Не может быть, вероятно, никаких «но» по вопросу о том, откроет ли Иран доступ к своим программам добычи. США и их союзники сделали многое для отлучения Ирана от европейского и мирового рынка углеводородов. В компаниях России иранские власти видят не столько обладателей капитала и технологий, сколько тех, кто способен обеспечить сбыт продукции все более зажимаемой страны. Однако российская сторона вспоминает, что прошлые попытки экономического сближения обходились недешево. Так, в 2010 году ЛУКОЙЛу пришлось из-за международных санкций отказаться от реализации проекта «Анаран». Это стоило компании 63 млн долларов.
Сотрудничество «Газпром нефти» и Национальной иранской нефтяной компании (NIOC) тоже не назовешь удачным. В ноябре 2009 года стороны подписали меморандум о взаимопонимании. Декларировалось намерение сообща разрабатывать месторождения Азар и Шангуле на территории Ирана. 2 млрд баррелей – так оценивался их запас. В августе 2011 года Иран решил отказаться от сотрудничества. «Газпром нефть» осталась с технико-экономическим обоснованием освоения месторождения в руках. Вся проделанная работа пошла прахом. Иран в лице министерства нефти заявил, что месторождение должно быть предоставлено в консорциум иранским компаниям. Российская сторона была обвинена в затягивании проекта. Подлинной причиной же, вероятно, являлся оптимизм Ирана по случаю улучшения мировой рыночной конъюнктуры в 2010–2011 годах.

Важным «но» для российских компаний остаются уроки, полученные от Ирана в последние годы. И хотя извлекаемые запасы углеводородного сырья в стране оцениваются в 358 млрд баррелей нефтяного эквивалента (нефти – 155 млрд баррелей, газа – 33,1 трлн кубометров), но инвесторы вправе опасаться, не придется ли им после шага вперед делать два шага в обратном направлении. Давление на Иран извне – вот что вынудило его искать партнерства России в столь выгодном деле, как добыча полезных ископаемых. Вывоз нефти из Ирана ограничивают международные санкции. С поставками природного газа все тоже непросто. Они вряд ли будут отменены. Но это не снимает всех «но».

Иран находится в ожидании войны с Соединенными Штатами. Подобного развития события ждут и многие аналитики. Однако оно не выглядит слишком обоснованным. Стратегия Вашингтона отличается в отношении Ирана большей тонкостью. Её обоснованность создает главное «но», которое могут не знать инвесторы. По полицейским отчетам Ирана и по расчетам США в стране вызревает революция. Она, скорее всего, будет происходить не по египетскому (относительно мирному), а по ливийскому или сирийскому сценарию. Спецслужбы Ирана опасаются, что в регионах страны могут вспыхнуть восстания и развернуться вооруженная борьба.
Экономическое положение Ирана является не просто тяжелым, а очень тяжелым. Резкое обнищание населения создает почву для возмущения, которое вряд ли окажется мирным. Политическая тишина в Иране не должна обманывать: после подавления властями «зеленой революции» 2009 года и многочисленных репрессий стоит ожидать взрыва. Вашингтон это осознает. Поэтому угроза войны в регионе так и остается угрозой, тогда как Иран все более разрывают внутренние противоречия. Власти страны ищут выход. Они ищут инвесторов, способных открыть новые пути поставок сырья и ослабить финансовый кризис режима.

Россия может пригодиться Ирану, но вложенные в него капиталы попадут в зону риска. Будет ли прибыль от инвестирования настолько большой и быстро извлекаемой, чтобы закрыть глаза на все «но». Скорее всего, иранская ловушка – если инвесторы попадут в нее – принесет им большие потери. С другой стороны, российским поставщикам нефти и газа выгодно уменьшение конкуренции на рынке. И если это понимание пересилит ожидания от вложений в месторождения Ирана, то ловушка так и не захлопнется. Что же произойдет? Мы это вскоре узнаем.

http://www.vz.ru/columns/2013/2/13/620151.html