Можно говорить о гигантских амбициях компании во всех абсолютно сегментах. Сейчас часто говорят, что у нас в газовой отрасли, вроде, все неправильно, потому что там только одна очень большая государственная компания. И кстати, считается, что Игорь Иванович Сечин, глава «Роснефти», активно помогает таким разговорам. То, что «Роснефть» набирает активы, это понятно: рано или поздно возникнет вопрос о приватизации компании, и, естественно, в интересах ее будущих бенефициаров взять кусочек пожирнее.

3. Атака на Газпром и ответ Владимира Путина об Алексее Миллере во время «прямой линии» с россиянами

Апрель сопровождался информационными накатами на Газпром. Это касается отмены экспортной монополии и темы реструктуризации Газпрома. Во время «прямой линии» президента России Владимира Путина один из тележурналистов спросил, что делать с Миллером, ведь он проспал сланцевую революцию в Соединенных Штатах. Вопрос звучал угрожающе, если учесть, что до этого был вопрос «Когда вы посадите Чубайса?» Однако Путин как раз защищал Миллера. Он сказал, что глава Газпрома ничего не проспал. И это важный момент, потому что когда в медийном поле раздувается тема реструктуризации, обычно это подается как «все решения уже приняты, нужно только из желтой папочки документ переложить в зеленую папочку, и все будет хорошо». В реальности, у этого пазла нет самого главного элемента – согласия Путина. Без этого весь пазл опять перемешивается. Владимир Путин своего согласия на реструктуризацию Газпрома не дает, что он публично показал на «прямой линии».

4. Визит делегации Газпрома в Японию

У атмосферы давления на Газпром все-таки есть позитивный момент: Газпром вынужден крутиться быстрее из-за обвинений в неэффективности. В частности, много сейчас брошено на развитие восточных проектов, в том числе на проект «Владивосток СПГ». Алексею Миллеру очень важно показать, что он действительно способен быстро проект реализовать, привести якутский газ во Владивосток, построить там завод по сжижению и продать японцам. Сейчас переговоры с японцами находятся в активной стадии. В принципе, японцам, конечно, интересно вхождение в российские проекты. Как ни крути, самый политически безопасный газ для Японии – это газ российский. Об огромном интересе говорит и состоявшийся, наконец, визит японского премьера в Россию.

5. Идея газопровода «Ямал-Европа-2»

Озвучена идея строительства еще одной трубы через Белоруссию, Польшу, Венгрию, Словакию в австрийский Баумгартен. Идея ясная: это должно окончательно добить Украину и полностью лишить ее любых шансов на транзит газа. «Северный» и «Южный поток» по объемам закрывают Украину, но с точки зрения логистики остаются определенные точки. Скажем, из-за Третьего энергопакета «Южный поток» решено в Баумгартен не продлевать. Есть такие «серые» зоны, например, Словакия, Венгрия, Австрия, куда «Северный» и «Южный поток» не дойдут. Для того чтобы уже окончательно лишить Украину всех иллюзий, и возникло предложение построить «Ямал-Европа-2». Пока это вызвало нервную реакцию в Польше, но там любое российское предложение вызывает нервную реакцию. Хотя, по идее, чем больше труб, тем выше энергобезопасность страны. Дошло до смешного: был отправлен в отставку министр энергетики Польши, который всегда воевал с Газпромом. Но, видимо, надо было найти ответственных, и даже не посмотрели, какова его позиция по отношению к России.

6. Правительство Украины предложило парламенту отменить запрет на приватизацию и передачу в аренду национальной газотранспортной системы

Украина отреагировала. Вроде как, Киев демонстрирует согласие и готовность рассмотреть вопрос о будущем ГТС. Причина понятна: надвигается тяжелейший экономический кризис. Остается вопрос в искренности украинского руководства: сигналов за десять лет мы от него получали много, но, к сожалению, воз и ныне там.

7. Еврокомиссия заявила о невозможности исключить газопровод OPAL из-под действия Третьего энергопакета

Российские трубы по-прежнему сталкиваются с сопротивлением европейцев. Здесь, к сожалению, ни о какой честной конкуренции говорить не приходится. Российские компании инвестируют в газотранспортную инфраструктуру. Кстати, тот же газопровод OPAL, в принципе, вписывается в европейскую энергостратегию, одна из главных задач которой – скрепить Европу новыми газопроводами. Собственно, OPAL это и делает: он соединяет северо-западную Европу с восточной. Тем не менее, постоянно применяются санкции. Такое ощущение, что «под раздачу» попадают любые проекты, предложенные Россией, даже если они полностью вписываются в энергостратегию Европы. В этом плане мы можем зафиксировать тяжелейший уровень наших отношений с Европой, что, конечно, очень грустно.

8. Вице-премьер Аркадий Дворкович предложил отказаться от программы освоения шельфа

С одной стороны, это трактовали как окончательное закрепление монополии Газпрома и «Роснефти» на шельфовые проекты, тем более что в самом начале мая Газпром получил новые лицензии на шельф. С другой стороны, в этой инициативе есть элемент здравого смысла: все эти программы все равно не выполнялись, и толку особого в них никакого не было. Нужны ли нам стратегии, совершенно не ясно. Но, конечно, вопрос о доступе частных компаний на шельф остается открытым.

9. Назначение заместителем министра энергетики России Кирилла Молодцова

Вместо г-на Федорова появился у нас новый замминистра. Изменится ли что-то из-за смены лиц, ведь г-н Молодцов пришел как раз на нефтегазовый комплекс? Вообще вопросов к министерству энергетики очень много. Любой высокопоставленный сотрудник Минэнерго оказывается в непростой ситуации, потому что отрасль сейчас раздирается борьбой кланов. Всякий топ-менеджер Минэнерго в любом случае будет в эту борьбу вовлечен. Это и создает основную проблему. Одно дело – ты решаешь проблемы отрасли, а другое дело – ты участвуешь в клановых разборках. Это абсолютно разные истории с абсолютно разными результатами. Вот то главное, что подрывает эффективность работы министерства.

10. Избрание Николаса Мадуро президентом Венесуэлы и создание совместного предприятия «Роснефтью» и PDVSA

Победа Николаса Мадуро, казалось бы, добавила оптимизма сторонникам сотрудничества с Венесуэлой и укрепила веру в успешность российского участия в тамошних нефтяных проектах. На самом деле, ничего в Венесуэле не ясно. Преимущество оказалось весьма условным. Страна рано или поздно все равно будет поглощена политическим хаосом, а наши инвестиции остаются рискованными. Но самое главное: это все не снимает фундаментальной проблемы - совершенно не ясно, зачем выводить деньги из собственной страны. Правительство России говорит о наших гигантских запасах, и если это правда и запасы у нас есть, зачем мы поощряем вывод денег из страны? А если запасов нет, давайте тогда честно об этом скажем. Тогда действительно нам нужны другие стратегические решения.