятельности», — сказал он.

Будучи основателем сибирского нефтегазового конгломерата ЮКОС, Ходорковский когда-то считался самым богатым человеком России, скупившим бывшие государственные энергетические активы за ничтожную долю их стоимости после распада Советского Союза. Однако, став ключевым политическим оппонентом Путина, компания Ходорковского была обвинена в мошенничестве, ее активы были экспроприированы, а сам Ходорковский провел в тюрьме почти восемь лет.

«То, что Кремль не был наказан за это, позволило Путину сделать вывод, что это приемлемая практика, — добавил Ходорковский, — и что Запад слаб и готов принять любое беззаконие, если он, Путин, достаточно силен».

Теперь он призывает к конфискации российских государственных активов в качестве компенсации как за ущерб, нанесенный Украине, так и в качестве компенсации иностранным инвесторам.

«Это будет справедливо, но владельцам частных активов нужно дать право отстаивать свою невиновность в суде», — сказал ссыльный бывший олигарх.